Грех
<<сразу понял, она - это та которую я искал
От бабочек вздутие живота, хоть я их и не впускал
Глаза её серые глубиной как два Байкала>>
Небо затянуло полными, пухлыми тучами. Свет пытался пробиться через них, поэтому на влажной улице все было бело. Вот и конкретно это окно не обделил белоснежный свет..
Одна из форточек была приоткрыта и из-за влажного воздуха в квартире было спросонья даже прохладно. Тем более на диване этой гостиной не было пледа, во сне они скинули его с себя и теперь лежал он где-то в ногах.
Парень выглядел придельно растрепенно, янтарные волосы в разнобой лежали на белоснежной подушке. Но все же взгляд полуоткрытых голубых глаз имел толк своего взора: спящая на его груди светловолосая девушка. Такая красивая в отблесках утреннего света, изнеженная до невозможности морфемом, отчаянно греющая ладони о его руку и уместившая голову на ребрах Данила так, что если бы захотела, то запросто услышала его сердце, что сейчас стучало неимоверно шумно и скоро,словно желая вбыраться из оков костей. На губах ее смазанная алая помада и, как бы не хотелось чуть стереть ее большим пальцем, Кашин держался. Эти губы чуть приоткрыты во сне. Сквозь молочного цвета майку видно, как мирно вздумается ее грудь, как бы стыдно не было, видно алый лифчик с какими то тоненькими брительками. По виду этот элемент весь в каких-то ребристых, таких же алых изображениях цветов, у него было достаточно времент чтобы расмотреть каждый из них.
Рыжий сам чуть мурашками не покрывался от такого зрелища. Она вроде не первая, но какая-то девушка слишком особенная, никто еще не вызывал подобных эмоций. Ярких, колких. Он черезчур желал, чтобы именно Рината стала последней. Она слишком желанна.
Сам не заметил, как стремительно становился зависимым от этих острых ключиц, тонких пальцев и выжженых покрашиваниями волос. Этого звонкого голоса, аромата духов со вкусом какого-то пирожного, мятой жвачки, котороц она угощает, ночного созвона с ее привычным :''я сейчас такое расскажу! '' . То, как Риша заботится, каждый взмах ее ручек на эмоциях, какая-то глупая и аморальная шутка - его древний рим, его утопия.
Тут Лерли начинает ерзать. Пробуждение ужаряет в голову болью и она раскрывает серые глаза, взгляд которых направляется в голубые рядом. Даня выдаёт лишь:
-доброе утро-с глупой, слабоц улыбкой. Утонуть бы сейчас в ее глазах.
-ага, очень ...
Риша потирает переносицу, а затем резко вскакивает на диване:
-Подожди.. Мы хоть не?..
-Не-а. - он тыкает пальцем на свои губы, затем переводит внимание девушки на ее легким кивком. Та проводит пальцем по подбородку, стирая остатки помады и падая в осознание. Черт, что она успела натворить?
-Я липла, да? Прости меня пожалуйста,..
-Успокойся, все в порядке. - Данила тоже садится на постели, протирает сонные глаза-Мне даже понравилось. Главное больше не перебирай.
Ее щеки уже расцвели, словно красные маки. Она поднялась на постели, на ходу натягивая на больное тело первую попавшиюся кофтюшку:
-У тебя не быоо никаких планов на сегодня? А то вдруг что, прервала, оторвала от чего-то своей глупостью... - Рината пошатнулась, но все же дошла до шкафа и достала полувыпитую пластинку обезболивающего.
-Нет,все в норме. Хули паришься так
Данила был безудержно рад, что так все вышло
<<Понять не могу, что со мной. Но мне всё мало
Я сам себе заламываю руки В груди моей сердце огнём горит, но в голове моей я снова слышу звуки
И это голос мой, и голос говорит:
Остановись, мудила!
Это чужая баба!>>
Все было как-то непривычно . Не смотря на стыд после вчерашней ситуации, Рината ещё долго непринуждённо болтала с Данилом на различные темы, что никак не были связаны между собой. Как же Даня боялся, что это все мимолетное влечение и у нее в принципе есть кто-то другой... Он ревновал. Жо колких ударов сердце, к каждому ревновал, хотя такового права у него даже не было. Жгучая ревность пожирала его, хотьон и все отдавал, лишь бы встретится с Ринатой вновь.
Раньше мир девушки был сравним с изменой самой себе, с кравоточащей раной или будильником в 4 утрв. Теперь же все по другому было. Теперь в ее жихни появился этот рыжеволосый парень, что в последнее время часто звал ее таскаться с собой, на кофе вечером или пройтись до кафешки. И смотрел на нее как-то странно.. Она еще не осознала, что этл взгляд был полон обожания. Так люди обычно не смотрят даже на чудо света. Это взгляд влюблённого человека и для нее эти сияющие глазв стали вселенной голубых звезд.
-А ты будешь свободен на выходных? Можем вместе сходить куда-то.
-Давай лучше дома просто посидим? Кинчик глянем какой-то.. - он уже натягивал обувь. Нужно было бежать домой, дел куча, почти сутки ничего не делал. И знаете, ему понравилось ничего не делать. Просто сидеть, обнимать одной рукой ее за плечи и одно из них незаметно поглаживать, мечтая коснуться когда-то этого плеча без лишней ткани.
-Да я только рада! Честно... Закажу пиццы, пиво по пути куплю, поебланим так до утра... Красота.
Он внимательно следил за движением ее губ, помаду с которых за этот ленивый вечер она так и не стерла окончательно.
-Да, хорошо, я напишу. Да и все мошу сам купить... - глянул ей в глаза, одной из рук крепко вцептвшись в ручку двери:- чмокнешь? - а затем указал себе на щеку, бледная кожа покраснела и в последствии этого веснушки поблекли.
Рината застыла, бужто в нее воткнули шприц с наркозом, резко, между лопаток. Сердце упало куда-то вниз ребер и начало крутитб там мертвые петли. Банальный, скорее даже ванильный вопрос. Ей же никогда не состоялвляо тркуда провернуть подобное с другом, но сейчас тело охватило такое колкое смущение, что на этот легкий, даже детский жест, она была не способна.
-иди ты, рыжий..
Он улыбнулся. Будто знал что-то, что она качественно и долго скрывала.
-Не будешь? Или просто не хочешь?
-Иди нахуй...
Он бы мог обидеться. Мог уйти, игнорировать. Но не хотел. Так ему нравилось смотреть на эту смущенную мордашку, нахмуренные бровки и смазанную помаду нв ее губах. Быстро наклонился к ним, прошёлся дыханием по ее коже. С его футболки не выветрился характерный толтко ему парфюм, а Рината покрылась крапинками мурашек. Даня ткнулся лбом в ее, когдв Ришв сама подалась губами вперед, а затем тихо, глузо засмеялся, сначала с этого противоречия, а затем с ее злобы, со слабого удара в грудь. И сам поцеловал ее в щечку, выпрямив спину и затем открыв дверь в парадную:
-Пока, кошка
А затем вышел, закрыв дверь и даже не успев лицезреть, как бледноволосая топнула ножкой, от злобы и красных щек захлопнула личико руками, плюхнувшись на тумбочку рядом. Как же онв..
-Я ненавижу тебя, Кашин...
¦|\Мои родные, любимые, теперь тапки и помидоры разрешены, я правда обленился в край¦|\