Зеркало ночи.

- Что?! - спросил Кирилл ещё раз, ему хотелось удостовериться о том, что это явно был не обман его слуха. 

- Я не люблю повторять дважды, сын, - растягивал слова Сергей Сергеевич. Добавление в конце любой его фразы слово: "сын" - не сулило никому ничего хорошего. - Тебе надо расстаться с этой девчонкой, - было сказано так не бережено и брошено, как красная тряпка для быка. 

Егоров, который сидел до этого почти расслабленный, напрягся. Его руки на автомате сжались в кулаки, губы сжались, а на лице заходили желваки. Если бы стол не был преградой для них, то последствия стали бы не поправимыми. 

- С чего бы вдруг? - хоккеист чувствовал, как костяшки на его руках по белели и огромные усилия он приложил, чтоб не добавить мат в свою речь, хотя пара слов уже была на языке.

Отец будто не видел в каком состояние находится сын, он продолжал так же сидеть за столом и спокойно допивать кофе, бросая скучный взгляд на окно. 

- Ты уже не маленький и пора бы тебе понять, что бывает так, что люди расстаются, - начал он, продолжая смотреть в окно не отводя от него взгляда. 

- Да неужели, - язвительно произнес он.    

- Как вы будете в одной команде, если расстанетесь. Ты думал об этом? Врач команды и хоккеист, игрок этой самой команды - бывшие. Как это звучит? Как начало анекдота или любовной трагедии, описанной в романе? - ни один мускул не дрогнул на его лице пока он говорил, лишь злой взгляд в начале, когда Кирилл перебил его. 

Егоров - младший почувствовал, как на него вылили ведро ледяной воды. Руки тоже ослабили хватку, и злость ушла. С такой стороны он не смотрел на это ситуацию, да и даже мысленно он не думал об этом. Перед его глазами тут же вспыхнули те дни, когда она игнорировала его после того, как узнала про спор. Было тяжело и невыносимо больно смотреть на неё и осознавать, что она не с ним, что она не его. Кирилл не спрашивал, как был Стефе, ему не хотелось возвращаться в это состояние снова и думать было даже об этом болезненно. 

- С чего ты решил, что мы расстанемся? - упорствовал он, не хотя принимать какие то слова, что произнес отец. Его чувства отторгали эту правду, как вода вытесняет керосин, оставляя его на поверхности. Вот и слова отца, сейчас также оставались в голове парня.

- Ты мне с Лизой тоже говорил, что у вас все серьезно, любовь на века, - усмехнулся он, явно вспоминая сына в прошлом. - Деньги ей дал на лечение отца, залез в кредит. А что в итоге ты получил? - изогнул он бровь, напоминая сыну о неудачных отношениях. Он не был против помощи, благотворительности, но все таки такой поступок сына ему до сих пор в какой-то степени был не понятен. - Эти отношения могут закончиться также. Вот, что ей от тебя нужно: деньги, квартира? 

- У неё есть своя квартира, - ответил Кирилл, не поднимая взгляд даже на отца. Всеми фибрами своей души, он пытался обрубить на корню все эти мысли, которые вносил его отец попутно вносил в голову сына. 

- Какая? Со старым ремонтом? - в голосе Сергея Сергеевича, явно была насмешка и тут Кирилл поднял взгляд, смотря ледяными глазами на отца. Сергей Сергеевич все же увидел ответ в глазах сына, а не злость. - Вот об этом и речь. Я люблю тебя сын и не хочу, чтоб тебя обвели вокруг пальца. 

