Странные правила: руководство по ролевой игре [Неограниченный поток]

【WTF TF TF TF TF TF TF TF.】

【Что, черт возьми, я увидел?】

[Единственные слова, которые остались у меня в голове — «блять».]

[Обновляйте медленнее, обновляйте медленнее, комната прямой трансляции зависла!]

[Управляющий комнатой, пожалуйста, выйдите и увеличьте вместимость! Как комната прямой трансляции с таким сумасшедшим может так тормозить?!]

[Друзья, без паники. Разве Скао не сказал, что он студент-медик? Студенты-медики спасли множество жизней и видели множество смертей, поэтому за ним появилась толпа. Это очень странно.]

[Используйте мозги, это неразумно.]

[Вы думаете, эти люди смотрели на него так, словно они пришли к врачу...]

[У меня такое чувство, будто я смотрю на бога…]

[Да, это очень трогательно.]

[Значит, у Сяо Ао так много жизней под его началом... Он не случайно потратил все свои очки, поэтому он спустился из элитного пространства, где процесс исследования держится в секрете? ? ? Так причина, по которой мы не видели этот безумный нож, в том, что его выбрал богач для похода в элитное пространство сразу после того, как он вошёл в фундамент, из-за его особых фиксированных характеристик? ]

[Теперь, когда вы это сказали, это кажется правдой... Хотя все говорят, что Сяо Ао — нервный нож, на самом деле он каждый раз великолепен и ни разу не подводил!]

[Боже мой, теперь, когда вы так говорите, кажется, что Сяо Ао никогда не попадал в автомобильную аварию.]

[Почему меня называют Сяо Ао? Зови меня Аошэнь. Прояви уважение.]

На экране, в тусклом коридоре старого многоквартирного дома, Скаро взглянула на обгоревший подол своей юбки, присела на корточки и посмотрела на блондинку на уровне глаз: «Ты подожгла дом?»

«Я... я инсценировала пожар, — губы блондинки несколько раз дрогнули, — пожар такой большой, что он скрыл все улики».

Бушующий огонь уничтожил все в доме и превратил еще дышащего мужчину в обугленный труп, причина смерти которого неизвестна.

Она и ее дочь, пострадавшие, которым пришлось в панике бежать, когда пожар был уже в самом разгаре, получили сочувствие от всех.

Даже если некоторые люди возражают против этого, почему женщина, годами подвергавшаяся домашнему насилию, должна вернуться, чтобы спасти дьявола, отправившего ее в ад, оказавшись лицом к лицу с бушующим огнем?

«Ты такой умный», — тихо сказала Скао. «Ты самый проницательный студент, которого я когда-либо встречала».

Лицо женщины вдруг вспыхнуло от волнения, а ее губы несколько раз открылись и закрылись: «Вы... вы признаете, что я ваша ученица».

Скао несколько раз усмехнулся: «Ты всегда таким был».

Он всегда был хорошим учителем, и ему доставляет удовольствие давать этим людям советы с хорошим пониманием и видеть, какой выбор они сделают в отчаянных ситуациях.

Степень синхронизации 80%.

Бай Цзиньшу автоматически заговорил по-французски, который он никогда систематически не изучал, и понял, что светловолосая женщина не появлялась ни в одном из сценариев Скао.

Она была тем человеком, о котором он мечтал.

Он выпрямился и оглянулся. Чем дальше он отдалялся, тем размытее становились лица. Среди этих размытых лиц некоторые существовали в памяти Икао и представляли собой созданные им «произведения искусства»; некоторые – на гигантском экране кинотеатра, с лицами актёров, играющих роли жертв; а некоторые являлись ему во сне.

В тех снах, где было трудно отличить реальность от фантазии, он совершил несколько невозможных, идеальных преступлений, действуя чужим разумом. Теперь эти персонажи, которые появлялись только во снах, появились и в этом коридоре вместе.

Воздействие возросшей скорости синхронизации на него оказалось серьёзнее, чем он предполагал. После того, как мысли Скао заняли 80% его мозга, он мог лишь ощущать, как быстро меняются его мысли.

Всё вокруг было таким нелепым и скучным. Души, оживавшие благодаря особому пространству и бумажным деньгам, не имели никакой художественной ценности. Ян Пэй был глупцом, на которого раньше даже не смотрел. Те, кого он убивал, были глупцами из глупцов, и он, по сути, позволял этим клоунам так долго стоять перед ним.

Невероятный.

Это невероятно.

Бай Цзиньшу покачал головой и вздохнул.

Это так называемое неизвестное пространство очень интересно, и его фундамент тоже очень интересен. Если возможно, он, конечно, хотел бы постепенно следовать заложенному в нём сценарию и раскрыть тайну, скрывающуюся за этим пространством.

