8 Глава
— Бык, завались. Не видишь что ли, пугаешь нашу девочку. — подал голос другой мужчина, что сидел рядом со мной, подперев подбородок рукой. С необычными, цвета пепла, волосами.
— Поебать. — отрезал Бык, сев напротив меня и закинув байкерские сапоги на стол. — Бабы должны знать свое место.
Я молчала.
Потерпи. Когда-нибудь им надоест. И они уйдут.
— Бедняжка. — чья-то рука опустилась на макушку, заставив вздрогнуть. — Такая худенькая. Давай, мы тебя накормим? — голос приторно-сладкий, с затаенной злобой. — Вот, поёшь.
На тарелку вывалилось нечто тошнотворное, прямо на недоеденный чизкейк. Я не смогла понять что именно — глаза вмиг стали влажными.
— Ну, куколка... — всё те же ядовитые нотки. А потом рука резко сжала волосы. — Жри давай! — едва успела выставить руки, прежде чем лицо оказалось в нескольких сантиметрах от стола.
Послышался гогот. Они улюлюкали и посвистывали. Им нравилось зрелище.
Они наслаждаются моей болью.
Не получалось бороться с силой, с которой мужчина, неумолимо давил на голову, опуская ее все ниже.
— Хватит!!! — истерически закричала, пытаясь скинуть чужую руку, встать, убежать, да что угодно лишь бы закончилось — но вместо этого мое лицо размазали по тарелке.
— Охуеть. А девка то не немая.
Нескончаемый смех резал уши. Сильная рука потянула вверх, заставляя поднять голову. Мужчины переговаривались между собой. Кто-то снимал происходящее на телефон, кривя губы в усмешке.
— У каждого есть выбор, Дана. — послышался спокойный, с ледяными нотками тон, о владельце которого, успела позабыть.
«Элита» неожиданно притихла.
Воронов обошел стол. Подойдя к Быку и при этом не сводя с меня глаз.
— Либо ты станешь игрушкой в руках толпы. — он поставил ногу на стул Быка, отчего тот начал возмущённо чертыхаться. Но Воронов словно не замечал этого. Во взгляде пылало ледяное пламя.
А потом случилось то — чего никто не ожидал. Воронов резко толкнул стул с такой силой, что Бык завалился набок, тщетно схватившись за стол и повалив его на себя.
Его дружки испуганно отскочили в сторону. Даже рука, удерживающая волосы, разжалась. Все казалось, были потрясены поведением главы, но никто не смел возразить.
— Либо в моих. — добавил хрипло, в несколько шагов преодолев расстояние между нами. Он наклонился, раскрыв руки. — Иди ко мне...
Я растерялась. Он звучал неожиданно нежно, это сбивало с толку. Словно, вся та боль, пережитая благодаря ему, всего лишь плохой сон.
Но если останусь — захлебнусь в ней...
Уставшая, вымотанная эмоционально, не могла мыслить трезво. И увидела защитника в том, из-за кого оказалась в аду.
Да к черту. Из двух зол всегда надо выбирать меньшее.
Поэтому, не веря себе, потянулась к нему, каждой клеточкой тела страшась, что это окажется очередной шуткой.
Он бросит тут. Также, как и Берта.
Но вместо этого, Воронов легко подхватил меня на руки, а затем куда-то понёс. Я сильнее вцепилась в него, обнимая за плечи. Боясь, что вот сейчас — отпустит — и кубарем скачусь по лестнице. Разобьюсь. И больше уже ничего не смогу изменить.
Хотя от меня за версту несло зловонием, он будто не замечал. Все крепче сжимая в своих объятиях, за что на какую-то долю секунды, я почувствовала благодарность, несмотря на все то, что он сделал.
Воронов одной рукой открыл дверь машины, другой аккуратно усадил на сиденье, словно я была чем-то драгоценным, хрупким, и пристегнул ремень.
Когда он сел в автомобиль, тихо всхлипнула, едва сдерживая, рвущуюся наружу истерику.
— Тише-тише, тш-ш... — прикоснулся своим лбом к моему. Успокаивая. Даря призрачное чувство надежности. — Не трясись так, прошу тебя... — его голос, такой непривычно теплый и одновременно горький, окутывал сознание. Пальцы осторожно гладили плечи.
Артем был не похож на себя обычного. Словно другой человек, умеющий чувствовать и сопереживать, любит и прощать.
Не знаю сколько так просидели. Но, в какой-то момент, меня начало отпускать. Дрожь прошла, в голове начало проясняться.
— Отвези домой... Пожалуйста. — сказала, осторожно отстранившись от него.
Воронов ничего не ответил, лишь сильнее сжал челюсть, так что проступили желваки. Он уловил смену моего настроения, отвернувшись к лобовому стеклу. И лишь коротко кивнул.
Все возвращается на круги своя.
Я покраснела, только сейчас осознав, какие мысли крутились в голове.
Как могла так легко поверить ему?
— Возьми. — он что-то кинул мне на колени. Это были влажные салфетки. — Выглядишь... — на мгновение замолчал. — Вытрись.
Форма, волосы, лицо, все липкое и грязное.
И едва ли это можно очистить салфеткой.
Но так, хотя бы немного привела себя в порядок. На лице была такая скользкая и тошнотворная масса, что меня чуть не вырвало. И пока занималась оттиранием этой дряни, не заметила, как мы приехали.
А осознала лишь, почувствовав уже знакомый, пронзительно-серый взгляд. Я повернула голову, в кой-то веки, решив, выдержать его на себе.
— Теперь... — бархатистый баритон поникал глубоко в душу, наполняя ее звучанием. —только я могу играть с тобой. Помни о своём решении. — будто кинули с высоты и я с силой ударилась о землю.
— Да кому ты нужен, кусок дерьма. — зло прошипела, неожиданно для себя самой, разозлившись сильнее, чем следовало.
Кажется, Воронов тоже не ожидал такого всплеска эмоций. И пока не успел ничего ответить, я вышла из автомобиля, с силой захлопнув дверь.
Сейчас, я кажется, понимаю, что именно в то время начался переломный момент, после которого, пути назад уже не было...