Егоров закрыл глаза, пытаясь утихомирить тайфун эмоций, что творился вокруг него. Ему не нравилась эта мысль о том, что отец заподозрил Стефу в каком-то поиске личной выгодой в отношениях к нему. Егоров даже не помнил, чтоб она просила что-то у него, как некоторые из бывших его девушек. В кафе куда они ходили, он сам проявлял инициативу об оплате счета и видел, как Стефа сама тянулась к сумке, чтоб достать оттуда кошелек. Кирилл почувствовал боль в груди, как совсем маленькая иголка коснулась его кожи, но боль была тяжелой и жгучей. Это и был тот самый укол совести о котором порой говорят. Он почувствовал вину, что на какую-то секунду, усомнился в ней. Егоров вспомнил их первое свидание, что чуть не обернулось трагедией для обоих, но даже в тот момент девушка была счастлива. Это он видел в блеске её глаз, как она смотрела на него и как лунный свет отражался в её глазах. Морозовой не нужны были никакие походы в рестораны, кино - они просто наслаждались тем временем, что проводили вместе. Были ли походы куда-то или просто спокойный вечер дома. 

- Я тоже пап люблю тебя, - на лице Кирилла впервые за все время разговора появилась улыбка, но отец растолковал её не совсем правильно. Плечи Сергея Сергеевича расслабились и он вновь немного отклонился от сына, считая на то, что сын понял его. - Но её я люблю тоже, и все эти деньги мои, твои - ей совсем не нужны. Разговор окончен и мы надеюсь больше к нему не вернёмся, - Кирилл встал и направился к выходу, радуясь своей победе. Сейчас ему хотелось только одно - это увидеть свою девушку, прижать её к себе и убедиться ещё раз, что он сделал все правильно.

Кирилл вышел из душа, в который ушел минут тридцать назад для того, чтоб смыть с себя сегодняшний день. Разговор с отцом выбил из него последние силы, когда он приехал к Стефе, то не стал рассказывать ей о том, что виделся с отцом и о причине их разговора. Видя это, Стефа и не стала выпытывать его. Они спокойно провели этот вечер и после хоккеист ушел в ванну. Вода как ему показалось смыла все то, что навалилось на него и его мысли, которые промелькнули в его голове, сейчас казалась словно прилипшая грязь. Выйдя из душа и суша волосы полотенцем, что предварительно дала ему девушка, он зашел в большую комнату, где она расположилась на диване и уже была в полу дрёмном состояние, на часах уже было за полночь. Телевизор до сих пор продолжал работать, хоть и намного тише. Он положил руку её на бедро, нежно поглаживая её. От его прикосновений она тут же открыла глаза и улыбнулась уголками губ. 

- Стеф? - позвал он её и глаза Морозовой тут же поднялись на него, хоть и не полностью открыла ещё. 

- М? - сонным голосом спросила она его, перехватывая его руку своей и легонько сжала её.

- Ты не думала на счет того, чтоб перебраться ко мне? - вопрос хоккеиста ту же вывел её из дремоты, с которой она боролась последние несколько минут и тут же села на кровати. - Мне не сложно ездить к тебе, забирать тебя к себе, но просто если бы мы жили вдвоем в одной квартире - это было бы удобнее, - ладонь Кирилл легла на щеку девушку и большой палец очертил контор её губ.

Стефа пристально смотрела на него будто он произнес какую-то шутку, которая стала ей не понятна. Молчание затягивалось и Кириллу явно было это не по нраву, но он все таки продолжал ждать ответ на свой вопрос. 

- Кирилл, - начала было она, но тут же послышался хлопок и треск разбитого стекла. 

Они оба тут же синхронно обернулись на дверь в соседнюю комнату, которая была всегда закрыта. Стефа первая вскочила и взяв с полки ключик, который лежал рядом с фотографией её с выпускной лентой, тут же подлетела к комнате, старясь дрожащими руками открыть дверь. Из-за дрожи ключ никак не мог попасть в скважину и это очень выводило её из себя. Егоров видя на то, как она пытается справиться со своей тревогой и дрожью, будто в соседней комнате проходил пожар, тут забрал у неё из рук ключ и сам открыл дверь. Зайдя в комнату, он увидел полку лежащую на полу в миллионах осколках, и пустую оправу, которая возвышалась над этим хаосом, который был осыпан пол. Морозова подошла к осколкам и не смотря на острые обломки, которые могли были оставить раны на коже, взяла из этого беспорядка фотографию, которая стояла или на полке или весела на зеркале. Она взяла эту фотографию и тут же опустилась на пол, который был усеян осколками зеркала, не заботясь об этом она прикрыла рот рукой и из её груди вырвался нервный всхлип. Егоров тут же подбежал к ней и поднял её с пола, старясь стряхнуть осколки, что смогли прилипнуть к её кожи. 

