1. Долгая фаза зависимости
" ...Если вас долго держали в узде, кто-то обязательно этим воспользуется.." WR
21. октября
"Ты чокнутая!"
С этой навязчивой мыслью я лениво сползла с кровати. Выровняла сбившуюся майку-некромантки, прозванную так моим братом за широкий вырез горловины, длинные рукава и темно-синий цвет. Отличная вещь — осенью, когда батареи еще ледяные в мягкой хэбэшке, пусть и растянутой, спать одно удовольствие.
Мне 17, шелк отбирает слишком много тепла, гипюр жёсток, а то, в чем я сплю — безукоризненно, словно вторая кожа. Да, и для полного флеш комплекта, пара вязанных носков с рисунком а- ля север, — белые олени и снежинки на нежно голубом.. Их я как раз выудила из под кровати и натянула на еще теплые после сна стопы; шагнула, дернула занавеску.
Теперь, когда спала пелена сна, с тревогой возвращаюсь к прерванному. Продолжаю истязать свой мозг. Истязать аккуратно и размеренно, под веским предлогом во что бы то ни стало докопаться до истины. Корень проблемы засел так глубоко, что периодически накатывало раздражение, провоцируя на яркие, кратковременные взрывы..
Это форменное помешательство, едва проснувшись, отдаваться во власть нелепых фантазий — представлять себя и Макса целующимися, игнорируя очевидный и болезненный факт, указывающий на полное нежелание с его стороны смотреть в мою сторону. Да, фантазии мои полностью абсурдны и утопичны, поскольку шанс, даже просто коснуться его руки, ничтожно мал.
Для меня, въедливого меланхолика, держать вышеуказанную личность за чертой своих интересов непосильная задача. Самодостаточный, без ярко выраженных эмоций, Макс Вронский затесался в ту категорию людей, что не дарили ни малейшего шанса в себе разобраться. Вроде он и есть,— ежедневно проходит мимо по школьному коридору, болтает с парнями, тянет руку за партой если готов ответ, но это все обман, видимость, химера. Потому что если он есть, то меня нет. А я существую в реальности. Су-щес-тву-ю.. И дело даже не в том, что я ему не нравлюсь (да и кто вообще нравится Максу вопрос не в тему), а в том, что он не хочет что бы я существовала. Для него я дыра в пространстве, которую можно с легкостью миновать не споткнувшись. Так выглядит равнодушие, полное безразличие..., неизбежность. Мне и в голову не могло прийти, что бывает так.
Будь он заурядным симпатяшкой или накаченным самоуверенным наглецом, я бы однозначно не обратила на него внимания. Макс другой и от-того притягательный. Влекущий отчасти тем, что моя персона его абсолютно не интересует. Даже случайно обернувшись в мою сторону, он старательно отводит взгляд, словно я бестелесый призрак. За целый год ни единого личного обращения. Нелепо.., забавно. Мучительно. От жгучего желания разгадать причину игнора шла на крайние меры — несколько раз вызывалась отвечать у доски, (чего в принципе по своей воле, "сто лет" как не делала), лелея несбыточную надежду поймать на себе его взгляд. Но и эти попытки закончились провалом. Вопреки ожиданиям, в момент моего пребывания у доски Вронский находил массу интересного в своем учебнике или откровенно нагло пялился в айфон..
Несколько отчаянных попыток и полное фиаско. Вместо развернутого, четкого ответа у доски, приходилось ломать голову над вопросом, какой именно нестандартной выходкой привлечь его внимание (иногда в голову приходили совсем уж странные идеи). Это в конечном итоге отвлекало, сбивало с мысли и влекло за собой такую существенную деталь, как низкая оценка в журнале. Это бесило.., это заставляло думать, искать выход. Но в какой-то момент, я отказала себе и в этом, "узаконив" лишь глупые, тайные фантазии. Зачем переживать, размышлять, искать оправдания? Не замечает, значит дело дрянь, и здесь не помогут ни тайные вздохи, ни кроткие взгляды.. С некоторых пор я свыклась с этой закономерностью.
Мозг взбунтовался желая отвлечься, и руки сами потянулись к планшету, но брат, стукнув в закрытую дверь моей комнаты, неожиданно отвлек.
—Жека, ты завтракать идешь?
Я покосилась на дверь, и вздохнув, отбросила планшет.
—Иду!
