10 Глава
Резко переворачиваюсь, приподнимаюсь на локтях, и вижу Воронова, стоящего вплотную к кровати. Взгляд сканирует мое тело. Темный. Непроницаемый. Жуткий.
— Раздевайся.
И тогда понимаю, наконец, что даже в собственном доме, никогда и нигде, не спрятаться от моего личного кошмара.
Какой смысл бежать? Я не слепая. Да и не обязательно быть зрячим, чтобы ощутить ту подавляющую все вокруг похоть, исходящую от него.
— Раздевайся. — повторяет. Голос с хрипотцой, дрожащий от возбуждения. — Хорошо, помогу. Как всегда. — он уже был на кровати, нависая, точно скала. И тут я не выдержала. От страха наотмашь ударила ногой куда-то вперед.
— Сука... — он опустил голову, втянув воздух через сомкнутые зубы.
Я же, не теряя времени, попыталась встать и броситься прочь. Но Воронов быстро оправился, сгреб рукой и с силой бросил на постель.
А потом резко стянул с меня жилетку.
— Перестань! — как могла, сопротивлялась я. Сердце билось под рёбрами, точно птица в клетке.
Воронов молча расстёгивал пуговицы на блузке. Я накрыла его руки своими, вонзившись ногтями, раздирая. Пытаясь хоть кто-то остановить его. Но Воронов лишь хищно осклабился, прохрипев:
— Моя. — и резко рванул блузку. Та затрещала по швам, было слышно, как пуговицы ударяются о пол. Рассыпаются по нему.
Она была одной из немногих. — подумалось отрешенно, словно все это, происходило не со мной. Всего лишь дурацкая шутка.
Следом полетел лифчик.
Воронов не стал рвать блузку до конца, а поступил более изощрённо. Заломив руки над головой, обмотал их остатками ткани, туго завязав рукавами блузки.
— Постой... — прошептала, едва шевеля губами.
Шутка затянулась.
— Поздно, Да-а-ана, — странно протянул мое имя, отчего по позвоночнику пробежал холодок. — Расслабься.
Он медленно развязал галстук, затем принялся за запонки, словно издеваясь. При этом, наблюдая за мной. За тем, как грудь вздымается от бешено колотящегося сердца, как соски затвердевают от холода.
Я познала безумный страх неизвестности. А он улыбался.
Воронов скинул верхнюю одежду и моему взору предстали стальные мышцы, точно отлитые из железа. Кубики пресса и крепкие руки, с выделяющимися на них венами.
Внутренне сжалась.
— Не бойся, — прошептал, легонько касаясь губами мочки. — Буду нежен. — а затем его язык проник в моё ухо.
Не смогла сдержать удивлённый вздох. К щекам постыдно прилила краска. Я неистово забила ногами, уперлась ими в грудь Воронова, пытаясь отодвинуть от себя.
— Это мерзко! Хватит!! — закричала.
Воронов, на долю секунды приподнялся, но, только чтобы зажать мои ноги своими. Он крепко зафиксировал меня, отчего накатил приступ паники.
Все хорошо. Все будет хорошо...
Глубоко задышав, пытаясь утонуть в сладкой лжи, отрешиться от реальности, закрыла глаза.
Воронов, между тем, сминал мою грудь. Сжимал ее так сильно, что я прикусывала губу, только бы не вскрикнуть. А после царапал зубами, посасывал. Он не спеша целовал мое лицо, облизывал плотно сомкнутые губы, и вторгался языком в уши.
Если бы я любила тебя, возможно, смогла испытать удовольствие. Но я ненавижу — так сильно, что любая нежность отзовется болью.
— Открой глаза. — от того, насколько близко находились наши тела, чувствовала набухшую мужскую плоть через тонкую ткань. — Блять. Открой. Глаза. — отчеканил, резко просунув руку ко мне в джинсы. Ахнула от неожиданности.
— Нет! Только не там! — хотела лягнуть его снова, но тот лишь усмехнулся, в полете поймав ногу и подмяв под себя. Ловким движением приспустил джинсы. А после...
Никогда прежде такого не испытывала.
Сначала он ввел палец и я почувствовала тошноту вкупе со стеснением, но по мере того, как его длинные сильные пальцы вонзались в меня, исследовали, находили чувствительные точки и массировали, ощутила нечто новое, ранее неизведанное.
Удивительное наслаждение. Такое горькое и сладкое, что хотелось завыть.
— Ты мокрая, — его глаза — два бездушных серых омута — блестели от возбуждения. — Да-а-ана, постони еще для меня. — шумно выдохнул.
— Ненавижу тебя... — голос тонкий и острый, словно стрела. Вновь прикрыла глаза, а по щеке скатилась одинокая слеза отвращения. К нему. К себе.
Воронов медленно слизал ее, прочертив языком дорожку от щеки до глаза.
— Похуй. — горячее дыхание обожгло лицо. — Ты моя. Навсегда.
Он ввел три пальца, наращивая темп. Я почувствовала жар внизу живота, сердце все быстрее билось в груди, голова не соображала.
— Кончай.
Затряслась в его руках от разрядки, и не смогла сдержать утробный стон.
— Умничка. — он наклонился, целуя в лоб.
Меня все еще потряхивало. Пыталась отдышаться. И понять, что же только что произошло.
Между тем, не заметила, как Воронов встал, потянувшись за телефоном. А после, меня ослепила вспышка.
— Улыбнись, дорогая.
— Что... Что ты делаешь?! — попыталась прикрыть лицо, связанными руками.
— На память. Не знаешь, когда может пригодиться — осклабился Воронов. Это звучало как некое предупреждение. Невысказанная угроза.
Теперь у него есть компромат — с ужасом осознала я.
Мир разваливался, рушился. То, что еще вчера казалось незыблемым, утекало сквозь пальцы, растворялось в пустоте его жестоких глаз.