- Пойдем в ванну, - сказал он ей, понимая, что самые мелкие могли остаться на коже, как раз таки и у него осталось уже на руках крохотные осколки. 

- Нет - нет, - затрясла головой Морозова. - Надо убрать, бабушка ругаться будет.  

- Кто будет ругаться? - переспросил он, смотря на полные глаза девушки из которых лились слезы. 

- Бабушка, эта её комната. Она...она будет, будет ругаться и... и расстроиться.

На его лице была написана паника и истерика. Егоров не знал, что нужно делать при таких ситуациях, но его пугало очень сильно её состояние. Он видел, как она прижимает к сердцу фотографию и обняв её повел прочь из комнаты. Первой мыслью было отвести её в ванну, но ему не хотелось пугать её ещё сильнее. Кирилл завел девушку в зал и посадил на диван, она тут же всклочилась и вновь постаралась отправиться в ту комнату, но Егоров тут же преградил ей путь, взяв её в свою охапку и прижал к себе. Он чувствовал, как её тело содрогается от рыданий, чувствовал всеми нервными окончаниями, как слезы текли по её щекам и оставляли влажные следы на его кожи. Он обнял и шептал на ухо слова успокоения, пытался вывести её из этой пучины паники, в которую она упала и упорно не хотела выходить из неё. Первое время девушка сопротивлялась, но после перестала и просто уткнулась в его груди, продолжая проливать слезы. 

- Тише-тише, малыш, - гладил он её по спине. 

Паника начала утихать внутри Стефы, но Кирилл не собирался её отпускать пока она сама не решиться на это, или пока не скажет, что с ней все хорошо. Через объятия, он пытался передать ей, что он рядом, что он не отпустит её ни при каких обстоятельствах и что она в безопасности. Ведь именно объятия позволяли почувствовать безопасность, которая нужна каждому. Объятия были тем самым спасательным маяком, который освещал путь кораблям в самую темную и мрачную ночь. Дыхание стало ровным и она подняла на него красные глаза, которые опухли от пролитых слез.

- Спасибо, - прошептала она. Это слово было как бальзам на душу, она была в порядке, была в безопасности. Паническая атака ушла. Кирилл нагнулся и поцеловал её в щеку, собирая на губах последнюю слезинку, не дав ей упасть. 

Стефа лишь на секунду закрыла глаза и опустила голову, руки давно разжали фотографию, которая теперь была немного помята. Она присела на диван, когда Кирилл немного ослабил хватку, дав ей присесть. Стефа опустила фотографию на свои колени и Егоров присел на корточки, опуская взгляд на фото, что покоилось на коленях девушки. Она маленькая в шапке медика и халате, в одной руке розовый шприц - явно игрушечный, в другой стетоскоп тоже розового цвета, и женщина, что стояла обнимая её за плечи с приветливой улыбкой смотрела в камеру. Это фото было сделано здесь, ничего не изменилось, именно напротив дивана. С того времени ничего не изменилось, обои, что были на фото также оставались на той стене, на которую Кирилл невольно бросил взгляд.

- Я знаю эту женщину, - неожиданно для себя и для неё сказал Кирилл, всматриваясь в лицо женщины, так нежно обнимающее маленькую Стефу. - Птичье молоко, я помню их как она давала мне.

