Искусство лжи

— И он просто вот так вот взял и уехал? Же-е-есть! Представить не могу, каково тебе. Но ты не переживай. Двери нашего дома всегда для тебя открыты.

       Ше было приятно слышать поддержку от друга, однако с его слов Порш выглядел безответственным старшим братом, оставившим младшего на произвол судьбы, хотя это было вовсе не так. Да, они прежде никогда не разлучались на такой длительный срок, но это не означало, что рано или поздно этот момент не придёт. Правда, Ше думал, что это будет связано с замужеством одного из них, но работа, благодаря которой они смогут исполнить свою мечту — тоже неплохо.

— Всё нормально. Он обязательно вернётся.

— Ну не знаю, друг. У бет не так сильно развито чувство семьи, как у омег. Может быть, он давно искал повод свалить и жить отдельно.

       Отчаянные времена требовали отчаянных мер, вот ему и пришлось так быстро уехать. Ше прекрасно знал, что брат бы никогда его не бросил. Только не Порш.

— Вот и прекрасно. Может он, наконец, найдёт постоянные отношения, а не будет гоняться за каждой юбкой.

— Поражаюсь твоему спокойствию. Я бы был просто в ужасе, если бы самый близкий мне человек, с которым мы никогда не разлучались, свинтил куда подальше на неопределённый срок. А ты хорошо держишься.

       На самом деле нет. Друг Порше пугающе точно описал его нынешнее состояние. Где-то он даже преуменьшил, но, как бы то ни было, Ше всё-таки понимал важность того, чем занимается его брат, и тот уровень ответственности, который он возложил на него.
       Всю жизнь за них обоих беспокоились родители, а когда их не стало — всё на себя возложил Порш. Он всегда старался сделать так, чтобы они ни в чём не нуждались, даже если для этого приходилось врать, но то была ложь во благо. Теперь до беззаботной жизни им оставался буквально один единственный шаг, и лучшее, что в этот момент мог сделать Ше — поддержать своего брата.

— Боже, уже скоро час! — Ше встрепенулся и принялся убирать всё со стола.

       Его друг не успел доесть последнюю соломинку лапши, когда Ше выхватил тарелку у него из рук.

— Чего ты так суетишься?

— Сегодня последний день подачи документов!

— И что?

— Как что? В этом году спикер сам Пи'Вик!

— А-а-а-а-а-а, — многозначительно протянул парень. — Теперь всё понятно. Имей совесть, Порша нет всего неделю, а ты уже готов пуститься во все тяжкие.

— Что?! Нет! Во-первых, мне просто нравятся его песни, а во-вторых, — Ше запнулся.

— Ну договаривай.

— Перестань. Я один из сотни его фанатов. Не думаю, что он в принципе обратит на меня внимание, а если попробую с ним заговорить, то наверняка запаникую и убегу.

— М-да, — в голосе друга звучало столько разочарования, что Ше даже стало неловко за себя. — Может и хорошо, что Порш уехал. Ты в кои-то веки сможешь нормально с альфами пообщаться.

— Не неси чепухи. Я хорошо со всеми общаюсь, и вторичный пол здесь ни при чём.

— Да ну? Сколько у тебя было парней?

— Ни сколько, сам же знаешь. И при чём тут это вообще?

— При том, у тебя ведь нулевой опыт. Тебя очень легко развести.

— Неправда!

       На самом деле, отношения всегда были больной темой в их семье. Со средней школы родители постоянно ругали Порша за его чрезмерную популярность в школе. Даже будучи открытым омегой, он встречался со многими, что стало только поводом к тому, чтобы усомниться в его вторичном поле, ведь всем известно, что омеги не “игроки”. Порш любил внимание. Отец говорил, что эпатаж ему передался от матери.
       Что же касалось Порше, то тут уже, скорее, свою роль сыграла братская ревность, ибо стоило хоть одному незнакомому альфе приблизиться к Ше, как рядом с ним тут же появлялся старший братец и отгонял всех от младшего, словно дикий зверь отгонял других хищников от своего детёныша.
       Это продолжалось вплоть до его выпуска из старшей школы. Затем родителей не стало, и все братские чувства в нём как будто бы удвоились. Ше ощущал лёгкий дискомфорт от такой гиперопеки, но в целом ему это никак не мешало жить. Порш не настаивал на том, чтобы он никуда не ходил с друзьями, просто должен был отчитываться ему, с кем и где он находится. Всегда быть на связи, ничего не скрывать и в случае опасности — первым делом сообщать ему. Как будто Ше мог пожаловаться кому-то ещё. Порш был единственным человеком в мире, который ради него был готов на всё. Только брат всегда мог его защитить, и только он делал всё, чтобы Ше ни в чём не нуждался.
       Порш в самом деле лучший старший брат. Но порой в погоне за хорошей жизнью для Ше он забывал о себе. Отчаянные времена потребовали отчаянных мер, это и привело к тому, что после поступления в университет ему пришлось скрыть свой вторичный пол и начать притворяться тем, кем он не является.
       Порш никогда не показывал Ше, как ему тяжело, но и Ше не дурак. Он прекрасно понимал каких усилий брату стоит скрывать ото всех, что он омега. Прикидываться бетой, принимать тонны лекарств и подавителей, переживать дикую боль во время течек – и всё это только для того, чтобы ему позволили быть опекуном Ше.
       Порше даже не представлял, какой силы должна быть любовь, чтобы человек поступился собственной личностью ради другого. Но благодаря Поршу он точно знал, если когда-нибудь появится кто-то, кто пожелает провести с ним всю жизнь, этот человек будет обязан любить его так же сильно, как и Порш, если не сильнее. Хоть это и было невозможно, но всё же было бы славно, появись кто-то ещё, для кого Ше будет целым миром. Но такая любовь слишком невероятная. О ней Ше слышал только в песнях и музыке, которую писал его любимый исполнитель.

— И всё-таки, ты мне расскажешь, кто этот Пи'Вик такой? Ей богу, впервые о нём слышу.

— Ты шутишь?! Это гениальный певец и музыкант! Он выпустился с музыкального факультета того же университета, куда собираюсь поступать и я, и практически сразу стал популярным!

— Сразу? После выпуска? — парень недоверчиво вскинул бровь.

— Ещё когда он учился у него уже были фанаты. Все называли его гением, способным покорять сердца людей с помощью музыки, — его друг ещё никогда не видел, чтобы, говоря о ком-то (кроме Порша, само собой), Ше так ярко светился от восхищения. — Вот, послушай! — как бы в доказательство своих слов Ше включил на телефоне одну из своих любимых песен Пи'Вика.

       Конечно, его друг такое не слушал, однако сложно было не признать, что талант у парня есть. Природа одарила его потрясающим мелодичным голосом.

— Скажи ведь потрясно!

— В твоём вкусе. А фотки есть?

— Сам загуглишь!

       Друг тотчас достал телефон и забил имя исполнителя.

— Ну да, вполне в твоём вкусе, — вновь подколол он Ше.

— Ну не при мне же, дурак! — он заметил, как лицо и уши Ше заметно покраснели.

— Да ладно тебе! Я же шучу.

— Плохие шутки. И вообще я из-за тебя сейчас опоздаю. Всё, на выход.

— Выгоняешь? А будь здесь Порш, он бы мне предложил ещё немного задержаться.

— Но я не он, поэтому проваливай!

***

       Побывав на службе у господина Танкхуна всего день, Порш не думал, что захочет вернуться к Кинну. Как оказалось, жизнь старшего сына семьи Тирпанякун на редкость унылая.
       Танкхун выглядит, как альфа, который только и знает, что прожигать деньги, посещать всевозможные вечеринки да трахаться с кем попало. Но на деле интересы господина Танкхуна более узки, можно даже сказать примитивны.
       Уже второй день подряд Порша, Арма и Пола держали в комнате господина Танкхуна, который заставлял смотреть их один и тот же лакорн вот уже третий раз подряд. Как Порш понял по рассказам телохранителей, до его прихода они успели посмотреть этот сериал ещё пять раз. А на уместный вопрос: “Какого чёрта?”, получал лишь пожимание плечами.
       Вновь настал момент кульминации, когда главному герою истории раскрывалась личность убийцы. К сожалению, детектив оказался настолько посредственным, что Порш вычислил преступника чуть ли не в самом начале, но Арм и Пол уберегли его от главной ошибки — выдать персонажа господину Танкхуну ещё до развязки.
       Порш не понимал, какой в этом всём смысл. Танкхун ведь смотрел это с ними раз восемь точно и в одиночку ещё бог весть сколько. Личность главного злодея ему давно известна, но тем не менее, он продолжает с трепетом и упоением до самого конца делать вид, будто смотрит это впервые, и искренне поражается тому, кто по итогу оказывается антагонистом. Арм и Пол объясняли это тем, что господину Танкхуну просто очень нравится этот сериал, и он готов пересматривать его хоть сотню, хоть тысячу раз, как впервые и проживать те же самые эмоции ещё столько же. Осознать и принять это трудно, поэтому в своей голове Порш сравнил это с одержимостью любимым увлечением, Как в случае его младшего брата.
       Когда Ше впервые услышал игру на гитаре — его глаза словно загорелись, и со временем минутное увлечение превратилось в хобби, а затем и в самую настоящую страсть. Ше стал одержим игрой на гитаре и музыкой в целом, поэтому захотел связать с этим свою жизнь. Конечно, это нельзя было сравнить с одержимостью Танкхуна каким-то проходным шоу по телеку, но Порш был готов хотя бы так принять странности своего нового босса, чтобы начать понимать его чуточку лучше.
       Пока что все члены семьи Тирпанякун для Порша были словно непроходимый лес, начиная с братьев, заканчивая их отцом. Все они психи в той или иной степени, но тем не менее, они дали ему работу, второй шанс и возможность узнать, кто же виновен в смерти их с Ше родителей. Чтобы докопаться до истины Поршу нужно как можно дольше находиться на должности телохранителя этой семьи и как-то сосуществовать в этой экосистеме, а для этого нужно начать нормально взаимодействовать со своим начальством. Пока что его успехи в этом сводились к нулю. Как минимум Кинн уж точно выдворил бы его при первой же возможности. На счёт главы семейства не было чёткой уверенности, но и он никакого доверия не вызывал.
       Это как подбирать ключи к разным дверям. Каждый из них обладал своим уникальным замком, и Поршу предстояло совершать подбор путём множества проб и ошибок. С двумя он уже точно прогадал, чем вызвал всеобщее неуважение к себе, поэтому сейчас Танкхун стал для него очередным шансом, чтобы всё исправить. Уж к нему-то Порш точно найдёт правильный подход, и хотя бы один член этой безумной семейки будет на его стороне. Всё-таки внимание к себе он уже привлёк (тем, что толкнул ребёнка в фонтан), но зачем останавливаться на достигнутом?

— Господин Танкхун, нам обязательно смотреть это снова и снова?

— Тебе что-то не нравится?

— Задалбывает ли, знаете, смотреть одно и то же.

       Пол и Арм поспешили прикрыть Поршу рот, чтобы тот не накликал на себя беду, но было уже поздно. На удивление Танкхун не начал возмущаться и обижаться со всей присущей ему экспрессией и наигранностью. Вместо этого он повернулся к Поршу и крайне серьёзно спросил:

— А что ты предлагаешь посмотреть?

***

       Кинн любил своего старшего брата всем сердцем, но даже он признавал, что работать на Танкхуна крайне тяжело. Отец всегда говорил, что его бурный и истеричный нрав передаётся в их семье даже мальчикам по материнской линии. Мама Кинна была воплощением спокойствия и терпимости ко всему живому, но вот её сестра, тётя Джум, была той ещё бестией. Ей было крайне нелегко угодить, а когда она злилась или ей что-то не нравилось, то превращалась в настоящего вампира. Только вместо крови она питалась людской энергией.
       Танкхун был точно таким же. Крайне требовательным, взбалмошным, резким, но даже будучи донельзя избалованным и грубым в своём сердце всё-таки имел доброту. Кинн завидовал ему, ибо это качество Танкхун унаследовал от их матери, да и похожи они были, как две капли воды. Танкхун имел заскоки, но подчинённые всегда отзывались о нём с теплотой и были готовы встать на его защиту, потому что он ко всем относился, как к членам семьи. Телохранители были для него не прислугой, а лучшими друзьями, а они, хоть и не переступали границ дозволенного, безумно ценили и любили его за это. Трудно поверить, что когда-то именно он был первым на очереди наследником своего отца и будущим главой семьи Тирпанякун, а не Кинн.
       Двери в комнату Танкхуна всегда были открыты для Кинна, так что не было ничего удивительного в том, что младший без труда зашёл к нему. Куда страннее было то, что услышал Кинн. Сперва ему послышалось, что в коридоре кто-то как будто громко стонет. Звук исходил из комнаты Танкхуна. Последнее, о чём подумал Кинн, что его невинный (несмотря на то, что тот был старше), как дитя, старший брат научился пользоваться услугами проституток.
       Зайдя в комнату Кинн застал Танкхуна в окружении его свиты, состоящей из Пола, Арма и, с недавних пор, Порша. Трое телохранителей ютились на диване, в то время, как сам Танкхун сидел на полу. На телевизоре вместо лакорна показывали порно с участием двух парней. Вид у всех был крайне рассеянный и даже напуганный, особенно у Арма и Пола, которые своими голосами как будто пытались заглушить звуки секса. Танкхуна происходящее больше ввёлл в растерянность, но затем поступил и страх, когда он увидел в какую позу выворачивается пассив на экране, чтобы отсосать партнёру. Было непонятно, что пугает его больше: сама поза, оголяющая всё, что у парня на экране ниже пояса, или он переживал, что пассив больше не вернётся в исходное состояние, потому что ему явно свело одну из мышц. И всё это под тихое хихиканье Порша, который явно наслаждался происходящим. Заметив в дверях Кинна, улыбка быстро исчезла с его лица. Все тоже обратили внимание на появление Кинна. Арм и Пол поспешили встать, но Кинн жестом показал, чтобы оба оставались на месте.

— Тебе чего, Кинн? — спросил Танкхун, заметив брата.

— Что вы делаете?

       Танкхун сперва замялся, но ровно через секунду произнёс уверенно:

— А разве не видно? Смотрим порно. Если ничего не надо, то иди! Не мешай нам!

       Озадаченный Кинн вновь посмотрел на парней на диване, затем снова на брата, и не найдясь с ответом, сказал:

— Хорошо.

       И ушёл, не произнося больше ни слова.
       Тем временем Танкхун не мог оторвать глаз от происходящего на экране, и когда пассив начал задыхаться в оргазме под активом, Танкхун включился тоже, словно поддерживая того, кто сейчас надрывал глотку изо всех сил. На этом моменте Порш сдался и сдерживая хохот, перешёл на беззвучный режим и свалился за диван. Сидящие рядом с ним Пол и Арм попытались поймать его до того, как он свалится с дивана, но не смогли, и в итоге на него упали все трое, как назло, именно в тот момент, когда видео достигло кульминации, как и люди, снимавшиеся в нём.

***

       Мало какие телохранители семьи Тирпанякун могли позволить себе отдых посреди белого дня, но у личной охраны Танкхуна такая возможность выпадала по три, а то и по четыре раза за день. Всего в прямом услужении у Танкхуна было около десяти человек, но ему для занятия ежедневным делами требовались всего-то двое-трое, и зачастую это были именно Пот, Арм и Пол. Остальные в это время маялись от безделья, посвящая время другим полезным занятиям, но при этом им всегда нужно было оставаться наготове и подле господина, если вдруг тому приспичит куда-нибудь выйти. Правда, всё то время, что они проработали здесь, господин Танкхун так ни разу никуда и не вышел за пределы дома.

— Тебе не скучно? — спрашивал Порш у Пита, пока они отдыхали в общей гостиной вместе с остальными.

— Нет. А тебе? — в ответ спросил Пит, устроившись у Порша под боком на небольшом диване.

— Мы весь день только и делаем, что смотрим одни и те же лакорны. Я скоро свихнусь.

       Остальные выглядели на удивление хорошо. Каждый просто валял дурака, как хотел, и самым измученным ежедневными просмотрами однотипных сериалов выглядел именно Порш.

— Я говорил, что тебе лучше оставаться с господином Кинном, — Пит не иронично улыбнулся, на что Порш ответил ему более саркастичной улыбкой.

       Вот уж нет, спасибо. Рядом с этим альфой находиться в разы опаснее, чего доброго застрелит самолично или, того хуже, вляпается в опасную перестрелку и сдохнет, а винить будут кого? Конечно же, Порша. К тому же день течки всё приближался и приближался, а выбраться в город за подавителями не представлялось возможным, что крайне беспокоило Порша. Нужно было срочно придумать, как выйти за пределы особняка, не вызвав подозрений.
       Танкхун проплыл в комнату отдыха точно изящный лебедь, заставив всех подорваться с насиженных мест. Прошла уже неделя, как Порш находился в услужении у старшего сына семьи Тирпанякун, и он всё ещё не мог поверить в то, что этот манерный истеричный пижон в самом деле был альфой. Всё в нём выдавало его за омегу, кроме запаха. Но Поршу это даже на руку. Рядом с Танкхуном ему было в разы спокойнее, нежели с Кинном. То количество подавителей, которое он привык растягивать за месяцы, улетело за пару недель работы. Хорошо, что он додумался перед отъездом взять с собой все свои запасы, но и этого оказалось мало.

— Садитесь, ребят. Мне скучно, — сказал Танкхун, усаживать между Поршем и Питом.

       Несмотря на то, что их общение началось не с самой позитивной ноты, спустя неделю Порш мог точно сказать, что господин Танкхун однозначно проникся к нему своего рода симпатией, показывая это в таких мелочах, как занять место рядом, закинуть на парня ноги или из всех своих телохранителей повиснуть именно на нём, когда они куда-то шли. Порш словно вернулся на несколько лет назад, когда малыш Ше ни на секунду не хотел оставлять старшего и следовал за Поршем по пятам.

— Пойдёмте посмотрим сериал!

— Господин Танкхун, вам не надоело смотреть лакорны целыми днями? — Порш понял, что если сейчас не поднимет эту тему, то просто свихнётся. — Не хотите куда-нибудь сходить или съездить?

— Я не покидаю дом, если в этом нет необходимости, — тут же отрезал Танкхун. — Мне незачем ходить самому. Если я захочу — мне всё привезут.

— Это же скука смертная, — не сдавался Порш.

— Тебе легко говорить, тебя никогда не похищали.

       Порш уже слышал от Пита, что в детстве Танкхуна попытались похитить, и с тех пор он больше не покидал пределов особняка без необходимости. Ходили слухи, что именно после этого травмирующего эпизода они с Кинном и поменялись ролями. Танкхун сам отказался от должности главы семьи и передал все права старшего сына Кинну.
       Да, Поршу не понять, каково это, когда тебя похищают, но он прекрасно знает, что это такое — не покидать пределов дома из-за страха. Если всю жизнь прятаться — можно так и не начать жить.

— Господин Танкхун, чего вы боитесь? — Порш не был намерен отступать.

       Поймав его настойчивый настрой, Арм, Пол и Пит оживились. Видно, что их идея выбраться куда-нибудь, сильно воодушевила.

— Я ничего не боюсь, — буркнул Танкхун.

— Тогда почему бы не выбраться в одно классное место? Обещаю, вы не пожалеете.

— Обещаешь? — с улыбкой спросил Танкхун.

— Да, — также с улыбкой ответил Порш.

— Ага, так я и поверил, — произнёс Танкхун, ткнув телохранителя пальцем в лоб, словно спуская того с небес на землю. — Ты ведь Порш! Я слышал, что ты напился на своём первом задании, и Кинна чуть было не прикончили!

— Господин Танкхун, во-первых, это было давно. А во-вторых, кроме меня у вас есть Арм, Пол, Пит — с ними вам точно нечего бояться.

       Танкхун внимательно оглядел всех присутствующих. Было видно, как ребята были рады предложению Порша и всем своим видом показывали, что рядом с ними господин может быть спокоен. Он и так это знал, но внутренний страх всё ещё не давал покоя.

— Нет, — наотрез отказывался Танкхун.

— Да, — контратаковал Порш.

       Наглости ему было не занимать. Это одновременно и бесило, и бросало некий вызов. Ничто не заводит альф сильнее, чем соревновательный дух, вот Порш и решил сыграть на этом.

— Нет!

— Да!

       Оба уперлись лбами, словно быки без рогов, продолжая спор в таком положении.

— Нет!

— Да!

— Нет!

        Порш всегда умел добиваться своего. Поддавшись уговорам телохранителя, Танкхун всё-таки дал своё, хоть и не совсем ясное, но всё-таки согласие. Не теряя ни минуты, его личная охрана, взяв одну из машин и своего господина под руки, направилась в самое “классное место”, где веселье царит круглый год.
       Бар “SIGI” встретил их во всём своём великолепии. В выходной день народу, как всегда, было хоть отбавляй. Все танцевали, веселились и, конечно же, пили. Перешагнув порог заведения, Порш почувствовал приятное чувство ностальгии, хотя прошло не так много времени, как он уволился. Всё-таки эта работа была самой лучшей из всех.
       Арм и Пол вели Танкхуна буквально под руки. Тот, словно капризный ребёнок, не привыкший к большому скоплению людей и громкой музыке, то и дело пытался дать заднюю и просился домой. Это было нелегко, но Поршу удалось завладеть его вниманием, и он пообещал, что здесь они точно не соскучатся. Усадив Танкхуна за барную стойку, Порш начал искать глазами Йок. Та появилась неожиданно и очень эффектно: выпрыгнула из-за стойки с крабовыми освещением, стараясь всем своим видом напугать неподготовленную публику.

— А-а-а-а-а-а! — взвизгнул испуганный Танкхун, напугав и своих телохранителей. — Уродище!

       Хэллоуинский грим был частью тематической недели, которую Йок то и дело устраивала без всякого повода. Добившись нужного эффекта, женщина поспешила стереть с лица остатки грима и перегнулась через стойку, чтобы пожать руку Поршу.

