Ночь якудзы

Утро ворвалось в покои Рю с серым светом, просачивающимся сквозь бумажные шторы. Дождь стих, оставив лишь влажную тишину, нарушаемую редкими каплями с крыши. Минчджу проснулась, и первое, что она ощутила, — тепло под собой. Она моргнула, осознавая, что лежит на Рю, её рука покоится на его груди, где под кожей билось сердце, сильное, но неспокойное. Его дыхание было глубоким, лицо расслабленным, но даже во сне он казался хищником, готовым к прыжку. Её щёки вспыхнули, и она попыталась встать, но ноги подкосились, и она рухнула обратно на кровать. В тот же миг что-то твёрдое и тёплое обвило её талию — драконий хвост Рю, чешуйчатый и гибкий, с красноватым отливом, удержал её на месте.

— Теперь не убежишь, маленькая лисичка, — промурлыкал он, голос низкий и бархатный, с лёгкой насмешкой, что заставила её сердце дрогнуть. Его глаза всё ещё были закрыты, но уголки губ дрогнули в саркастичной улыбке.

— Наглая ящерица! — выпалила Минчджу, её голос дрожал от гнева и смущения, но в нём была искра вызова.

Рю издал глубокий рык, его глаза распахнулись, и они полыхнули красным — драконья ярость, смешанная с чем-то более личным, почти уязвимым. Он приподнялся на локте, глядя на неё сверху вниз, его татуировки драконов на груди ожили в слабом свете.

— Вчера было недостаточно объяснений? Глупая лисичка! — прорычал он, пар вырвался из его рта, обжигая воздух между ними. Его хвост сжал её талию сильнее, но не больно — скорее как намёк на его силу.

— Ящерица, успокойся! — бросила она, её глаза вспыхнули золотым, и из её спины вырвался один пушистый хвост, колыхнувшись, как угроза.

— Попробуй! Тупая ящерица! — огрызнулась Минчджу, её голос стал резким, а хвост метнулся, словно готовясь к атаке.

Рю издал оглушающий рык, сотрясший стены, и Минчджу зашипела в ответ, её лисья сущность взревела. Она бросилась на него, и комната превратилась в поле битвы. Подушки полетели в воздух, одна ударила его в лицо, заставив его усмехнуться. Табурет, схваченный ею с пола, полетел в его сторону, но он увернулся с кошачьей грацией, его смех эхом разнёсся по комнате. Они боролись — она кусалась, он парировал, их движения были хаотичны, но полны энергии, как танец врагов и союзников одновременно.

Внезапно Рю перехватил инициативу. С быстрым движением он повалил её на кровать, прижимая её запястья к шёлковым простыням. Его тело нависло над ней, мускулистое и тёплое, а драконий хвост всё ещё обвил её талию, не давая вырваться. Он потянулся к подолу её ночной рубашки, резко задрав её, обнажая её бёдра и ягодицы. Его взгляд был жёстким, но в нём мелькала искра уважения к её борьбе.

— Сейчас я покажу тебе основы этикета, — сказал он, его голос был низким, с саркастической ноткой, но с оттенком чего-то более глубокого — желания не сломать, а укротить. Он поднял руку, и вместо удара его ладонь замерла в воздухе, лишь слегка шлёпнув по её ягодице — символический жест, больше для устрашения, чем боли, подчёркивающий его власть, но и его сдержанность.

Минчджу задохнулась от гнева и унижения, её глаза полыхнули золотом, и она рванулась, вырываясь из его хватки. Хвост Рю ослаб, и она отползла к краю кровати, её грудь тяжело вздымалась, а лицо пылало.

— Ты перешёл черту, ящерица! — прошипела она, её голос дрожал, но был полон решимости. Её кицуне внутри заворчала, готовясь к новому выпаду.

Рю откинулся назад, его красные глаза смягчились, и он рассмеялся — тёплый, почти искренний звук, полный восхищения.