Но теперь его возмутило поведение Ян Пэя, которое он не мог контролировать.

Его перфекционизм и обсессивно-компульсивное расстройство дали о себе знать, не оправившись от последствий.

Бай Цзиньшу встал и посмотрел в сторону комнаты 503, находившейся неподалёку.

Ответ на загадку этого неизведанного пространства уже чётко сформировался в его сознании. Осталась лишь последняя часть, и он может собрать воедино окончательный, идеальный ответ.

Там есть часть об этом идоле.

503 очень опасен. Если он туда войдёт, вероятно, произойдёт что-то неконтролируемое. Он может выбрать медленное исследование и вернуться в другой день или следовать сценарию и естественным образом разгадать тайну в последний момент. Но он не может подавить мысли Скао. Под двойным давлением перфекционизма и обсессивно-компульсивного расстройства этот безумец злится на Ян Пэя, который вышел из-под контроля. Он хочет отправиться в 503, чтобы поклониться богам, получить последние правила и идеально пройти уровень.

«Держите его и людей позади него», — Бай Цзиньшу опустил голову и посмотрел на блондинку, шедшую впереди, волосы которой развевались у его лица. «Спасите того, кто впереди, и оставьте остальных в покое».

Комментарии обновлялись так быстро, что содержимое на экране едва можно было разглядеть.

Длинноволосый молодой человек, казалось, заметил, где находится камера. Он внезапно поднял голову и вежливо улыбнулся в камеру.

«Привет всем», — он беззвучно произнес каждое слово.

«Следующие сцены могут быть немного кровавыми, пожалуйста, смотрите их с осторожностью».

*

Лу Чанфэн считал шаги: «12, 13, 14».

Он стоял на восьмом этаже лестницы, и мир перед его глазами изменился и превратился в странный старомодный жилой коридор.

Позади них люди также один за другим входили в коридор.

«Это... то странное место, о котором говорила Мэйсинь?» Чжэн Юньюнь огляделся и осторожно проговорил: «Мэйсинь... Мэйсинь...»

Нет ответа.

«Ягодка, разве я не сказал тебе подождать нас у входа?»

«Может быть, она наверху?» — размышлял Люй Минчэн, осматриваясь вокруг. — «Она бегала и, возможно, не помнит, откуда пришла, и, возможно, мы пришли с разных сторон».

Его догадка оказалась вполне обоснованной. Когда все вошли в это помещение, больничная лестница позади них исчезла, превратившись в глубокий коридор.

«А что, если нам пойти и посмотреть?» — предложил он.

Проект был принят единогласно, возражений не было.

Не увидев в этом пространстве своего брата Ао, Лу Чанфэн понял, что его цель достигнута. Раз остальные трое хотели его найти, пусть найдут.

Лу Минчэн и ещё несколько человек шли впереди, а Лу Чанфэн медленно следовал за ними. Пока они шли, он вдруг почувствовал, что рядом с ним кого-то не хватает.

«Фан... Чэнь Фэй?» Он чуть не окликнул Фан Шаонина, но быстро изменил слова: «Что ты делаешь?»

Позади него доктор Фан, одетый как Чэнь Фэй, неторопливо стоял под боковым окном дома одной из семей, приподнявшись на цыпочки, чтобы заглянуть внутрь.

«Просто смотрю», — Фан Шаонин отряхнул пыль с рук. — «Просто вспоминаю прошлое».

«Вспоминаешь прошлое?» — Лу Чанфэн с подозрением подошёл и посмотрел в сторону доктора Фана. Разве это не обычная комната из прошлого? Что за прошлое он вспоминал?

«Мебель», — Фан Шаонин отряхнул пыль с рук. «Вспоминая детство, я понимаю, что мой дом был таким же, когда я был ребёнком».

Увидев странное выражение лица Лу Чанфэна, он не смог сдержать смеха: «Почему? Ты думаешь, что врачи и медсёстры в Первой больнице — монстры без плоти и крови, эмоций и детства?»

Лу Чанфэн: ???

Не так ли?

Если вы не монстры, то директор Сан, чья кожа синеет, а ногти отрастают длинными и сочятся слюнями в полночь, — всего лишь их коллективная галлюцинация?

«Конечно, нет», — доктор Фанг пошёл вперёд. «По крайней мере, я. Не знаю, как остальные».

Лу Чанфэну его слова показались странными.

Что значит, по крайней мере, его нет?

«А каким было твое детство?» — не мог не спросить он.

Доктор Фан щёлкнул пальцами, даже не повернув головы, и не ответил на вопрос Лу Чанфэна: «Ты что, не собираешься меня догонять? Если не пойдёшь, все трое поднимутся наверх».

