Будущее Вместо Настоящего

Рассказать вам, как выглядит безвыходность?

Это когда ты позволяешь своей матери выбирать тебе свадебное платье, потому что тебе абсолютно плевать на него. Когда твоя будущая свекровь щебечет вокруг тебя, насколько ты прекрасная, а тебе ничего не остаётся, кроме как кивать, с потухшим взглядом. На каждое их: "за любовь", ты мысленно отвечаешь: "надеюсь я умру прежде, чем все это закончится". А на любое проявление внимание от будущего мужа, отвечаешь только зазубренными фразами по типу: "спасибо", "мне очень приятно".

Моя жизнь превратилась из полной разноцветных мечтаний в потускневшую рутину, лишенную всякого смысла. Всё вокруг перестало иметь значение, кроме свадьбы. Той самой, которую я уже терпеть не могу. Почему "уже"? Я никогда её не любила и не желала. Это была вынужденная мера, за которую я сейчас расплачиваюсь. А ведь сегодня мой день рождения. Праздник, на котором я должна сверкать, как бриллиант, и широко улыбаться, словно у меня не болит челюсть. Но вместо этого, я сижу на кухне, вместе с мамой, которая, взяв небольшой отпуск, засела на кухне.

— Сегодня придёт Вадим и его семья, Алиса! – весело затараторила она, намеренно игнорируя моё совершенно безрадостное состояние. В первые дни мама пыталась меня отговорить, убеждала, что деньги мы сможем найти и без таких крайних мер, но потом смирилась, и даже вошла во вкус. — Я все думаю, что мы подадим к столу? Есть идеи?

— Мышьяк. – отвечаю безразлично, водя кончиком пальца по экрану телефона, на который без остановки приходят сообщения с поздравлениями.

— Его я рассчитывала подать на десерт, – поджала мама губы, — А как основное блюдо?

— Не знаю мам, мне все равно!

Выбегаю из кухни, прямо в свою комнату.

Спросите как выглядит мой жених? Он определённо хорош собой, но не такой любящий, как Влад, или загадочный, как Александр. Он был меньше каждого из них, чем разбивал моё хрупкое сердце. Особенно после последнего скандала с моим парнем — а теперь уже бывшим.

Слова Влада о том, что я корыстная и меркантильная женщина все ещё бьются в голове, причиняя такую боль, от которой на потолок полезть не жалко. А ведь он так и не узнал, ради чего я так поступила. Хуже всего то, что он не узнал, насколько сильно я его люблю... У меня просто не было времени на признание. И последняя фраза, брошенная мной, вызывает сухость во рту и тошноту в желудке:

— Прости, но я должна выбирать будущее вместо настоящего.

Вадим — моё будущее. Моё обеспеченное и безбедное будущее. То самое, в котором я буду сидеть в запертой клетке с незнакомым мне человеком, которого я не знаю и знать не хочу. Мне тошно от тех взглядов, которые мой будущий муж бросает на меня. Что-то между страстью и неловкостью. Его привлекает мое тело, определённо, но он ещё сам не разобрался, хочет ли брать меня в жены и сделать настолько ответственный шаг вперёд. Я его не виню. Будь моя воля, ноги моей не было бы на этой свадьбе. Но, видимо, у судьбы совершенно другие планы на меня и моё будущее. Что ж, если мне уготовлено стать чьей-то рабыней, только чтобы спасти родственников, я не против.

Женю отправили в Германию, и она уже идёт на поправку, однако не на столько, чтобы приехать. Зато позвонить и так меня обругать у нее получилось. Я впервые видела её настолько заботливой и нервной одновременно. Хотя, возможно, это плоды походов к психотерапевту, после абьюзивных отношений. Оказалось, Станислав в своё врем был прав, и на ее теле жили шрамы от огня затушенной сигареты. Не знаю насколько нужно быть чокнутой, чтобы согласиться на такое, но врачи должны справиться с ней. В конце концов, семья Вадима платит не малые суммы за это.

Кстати от Станислава тоже ничего не слышно, ничего не говорю о Колесникове, который просто исчез с радаров в принципе. Не знаю где эти двое, но они последние, о ком я думаю сейчас. Мне даже плевать на Александра, который так же перестал выходить на связь, окончательно потеряв всякий интерес ко мне. Дважды я видела его в компании с Илоной, которая просто расцветала в его присутствии. Мне не больно. Не так, как от потери Влада. Но Александр был моей единственной надеждой, и особенно грустно, что именно его я потеряла первым.

Бизнес бабушки пошёл ввысь. Что не могло не радовать её, потому я вновь вернула статус любимой внучки. Она всячески старалась наладить наши отношения, нагло игнорируя боль в моих глазах. Ей абсолютно плевать как я себя чувствую, если приношу ей выгоду. Ты любим только тогда, когда приносишь пользу. Вроде бы, любовь самое бескорыстное чувство, но в моей жизни так сложилось, что она связана только с деньгами, болью и безвыходностью. Она потеряла всякий смысл для меня.

Отчим и тот обливается ядом, видя моё состояние. Хотя у него на работе дела обстоят не так уж и гладко, но ему нравится видеть, как я страдаю. Никогда в жизни я не была столь близка к тому, чтобы убить кого-то. Его триумфу не было границ, и я пообещала себе, что в один день лишу его всего. Только эта мысль тешила моё самолюбие, тушила огонь в груди.

— Алиса, к тебе пришли! – в комнату забегает Дима, бросает на меня высокомерный взгляд и так же убегает.

С тихим рычанием встаю с кровати и подхожу к входной двери, замечая маму, с напряжённой улыбкой и незнакомого мужчину в чёрном костюме. Его абсолютно не читаемая маска на лице пугает меня, но я перехватываю дверь у мамы, ободряюще ей улыбнувшись. Она отходит, но не уходит, давая мне пространство. Перевожу взгляд на незнакомца, слыша, как за спиной появился и отчим с его тяжёлой походкой после сломанной ноги.

— Чем могу вам помочь? – спрашиваю спокойно, не обращая внимание на ускоренный пульс.

Вместо ответа, он вручает мне тёмную коробку и, дождавшись пока я взяла её, разворачивается. Не успеваю даже сказать ему что-то, как он скрывается на лестничной площадке. Захлопываю за ним дверь и моментально начинаю открывать подарок неизвестно от кого, после чего тихо ахаю. На красном бархате лежат ключи и что-то мне подсказывает, это ключи от машины. Тянусь к ним, как мой телефон начинает звонить.

Поставив коробку, заметив полный ненавистной зависти взгляд отчима, достаю телефон. На экране отображается номер Александра. Первой мыслью было сбросить, но любопытство берет вверх.

— Как тебе мой подарок?

— И тебе привет. Я в порядке, спасибо, сам как себя чувствуешь? – зло шиплю в трубку, теряя контроль над эмоциями; с недавних пор пью противозачаточные таблетки от которых мои гормоны просто разошлись не на шутку, — Спасибо за поздравления! Ты такой щедрый.

— Закончила? – его голос становится скучающим, полностью лишенным всякого интереса. Шмыгаю носом в телефон, следя, как отчим потянулся своими руками к моему подарку, — Слышал, ты наконец выходишь замуж. – бормочу тихое "угу", — А раньше распевала дифирамбы, что никогда не вступишь в брак. