Фельдшер
День был обычным. Нельзя сказать ничего, кроме как был. Мне, как всегда, поступил вызов прийти к бабе Нюре на окраину деревни, измерить давление. Ах да, забыл представиться — фельдшер ФАПа Артур. Баба Нюра была доброй женщиной, пекла пироги, по хозяйству всегда сама справлялась. Но частенько звала меня измерить давление, когда приезжала её внучка Вика. То ли она хотела нас свести, то ли хотела, чтобы внучка чаще приезжала, мне неизвестно. Я, как всегда, брал свой оранжевый чемоданчик, надевал демисезонную куртку поверх халата и шёл к ней.
Сегодня, когда я шёл по всей деревне, лаяли собаки. Но подходя к дому бабы Нюры, я заметил странность: её барбос, метис из кавказской овчарки и не пойми ещё кого, молчал. Этот двухметровый добрый пёс не издавал ни звука, хотя он всегда звал хозяйку, как только я подходил к дому. По воспитанности я постучал в дверь. Никого. Ни звука со двора. Барбос был хоть и не молод, но всегда оповещал о моём прибытии. Слышать тишину было как-то непривычно.
Я постучал сильнее, но вновь тишина. И тут я заметил, что дверь была не заперта. Это меня очень насторожило, ведь все знают, что старые люди любят закрываться у себя дома. Да и калитка во двор открыта… Что произошло? Я вбежал в дом с предчувствием, что случилось нечто серьёзное, но дома никого не оказалось. Ища кого-то внутри, зовя бабу Нюру, я так никого и не обнаружил. Дрова в печь были подкинуты недавно, а куртка её висела на месте. Я, конечно, понимаю, что на улице весна, но она не из тех людей, которые выйдут на улицу раздетыми.
Выйдя во двор, я также ничего не обнаружил: ни собаки, ни души в стайке. Тишина. Хотя у бабы Нюры были ещё две курицы-несушки и петух. Иногда в это время ещё и цыплят выводила. Я достал свой телефон и решил позвонить ей, но она была где-то вне зоны действия сети. Не придумав ничего другого, я позвонил участковому, который на редкость был у нас в деревне.
Он пришёл быстро. Я рассказал ему обо всём. Он посмеялся надо мной, но решил вместе со мной обойти владения бабы Нюры. Когда же служащий убедился в моих словах, он не на шутку испугался:
— Меня такому по инструкции не учили… — он был молод, примерно моего возраста.
— Я вообще не по этим делам. Что делать будем?
— Я не знаю… если человек пропадает, то надо обождать трое суток и только тогда начинать поиски.
— Ты сам подумай, она ушла не пойми куда, оставив куртку и печь, полную дров?
— Хорошо. Ты прав. Но вдруг бабке плохо стало и внучка, которая к ней приехала, вызвала скорую или такси.
— Такси? Мы живём в сотне километров от ближайшего города, а скорую, наверное, могла заметить каждая бабка-сплетница, которая сидит возле своего двора. Так что, предлагаю разделиться: ты, как участковый, пойдёшь узнавать, кто что видел, внучку или скорую. А я, пожалуй, останусь тут. Может, что найду.
— Добро.
Участковый ушёл. Я, подкинув ещё дров в печь, с надеждой ожидая скорого возвращения бабы Нюры, решил обойти двор и приусадебный участок. Может, чего и не заметили с милиционером.
Нет собаки, кур. Она одна в миг не могла унести всё это. Да и куда ей это нести? Может, в лес? У нас частенько пропадали всякие приезжие грибники. Да и молва о лесе не из лучших. Приусадебный участок бабы Нюры как раз граничил с ним. Это огороженный оградой из досок огород, где она обычно сажала свои овощи. Там я могу что-нибудь найти, хоть ниточку.
Возле огорода располагались поленья дров. Я шёл, тихонько осматривая всё и вся. Подул ветер со стороны леса. Говор. Я услышал его, но он был непонятен мне, словно говорили не на человеческом языке. Я не придумал ничего умнее, как забраться на крышу склада с дровами, чтобы лучше осмотреть округу. Заработав всевозможные занозы, я всё равно это сделал. Что мне это дало? Правильно, ничего. Спускался я более осторожно, чем поднимался, но ветер, который дул в лицо, словно давал знак, что я иду в правильном направлении. Платок. Платки баба Нюра любила украшать различной вышивкой. И вот один из них, с незабудками, явно был её.
Я шёл против ветра. Чем ближе я был к лесу, тем сильнее он дул. Сама природа противилась тому, что я узнаю дальше. Найдя новые следы у леса, а именно человеческий след босой ноги, а также отпечатки лап птицы, собаки или волка, и, наверное, козлиные, а если точнее выразиться, следы мелкого рогатого скота, который, к слову, был повсюду, но в деревне, на сколько я помню, никто не держит ни овец, ни козлов. Босая нога человека. Медведь? Нет, по рассказам сторожил, они тут не водятся, как и волки. Баба Нюра? Но что же её заставило идти босой?
Я ступал, не спеша, по этим следам в лес. Лес шумел от ветра. Дым. Кто весной забрёл в чащу леса ради костра? Запах жареного мяса. Я шёл по нему, впереди был кустарник ростом с человека. Они прошли здесь. Я шёл, избегая лишнего шума. И увидел огонь костра.
То, что открылось моему взору, было страшнее, чем первый поход в морг. На костре, целиком насаженная на пику, жарилась баба Нюра. А вокруг неё были существа, похожие на козлов… нет, на подростков, словно у них голова и ноги от козла, а тело человека. Я попятился назад, но как в фильмах ужасов, за моей спиной стояло такое же существо. От ужаса и мерзости того, что я его коснулся, отскочил и побежал, что было сил. А оно как завопит, их мерзкое клацанье зубами, их непонятный язык пугал больше, чем то, чем они в меня кидали. Деревянные копья, остриё которых сделано из камня, топоры, которые некогда принадлежали деревенским, камни, гайки. Но я смог убежать. Они преследовали меня ровно до деревни.
Дома у бабы Нюры меня ждал участковый. Он не поверил мне, когда я рассказал ему о том, что со мной случилось:
— Батенька, вы, наверное, головой ударились. Иди домой, выпей чаю, поспи. Баба Нюра уехала с внучкой. Я с ней вот недавно по телефону говорил. Так что иди к себе.
Я не поверил его словам, но домой ушёл. Выпил чаю и лёг спать. Проснулся я от воя соседской собаки. Подойдя к окну, я увидел его. Демон леса, клацающий языком, козлорогий. Он стоял посреди дороги с огромным топором. Эта тварь была больше той, что я видел в лесу. Она звала к себе.
Утром я очнулся в забаррикадированной комнате. Я понял, что скоро они придут за мной. Собрал вещи, убрал их в чулан. Забрал с собой лишь паспорт. Дождался, когда приедет санитарная машина. Вместе с ней я приехал в психбольницу своего города, где благополучно лёг на лечение. Осведомлённые о проявлении симптомов клинических заболеваний, поверили мне надолго
Если ты читаешь это, знай — я мёртв. Что меня убило — я не знаю. Здесь их следов я не нашёл. Если только люди не служат им.