«Я иду». Лу Чанфэн подсознательно чувствовал, что что-то не так, но не мог понять, что именно. Ему пришлось поднять глаза и быстро взглянуть на номер комнаты, который Фан Шаонин помнил из прошлого, а затем ускорить шаг, чтобы догнать его.

103.

Есть ли в этом что-то особенное?

Это не те 503, о которых говорил старик-шахматист.

Лу Чанфэн, должно быть, не думал в тот момент, что его брат Ао уже вошел в 503, о котором он так много думал.

Пока «верующие» позади него сдерживали людей Ян Пэя, Бай Цзиньшу, единственный слабак в коридоре, медленно толкнул дверь комнаты 503.

Бай Цзиньшу больше не мог подавлять мысли Скао. Вернее было бы сказать, что Скао поглотил его, а не просто поглотил. В его сердце пылало необъяснимое желание покончить с собой: войти в число 503, поклониться богу и получить последний ключевой кадр в головоломке.

В следующих 103, 203, 303 и 403 годах он соответственно получил часть семейной жизни. Так что же он увидит в 503 году?

Тик-так, тик-так.

Звук капающей в лужу воды.

Звук доносился из-под его ног.

Бай Цзиньшу достал из кармана мобильный телефон, включил фонарик и посветил вперед.

Всё перед ним было ярко-красным. Кровь растеклась по всему полу дома, образовав неглубокую лужу. Он наступил ботинком в лужу крови, что, естественно, вызвало звук капающей воды.

Камера, следовавшая за ним, также запечатлела эту сцену в нужный момент:

[Боже мой, я не осознавал, что Сяо Ао на самом деле может быть Аошэнем, и он не новичок, а большой босс, пришедший бомбить пруд с рыбой, но я видел кровь по всей земле. У меня голова кружится от крови, так что, возможно, мне нужно отдохнуть.]

[Уже поздний вечер...становится все более и более захватывающим.]

[Это тот день, когда пациент покончил с собой? Кровь была на полу и капала на сушилку для белья старика внизу.]

[Слишком много крови. Неужели в человеческом организме так много крови?]

Конечно, нет.

Кровь в организме человека составляет всего 7–8% от массы тела. По словам молодого человека, которого он встретил в комнате 403, Бай Цзиньшу предположил, что его нынешний вес не достигает и 60 кг, а это значит, что объём его крови может составлять не более 4200–4800 мл, что эквивалентно примерно восьми с половиной бутылкам обычной 500-миллилитровой минеральной воды из супермаркета.

Легко представить, что при таком небольшом количестве крови, даже если бы все его тело было обескровлено, на земле не осталось бы лужи.

Бай Цзиньшу приблизительно оценил количество крови на земле и пришел к выводу, что оно определенно ненормально.

Впереди виднелся слабый свет, мерцавший в направлении спальни, где находилась статуя бога.

Как и сказал дядя-шахматист, когда дверь открылась, на земле, в крови, стоял круг из недогоревших свечей. В тусклом, мерцающем свете свечей, в центре свечи, мерцал бескровный профиль молодого человека, казавшийся тихим и пугающим, странным и гармоничным.

И вот в такой странной атмосфере Бай Цзиньшу обошел мертвое тело, лежащее на земле, поднял голову и посветил фонариком на статую, которую он никогда прежде не видел ясно.

Трудно описать это чувство словами.

Статуя была явно высотой всего около 1,2 метра, но когда на нее упал свет, у него внезапно возникла иллюзия, что статуя была чрезвычайно огромной.

В полумраке он посветил линейным светом фонарика на статую, словно муравей, ползущий к подножию горы, подняв глаза и увидев перед собой гору, которая была в сотни миллионов раз больше его самого.

Почти сразу же ему в голову пришла мысль, что он подобен поденке, пытающейся потрясти дерево, и не может сравниться с этой статуей.

Что бы он ни сделал со статуей, это будет столь же незначительно и бессильно, как пылинка, упавшая на гору, или капля воды, вливающаяся в море, и не окажет на Него ни малейшего воздействия.

Перед этой статуей невозможно скрыть никаких мыслей. Те, кто хочет использовать статую как возможность выбраться отсюда, увидев её, поймут, что гора — это гора, а ты — всего лишь маленький муравей.

Уголки губ Бай Цзиньшу изогнулись, и через несколько секунд шока он тут же избавился от давления, которое оказывалось непосредственно на его душу.

К сожалению, ему действительно пришлось что-то сделать со статуей.

Он оглядел залитую кровью землю, повернулся, стащил подушку с дивана в гостиной и бросил ее в лужу крови.

Затем он проигнорировал странный труп рядом с собой, опустился на колени на коврик и, подражая акценту молодого человека из комнаты 403, произнес труднопроизносимое существительное.