— Йок, как я рад тебя видеть! — обрадовался Порш, поцеловав протянутую ему ладонь.

— А я то как рада тебе, Порш! В кои-то веки решил навестить нас, ещё и друзей привёл.

       Женщина кокетливо подмигнула троице, сгрудившейся у бара. Отойдя от шока, Танкхун вновь запричитал:

— Порш, я хочу домой! Мне здесь не нравится. Людей много и музыка громкая. Ещё и это уродище пугает меня. Не хочу, не нравится!

— Эй! — возмутилась женщина, но Порш тут же поспешил извиниться.

— Прости его. Он вип-гость. Брат Кинна. Будь к нему снисходительна, пожалуйста.

— Ладно, — сказала Йок, вскинув бровь. — Ну как откажешь такому милашке. Иди за бар и сделай им по коктейлю.

       Порш сразу же принялся за дело. Мешать напитки было гораздо проще людям, с которыми уже знаком, так что ему не составило труда мгновенно налить и смешать друзьям то, что им точно должно прийтись по вкусу. Первые пару бокалов ожидаемо пошли слабовато. Танкхун всё ещё просился домой, но больше не пытался встать и уйти. Затем пожаловался на слишком унылую музыку, и Порш понял: “Вот оно!”. Он уже был пойман, просто не осознавал этого. Выбив себе место за диджейским пультом, Порш переключил расслабляющий плейлист на более заводной, и Танкхуну моментально сорвало башню. Уже через пару минут он забрался на барную стойку, а ещё через несколько — стал главным заводилой вечера, крича и матеря всех, кто не веселился вместе с ним. Бар мгновенно преобразился, и атмосфера сменилась со спокойной на дикую и безудержную, как танцы Танкхуна, заводившие народ всё сильнее и сильнее.
       Во всеобщей суматохе Порш таки смог урвать момент и выбраться из бара. Несмотря ни на что, сегодня он преследовал ещё одну цель. Предупредив Йок, что скоро вернётся, он вышел из заведения через подсобное помещение и направился по уже знакомому маршруту до ближайшей аптеки. Тянуть было уже нельзя. Если сегодня он не закупится подавителями, то больше возможности может не представиться.
       Никто даже не заметил его отсутствие, настолько сильно всех поглотило веселье. Но, к сожалению, праздник продлился недолго, так как для Танкхуна первый раз вышел слишком изнуряющим. Через полтора часа, как он накидался — ему стало плохо, и парням пришлось в срочном порядке эвакуировать его домой. Благо ни Арм, ни Пол, ни Порш не успели напиться до той же кондиции, что и их босс.
       С горем пополам добравшись до поместья, Арм и Пол вновь подхватили еле стоявшего на ногах Танкхуна, а Порш, в свою очередь, занял позицию сзади, взяв господина за ноги. Четвёрка кутёжников вошла в дом семьи Тирпанякун уверенно. Сложности добавляло только то, что на них неотрывно смотрела охрана, расставленная по периметру. Арм и Пол не представляли, как наутро будут ходить здесь мимо этих же людей и не испытывать стыд, а вот Поршу до них не было никакого дела. Всё, что ему хотелось — поскорее закончить этот день и завалиться спать. Вечер он начал довольно уверенно, и продолжение порядком его раскачало, но под конец даже ему уже стало невмоготу тащить пьяного Танкхуна домой через весь город.
       Но таращаяся на горе-гуляк охрана была не самым страшным. Внутри у ребят всё сжалось, когда проходя мимо бассейна, им навстречу вышел Кинн в домашнем халате, который (как бы между делом) оголял приличный участок широкой и идеально выбритой груди. Арм и Пол тут же встрепенулись, когда босс перегородил им путь.

— Что это вы делаете?

       Чувствуя, что настрой у альфы не важный, Порш вышел вперёд, осторожно опустив ноги Танкхуна на землю.

— Это была моя идея.

— Порш показывал мне мир! — пропел Танкхун, видимо, думая, что они всё ещё пели караоке в баре.

— Ты вывез моего брата из дома?

       Было непонятно, сердится ли Кинн или просто в шоке, что старший впервые за долгое время выбрался из четырёх стен, поэтому Порш продолжал говорить так же уверенно:

— Ну да. Разве я не молодец?

       На комплименты и благодарности он, конечно, не напрашивался, но было приятно услышать за спиной довольный возглас Танкхуна, который явно остался всем доволен.
       Кинн ещё раз внимательно окинул изучающим взглядом всех присутствующих, после чего скомандовал Поршу:

— За мной.