Взгляд Стефании поднялся на парня, а рот так и остался приоткрытым. Вопрос, который она так и не произнесла остался на её языке, продолжая щипать кончик языка. Егоров увидел в её взгляде этот вопрос и тут же поспешил ответить:

- Моя мама была детским педиатром. Она брала меня с собой на работу маленького, когда не с кем было меня оставить. Я знаю там пол больницы, но эта женщина всегда относилась ко мне хорошо и угощала конфетами. Я помню мы пили чай и ели эти... - договорить ему не удалось, так как вновь увидел слезы, что стояли в глазах девушки. - Что тебя беспокоит? Расскажи мне, нельзя все держать в себе. Это большая нагрузка на сердце...

- А сердце - это самый жизненно важный орган, - закончила фразу Стефания, тихо всхлипывая. - Это моя бабушка, именно это фраза заставляла меня всегда говорить ей правду. 

Брови хоккеиста поползли вверх, он кончено знал, что Земля круглая, но чтоб настолько даже представить не мог. Та, что кормила его в детстве конфетами, Кирилл отчетливо помнил, как ему не нравились конфеты с лимонной начинкой и откусывая их, чувствуя привкус немного с кислинкой на языке убирал их в сторону. Помнил лицо женщины, что мило улыбалась ему, когда лицо кривилось от этого. 

- Что с ней случилось? Где она? Я не видел её после смерти моей мамы, - Егоров гладил её по коленке одной рукой, а другой сжимал её руку, чтоб она чувствовала его поддержку рядом. 

- Она умерла, - как гром среди ясного неба были произнесены эти слова и вся безмятежность Кирилла, все детские воспоминания тут же разорвались, как ветхий и сухой лист, высушенный на последних лучах осеннего солнца. 

- Что случилось? - в который раз за вечер он произнес эти слова, но в этот раз они дались ему тяжелее, он сглотнул комок, который сейчас был с колючками и ему показалось, что он царапал глотку, не дав спросить или что-то сказать. 

Она стыдливо отпустила глаза, будто причина была в ней. Парень точно не мог поверить в это и вновь положив свою ладонь на её щеку, приподнимая её лицо, чтоб она вновь взглянула на него. Только Морозова упорствовала и не смотрела на него, парню это не нравилось. Он чувствовал, что тут скрыт один из её больших секретов, а также огромное горе, которая скрывает этот плотный черный занавес, который не допускал ни единой возможности приоткрыть темную ткань, чтоб пустить хоть каплю света.

- Стефа, - тон парня напоминал приказ, которого нельзя было ослушаться. Он прозвучал требовательно и твердо.

- Когда я закончила школу, перед мной не было выбора куда идти и чем заниматься, - произнесла она, все ещё не поднимая взгляда на него и поглаживая большим пальцем глянцевую поверхность фото. - Я всегда хотела стать врачом, как моя бабушка. Дома у себя я бы не осталась, с отцом у меня хорошие отношения, но его не бывает дома часто, а мама как-то больше сосредоточила внимание на моей младшей сестре. Приехав сюда и поступив, все вроде шло как надо, пока...

- Ты не встретила Егора? - добавил Кирилл, после минутного молчание девушки.

Она лишь кивнула головой, не хотя даже произносить его имя, как будто это было ругательство. Егоров тоже не помнил почему именно его имя он запомнил, ведь даже фамилию того урода - он не знал. Скорее была схожесть его фамилии и имени того урода, именно поэтому оно отчетливо впилось в память, именуемо враг номер один. 