Затем: «Бу, Великий, Верховный».

Это уважительное имя.

Первое сложное существительное относится к самой статуе, а два следующих за ним слова указывают на силу статуи.

Бу — монгольское слово. В монгольском языке [utu] и [boo] — два корня. [utu] обозначает женский половой орган, а [boo] — мужской. Эти два слова — очень древние протомонгольские, и здесь они обозначают пол статуи.

Подводя итог, можно сказать, что этот абзац похож на назидательную фразу перед молитвой, а его функция примерно эквивалентна перекличке учителя в классе или подтверждению счета при совершении платежа.

И взрывной шквал не утихал никогда:

[Это место такое странное, статуя бога в помещении класса E, почему у меня мурашки по коже даже через экран?]

[Что ещё происходит в нашем проекте? Помните длинношею медсестру Хэ в первый день? Она вызвала у меня тогда те же чувства, и она не казалась чем-то из космоса класса E.]

[Скао опустился на колени? Что он собирается делать?]

[Я больше не могу это выносить. С тех пор, как я вложился в этот проект, каждый день вижу комментарии: «Что Скао собирается сделать?», «Что произойдёт, если Скао это сделает?», «Что Скао имеет в виду?», «Как Скао пришёл к такому выводу?», «Чувствую себя идиотом».]

[Я смирился с тем, что я дурак перед Аошеном. Теперь хочу узнать, что он делает.]

Закончив читать почётное имя, Бай Цзиньшу медленно поднялся с земли. Убедившись, что на штанинах нет крови, он трижды поклонился и сказал: «Я хочу узнать правила…»

Его мысли внезапно застыли, а слова, которые он собирался сказать, застряли в горле.

Нет... это не так...

Мысли Бай Цзиньшу напряжённо трудились какое-то время. Увидев, что статуя находится под давлением высшего существа, он насторожился. Он подсознательно увеличил скорость синхронизации Скао, чтобы увеличить удачу и быстрее избавиться от ничтожности и шока, наложенных на его душу.

Но теперь эта удача обернулась против нас.

【90%】

«Нет», — сказал Скао на экране, и его глаза замерцали, словно он внезапно передумал. «Я хочу знать о тебе всё».

В больнице, за пределами больницы, двадцать лет назад, двадцать лет спустя.

Статуя словно мерцала.

Итак, что вы можете подарить?

*

Глаза Фэйда Чена, отделенного дверью в коридоре на пятом этаже, были налиты кровью.

Он думал, что, возможно, пришел сюда, чтобы жульничать, следуя словам Лю Мэйсиня, или же попал в ловушку этих неизвестных существ, но он никогда не думал, что его будет подавлять Скао, на первый взгляд мягкий член команды.

Хотя он и нечасто пользовался своим умом, он всё же видел, что с «Лю Мэйсинь» что-то не так. Но теперь его слова были сняты, а его лицо полностью стёрто Скао. Если бы он не убил Скао прямо на месте, в комнате прямой трансляции, в этом незнакомом месте, весь престиж, накопленный им за эти годы, и статус, заработанный этим давлением, были бы потеряны.

Без этого накопленного престижа фиксированные качества Ян Пэя превратились бы в посмешище.

Лю Мэй почувствовал неладное, но дал ему особые правила, по которым у него оставалась единственная надежда восстановить свой престиж — убить Скао.

Кто бы мог подумать, что у Скаро с его тонкими руками и ногами, да еще и с видом человека, никогда не занимавшегося спортом, на самом деле на руках так много жизней.

Она так хорошо притворялась, что даже он был обманут.

Через три дня после входа в неизведанное пространство Скаро не дал никаких подсказок и позволил остальным членам команды следовать за ним, особенно толстяку Лу Чанфэну, который, казалось, возглавлял команду.

Было очевидно, что он был одним из тех, кто убил множество таких же, как он сам, но он притворялся таким хорошим, ладил со всеми, кто был за пределами команды, и вёл себя как добрый и законопослушный человек. Если бы не особая природа этого пространства, приведшая к стольким смертям, боюсь, он бы продолжал притворяться, пока не отправился исследовать.

Кто этот человек по имени Скао? Как он может быть новичком, у которого на руках столько жизней? Как он может быть никому не известным? Почему он никогда раньше не слышал этого имени? И не слышал о пионере с похожей внешностью?

Чэнь Фэй становился все более и более обеспокоенным, ему хотелось подбежать к нему и спросить, что он здесь делает.

С таким количеством жизней на его руках Скарао определённо не мог быть рядовым членом команды. Я никогда не слышал его имени, так что он мог быть только членом команды из элитного пространства, с которым я так и не решился связаться. Возможно, его имя даже не Скарао, и в начале он даже использовал псевдоним!

