Глава 7
Утро выдалось пасмурным и хмурым, в саду все также накрапывал легкий дождь, пробираясь сквозь кучерявые тучи. Прохладный, но уже не такой ледяной ветер завывал в стенах ветхого дома, проскользнув в самые неприметные уголки. На ветке дерева,что стояло прямо у балкона супружеской спальни, больше не пели птицы, а предпочитали прятаться в своих тёплых гнёздах, свитых ещё в начале весны под крышей усадьбы, прямо над столовой, отчего Шельма часто жаловалась на громкие стуки и копошения. Правда Люсиль тревоги старушки не волновали, она приходила в восторг, увидев маленьких птенчиков, совсем недавно вылупившихся из яиц. Девушка могла часами наблюдать за происходящим с балкона, опираясь локтями о перила и рассматривая разноцветных пернатых. Да и вообще графиня отличалась открытостью сердца и добротой к меньшим братьям. Даже с кобылой супруга девушка смогла поладить уже спустя неделю, несмотря на негативные высказывания в адрес скакуна.
Проснувшись к обеду, намучившись за целую ночь, леди Люсиль Де-Вито осторожно приподнялась в постели, поднимая себя на руках, дабы не надавить на не зажившую рану. Осмотрев сонным взглядом комнату, она не сразу осознала весь кошмар происходящего ночью. Супруга уже давно и след простыл: простыня и подушка уже успели остыть от тепла человеческого тела; поэтому девушка поспешно спустила с кровати ноги и попыталась встать. Далось ей это дело с трудом,ведь раненная конечность все еще саднила. Слегка хромая на левую сторону, графиня отворила полустеклянные двери,ведущие на балкон и на цыпочках,дабы не промочить ноги,подошла к перилам,украшенным старинными балясинами.
Во дворе уже во всю кипела работа: прямо под окнами спальни крестьянские мужики во главе с графом старались распилить упавшую в ночи ветвь. Вековая громадина никак не поддавалась сильным рукам мужчин, пиливших ее четыре руки.
— Гуго, а ну-ка давай-ка мне пилу,— воскликнул увлечённый занятием граф, выхватывая у парнишки инструмент. Пристроившись у яблоневой ветки, он начал задорно размахивать острым предметов туда-сюда.
Графиня непроизвольно улыбнулась, наблюдая за супругом, и, тихонько подперев подбородок кулаком, рассматривала напряженное, но все еще радостное лицо мужчины. Ему всегда нравилось работать руками, он не боялся грязи и трудностей, ведь знал,что из любой ситуации можно найти выход. Чаще всего, когда в усадьбе что-то выходило из строя, он не подзывал на помощь крестьян, а самостоятельно справлялся со всеми поломками,как и сейчас.
Его подтянутый торс, обрамлённый лишь рубахой, просвечивал сквозь тонкую ткань, привлекая внимание женщины. По озадаченному лицу, с легкой морщинкой на переносице, скатывались капельки пота, смешиваясь с каплями дождя. Каштановые густые волосы,переливаясь всеми различными оттенками, принимали более темный окрас, завиваясь в локоны от влажности. Периодически отбрасывая волосы назад, заводя длинные пальцы к корням, он запрокидывал голову, оголяя манящую своей привлекательностью шею, и каждый смотрящий замечал его четкие, островатые черты лица. Ровная линия подбородка вырисовывала симметричные дуги острых скул, переходящих в красивый статный лоб, на котором красовался уже давно заживший побелевший шрам.
— Mon cher comte, — наконец окликнула девушка супруга. Мужчина, обернулся, ласково улыбаясь, и передал пилу крестьянину.
— Свет очей моих, вы уже проснулись? — взволнованно произнёс Феликс, застыв на месте и снизу вверх осматривая супругу. — Как ваше самочувствие?
— Уже гораздо лучше, но вот нога...— девушка осторожно коснулась сорочки, прикрывавшей место пореза. — Не соизволили бы вы, граф, осмотреть ее?
Граф отряхнул ладони от стружки, оставшейся от перепила дерева, и скомандовав продолжать работу, посмешил внутрь поместья. Зайдя в дом, он стащил с ног сапоги, переобуваясь в более удобную обувь. Задумываясь о дальнейшем лечении супруги, мужчина не сразу обратил внимание на тихо подошедшую со спины Шельму. Она,кажется была чём-то сильно встревожена. Старушка дрожащими руками начала протирать поставленные на камин вазы, но случайно задев одну из них, уронила вещицу на пол. Старинная фарфоровая красавица вдребезги разлетелась по паркету, отчего граф испуганно обернулся, широко раскрыв глаза.
— Простите,простите, милостивый господин,— запричитала женщина, падая на колени и впопыхах собирая осколки так горячо любимой Люсиль вазы. — Старая дура! Простите... пощадите старуху, у меня дочери совсем малы, не на кого оставить мне их.