- Ей звонили, когда я прогуливала пары, но она находила для меня отговорки. Бабушка понимала, что у меня происходит в жизни, но молчала, пока ей не позвонили и не сказали о возможном исключение, - голос Стефы вновь дрогнул, она поморгала пару раз, чтоб слезы не ушли, но это ей сегодня было не под силу. - Тогда она поговорила со мной и мне пришлось признаться. Бабушка была не рада, что я свернула со своей дороги врача, которым всегда мечтала стать, но не стала говорить ничего против, лишь попросила, чтоб я не забывала об учёбе. Они познакомились с ним, единственное, что она мне сказало было только одно: это твоя жизнь и твои ошибки, которые ты должна совершить и пройти их, вынести из них жизненный урок, - Морозовой этот рассказ давал я титаничный усилий, она обнажала свою кожу, рассказывая каждую часть той истории, что старалась за прятать глубоко в себе. Кирилл продолжал держать её за руку и сводить с неё глаз, сейчас он был тем самым островком, который ищет пропавший в океан бедняга. - В её последний день жизни, я была на фотоссесии, мы с ней поругались из-за того, что я не захотела приезжать домой на ночь, помню как говорила много лишнего ей. Она не заслужила таких слов. Я пошла к нему, чтоб пожаловаться на неё, - все таки Стефа так и не произнесла его имени, как будто на него было наложено правило вето. - Я помню, как зашла в его офис и дверь кабинета открылась перед мной. Сперва выбежали дети, крича ему что-то на прощание, а после жена вместе с ним вышли под руку и они поцеловались, у меня на глазах. Его взгляд, как будто взяли его с поличным за мошенничество в особо крупных. Смс от бабушки отвлекло меня от него, она написала о том, что прилетел отец и он в ярости, хочет поговорить со мной. Я выбежала на улицу и позвонила бабушки, сказала откуда меня забрать. Бабушка слышала в моем голосе истерику. Я ждала её, ждала долго, - Стефа вновь закрыла глаза и слезы с новой силой покатились из её глаз. Егоров присел к ней и обнял уже за плечи, приближая её к себе. Он сложил уже пазал в своей голове, но все равно терпеливо ждал. - Отец позвонил мне примерно через час и сообщил о том, что случилось. Бабушка всегда ездила осторожно, но видно мой голос напугал её и она превысила скорость, не справилась с управлением и .... Шансов не было никаких. Я помню, как сидела на этом диване, а отец стоял рядом и звонил кому-то, а я просто ревела и молчала. Он не сказал мне ни слова, но я все поняла по взгляду, - Егоров гладил её по голове перебирая её волосы, она успокаивалась, но слезы продолжали сыпаться градом из её глаз. - Я даже не смогла попросить у неё прощение за то, что тогда сказала и уже никогда не смогу.

- Она простила тебя, твоя бабушка не умела сердиться долго, - продолжал Кирилл успокаивать её, сейчас она была как оголенный провод, который искрился и одно невольное движение и мог произойти взрыв. - Я маленький играл у неё в кабинете, пока у мамы был прием и случайно разбил дверцу шкафа, где были лекарства. Я помню, как боялся сказать ей, но она увидев это лишь сказала, что теперь я точно должен выучить урок. 

Стефа и Кирилл переместились на диван, он продолжал поглаживать её по волосам, старясь успокоить. Через некоторое время это у него получилось, он услышал тихое сопение на своей груди. Егоров сейчас чувствовал две эмоции, только огромную злость на того урода, который сыграл большую роль в её жизни и к сожалению не самую счастливую. Теперь он чувствовал ещё большую ответственность за девушку, что покоилась на его плече. Она пережила за свою жизнь столько дерьма, которое выносила в одиночку. Потеря близкого была знакома парню, как никому. Сегодня он будто пережил с ней все эти эмоции, которые она испытала в тот день. Каждый всхлип бил по нему тяжелой кувалдой, которая разбивала его, но теперь он видел совсем другое в ней. Она уже была не такой как в первый раз в своей жизни. Егоров помнил, как она ушла гордо вскинув подбородок. Словно колючая роза, прекрасная и с острыми шипами, которые скрывали в себе всю ту нежность, которая была в ней. 

Тренировка закончилась и сейчас Кирилл сидел в ей кабинете и терпеливо ждал, когда его девушка переоденется из форменной одежды в свою повседневную. Солнце, что разыгралась сегодня не на шутку, освещало весь кабинет и солнечные зайчики плясали на теле девушки, а Кирилл смотрел на неё, думая как она прекрасна. Легкая улыбка была на лице парня и он боролся с желанием подойти к ней, расцеловать каждый сантиметр её тела, который он так любил. Рингтон телефона, что лежал на её столе отвлек его внимание и он перевел взгляд на него.