Хотя на руках у Чэнь Фэя множество жизней, он осмеливается вести себя высокомерно только в среднем и низком сегментах рынка. Разве не потому, что в элитном сегменте слишком опасно, и он не может гарантировать, что сможет безопасно выбраться оттуда после назначения лекарства?

Как он мог стать врагом такого выдающегося существа!

И не только сам Скао, но и те, кого он убил, были безумцами, которым было всё равно на их жизнь. Да, эти люди умерли рано, но как они могли быть так готовы подчиняться тем, кто их убил?

Особенно блондинка-иностранка, она была просто сумасшедшей. Она посмела броситься в толпу с кухонным ножом, словно ей было всё равно, ранена она или нет. Она отчаянно блокировала все атаки Скарао.

Это совершенно неверно. Даже ему приходится полагаться на давление, создаваемое фиксированными атрибутами, чтобы подавлять эти мёртвые души. Почему эти люди, погибшие от рук Скао, продолжают так упорно сражаться после его ухода?

Подожди… уйти?

Взгляд Ян Пэя медленно отвёлся от отчаянно сражающихся призраков. Куда же подевался Скаро?

«Он вошёл в комнату 503». Внезапно появилась «Лю Мэйсинь», бок которой был тонок, как лист бумаги, и напугала его.

Он попал в 503?

У Ян Пэя не было времени наблюдать за Лю Мэйсинь. Он медленно сделал несколько шагов вперёд и остановился у двери комнаты 503.

У него не было времени заставить Скао войти, поэтому он вошел туда сам.

Ян Пэй постоял у двери, помедлив несколько секунд, а затем осторожно приоткрыл дверь.

Если Скарио — великий бог, спустившийся из элитного пространства, то теперь у него есть два выбора.

Первый вариант заключался в том, чтобы открыть дверь и сдаться. Когда они стали врагами, он смиренно попросил прощения у противника, надеясь, что тот не станет мобилизовать свою энергию, чтобы причинить ему, Ян Пэю, неприятности после того, как исследование этого пространства будет завершено.

Независимо от успеха или неудачи, его судьба будет совершенно необратимой, но у него будет шанс выжить, исследовав мир.

Во-вторых, поскольку он уже вошел в 503, Ян Пэй может также приложить все усилия и объединить усилия с «Лю Мэйсинь», которая уже установила ловушку в этом неизвестном пространстве, чтобы вместе «убить бога»!

Этот шаг очень рискованный, но если всё получится, Ян Пэй станет первым членом низкоуровневой разведывательной группы, «убившим бога» перед камерой! Он обретёт беспрецедентный авторитет!

Это рискованный шаг, давайте на этот раз выложимся на полную!

«Что нам делать?» Он повернулся и спросил: «Лю Мэйсинь».

«Мы? Я не могу войти, и тебе не нужно ничего делать», — сказала Лю Мэйсинь со странным выражением лица. В её глазах читалась надежда, но в то же время чувствовался смутный страх. «Тебе просто нужно открыть дверь, убедиться, что он жив, а затем помочь мне воскурить три благовония статуе».

«Помните, это всего лишь три столпа, — подчеркнула она, — и уходите, как только закончите».

Ян Пэй распахнул дверь.

«Лю Мэйсинь» превратилась в тонкий лист бумаги, который не мог намокнуть. Увидев лужу крови в комнате, она остановилась у двери. В луже крови на полу Ян Пэй ничего не мог поделать, кроме как зажать нос и сделать несколько шагов вперёд, пока не увидел приоткрытую дверь спальни.

За дверью спальни, кажется, теплился свет свечи.

Он осторожно толкнул дверь и увидел незнакомого человека, лежащего в свете свечи, в то время как знакомый ему Скарио прислонился к углу.

Кровь на земле запеклась на штанинах и испачкала белую рубашку, но его это, казалось, ничуть не беспокоило. В мерцающем тёмно-жёлтом свете свечей лицо Бай Цзиньшу было удивительно прекрасно: опущенные ресницы, дрожащие ресницы, соблазнительный красный блеск в уголках глаз и колеблющаяся водянистая тень в уголках губ.

Он поднял глаза, и давление Всевышнего нахлынуло на него, словно непреодолимая волна.

Что...ситуация...

Мозг Ян Пэя работал с трудом.

Тот, кто не видел этой статуи, не может поверить, что в мире существует столь великое существо. Он ничтожен перед этой статуей.

В этот момент его мозг словно отключился. Он пассивно дрожал, склонившись перед статуей, отбросив всякую волю и мысли, принадлежавшие его господину, и полностью потеряв над собой контроль.

