☽ 𝖂𝖊𝖑𝖈𝖔𝖒𝖊 𝖙𝖔 𝖙𝖍𝖊 𝕹𝖎𝖌𝖍𝖙𝖘𝖚𝖓! ☾
Breath in silence
Kill all the lights
Put out the fires
And open your eyes
𝕵𝖚𝖑𝖊𝖘 𝕭𝖗𝖔𝖒𝖑𝖊𝖞
Цирк сегодня полон. Кажется, за весь сезон не было такого количества зрителей, как в этот вечер. Ещё бы, ведь гвоздь программы — смертельный номер. Людям почему-то очень нравится смотреть, как рискуют жизнью другие. Они находят в этом какое-то особенное наслаждение. Это странно и страшно, но никому уже нет до этого дела.
Том была разбита. Внутренне, внешне. Какая, в сущности, разница, если от этой подавленности некуда было деться? Тоска и тревога разрастались в ней, словно ядовитый плющ, обжигая и отравляя изнутри.
Танец на канате. Какой пустяк! Этот номер она исполнила бы и с завязанными глазами, вот только в последнее время она и так была слишком слепа.
— Мисс Тайгер, ваш выход, — голос прозвучал глухо и искажённо, будто из другого измерения.
Том не встала и даже не обернулась. Она продолжала сидеть за туалетным столиком, сжимать голову руками и давить в себе слёзы. Плакать нельзя — потечёт грим, а что ещё страшнее — все вокруг увидят, какая она слабая на самом деле.
Девушка с мужским именем, ранимой душой ребёнка и поистине женским умением любить. Это панацея и яд в одном флаконе — может исцелить или погубить, зависит лишь от того, кто выпьет.
Томассина не боялась высоты, она любила её. Но этим вечером любовь обратилась мучением. Так ведь бывает, верно? Бывает, что любовь превращается в кошмар? В страх? В ненависть? Ведь любовь — как глина, из неё можно вылепить всё, что заблагорассудится. Беда лишь в том, будешь ли ты доволен своим творением по истечении времени?
— Мисс Тайгер? Томассина...
Том подскочила, почувствовав на плече прикосновение чужих пальцев. С минуту она смотрела на вошедшую, будто не узнавая, а когда опомнилась, быстро и сбивчиво проговорила:
— Да, конечно... Я готова!
И будто желая найти подтверждение своим словам, она в последний раз взглянула в зеркало. Том смотрела на своё отражение и словно бросала вызов: соберись, или проваливай. Актриса бродячего цирка — так себе титул, но даже он стоил ей долгого и упорного труда.
— Я готова, — повторила Том, обращаясь к «зеркальной» себе.
Она встала, привычным движением поправила причёску и, надев на лицо самую обворожительную улыбку, на какую была способна, покинула гримёрную.
Утираем слёзы, закрываем сердца, рисуем улыбки. Представление начинается!
***
— Дамы и господа! Встречайте аплодисментами — мисс Томассина Тайгер! Этим вечером она исполнит смертельный номер — танец на канате без какой-либо страховки, — голос шпрехштальмейстера* пронёсся по залу оглушающей волной, на которую публика ответила с не меньшим энтузиазмом.
Стоило Том выйти на арену, как свет ослепил её. Она щурилась, но продолжала улыбаться. На появление миловидной блондинки в ярком открытом наряде, зал одобрительно заулюлюкал. Сделав изящный комплимент* и послав воздушный поцелуй, Томассина уже собралась приступить к исполнению номера, но слова ведущего заставили её остановиться:
— И ещё один сюрприз — только сегодня и только для вас, партнёром мисс Томассины в этом номере будет...
Из противоположного конца арены показалась фигура высокого мужчины в ярко-синем костюме. Он не спеша вышел в центр, окинул публику усталым взглядом серых глаз и усмехнулся.
— Только подумайте! — продолжал вещать шпрехштальмейстер, — сам хозяин Найтсан* — мистер Ричард Роу!
Едва ли кто-то из присутствующих знал имя хозяина цирка или запомнил его в лицо, однако и на его появление зал отозвался восторженными аплодисментами.
Всё вокруг вспыхивало, светилось и ликовало, предвкушая грандиозное шоу, и только Том будто оглохла к окружающему её миру... При взгляде на стоящего напротив её сердце болезненно сдавило грудную клетку и она едва могла дышать.
«Невозможно» — эта единственная мысль засела в её голове, словно испорченная пластинка. Она всё крутилась и крутилась, пока не потеряла какой-либо смысл.
Он подошёл к ней и протянул руку, а она всё так же продолжала стоять, не в силах пошевелиться. Люди на трибунах наклонились вперёд, желая понять, что происходит и почему не начинается представление. Вскоре, одна за другой стали раздаваться недовольные реплики, свист и ругань.