— Ох, лисичка, ты заставляешь меня терять голову, — сказал он, его тон стал игривее, но с ноткой уязвимости. — Никто не дерётся со мной так... и никто не выживает, чтобы рассказать. Но ты... ты другая.

Он протянул руку, не для угрозы, а как приглашение, его хвост исчез, растворившись в воздухе. Минчджу смотрела на него, её гнев боролся с чем-то новым — уважением к его силе и странной привязанности, которую она не могла объяснить. Кицуне внутри шептала: Он твой враг. Но он твой щит. И в этот момент она поняла, что эта битва — не конец, а начало чего-то неизбежного.

— Не думай, что это значит, что я сдаюсь, — бросила она, отводя взгляд, но её голос был мягче.

Рю усмехнулся, его глаза вернулись к серо-голубому оттенку, и он лёг обратно, заложив руки за голову.

— Никогда и не ждал, лисичка, — ответил он, его голос был полон сарказма, но с тенью тепла. — Спим дальше. Утро только началось, и я ещё не решил, спалю ли мир ради тебя сегодня.

Минчджу фыркнула, но осталась на кровати, держа дистанцию. Тишина вернулась, но в ней витало напряжение — смесь вражды, притяжения и чего-то, что ни один из них пока не решался назвать.

Раннее утро оставило за собой гулкое эхо битвы подушек и огненных взглядов. Рю, всё ещё ощущая тепло Минчджу на своей груди, поправил чёрное кимоно и бросил на неё последний взгляд, прежде чем выйти из покоев. Её русые волосы, разбросанные по подушке, и золотой блеск в глазах, который она пыталась скрыть, дразнили его мысли. «Малая лисичка не сдаётся», — усмехнулся он про себя, чувствуя, как дракон внутри него рычит от восхищения. Но время игр закончилось — сегодня был день, когда клан Тэнгу должен был склонить головы перед его властью.

Зал совета, расположенный в сердце поместья, был мрачен и величественен. Длинный стол из тёмного дерева, окружённый главами кланов — Камицуме с их вороньими масками, Сейрю с змеиными узорами на кимоно, и другие, менее значимые, но не менее опасные фигуры. Их глаза, полные зависти и страха, следили за каждым его шагом. Рю вошёл, его походка уверенная, с лёгкой насмешливой грацией, шёлк кимоно шуршал, как крылья дракона. Татуировки на его груди и руках, видимые сквозь распахнутый ворот, сияли в свете фонарей, напоминая о его крови.

Он занял место во главе стола, скрестив руки, кольца блеснули, как вызов. Тишина повисла, тяжёлая, как предгрозовое небо.

— Итак, господа, — начал он, голос низкий и бархатный, с металлическим оттенком, что заставил воздух дрожать. — Вы видели мою лисичку. Кудзу с двенадцатью хвостами — мой талисман. Кто осмелится оспорить власть Тэнгу?

Глаза Камицуме сузились, их лидер, худощавый мужчина с вороньим медальоном, сжал кулаки, но промолчал. Сейрю переглянулись, их змеиные татуировки казались живыми, но никто не посмел поднять голос. Рю усмехнулся, его красные глаза на миг вспыхнули, и он знал — они признали его. Не из любви, а из страха. И это было достаточно.

— Хорошо, — продолжил он, его тон стал игривее, но с острой кромкой. — Тогда давайте к делам. Камицуме обеспечат северные пути, Сейрю — южные. А если кто-то решит пересечь черту... — Он наклонился вперёд, его улыбка стала хищной. — Моя лисичка покажет, что огонь Тэнгу не гаснет.

Они кивнули, их шепот был полон негодования, но покорности. Рю откинулся назад, внутренне торжествуя. Власть была его, и Минчджу — ключ к ней. Но внутри шевелилась другая мысль: она не просто инструмент. Её огонь, её дерзость — это то, что заставляло его сердце биться быстрее, чем битвы. Он подавил эту слабость, но она гнездилась, как заноза.