Бай Цзиньшу, прислонившийся к углу, услышал звук открывающейся двери и посмотрел в его сторону.

Говорят, что красавицы выглядят особенно ошеломляюще, когда смотрят под лампой. В мерцающем свете свечей длинноволосый юноша слегка приподнял брови и слегка изогнул губы. Увидев его, он даже медленно улыбнулся.

Под непреодолимым давлением эта странная улыбка сломала его последнюю линию рациональной защиты.

Ян Пэй в одно мгновение потерял способность говорить.

Бай Цзиньшу легко вздохнул и медленно выпрямился.

Если бы комментаторы знали, что с ним произошло в этот момент, они бы обнаружили, что даже его непревзойденная удача может однажды обернуться неудачей.

Он недооценил, насколько важной будет информация «всё о тебе» для великого существа.

Как только он закончил говорить, прежде чем он успел встать, знания, которые статуя вливала в его голову сверху донизу, потрясли его до такой степени, что он едва мог стоять.

Слишком много информации обрушилось на его разум, мешая ему дышать. Он мог лишь подсознательно прикрыть горло, невольно издав звук «хо-хо», обозначающий удушье, и согнувшись, чтобы смягчить ужасающее воздействие.

Неразличимая информация прошлась по всем изгибам его мозга, коснулась каждого нерва, сохранившего рассудок, и глубоко задела кончики нейронов. Пока информация разворачивалась в его сознании, Бай Цзиньшу изо всех сил пытался открыть рот и с трудом вдыхал воздух. Колени подкосились, и он упал в лужу крови.

Кровь просочилась сквозь штанины, оставляя слегка прохладный и липкий след. Бай Цзиньшу присел на колени, его нос наполнился запахом крови от внезапного удушья и учащенного дыхания. Его мизофобия была словно укололи иголками, и он, спотыкаясь, побрел к углу, оставшись в единственном чистом месте.

Когда он смог дышать, он с опозданием осознал, что его мысли стали ненормально активными, ненормально неконтролируемыми, ненормальными... ненормально способными понимать ненормальности, содержащиеся в этой информации.

Исследования показывают, что в настоящее время мозг человека развит лишь на 10%, и этих 10% недостаточно для полной обработки этой информации, которая находится за пределами нашего понимания, поэтому бог, давший нам информацию, насильно развил наш мозг.

Когда боль достигает определённого уровня, мозг должен её блокировать, но сейчас часть мозга принудительно растянута, и информация многократно проносится через неё, словно прилив. Бай Цзиньшу может лишь неконтролируемо дрожать, а его зубы почти кровоточат.

В море информации, текущей по небу, он изо всех сил пытался запечатлеть знакомую сцену.

Это еще молодое лицо отца пациентки.

Более 50 лет назад у отца пациента, только что начавшего работать на фабрике, родился сын. Он был так рад, что пригласил к себе домой на ужин нескольких лучших коллег с фабрики и сообщил им радостную новость.

Чего он не знал, так это того, что гороскоп этого ребенка был совершенно особенным.

Он настолько особенный, что привлекает внимание некоторых странных людей.

Инженер Фанг, опытный техник на заводе, после банкета неожиданно сблизился с отцом пациента. Через несколько месяцев они стали побратимами.

Бай Цзиньшу взглянул на лицо Фан Гуна, которое он никогда раньше не видел в своих мыслях, уголки его рта дрогнули, и он продолжил поиски, превозмогая сильную головную боль.

Старый Фан, тогда ещё Сяо Фан, был щедр и полон энтузиазма, и сразу же завоевал доверие и дружбу всей семьи пациента. Дружба между двумя семьями продлилась более 20 лет, и этот ребёнок с особенной судьбой в мгновение ока превратился в юношу.

Молодой человек устроился на работу в компанию и нуждался в отчёте о медицинском осмотре. Дядя Фанг, хороший друг его отца, познакомил его с отделением медицинского осмотра Первой больницы, сказав, что там есть знакомые врачи, которые могут выдать результаты на три дня быстрее обычного, что было как раз подходящим временем для того, чтобы приступить к работе раньше.

Семья ничего не заподозрила, и молодой человек нашел врача в больнице по рекомендации дяди Фана.

Затем у него диагностировали рак, и это стало началом трагедии для этой семьи.

Всё это было в рамках ожиданий дядюшки Фана. Он вступил в сговор с врачом и намеренно поставил молодому человеку неправильный диагноз: рак.

Другими словами, нельзя сказать, что дядя Фан был в сговоре с врачом. Этот врач в медицинском отделении был человеком дяди Фана с самого начала.