Господин стоял в недоумении, не осознавая до конца произошедшего. В его мыслях не возникало и желания как-то оскорбить или наказать служанку. Он не понимал почему женщина так встревоженно молила о пощаде. Феликс был расстроен случившимся, но не видел в содеянном недоброго умысла и корысти, а лишь случайность. Он видел как бедная старушка унижалась, ползая на коленях, поэтому тут же присел на корточки рядом с ней, взяв ее дрожащую руку.
— Шельма, отчего ты такая alarmé? — мужчина явно не понимал причину слез, проступивших на лице служанки.
— Вы же, господин, прикажете высечь меня теперь. Любимая ваза хозяйки,— закончив причитать, женщина начала горько плакать, готовясь к расправе, но граф лишь недоуменно рассматривал ее морщинистое лицо.
— Что ты, старуха, вбила себе в голову? Кого это я приказал высечь?— возмущённый ее заявлением воскликнул Феликс.
Со второго этажа, прихрамывая, спускалась обескураженная графиня Де-Вито. Она так и не дождавшись возлюбленного, услышав шум внизу, решила сама спуститься и посмотреть что случилось.
— Феликс, как ты смеешь на неё кричать?— громко произнесла девушка, спрыгивая с последней ступеньки и, несмотря на боль в ноге, подбегая к служанке. Мужчина хмуро, исподлобья взглянул на супругу. — Поднимайся, Шельма, все в порядке. Она мне все равно уже не нравилась, —пытаясь успокоить плачущую женщину шептала Люсиль, указывая на осколки, но та не переставала причитать.
— Так, Шельма, что с тобой наконец?— не выдержал Феликс.
Повисла небольшая пауза.
— Пощадите, милостивые господа, но ведь пристают крестьянские мужики к моей Берте, уж не знает куда от них деться! — снова падая к ногам Графа и его супруги, начинала причитать служанка. — Уж прохода ей ни там, ни тута не дают!
— Успокойся, Шельма! По порядку рассказывай,— рявкнула Графиня, усаживая женщину на стул, нависая над ней. Граф же, задумавшись, отошёл к окну, всматриваясь в темное небо. На улице, развалившись на бревне,пока хозяин не видит, хохотали мужики, гоняя мух.
Женщина, немного успокоившись, начала свой рассказ:
— Уж вечору, солнце садилось, побежала я у хату, проверить деточек своих, да пришла, а Берты то моей и нету,— прижимая к губам платок, она скривила лицо в попытке не заплакать. Графиня свела брови к переносице, тревожно взглянув на мужа.
— Дальше что? — спокойно произнёс граф, не оборачиваясь.
— А дальше, побежала я,значит, по деревне, в каждый дом заглядывая, нигде ее нет. Добралась до конюшни, смотрю, а там мужики мою Берту лапают, да пройти не дают. Отбила я ее от рук их поганых, а они смеются да и только, — шмыгая носом продолжила Шельма.— Уж не знаю я куда от них бежать, и на сенокосе ей проходу не дают, и в коровнике караулят. Меня уж Бог обделил красотой, а дочка красавица вышла, и всю жизнь платиться она за это.
Как только женщина закончила рассказ, Люсиль, придя в шок, медленно подошла к мужу и встала рядом, также вглядываясь в хмурое небо. Мужчина стоял, не проявляя никаких эмоций, лишь пульсирующая венка, проступившая на лбу, выдавала его беспокойство.
— Феликс,— девушка осторожно коснулась его плеча, но тот тут же отбросил ее руку. Развернувшись, он быстро подошёл к служанке и, опираясь о спинку стула, нагнулся к ее лицу.
— Кто это был? — но женщина молчала,боясь ещё большей расправы от мужиков за стукачество.— Кто это был, я спрашиваю!— выходя из себя от злости, закричал мужчина.
— Эти,что в саду у нас работают,— прошептала Шельма,указывая рукой на окно. Не успев опомниться, женщины стали свидетельницами того, как граф, устремив животный взгляд на дверь,уверенным шагом, снося все на своём пути: старое кресло, вешалку с одеждой и несколько пар обуви; вышел во двор, хлопнув дверью.
Через секунду за разъяренным мужчиной выбежали встревоженные Люсиль и Шельма, они пытались остановить мужчину от необдуманных действий, но он отмахивался. Подойдя к группе лентяев,Граф одернул одного из мужиков, заставляя поднять с бревна, и осмотрел присутствующих оценивающим взглядом.
— Это кто вас учил девок деревенских трогать? — грозно закричал мужчина, ударяя кулаком по стволу яблони. Таким разозленным графа не видел никто и никогда. Казалось, что ещё чуть-чуть и он самостоятельно начнёт сечь их розгами прямо в саду своего поместья.— Вы что, лоботрясы, совсем страх потеряли? Если только я узнаю, что вы хоть пальцем тронули какую-нибудь девку, я лично в вас десять плетей вобью! — на этих словах, плюнув на землю, граф развернулся и, схватив испуганную супругу за локоть, потащил внутрь.