- Тайный поклонник? - с интересом спросил он, приподняв гаджет экраном вверх. 

- Скорее всего электронная квитанция, - надела свою кофту Морозова. - Или же зарплата, сегодня как раз расчетный день, - бросила она взгляд на календарь. 

- И сколько же у нас получают врачи команды, ты не против если я посмотрю? - спросил он.

- Смотри пожалуйста, - пожала плечами она, поправляя свои волосы. 

Кирилл разблокировал её телефон, пароль он знал. Стефа вводила его несколько раз при нем. Увидев крохотные цифры на экране телефона, как информацию о поступлении на баланс, он был удивлен.

- Ты серьезно? 

Тон парня не понравился ей и она подошла к нему, забрав свой мобильник у него из рук. 

- Хм, правда что-то здесь не то, - лицо медсестры была обескураженным. Она тут же стала набирать номер и после приложила телефон у уху, став о чем-то бурно разговаривать. Егоров пытался уловить суть, но понял лишь одно, что она разбиралась о том, что сумма не сходится с обещанной. - Мне нужно к Казанцеву, - произнесла девушка, уставшим голосом, как только закончила свой разговор.

- Что-то случилось? - с беспокойством спросил хоккеист.

Она в ответ лишь покачала головой и взяв верхнюю одежду, кивком указала на выход парню. 

Стефа вышла из приемной в которой находился Казанцев, немного с грустным лицом. 

- Что случилось? - спросил Кирилл, который до этого стоял, прислонившись к стенке.

- Его нет в кабинете, где-то здесь ходит, - развела она руками, смотря на коридоры, которые были пустые на этом этаже. Здесь больше находилась часть для преподавателей, так что студенты особо не любили здесь ходить. 

- Может он у ректора в кабинете? - предположил он.

Стефа пожала плечами, по ней видно было, что она очень расстроена и Кирилл понимал в чем была причина, но не стал пока делиться с ней. Он хотел точно убедиться и лишь потом, возможно рассказать. 

- Может кофе выпьем? Сходишь до аппарата? - спросил он, целуя её в висок. 

Она кивнула и освободилась от его объятий. После вчерашней ночи, Стефа все ещё не пришла в норму, но всем видом старалась это не показывать. Как только она Кирилл убедился, что сон крепко оваладел ей, он вернулся в комнату её бабушки и убрав все осколки, хоть и заняло это достаточно времени, но он все равно сделал это понимая, что ей больно будет заходить и убирать что-то. Полку повесить на место не смог, так как не знал где у неё инструменты и подняв все с пола, он сложил все на стареньком комоде из красного дерева, а фотографии положил на то место где раньше покоилось зеркало. Стефа просто открыла утром дверь и увидев порядок там, закрыла комнату так и не переступив порога.
Как только Стефа скрылась внизу лестницы, Кирилл отошёл от стены и пошёл в кабинет к маме Лизы, в прошлом году он видел, что он часто выходил из её кабинета, да и видел их часто. Чутье Егорова не обмануло, зайдя в кабинет он увидел Казанцева, который сидел за столом с Москвиной. Вадим Юрьевич вышел вместе с ним.

- Слушаю тебя внимательно, - начал разговор Казанцев, как только они покинули кабинет Москвиной.

- Вадим Юрьевич, - Кирилл ещё раз повернулся назад, чтоб убедиться, что Морозовой нет рядом и лишь потом продолжил. - можно поинтересоваться, я видел зарплату у нашей медсестры и мне кажется, что она не совсем получила все.

Казанцев остановился по среди коридора и его глаза округлились, будто перед ним стоял не хоккеист студенческой команды во плоти, а его приведение. Холодное и безтелесное. Он молча пошёл вперёд и открыл дверь своей приёмной приглашая парня сюда. Хоккеист зашёл следом и он закрыл дверь.