Семья продала всё своё имущество и заняла деньги у всех родственников и друзей, у которых смогла. Моя сестра потеряла работу по распоряжению дяди Фана, а отца намеренно перевели из основного руководства в другие отделы. Семье негде было занять, и жизнь становилась всё хуже и хуже. В конце концов, они даже начали молиться богам и возлагать надежды на иллюзорных богов.

Дядя Фэнг всё это видел и притворился убитым горем. Он тайно рассказал отцу пациента, что в его родном городе много шаманов, и слышал, что там поклоняются одному особенно могущественному богу. Если быть достаточно искренним, можно добиться всего.

Единственная проблема в том, что, согласно правилам, их бог не может покинуть гору. Если они хотят поклоняться этому богу, члены семьи должны пойти и пригласить его лично. Что касается шамана, он пойдёт и будет просить за него, а также может занять денег на дорожные расходы сестры.

Когда люди доведены до отчаяния, они готовы поверить чему угодно. Отец пациента был полон благодарности и считал Лао Фана щедрым человеком и одним из немногих братьев, которые всё ещё были готовы заботиться о семье в это трудное время.

Итак, сестра, связанная с юношей кровными узами, была увезена в горы дядей Фэнгом. Она вытащила оттуда странную статую, которую изначально невозможно было вынести из гор, открыв тем самым ящик Пандоры.

Дядя Фан использовал особый гороскоп, общее стремление, связанное кровными узами, и план, рассчитанный более чем на двадцать лет, чтобы успешно снять печать злого бога и пригласить его в мир за пределами Десяти тысяч гор.

Под высокой статуей юноша загорелся желанием сменить тело и успешно посеял семена веры за пределами гор. В горах Шивань дядя Фан и врач, поставивший ему неверный диагноз, преклонили колени перед статуей.

«Великое существо, — сказал доктор с благочестивым видом, — на этот раз я хочу более высокого статуса и лучшего внешнего вида».

Его больше не удовлетворяло то, что мог получить врач.

«Что касается того, что я снял», — сказал он со странной улыбкой, — «конечно, вы можете отдать его ему».

Позади него, под медленно снимающейся кожей, находился отвратительный и ужасающий монстр.

Бай Цзиньшу почувствовал, будто ему в мозг вонзается нож. Он сделал несколько глубоких вдохов и быстро пропустил воспоминание о теле статуи, которое было слишком странным.

Никогда еще его мысли не были столь быстрыми и столь ясными.

заменять.

Сила этой статуи — в замещении, что позволяет верующим заменять личности других и продолжать жить в телах других, тем самым достигая вечной жизни в другом смысле.

Фан Шаонин и этот так называемый онколог понятия не имеют, сколько лет прожили. Эта вера давно превратила их тела в монстров. Они снова и снова меняют чужие личности и вселяются в чужую кожу, чтобы обрести вечную жизнь.

В конце концов им предстоит не только самим выбраться из гор, но и вернуть в мир людей злых богов, заточенных в горах.

Деревянная скульптура кобчика в больнице – это демонстрация силы божества. Старое здание стационара, которое не сносилось десятилетиями, – это место, благословлённое деревянной скульптурой кобчика.

Гороскоп молодого человека особенный и может выманить злого духа из гор. Как только злой дух обретёт веру в мире за пределами гор, он сможет пустить глубокие корни за пределами гор.

Создав образ молодого человека, Фан Шаонин использовал одержимость первой веры, чтобы построить это особое пространство, заперев в нем бесчисленных врачей и пациентов, умерших в больнице во время Фестиваля духов, а затем воспользовался их одержимостью, чтобы выбраться наружу и создать питательную среду для злого бога, чтобы привлечь верующих.

Итак, днём это место принадлежит запертым врачам. Они твёрдо верят, что, пока верят в этого злого бога, могут остановить время и пространство, чтобы атаковать пациентов, нарушивших правила, снять с них браслеты, подменить личности и покинуть этот бесконечный ад.

Ночью это место принадлежит пациентам. Десятилетиями пациенты, умершие здесь во время Фестиваля духов, жаждали перерождения и по ночам превращались в глаза в палате, шпионя за душами. Они верили, что как только души потеряют браслеты, подтверждающие их личность, им пора будет заменить души и покинуть это место.

Только медсестры особенные.

В сознании молодых людей нет места медсестрам, но нормальная больница не может существовать без медсестер.

Чтобы исправить ошибки в помещении, врачи встали на колени перед статуей и создали собственные бумажные куклы. Сняв с пациентов браслеты и заменив их удостоверения личности, медсестра снова превратилась в бумажную куклу и ушла вместе с ним.

Так же, как Фан Шаонин и исчезнувшие «Сяо Лю и Сяо Ли».

Но у всех вещей есть дух, и как только что-то создано, в какой-то момент оно неизбежно выйдет из-под контроля.