Хозяин цирка сделал жест и на головы присутствующих обрушилась музыка. Яркая, властная и беспощадно громкая. Она била, словно плетью, и чем громче, тем больнее. Том вздрогнула и рассеянно огляделась по сторонам: казалось, она вовсе не понимала, где теперь находится. Вдруг в её голове раздался до дрожи знакомый голос: «Подари мне танец. Всего один.» Но она не испугалась — эти слова и этот голос должны были прозвучать. В этот миг, в этот час. В этот вечер.
Том взглянула в глаза напротив. Ужас, доверие, безразличие, счастье, страх. А потом... потом все чувства поглотила пустота. Плевать, плевать, плевать, что будет дальше. Вложив ледяную ладонь в протянутую ей руку, Том повернулась к публике и улыбнулась, будто говоря: шоу начинается! Затем она вновь посмотрела на него: «я согласна.» И не было, конечно, никаких сомнений в том, что в этот самый миг в его голове прозвучал её голос.
Их танец был быстрым, резким, непредсказуемым. Это были вальс и танго, румба и фламенко, пасодобль и ещё множество движений, рождённых чистой импровизацией. Том старалась не смотреть ему в глаза. Она улыбалась публике, двигалась ловко и грациозно, отдаваясь танцу и тем, кто его смотрел, но будто была мертва для того, с кем танцевала. Ричард же смотрел только на неё. Для него не существовало ни этой арены, ни этой публики и даже музыка будто звучала откуда-то издалека. Это была встреча, а не представление. Свидание, которое должно было решить всё.
В голове Том без остановки звучали вопросы, задаваемые его голосом, но она изо всех сил старалась не слушать их. Она запирала мысли на замок, не позволяя им вырваться за пределы клетки её разума. Пусть это будет сон. Всего лишь сон. А иначе это может быть реальностью лишь по одной причине: она сошла с ума.
Наконец, Том сделала тройное сальто и, остановившись в грациозной позе, завершила номер. Музыка резко прекратилась, свет погас и помещение цирка погрузилось в пугающую тишину. Не было слышно ни шороха, ни голоса, ни даже ветра за пределами шатра. Казалось, каждый здесь слышал лишь стук собственного сердца.
Но вот...
Свет вспыхнул вновь: два широких белых луча были устремлены под купол цирка и освещали артистов. Томассина и Ричард стояли по разные стороны каната. Без страховки, без защиты, всего в одном шаге от смерти. Публика затаила дыхание. Это было страшно, но зрелищно и никто не проронил ни слова.
«Подари мне танец. На канате...» — эти слова ворвались в голову Том, срывая все замки и минуя запреты.
Вдохнув как можно глубже, Том стала считать про себя, надеясь, что это не позволит ни одной безумной мысли вырваться из её головы. Но как назвать происходящее иначе, чем безумие? Досчитав до одиннадцати, она проговорила про себя и для него: «я согласна.»
Ричард сделал шаг вперёд.
Том сделала то же самое и, гордо выпрямив спину, улыбнулась для публики. Не потому, что хотела, а просто так, по привычке.
«Не пытайся игнорировать меня, Том.»
«Это не лучшее место для разговоров.»
Ещё один шаг вперёд и она, выгнувшись, отклонилась назад. Из зала вырвалось несколько восторженных восклицаний.
«Я ждал тебя, но ты не пришла. Я искал тебя, а ты пряталась.»
Кажется, теперь настала его очередь игнорировать её слова. Медленно согнувшись в поклоне, он выпрямился и сделал сразу два шага вперёд.
«Я заблудилась. Ты дал мне слишком туманные ориентиры.»
Возведя руки над головой, Том прикрыла глаза и застыла, стоя на одной ноге. Затем, положив руки на талию, сделала два шага вперёд и, резко повернув голову влево, а затем вправо, устремила взгляд перед собой.
«Ориентиры были вполне различимы. И ты смогла бы добраться до места, если бы захотела. Ты не хотела.»
Повторив её последнее движение, Ричард шагнул вперёд и протянул ей руку.
«Ты не пришла. Ты предала меня.»
Том бессильно опустила руки вдоль тела. Её пальцы дрожали, грудь вздымалась от судорожных вздохов. Ей было тяжело дышать и каждый удар сердца будто разрушал её изнутри.
«Я видела твой труп.»
Тишина. Пустота. Нет никого, кроме них.
Затихла, наконец, музыка. Исчезла искушённая публика. Слепящий свет обратился мягким свечением.
Ричард всё ещё стоял, протягивая ей руку. Бушующий океан в его глазах покрылся коркой льда и он перестал засыпать её словами, обвинениями, чувствами. Пощадил или отверг?..
И Том снова поддалась. Она снова поверила ему, просто не могла иначе. И он прекрасно об этом знал. Том дала ему руку и, сделав последний шаг, сожгла расстояние, отделявшее их друг от друга.
Девушка смотрела на него снизу вверх, стараясь хоть на миг забыть о том, что знала и видела. Но было ли всё это правдой? Ведь он здесь, настоящий. Как и прежде властный, непреклонный, но всё же любящий. Здесь, живой.