       Прежде чем пойти следом, Порш обернулся и взглянул на друзей, медленно заворачивающих за угол вместе с тушей Танкхуна.

— Тебе конец, — сочувственно произнёс Арм напоследок.

       Не будь Порш готов к тому, что его накажут, не затевал бы всё это. Пока он шёл за Кинном, в своей голове успел продумать тысячу и одну отмазку, на любую претензию альфы.

— Так значит, ты предложил моему брату выбраться, чтобы выпить, и он согласился? — спросил Кинн, будто бы не видя, что произошло.

— Ну да. А что?

— Да так.

       Порш сразу подметил странное поведение Кинна, но решил ему об этом не сообщать. Подумает ещё, что ему до него есть хоть какое-то дело.
       Они дошли до двери в комнату Кинна, когда Порш, наконец, решил спросить:

— Ну и зачем я здесь?

       Внезапно в нос ударил резкий запах феромонов. Порш чуть было не выдал себя и не скривился. Но вовремя сдержался, благо алкоголь хотя бы немного затмевал столь агрессивный аромат, исходящий от Кинна и из-за дверей его спальни.

— Отвезёшь моего друга домой. Пит уже спит, не хочу его напрягать.

— А меня значит хочешь? — Порш всеми силами пытался сохранить бесстрастность в голосе и на лице, но находясь так близко к альфе, с ног до головы пропитанному своим “особым” сильным феромоном, чувствовал, что неровен его час сдаться и прямо сейчас наброситься на Кинна, выдав свой вторичный пол с головой.

       Отвратительнейшая особенность, отвратнейшего тела, которое так чувствительно к любым мерзопакостным вещам, которые делают альфы.
       Из-за двери показался омега со словами:

— Я готов.