Медсестра Он работает медсестрой под руководством директора Сан. Директор Сан много лет проработал в Первой больнице и наконец нашёл возможность уйти.

Поэтому он поставил всё на кон в ночь, не принадлежащую врачам, пытаясь добиться успеха или умереть. Однако медсестра Хэ, у которой были свои планы, не хотела делить риск уничтожения 50% с директором Суном, поэтому она тайно поклонялась богам и стала его последователем, пытаясь обойти своего создателя и уйти пораньше.

Однако за это приходится платить.

Бумажный человечек может использовать только способности доктора и не имеет собственного тела, поэтому она поклонялась статуе до того, как открылось пространство остановки времени. Убедившись, что заменяющий объект — Бай Цзиньшу, она смогла заменить только его личность.

Медсестра Хэ — всего лишь листок бумаги. У неё нет никакой сущности. Выбрав замену, даже если она поспешно узнает, как доктор украл браслет Лю Мэйсинь, и заменит своё тело на тело Лю Мэйсинь, она останется лишь листком бумаги, а не реальным человеком.

Если бы она захотела уйти отсюда, она могла бы только войти в тело Бай Цзиньшу.

Если кто-то захочет совершить с ним обмен, не получая браслет, он также должен ввести 503, положить три палочки благовония перед статуей, стать верующим и завершить этот двусторонний контракт.

Бай Цзиньшу уже знал все правила этого пространства.

Но беда была в том, что после того, как он поклонился идолу и усвоил последнее правило, он не мог выбраться.

Стать верующим означает открыть канал, означает обменяться личностями с медсестрой Хе, означает стать частью этого пространства, стать частью правил и означает, что он останется здесь навсегда.

Но к счастью, когда уровень синхронизации достигает 90%, даже если это даст обратный эффект, это все равно можно считать удачей.

Под ужасающим давлением статуи Ян Пэй, подошедший к двери, застыл в оцепенении перед дверью спальни. Его мысли полностью остановились, и он мог лишь пассивно воспринимать всё происходящее, не в силах мыслить.

«Послушай», — услышал он хриплый голос Бай Цзиньшу, — «я уже поклонялся тебе, так что теперь я считаюсь твоим верующим?»

Скао сделал несколько глубоких вдохов, его горло сжалось, и на его лице появилась прекрасная улыбка.

«Я приношу свою жертву».

Для проявления идола требуется огромная жертва драгоценных эмоций.

Ему не хватило искренности, отчаяния, настойчивости и желания. Его единственное стремление к правилам истины было употреблено в его первой молитве.

Но в этом мире есть своего рода драгоценная эмоция, которую труднее всего скрыть и труднее всего получить.

И это как раз самый дешевый для него вариант.

Он был настолько смел, что зацепил своей рукой палец огромной статуи, опустился на колени и оперся на колени этого великого существа, подарив ему улыбку удивительного и особенного оттенка.

Ян Пэй почувствовал холодок по спине. Он не мог думать о том, какую жертву собирался принести Бай Цзиньшу. Сердце его наполнилось страхом, словно он увидел муравья, пытающегося схватить бога.

Ресницы муравья влажные, уголки его губ влажные, и тон его голоса влажный.

Уголки глаз муравья слегка красные, губы слегка красные, кончик языка также слегка красный.

Ян Пэй не мог пошевелиться и с ужасом наблюдал, как Бай Цзиньшу прислонился к коленям статуи, словно был возлюбленным. Взгляд его был исполнен преданности и нежности, голос был хриплым и протяжным. Казалось, он не молился, а, скорее, искренне влюбился в статую.

Он был маленьким безумцем, который вырос, наблюдая за игроками в казино, и вот теперь он впервые сам сел за игорный стол.

Затем он хитро выдвинул свои фишки.

«О великое существо, я хочу принести тебе в жертву Ян Пэя». Он сказал: «Вы с ним можете обменяться личностями».

«Фан Шаонин, ты идиот», — грубо сказал он, но при этом говорил мягко и нежно. «Мир за пределами горы — всего лишь одно из ложных неизведанных пространств, и я хочу спасти тебя».

Он нашёл ошибку. Пока статуя не принадлежала этому месту, он не был обязан соблюдать правила.

Разве люди в этом пространстве не любят меняться местами?

Ладно, давайте на этот раз поменяем его на больший.

Пусть он заменит бога этого неизвестного пространства!

Автору есть что сказать:

Обычный верующий сталкивается со злым богом: «Великий Господь, я принесу себя в жертву тебе».

Маленький верующий Аочжуан встречает злого бога: «Великое существо, я хочу принести тебе в жертву Ян Пэя».

Ян Пэй: ???

Ян Пэй: Жизнь инструментальщика, до которого никому нет дела