«Скажи, что это ты.»
Если бы Том произнесла это вслух, то слова прозвучали бы тихо и расплывчато, ведь она больше не контролировала себя и слёзы катились из её глаз, размывая яркий макияж и оставляя на щеках неровные чёрные полосы.
Одной рукой Ричард взял её за талию, а другую, вместе с её рукой, вытянул в сторону, будто танцуя вальс. Он стал медленно опускаться вниз, увлекая её за собой. На его лице играла довольная ухмылка, как и всегда, когда он видел её, застигнутую врасплох. Как и всегда, раньше. Когда её, и без того ненормальный мир, не свихнулся окончательно.
В какой-то момент он вдруг резко убрал руку, которой поддерживал спину Том и она чуть не упала. Одно ловкое движение и он поймал её вновь. От неожиданности девушка раскрыла рот, но крик застрял у неё в горле. В это мгновение, когда риск разбиться был так велик, Том будто вдруг очнулась... лицо Ричарда стало безобразным черепом с пустыми глазницами и дырой от пули в правом виске. Том зажмурилась и тряхнула головой. Наваждение прошло и перед ней вновь стоял тот, кого она любила и за кого не раздумывая отдала бы свою жизнь. Но было слишком поздно.
«Не поздно, моя дорогая Том.»
Неужели, эта мысль выпорхнула из её сознания? Неужели, это она сама позволила ей вырваться?
«Скажи, что это ты...»
Задавая этот вопрос снова, Том уже знала, что это напрасно, ведь ответ и без того был известен им обоим. Она задала его лишь потому, что их молчание и грациозные движения танца на канате убивали её хуже, чем удар кинжала в сердце.
или пули. пули в правый висок.
«Ты проснёшься, Том. Совсем скоро ты проснёшься. И всё будет хорошо.»
Он сделал несколько шагов назад, ведя её за собой.
«Твой мир не расколот на части. Он прежний. На части расколота ты сама.»
Ласково, но требовательно проведя по её лицу рукой, он заставил её посмотреть вниз.
Нервно сглотнув, Том опустила взгляд на арену... по спине колючими иглами пробежал холодок. Она смотрела и не понимала. А когда поняла и дёрнулась, чтобы вырваться из объятий дьявола, тот лишь крепче сжал её в своих тисках.
«Смотри. Смотри. Смотри!»
Закусив губы, рыдая и мотая головой, Том смотрела вниз, не желая верить своим глазам.
На манеже, распластав в разные стороны руки и устремив вверх взгляд остекленевших глаз, на Том смотрела она сама. Изо рта тонкой струйкой сочилась кровь, а тело изогнулось в неестественной позе.
Она умерла, упав с каната.
Тот самый риск, о котором твердили знакомые и на который приходили посмотреть чужие.
Том перевела взгляд на Ричарда. Ему больше незачем было прятаться под маской живого: она держалась за руку со скелетом в ярко-синем костюме. Он улыбался кривыми пожелтевшими зубами, а дыра в правом виске с каждой минутой будто становилась всё больше, превращая череп в зияющий чернотой шар. Но прежде, чем обратиться в пепел, скелет отпустил Том, и та, не удержав равновесия, полетела вниз.
Словно в замедленной съёмке она видела, как всё дальше от неё становятся купол цирка, яркие огни, канат и тот, кто всё ещё стоял на нём. Самозванец, предатель, убийца. Дьявол.
Том даже не успела закричать, как приземлилась на дно арены, прямо в своё искалеченное тело разбившейся циркачки.
В ушах раздался оглушающий треск, словно ей разом переломали все кости.
***
Том открыла глаза и, увидев себя вновь, отрешённо подумала: насколько же ей опротивел собственный облик.
Она была цела и невредима. Жива, но бесконечно измучена, словно после тяжёлой ночи.
Тяжёлой ночи?
А что же ещё это могло быть, если не дурной сон? Или реальность, но только по одной причине — она. сошла. с ума.
Том провела по зеркалу пальцами — гладкое и холодное. Оглядела гримёрную — яркая, безвкусная, но привычная. Неужели, она вернулась? Вернулась в свой, не до конца ещё спятивший мир?..
Она сидела на стуле, чувствуя, как от озноба немеют мышцы, к горлу подкатывает тошнотворный комок, а сердце отбивает совершенно безумный ритм.
«Нет, только не обморок. Только не сейчас. Не хочу, не хочу, не хочу!»
Она уже была готова прокричать эти слова вслух, как за спиной раздался голос:
— Мисс Тайгер, ваш выход.
[1] Комплимент — в цирке это разновидность поклона, благодарности зрителю.
[2] Шпрехштальмейстер — (нем. Sprechstallmeister) — ведущий циркового представления.
[3] Найтсан — (англ. Nightsun) — ночное солнце.