Совещание закончилось, и Рю направился в соседнюю комнату для встречи с ближайшими союзниками — Кёдзи и Менма, его правой и левой рукой. Комната была меньше, но не менее роскошной, с низким столом и свитками, исписанными стратегиями. Он сел, скрестив ноги, и начал обсуждать торговые маршруты, его голос был спокоен, но властен. Кёдзи, с шрамом через щеку, кивал, а Менма, молчаливый, как тень, записывал.

Но вдруг под столом что-то шевельнулось. Рю замер, его инстинкты напряглись. Он опустил взгляд и увидел её — Минчджу, её алое кимоно смятое, русые волосы скрывали лицо, пока она пробиралась под стол. Его бровь приподнялась, и он подавил смешок. «Лисичка, ты не перестаёшь меня удивлять», — подумал он, чувствуя, как его пульс ускорился. Её присутствие было дерзким вызовом, и, чёрт возьми, это только усиливало его уважение к ней.

— Всё в порядке, господин? — спросил Кёдзи, заметив его паузу.

— Да, просто... проверка, — ответил Рю, его голос был гладким, как шёлк, но с лёгкой насмешкой. Он скрестил ноги, нарочно задев её плечо под столом, проверяя её реакцию. Она не шелохнулась, но он почувствовал её напряжение — и это было как искра в сухой траве.

Он продолжил говорить о поставках сакэ и оружия, но его мысли были под столом. Минчджу была там, хитрая, как её кицуне, и он знал, что она что-то задумала. Его драконья кровь бурлила, требуя подчинения, но его разум — и, чёрт возьми, его сердце — восхищались её смелостью. «Если она хочет играть, я дам ей игру», — решил он, его губы дрогнули в улыбке. Он ждал её следующего хода, зная, что эта лисичка никогда не будет просто его талисманом.

-----------------------------------------------------------

Минчджу скользнула под массивный стол, её алое кимоно задралось, обнажая бёдра, пока она двигалась бесшумно, как лисица, крадущаяся в ночи. Сердце колотилось, но кицуне внутри, древняя и коварная, шептала: «Дразни его, играй». Она схватила Рю за ноги, пальцы впились в его твёрдые икры, чуть раздвигая их. Его голос над столом не дрогнул, обсуждая поставки сакэ с Кёдзи и Менмой, но она чувствовала, как его мышцы напряглись, выдавая бурю, что он сдерживал. Её рука, дрожа от дерзости и запретного жара, скользнула под шёлк кимоно и нащупала горячую, пульсирующую плоть. Но... её пальцы замерли. Два члена, массивных, твёрдых, как обсидиан, и нечеловечески мощных, заставили её разум взорваться.

«Два?!» — её глаза расширились в полумраке, кицуне зашипела, смесь шока и дикого любопытства захлестнула её. Она попыталась отстраниться, но Рю, не меняя выражения лица, молниеносно схватил её запястья под столом. Его хватка была стальной, но пальцы, унизанные кольцами, направляли её с властной нежностью, заставляя сомкнуться вокруг его плоти. Он продолжал говорить, голос гладкий, как шёлк, но она уловила, как его дыхание стало глубже, выдавая напряжение. Минчджу, зажатая между гневом и предательским жаром внизу живота, подчинилась, её пальцы двигались медленно, чувствуя, как его члены пульсируют, горячие и тяжёлые. Её тело откликнулось — влага между бёдер, учащённое дыхание, — и она ненавидела себя за это, но кицуне шептала: «Ты хочешь его».

Когда шаги Кёдзи и Менмы затихли за дверью, и тяжёлый щелчок замка возвестил об их уходе, комната утонула в тишине, пропитанной напряжением. Рю резко наклонился, вытащил Минчджу из-под стола и прижал к краю стола, его глаза полыхали красным, драконья аура сгустила воздух, как перед грозой. Татуировки драконов на его груди, видимые сквозь распахнутое кимоно, шевельнулись, словно живые. Её алое кимоно смялось, обнажая длинные ноги, и она задрожала под его взглядом — жадным, но с мягкостью, что сбивала с толку.