       Чистенький, довольный, с милой мордашкой, в дорогой брендовой одежде, с ног до головы в феромоне альфы, с которым провёл явно не один час. Везти его куда-то — всё равно что везти в машине бочку с радиоактивными отходами. Для Порша это сродни самоубийству. Но если он сейчас откажется, то Кинн точно что-то заподозрит. Нужно было терпеть. Стиснуть зубы, сжать ноздри, научиться дышать через рот, но не сдаваться. Чем раньше он уйдёт от Кинна на безопасное расстояние, тем лучше.
       Никогда ещё Порш не был так близок к провалу. Конечно, ехать в одной машине с пассией Кинна не то же самое, что с ним самим, но тем не менее, запах оставался с омегой всю дорогу и никак не хотел выветриваться, несмотря на то, что Порш открыл все окна в машине.
       Когда Порш, наконец, привёз омегу по указанному адресу и тот вышел, пожелав ему доброй ночи, у него сдали нервы. Низ живота болезненно скрутило, голова трещала по швам, тело ломило от резко поднявшейся температуры. Внезапный приступ лихорадки был вызван всё тем же запахом, не желающим покидать пределов машины. Он окутывал, словно туман, словно его владелец сидел сейчас рядом с Поршем и выдыхал прямо на него дым сигарет. Он окружал, но не душил. Был пьяняще сладким и пах так предательски хорошо. До сих пор Порш не знал, что альфы вообще могут источать настолько терпкий и изысканный аромат. Все, кто встречался ему по мере взросления, были под стать своим запахам: мерзкие, отвратительные, кислые и липкие. Настолько тошнотворные, что от их запаха хотелось отмыться, ибо казалось, что он оседает на коже, словно слизь.
       Но этот был другим. От него хотелось убежать, но он не оставлял выбора, заставляя остаться и отдаться ему без остатка. Это было сравни путам, связывающим по рукам и ногам, но это не сковывало, а наоборот, заводило. Даже такой свободолюбивый человек, как Порш, был готов признать себя пленником, но всё-таки обрывки истлевающего разума не давали ему до конца потерять связь с реальностью и утонуть в этом бездонном омуте из страсти и желания. Рациональное зерно сознания Порша призывало бежать, действовать, делать всё возможное, чтобы выпутаться из этих коварных сетей.
       Для начала нужно было выйти из машины, но Порш понял, что это бесполезно. Он просто не устоит на ногах, ибо всё тело обмякло, нужно было решать проблему здесь и сейчас. Но как?
        На самом деле он знал, но никак не мог решиться. На словах это звучало куда проще, чем на деле. Всем было известно, как именно омеги проводят течку с альфами, но сейчас ситуация была одновременно и проще, и сложнее. Порш не был в течке, но его нынешнее состояние очень сильно на неё смахивало. Подобной реакции может добиться не каждый альфа, а только тот, кто обладает редким доминантным феромоном. Такие альфы способны вызвать течку у омег искусственно, правда, ненадолго и до конца это нельзя будет назвать полноценной течкой. Скорее, просто воссоздаются те самые ощущения и состояние. Порш слышал об этом, но никогда не думал, что сам когда-нибудь встретится с доминантным альфой, который просто постояв рядом сможет поставить его на колени.
       В такой ситуации тому омеге, который был с Кинном, повезло явно больше. Совсем недавно тот и сам чувствовал то же, что и Порш, вот только альфа с ним вдоволь наразвлекался и сделал всё, что полагается делать с омегой в течке. Порш не стал думать о том, чем именно занимались они, и просто представил себя на месте того омеги. Странно, неприятно, местами даже отвратительно, однако, сейчас это был единственный вариант. Если альфа не мог ему помочь, тогда нужно было действовать самому.
       Расстегнув ширинку и запустив в штаны и под бельё правую руку, Порш аккуратно взял себя за разбухший член и приготовился включать фантазию на максимум.
      Для начала он представил Кинна. Того самого, которого мечтал прибить с первых дней знакомства, Порш представил таким, каким увидел сегодня впервые. В том халате, открывающем вид на его сильную мускулистую грудь, и домашних штанах, которые он медленно снимает вместе с нижним бельём, полностью оголяясь перед Поршем и, наконец, наваливается сверху. Порш был уверен, что член у него огромный (не больше, чем у него самого, но тоже не маленький), настолько, что Порш даже засомневался, а сможет ли он пройти, а если и пройдёт, то полностью или только наполовину?
       Пусть всё это и было лишь плодом подпитанного феромонами воображения, но в моменте всё казалось таким реальным, что Порш представил, как Кинн на самом деле притянул его к себе за подбородок и, будто бы прочитав мысли омеги о своём размере, тихо прошептал на ухо: “Не бойся. Войдёт ещё как”. Шёпот был таким нежным, лоснящимся по всему телу и отдающимся во всех уголках подсознания одной волной возбуждения за другой, что трудно было сказать, это правда выдумка или голос Кинна действительно мог быть таким? Он позволяет себе быть таким со всеми, с кем спит, или только с кем-то особенным? Почему тогда Порш представил его именно таким?
       Впрочем, неважно. Даже воображаемый Кинн понял, что прелюдия уж слишком затянулась, а всё потому, что в реальности Порш никак не мог принять удобную позу на переднем сидении машины. Пришлось перебираться на заднее.
       Раздвинул ноги Порш практически машинально. Он старался не думать ни о лице Кинна, ни о его глазах, смотрящих на него в тот момент, однако  воображение дорисовывало уже всё за него. Это было более чем реально, разве что ощущения на теле оставались фантомными. Но Порш чётко видел перед собой Кинна и как тот хищно и в то же время нежно смотрит на него. Но он не мог понять: почему? Подобное видят все, кто представляет себе секс с Кинном, или только он?
       Кинн входит резко, даже грубо, но затем смягчается и начинает медленно двигаться внутри, давая Поршу время на то, чтобы привыкнуть и успеть насладиться. Под действием феромонов альфы, жаждущее отверстие расширяется в момент, впуская в себя иллюзорное начало альфы и вполне реальные пальцы самого омеги, начавшего в порыве внезапно нахлынувшей страсти удовлетворять себя.
       Порш трогал себя там, где хотел чувствовать Кинна. Доставал туда, куда в теории мог бы достать Кинн. Он знал, что в реальности так никогда не будет и не могло бы быть, но сегодня, только сегодня, он мог, наконец, почувствовать себя желанным, таким же, как и все омеги. Разве это плохо? Конечно. Просто отвратительно. Все альфы отвратительны. Но почему-то сейчас Порш готов был отдаться с головой этому альфе, пускай его самого и не было рядом.

***

       Порш не помнил, как добрался до общежития. Перед глазами всё до сих пор плыло. Он не знал, как сильно сейчас от него разит его собственным запахом, но одно он понимал точно — нужно как можно быстрее добраться до комнаты и принять подавители. Затем опуститься в ванну, смыть с себя пленительно сладкий и в то же время удушающе терпкий запах позора и лечь спать. Завтра настанет новый день, и этот эпизод, как и множество других неприятных моментов в его жизни, затеряется где-то на задворках и также забудется, как и сотни других до него.