По пути в ванную комнату я обернулась. Высокая, тугая, как жгут фигура брата возвышалась над кухонным столом и в полоске молочного света, бьющего из оконного проема, казалась на редкость безукоризненной. Искренне верю, что он идеален. Хочу верить. В этот момент он возился с завтраком — невозмутимо, сдержанно, как умел, а из двух кружек, что стояли рядом (его темно-синяя с золотым орнаментом переплетенных звезд и знаком "близнецы", и моя — белая, с яркими клубничками), белой дымкой вырывался бодрящий аромат мелиссы. Обе кружки покупала я. И со вкусом, видимо, у меня не все в порядке — когда они стояли рядом, вот так как сейчас, то смотрелись как королевский звездочет и деревенская простушка.
Брат и я — единственная ниточка связи. Такую не порвешь даже из сильного желания, слишком велико влияние. Его с легкостью можно отнести к тому малому проценту людей, которые умело влияют на других — необыкновенной харизмой, уверенностью, непоколебимой решительностью, успевая за долю секунды овладеть занятым пространством, а при необходимости — вытеснить из него неугодных.. Я же — полная его противоположность. Всегда в тени — тихая, задумчивая, способная чувствовать. Да, все верно.
С тех пор, как три года назад не стало родителей, отношения между нами перетекли в жуткую форму зависимости. Ему пришлось мириться с моей непоследовательностью и скрытностью, а мне -терпеть дотошное внимание и придирчивое опекунство. Самовольно взяв на себя бразды управления нашей маленькой семьей, Никита вырос в моих глазах до высот сенсея... и естественно, получил возможность меня воспитывать.
И надо сказать, у него получилось слепить из меня жутко ответственную особу с высокими моральными принципами. В свои 17, я не таскалась по сомнительным заведениям с пьяными одноклассниками, не курила и не зависала круглосуточно в соц сетях. Не заигрывала с соседскими парнями, не строила планов о самоубийстве, не материлась и старалась держаться подальше от сомнительных предложений. Взяла за привычку ежедневно готовить и следить за порядком в квартире. В знакомых кругах слыла безынициативным меланхоликом, что ничуть меня не задевало. Ну в общем, на фоне всего этого, с учебой у меня проблем не было.
Наличие аппетита в осенний сезон не тревожило. Одного взгляда в сторону еды хватало, что бы в пищеводе заурчало от предвкушения трапезы и я тут же позабыла о Максе — занозе в моем сердце. Но смириться с белой массой на бутерброде под ветчиной,не смогла:
— Я не буду масло.
— Будешь, — отозвался брат.
— Я сказала, нет. — пытаюсь настоять.
— Я по губам читать не умею.— Он поворачивается и смотрит. Смотрит привычно — сверху вниз, и моя реальность разбивается в дребезги. В чем смысл перечить? Мне должно быть все равно.
Никита определенно повлиял на мое виденье мира, блокировав возможность познавать жизнь в слепую. Но я еще верю, что сама себе хозяйка. Могу срывать с головы шапку переступив порог квартиры, могу рисовать на запотевшем стекле сердечки, могу сама выбирать себе друзей.. Никто не запретит мне.
— Тебе в сотый раз напомнить, что не стоит выходить из комнаты в одной майке?
Я прошла мимо, надменно скривившись и устроилась за столом. Возможно пару раз намекал. Ткань мягкая, покрой удобный, в груди не жмет, сидя, можно упираться голой коленкой в гладкую ножку стола. В чем проблема? В том, что иногда широкий ворот оголяет одну третью часть плеча?
— Я давно не обращаю внимания на твои напоминания.
Резкий взмах головой, позволил внутренней сущности вырваться наружу. Просто бывают моменты, когда достигаешь грани, потому что одержима. Собой и своими мечтами..
— Полагаю, ты даже не подумала, прежде чем ответить..,— между нами стол, посуда, горячий чай и сила его влияния.. Изучаю костяшки пальцев его правой руки, которой он держит кружку, прячусь от взгляда направленного четко на меня. Пытаюсь не вникать в глубину его эмоций, но сейчас челюсть брата сжата настолько, что я отказываюсь от дальнейшей демонстрации своего упрямства и подростковой дерзости. Чувствую, не стоит. Воспользуйся я сейчас дерзкой фразой, пусть даже не грубой, а провокационной, и о последствиях можно только гадать..
— Я никогда не думаю. — Голос чуть подвел. Прозвучал через чур взволнованно. Всегда теряюсь в такие моменты, тонко чувствуя грань.