— Ну, лисичка, — прорычал он, голос хриплый, пропитанный желанием и саркастичной насмешкой, — моя плоть тебя удивила?

Минчджу сглотнула, её золотые глаза вспыхнули вызовом, голос дрожал от смеси страха и возбуждения. 
— Почему их *два*, ящерица?!

Рю усмехнулся, его драконьи зрачки сузились, и он распахнул кимоно, обнажая себя. Два члена, тёмные, с блестящей кожей, толщиной с её запястье и длиной не менее двадцати пяти сантиметров, стояли во всей своей мощи, их вены пульсировали, как воплощение его змеиной крови. Их вид был пугающим и завораживающим, как древний ритуал, и Минчджу, девственница, никогда не знавшая мужчины — редкость для сироты, чьи сёстры по несчастью продавали себя за еду, — почувствовала, как её кицуне зарычала, требуя не отступать.

— Я дракон, — сказал он, голос как раскат грома, но с тёплой, игривой ноткой. — Змеиная кровь, лисичка. Моя природа требует... большего. — Его взгляд скользнул по ней, жадный, но с намёком на понимание. — А твоя кицуне... она хочет играть, даже если ты боишься.

Он шагнул ближе, его пальцы, унизанные кольцами, подцепили подол её кимоно, задрав его до талии. Тонкие кружевные трусики, влажные от её невольного возбуждения, открылись его взгляду. Минчджу ахнула, её голос сорвался: 
— Что ты творишь, ящерица?

Рю наклонился, его губы замерли у её уха, дыхание обожгло кожу, пропитанное ароматом сандала и грозы. 
— То, что ты начала, — промурлыкал он, голос сочился тёмным вожделением, но был мягким, почти утешающим. — Не бойся, лисичка. Я не причиню тебе боли... пока ты сама этого не захочешь.

Не давая ей ответить, он подхватил её под бёдра, с лёгкостью поднял и уложил на стол. Холод дерева обжёг её кожу, контрастируя с жаром его рук, которые властно раздвинули её ноги. Минчджу попыталась сжать бёдра, но его пальцы, сильные, но нежные, скользнули к её трусикам. Он стянул их медленно, с мучительной дразнящей неспешностью, обнажая её влажное лоно, набухшее и блестящее от желания. Ткань прилипла к её коже, и она задрожала, стыд, гнев и жар сплелись в бурю. Её девственность, которую она хранила вопреки голоду и одиночеству, теперь была на грани, и она ненавидела его за это, но её тело хотело его.

Рю наклонился ближе, его глаза горели драконьим огнём, татуировки на груди пульсировали в такт его дыханию. 
— Посмотри на себя, — прошептал он, голос хриплый, полный желания, но с мягкостью, что обещала безопасность. — Ты горишь, лисичка. И я хочу, чтобы ты горела ярче.

Её кицуне зарычала, и один из её двенадцати хвостов вырвался, колыхнувшись, как призрачное пламя. Минчджу схватила его за запястье, её ногти впились в его кожу, но не для сопротивления — для вызова. 
— Если я сгорю, ящерица, — прошипела она, глаза полыхнули золотом, — ты сгоришь со мной.

Рю издал низкий, звериный рык, полный восхищения. Его пальцы скользнули по её влажным складкам, исследуя её с нежной настойчивостью, и она ахнула, её тело выгнулось, предавая её разум. Он был осторожен, чувствуя её девственность, его движения были медленными, но уверенными, как будто он поклонялся её телу. Один из его членов — горячий, тяжёлый — коснулся её входа, и она задохнулась, смесь страха и желания захлестнула её. 

— Расслабься, — прошептал он, его голос был мягким, почти утешающим, но с тёмным обещанием. — Я не возьму тебя, пока ты не захочешь, лисичка.

Но её кицуне взревела, и Минчджу, поддавшись жару, что сжигал её изнутри, обхватила его бёдра ногами, притягивая ближе. 
— Тогда бери, ящерица, — выдохнула она, её голос дрожал, но был полон решимости. — Но это не значит, что я твоя.

