5 Глава
— Стоять! — Воронов хватает за предплечье. Резко разворачивает к себе. — Ты, кажется, не понимаешь, — угрожающе начинает он.
— Это ты не понимаешь! — выпаливаю на эмоциях. Пытаюсь вырвать руку. — Отвали!
Сжимает пальцы так, что осознаю — останутся синяки.
— Пойдем. Поедим. — произносит сдавленно, точно ему не хватает воздуха. — Или хочешь, чтобы тащил?
От него пахнет опасностью. Безбашенностью. Вспышкой перед грозой.
Ментолом и табаком.
Он мог бы и не спрашивать. Просто взять и сделать.
Я трясусь. Но уже не от страха. От того напряжения, с которым пытаюсь скрыть свою злость.
Глубоко вдыхаю. И цежу сквозь зубы:
— Хорошо.
Он дергает на себя, не отпуская мою руку. Послушно иду за ним. Мы садимся в машину.
Воронов оттягивает ремень, чтобы пристегнуться, а я не удерживаюсь от язвительного:
— Наелся?
Смотрит не мигая.
Уверена — сейчас он ударит. Вжимаюсь в сиденье.
Но вместо этого тот скупо выдает:
— Поедем в другое место.
Мысленно выдыхаю. Хотя какая-то часть меня начинает бесноваться еще сильнее.
Через тридцать минут мы уже сидим в уютной кофейне. На столиках стоят приятно пахнущие цветы. Он заказывает итальянский сэндвич и ристретто. А у меня от цен едва ли не глаз дёргается.
— Что будете заказывать? — услужливо спрашивает официант, теперь уже у меня.
— Воды.
— И все? — уточняет хоть и вежливо, но с некоторым удивлением.
— Да.
Я отворачиваюсь к панорамному окну, задумавшись.
День прошёл насмарку. Сегодня воскресенье. Моя смена в закусочной. Я подрабатываю официанткой в этой вшивой забегаловке, ничего общего не имеющей с местом, в котором нахожусь сейчас. Пришлось отменить. Еще иногда я рисую портеры. В парке рядом с домом. Раньше это было просто увлечение, но как-то раз одному парню понравились мои наброски и он предложил нарисовать его за деньги...
Вздрагиваю от неожиданного прикосновения. Воронов вальяжно расположившись, ставит ногу так, что та касается моей. Щиколотки оголены поэтому я чувствую его кожу своей.
Неприятно.
Делаю вид, что не замечаю этого. Упорно продолжая смотреть в окно.
Конечно, никаких красок. Только карандаш. И самая дешевая бумага. Но даже так. Если бы я просто осталась дома — позанималась учёбой и отдохнула — не чувствовала сейчас такой раздрай.
Я замечаю руки официанта, мельтешащие перед лицом. Он оставляет наш заказ, желает приятного аппетита и уходит.
— Вот. — тут же говорит Воронов, кладя тарелку на мою половина стола. — Ешь.
Я вижу огромный, аппетитного вида сэндвич. Для меня это роскошь. Живот предательски урчит.
— Не волнуйся, — добавляет с улыбкой, склонив голову к плечу. Но так холодно, что внутри все немеет. — Благотворительностью не занимаюсь. Знаю, ты нищая. Из детдома. Справки навел. Плата за минет от жалкой шлюхи. — теперь улыбка превратилась в оскал.
Я молча смотрю на него, пытаясь переварить сказанное. А после беру в руки нож и вилку. Начинаю есть. Куски застревают, режут горло. Но я продолжаю упрямо есть.
Только бы не показать, как глубоко тебе удалось, задеть меня.
Пытаюсь сосредоточиться на еде, вкуса которой, совсем не чувствую. Казалось бы — хуже уже не станет, но я чувствую как его нога скользит вверх по моей — как жадно он смотрит на меня, хотя мой взгляд опущен в тарелку. Просто физически ощущаю.
На мгновение замираю. А в следующую секунду, столовые приборы с характером звуком, ударяются о мою тарелку. Выдергиваю ногу и отодвигаю стул. Видимо, я сделала это настолько резко, что даже смогла удивить непрошибаемого Воронова.
— Наелась. Очень вкусно. — поднимаюсь из-за стола. — Пойду в машину.
Ухожу не оборачиваясь.
Не потому что гордая. А потому что слабая. Потому что хочу схватиться за волосы и завыть.
Воздух на улице свежий, теплый. Дует мягко, но при этом бодрит. Я с отставанием понимаю, что заря медленно догорает, окрашивая в золотисто-пепельный цвет небо, словно оно и правда горит.
Срабатывает звуковой сигнал.
Он разблокировал машину.
Я не долго думая сажусь в нее, хотя хочу насладиться видом подольше. Но боюсь, ненароком, разозлить Воронова сильнее.
С ним нужно быть осторожнее.
Достаю из кармана джинсов телефон, чтобы проверить время. Простой. Кнопочный. Но и этого вполне хватает.
Ого, практически девять.
Дверца автомобиля хлопает. Невольно вздрагиваю. Убираю телефон.
Оставшееся время в дороге провожу, прижавшись лбом к холодному стеклу. Из динамика слышны какие-то басы, но звук проходит мимо барабанных перепонок. Я ни о чем не думаю. Ничего не чувствую, будто плыву где-то далеко или, может, тону.
Когда машина, наконец, мягко паркуется возле дома, я спешу поскорее выйти. Хочется принять душ и забыться сном, пусть даже кошмарным.
Только бы продолжать ни о чем не думать.
Но когда мимолетная радость достигает сознание, я с ужасом понимаю, что Артем идёт за мной. Ничего не говоря. Совершенно непринуждённо.
— Подожди! То есть... — чувствую, как начинаю икать. Неудивительно, учитывая, как проглатывала огромные куски не запивая. — То есть, я хотела сказать, почему идешь со мной? Разве тебе не пора домой? — с трудом выговариваю.
Воронов останавливается и я замираю вместе с ним, как испуганный кролик.
— Замёрзла? — ветер разбрасывает непослушные волосы, так, что те кидают тень на его непроницаемое лицо.
И даже если до этого момента холод не чувствовался — то сейчас пробирает до костей.