— Ну так пора бы начать.. — Он прошелся взглядом по моему оголенному плечу и слегка поджал губы. От чего его слова всегда переполнены смыслом? Предвестием чего-то дикого, необъяснимо пугающего.
— Начну, — тихо согласилась я, мысленно обозвав себя дурой. Знаю же, в подобные игры с ним не стоит играть.
Едва ли возможно предугадать, что на уме у человека потенциал которого неистощим, а настроение напрямую зависит от внутреннего состояния. Никита действительно непредсказуем — с виду абсолютно холоден, неприступен, и одновременно с этим, внутренне эмоционально горяч, подвижен, словно беснующий кратор скрытого вулкана.
Поразительным было то, насколько сдержанно и сосредоточенно он держался в те минуты, когда был расслаблен и умиротворен. Ведь за ширмой, кажущейся надежной и спокойной гаванью, скрывался настоящий взрывной темперамент, со склонностью к необдуманным и жестоким поступкам. На попытки подчинить себя необоснованным, с его точки зрения ограничениям, Никита реагировал часто очень резко, а если на него оказывали силовое давление или злили, тут же переходил в короткую, но резкую контратаку. При этом так возбуждался, что на время терял контроль над своими поступками. Боже вас упаси, глубоко его задеть, — один из предохранителей в его голове "слетал" и на короткое время превращал в безумного садиста. Да, если вы тот "счастливчик" из-за которого "тумблер" сработал, можете молиться, — вами займутся без предупреждения.
Помню в детстве, в пылу очередных межличностных разборок, неосмотрительно порвала фото его девушки. Да, мне взбрело в голову сделать ему больно, а девушку, я вообще считала ненужной помехой. Вот тогда и познала на себе силу его ярости. Схватив меня за аккуратно заплетенные косы, выволок в кухню и сунул головой в духовой шкаф. Пара неприятных, жестких фраз на ухо, и мой запал вредничать исчез на долгие годы. Такой покладистой, смиренной сестричке, мог позавидовать любой брат.
Меня трясло после этого часа два. В его действиях было столько конкретики и плохо сдерживаемой агрессии, что я глубоко впечатлилась. Пока он не отнял руки от моих волос, с той головы, что секунду назад была прижата щекой к днищу духовки, он даже на йоту не дрогнул, не усомнился в правильности своего поступка. Это не единственная выходка подобного характера. Благо, не в мой адрес.
— К урокам готова?
— Да., — коротко киваю, склонившись над кружкой.
С некоторых пор, брат вроде ослабил ко мне свой интерес. Стало меньше запретов и проверок. Это имело свой побочный эффект: теперь, при любой возможности, он задерживал на мне свой ненавязчивый, но в то же время глубокий взгляд, будто сканировал. Радужки его глаз, холодного серого оттенка, с легкостью могли соперничать со сталью клинка, от того прямой изучающий взгляд воспринимался мной как пытка. Чувствую себя подопытной жабой с кишками наружу на столике для препарирования. Не знаете о чем я? Счастливчики. Полистайте учебник зоологии за восьмой класс.
Вот собственно и сейчас, я жую свой бутерброд под его пристальным взглядом, и не понятно, то ли укоризна таится в его глазах, то ли снисходительность. Обычное, надо сказать, начало дня. Мне кажется, он видит меня насквозь, считывает мысли, чувствует настроение и это, в ответ, заставляет сдерживать все эмоции, обманывать. А поскольку мне действительно есть что скрывать — частенько пребываю в состоянии раздражительной мнительности. Ведь есть вопросы, на которые я не готова отвечать.
Разрядил обстановку сотовый, вспыхнув аквамариновым экраном.. Брат отвлекся, склонив над ним голову и наспех ознакомившись с текстом смс сдержанно усмехнулся. Так улыбаются прочтя что-то приятное, сладкое и от этой удушливой мысли меня накрыло горячим ознобом. Я интуитивно тяну подбородок и приподнимаюсь над стулом, изыскивая возможность ознакомиться с содержанием, но его ладонь накрывает прямоугольник сотового и переворачивает экраном вниз.
— Тренируешься в списывании?..
Фраза повисает между нами, как осколок магического стекла, через который мы некоторое время пялимся друг на друга, покинув реальность.
— Можно подумать, ты никогда не списывал..,— пытаюсь отогнать жаркие, неприятные мысли, в центре которых толпа мерзких девушек, демонстрирующих перед ним свои прелести. Злюсь.
— Не имею такой вредной привычки.
