Бой у моста
Согласно регламента служебного времени, я должен прибывать на службу к семи утра, в это же время начинается завтрак. Но из-за проверки мне пришлось остаться на службе со вчерашнего дня. Самое тяжёлое — необходимость объясняться перед дочкой дома. Как ей каждый раз объяснять, что отец вынужден не приходить домой из-за того, что какие-то проверяющие приедут, чтобы отца поругать, напиться и уехать.
День не предвещал беды, простая проверка, сейчас приедет генерал со своими прихвостнями и будут нас жёстко проверять. Первая и вторая роты состояли из военнослужащих по контракту. Но утром, после поднятия флага, объявили тревогу. Начали выдавать оружие, новое построение на плацу. Мы были первыми, затем прибыла вторая рота. На плац вышел командир части, который объявил, что поступил приказ из Министерства Обороны занять двумя ротами мост в координатах ***********. Через мост никого не пропустить и не выпустить. Врага следует ожидать на мосту со стороны леса.
Мы выдвинулись, была жара, а мы все сидели на броне. Мост был от части не очень далеко, вместе с нами выдвинулся командир, который так же, как и мы был одет в броню; за всё время службы я его впервые таким вижу, он, как и все, сидел на броне, но на командном БТР, ещё одна странность: мы взяли боевые патроны и БТР были заряжены полным боекомплектом. Против кого это? Полигона там нет. Лишь несколько деревень, которые располагались между двух рек, как островки, соединяемые одним мостом. Деревенские бунт подняли? Бессмысленный и беспощадный?
Мы встали таким образом, что враг должен был пройти через мост со стороны реки, но не наоборот. Окапались. Мост был заминирован. Настоящей взрывчаткой. Что мы ждём с той стороны леса? Связи нет. Ничего нет. Пулемётчики произвели пристрелку. РХБЗ взвод, взятый к нам на усиление с огнемётчиками, окопался по левому флангу возле нашего взвода.
Вечерело. Вдалеке я услышал табун козлов с характерным звуком мычания. И по позициям послышалось: «к оружию, приготовиться». Мы замерли в ожидании, но настолько отвратительных тварей я ещё не видел. Маленьких — метр с кепкой, не более — с козлиными мордами и ногами. Они направлялись в нашу сторону. Они добежали до моста.
— Рота, одиночныыыыми по готовнооости огонь! — командир скомандовал точно и чётко. Стреляться особо не надо было, главное — не пальнуть выше голов. Это их ненамного замедлило, но, когда они дошли до середины моста, открыли огонь пулемётчики и они откатились назад до края моста. Огонь по команде вновь прекратился, и они перестали движение по мосту. Из их стада вышли пять крупных особей с массивными рогами, в руках держали огромные ржавые топоры, и на их телах было нацеплено нечто, похожее на броню. Натиск повторился.
Они бежали, слышно было как мост вибрировал. Столь чудовищное существо двигалось на нас. По ним сразу открыли огонь из всех орудий. Первый был убит прямым попаданием из РПГ-7, второй был убит ПТУР, выпущенным из БТР, третий и четвёртый были убиты огнём из крупнокалиберных пулемётов. Пятый подхватив труп третьего и, используя его в качестве щита, добежал до БТР и разрубил его пополам и тут же был убит от станкового пулемёта этого же БТР. Козлолюди отступили. Пострадавших среди нас не было, но БТР уже не восстановить, хотя огонь из его оружия можно вести. Они отступили и остановились возле моста. Не двигались. Ждали, наверное, чего-то.
Вечерело, патроны в магазинах были заполнены до отвала, но они не двигались. Я так насмотрелся на их противные морды, что было блевать охота. Но вдруг с их стороны что-то полетело. Мы попрятались в окопы. Это нечто упало возле меня… это человеческая голова. Женская. От неожиданности выкинул её из окопа. Как оказалось, правильно сделал. Через какое-то мгновение эти снаряды взорвались. Один раненый осколком в плечо. Фельдшер уже перебинтовал плечо и солдат был в строю. Новых залпов не последовало, видимо враг хотел задеть нас психологически, но от нас ответа никакого не последовало.
Стемнело, командир приказал осветительный огонь пока не открывать. Ждём. А они купились, шли очень тихо, но выпущенная ракета раскрыла их мерзкий план. Но их натиск не был более настойчивым, взводу усиления пришлось выпустить несколько «Шмелей», но они не отступали. Нас атаковали с правого фланга пара крупных существ и множество мелких. Трое были убиты от этого, один БТР был уничтожен. Но их тоже держали на дистанции.
Но вдруг с их стороны вспыхнуло три ярких вспышки, мы начали думать, что это наши с другой стороны пробиваются, но нет. Это была артиллерия противника. Она обрушилась на нас, уничтожив четыре БТР и шестнадцать человек. Командир был ранен и его унесли. Мы начали стрелять и всего. На правом фланге нередко вступали в рукопашную. Бомбардировка продолжалась, мы несли потери, но враг нёс больше.
На утро нас осталось семеро и слегка помятый БТР. Двое из нас были из взвода РХБЗ и два из экипажа БТР. Связи с штабом нет, ничего нет. Враг, скорее всего, просочился мимо нас и гражданские, вероятно, теперь под угрозой. Но приказ, с другой стороны, нарушать нельзя, а с другой стороны — в нашей группе старшим остался лишь молодой лейтенант со взвода РХБЗ. Он, возможно испугавшись, а возможно сложив все плюсы и минусы, решил вернуться в воинскую часть.