Рю усмехнулся, его глаза вспыхнули красным, и он вошёл в неё — медленно, растягивая её девственное лоно, его первый член заполнил её, вызывая острую смесь боли и наслаждения. Минчджу вскрикнула, её ногти впились в его плечи, оставляя красные следы, но она не отстранилась, её тело откликнулось, принимая его. Его второй член тёрся о её клитор, горячий и тяжёлый, усиливая каждую волну. Её хвосты — два, три — вырвались, их сияние осветило комнату, смешиваясь с его драконьей аурой, и воздух задрожал, как перед землетрясением.

Рю двигался медленно, его руки гладили её бёдра, успокаивая, но его глаза горели одержимостью. 
— Ты такая тугая, лисичка, — прорычал он, голос хриплый, но нежный. — Чёрт, ты... совершенна.

Минчджу застонала, её тело подалось навстречу, и она отдалась полностью, её гнев растворился в жаре, что сжигал их обоих. Её кицуне пела, сливаясь с его драконьей кровью, их движения стали ритмичными, как древний танец. Но Рю, почувствовав её податливость, остановился, его дыхание было тяжёлым, глаза полыхали. 

— Ещё не всё, — прошептал он, его голос был как гром, но с саркастичной ноткой. — Хочу тебя всю, лисичка.

Он поднял её, перевернув с лёгкостью, и поставил на колени на столе, её алое кимоно задралось, обнажая ягодицы. Минчджу ахнула, её сердце заколотилось, но она не сопротивлялась, её тело дрожало от предвкушения. Рю наклонился, его губы коснулись её спины, зубы слегка прикусили кожу, оставляя жгучий след. Его пальцы, смоченные её собственной влагой, скользнули к её попке, осторожно исследуя её девственный вход. Она напряглась, но его голос, мягкий и успокаивающий, остановил её страх. 

— Доверься мне, — прошептал он, его дыхание обожгло её кожу. — Я сделаю это... хорошо.

Он медленно ввёл палец, подготавливая её, и Минчджу застонала, смесь боли и нового, странного удовольствия захлестнула её. Когда она расслабилась, он заменил палец своим вторым членом, горячим и твёрдым, входя в неё осторожно, но уверенно. Она вскрикнула, её тело задрожало, но его руки, сильные и нежные, удерживали её бёдра, направляя её. Его первый член всё ещё был в её лоне, заполняя её полностью, и двойное проникновение, усиленное их мифическими аурами, было как буря, сжигающая их обоих.

— Чёрт, лисичка, — выдохнул он, его голос сломался от напряжения, но в нём была нежность. — Ты берёшь меня... всю мою природу.

Минчджу стонала, её хвосты колыхались, их свет заполнил комнату, а его татуировки пульсировали, как живые. Они двигались вместе, дракон и лисица, их ритм был диким, но синхронным, как ритуал. Её оргзм накрыл её, как молния, и она закричала, её тело содрогнулось, хвосты вспыхнули ярче. Рю зарычал, его жар заполнил её, оба члена пульсировали, и он достиг пика, его аура сотрясла комнату, заставив фонари мигать.

Они замерли, их дыхание смешалось, пот стекал по их телам. Рю осторожно вышел из неё, его руки гладили её бёдра, успокаивая. Он перевернул её, уложив на спину, и посмотрел в её глаза, его красные зрачки смягчились, вернувшись к серо-голубому оттенку. 

— Ты всё ещё моя лисичка, — сказал он, его голос был хриплым, с саркастичной ухмылкой, но в нём была теплота. — Но я не держу тебя. Это... твоя игра тоже.

Минчджу, всё ещё дрожа, посмотрела на него, её золотые глаза блестели. 
— Не думай, что ты победил, ящерица, — прошептала она, её голос был слабым, но с лукавой улыбкой. — Это... просто раз.

Рю рассмеялся, его смех был тёплым, почти человечным, и он лёг рядом, не касаясь её, но чувствуя её тепло. 
— Раз, лисичка? — сказал он, подмигнув. — Тогда готовься к реваншу.