— Что насчет остальных? — второпях бросаю я, даже не обозначив для себя, что именно имею ввиду. Важно что-то говорить, обвинять, грубить только бы избавиться от этих вязких мыслей. Губы мои подрагивают от напряжения, а пальцы под столом уже впились в голое колено. От решимости язвить сложно отделаться. Неудовлетворенность — та еще подоплека.
— Например каких? — Выражение его лица наводит на мысль, что мне не отвертеться. На вопрос придется отвечать. Но что? В чем я могу его обвинить? Не пьет, не курит, за "рукоблудством" замечен не был, — идеальный!
И к какому лешему я завелась с утра пораньше?
Но сотовый вновь оживает, подарив блаженную возможность разорвать наш визуальный контакт. Давно не было такого "веселенького" завтрака.
— Ты вроде говорил никаких телефонов за столом..
— Правила никогда не бывают для всех одинаковыми..,— он откусывает бутерброд и начинает жевать, неожиданно потеряв ко мне интерес. — Скатерть пора сменить, напоминает реки лавы посреди погоста.
Вот теперь можно поесть спокойно. В такие моменты, когда меня не буравит его взгляд, я возвращаюсь в негу расслабленности и покоя, тут же вспоминая дурацкую фразу из книги, прочитанной мной когда-то: "Он - самый хороший человек, которого я знаю. Он спас котенка миссис Хамфриз... Думаю, ему можно довериться."
Никакой миссис Хамфриз, я естественно не знала, но где -то в этой плоскости строилось мое отношение к брату. Он — хороший и ему можно доверять.
— Вообще-то, я хочу напомнить о нашем недавнем разговоре ...
— Помню..,— перебила я, — твой друг поцапался с предками и поживет немного у нас. — Облизнула чайную ложечку, на кончике которой остался сахар и дунула в кружку.
— Не друг, так, гамнюк один. Сокурсник.. Поэтому никаких голых ног и призывно покачивающихся полушарий под майкой, поняла?
Ага, теперь понятно откуда ветер дует и почему моей майке столько внимания. Вспыхнула мысль сделать все наоборот, пойти против правил, но говорить об этом естественно не стала.
— Я надену майку подлиннее. Она будет такая длинная, что при ходьбе, я буду на нее наступать, — заверила я, с плохо скрываемой издевкой. Мы оба знали, таких маек в моем гардеробе нет.
После, я занялась тем, что демонстративно приподнимала кругляшки ветчины в поисках того самого единственного бутерброда, который окажется с меньшей мерой масла. Брат не стал смотреть это представление. Шумно двинул стул, поднялся из-за стола и выплеснул недопитый чай в раковину.
— Не забудь убрать со стола.
Нет, перфекционистом он не был, но с некоторых пор, вздумал изводить меня приказами и твердой принципиальностью в вопросах порядка. Хотя в прошлом, в момент соответствия моему подростковому возрасту, уж точно не акцентировал внимания на подобных вещах.
На автомате сползаю со стула и плетусь в прихожую. Рефлекс. С трепетом наблюдаю, как он обувается и втискивается в верхнюю одежду. Обуревает непреодолимый страх, что уйдя, он может не вернуться, так же, как родители. И это тот самый момент, когда в голове образуется густая смесь из кучи вопросов и массы желаний. От самых безобидных, до болезненных.
— Жека, ты слышишь меня?
Моргнув, очнулась, и тут же встретилась с его испепеляющим взглядом..
— Заканчивай! Ничем хорошим для тебя это не кончится. — Брат некоторое время молчит, подозрительно пялясь на меня.
Кривлюсь под натиском ровным счетом ничего не объясняющей фразы, которая заставляет в очередной раз содрогнуться от мысли, что сказанное им, касается той тайной грани, которую я с таким трудом скрываю.
— Заканчивай витать в облаках, — выпалил он, не дав ответить.— До вечера, и не вздумай прогуливать школу.
Коротко кивнул и исчез за хлопнувшей дверью.
А я еще минуты две стояла в прихожей, изучая покачивающуюся связку ключей в дверном замке. Испытывать чувства к брату? Невидаль какая.. Бред. Болезненная привязанность и только. Он и я, — это невозможно. Нет причин опускать пальцы в кипяток, чтоб понять — ожог неминуем. Я запрещаю себе даже думать об этом, пресекаю все до единой мысли.. Тем более, что выход я нашла, пусть нелепый и зыбкий, но верный, — Макс.