- Раз ты имеешь прямое отношение к делу расскажу тебе, потому что как объяснить все это ей, я просто не знаю, - присел Казанцев за свой стол, сложив руки в замок перед собой. - Это было распоряжение твоего отца, я не знаю где она ему перешла дорогу, хотя теперь кажется догадываюсь, но он на прямую сказал, что эта будет теперь та сумма, которую Стефания Алексеевна будет получать. Я пытался его переубедить, но не вышло.

Кирилл сжал зубы, его опасение подтвердились. Отец решил зайти через работы, чтоб надавить на неё и заставить уйти.

- Я хотел бы доплатить из своих, но как объяснить ей это и второму нашему спонсору, я понятия не имею, - развёл руками он.

- Ясно, - зло ответил он, чувствуя как в жилах закипает ярость от услышанного. - Я поговорю с ним.

- Кирилл, это все из-за ваших отношений? - напрямую спросил Вадим Юрьевич, наблюдая как кулаки парня сжимаю и разжимаются.

Он не стал ничего отвечать, просто вышел из кабинета. Посещать в свою личную жизнь кого либо, парень не собирался. Хотя все настолько было очевидным, что эта ситуация вызывала смех, но никому сейчас было не до него. Он вышел и тут же набрал номер отца. Отец ответил и сообщил где находится, его не смутил ни тон сына, ни сам разговор. Он был готов явно к нему. Морозову он поймал, когда она поднималась по лестнице и соврав, что Казанцев уехал по каким-то делам, первым делом он отвёз девушку домой и лишь потом поехал в фирму отца. Кирилл не стал стучаться, ведь он предупредил отца, что приедет и зайдя в кабинет, слишком сильно хлопнул дверью, когда её закрыл. Однако у отца это не вызвало ни малейшей эмоции, он продолжал изучать глазами бумаги, которые находились у него в руках.

- Зачем ты это сделал?! - сразу с порога спросил он. - Чем она тебе так нравится?! Ты понимаешь, что это подло так поступать!

- Не кричи и будь спокойнее, - ответил отец спокойным тоном. 

- Верни Стефе её честно заработные деньги, - подошел сын к столу отца и поставил обе руки на столешницу отца. 

- Сбавь свой гонор, - немного повысил голос отец. Он отложил свои бумаги и вытащил конверт из первого ящика стола и оставил его перед собой. - Она уже успела тебе нажаловаться и именно тебе, какое совпадение, - с иронией сказал он.

- Я сам увидел, она мне ничего не говорила, - твердо ответил Кирилл и присел на стул напротив отца. - Она честно заработала эти деньги. 

- Зачем тебе это все, скажи мне? - устало вздохнул Сергей Сергеевич, откинувшись на спинку белого кресла.

- Я тебе уже ответил на этот вопрос, думаю повторять не стоит. Если бы тебя спросили про маму, что бы ты сказал? Стоила ли она таких отношений? - решил он давить на больное думая, что так будет в выигрышной позиции. 

Лицо отца застыло и Кирилл понял, что надавил на больное, он попал в цель. Тема матери для них была для под запретом. Никто не хотел говорить об этом, каждый из них чувствовал свою вину перед ней, что не усмотрел за ней, не забил вовремя тревогу и это привело к точки не возвратного отчета.

- Ладно, я верну ей остатки её зарплаты, - сдался отец. - Но и для меня ты сделаешь услугу, - брови хоккеиста поползли вверх, он явно был удивлен такому повороту событий. - Ты же помнишь, что у тебя послезавтра твое день рождение, - Егоров кивнул, про это он не смог бы забыть. - Я организовал небольшой фуршет в честь твоего праздника и надеюсь ты почтишь нас своим присутствием. Будут важные для нас люди, - он протянул конверт Кириллу и сын принял его.

- Мы придем со Стефой, - согласился сын, принимая из рук отца конверт и встал со своего места. - Это не обсуждается, теперь она часть моей жизни, - вынес вердикт он и поспешил покинуть кабинет отца, пока тот ещё что-то не успел сказать.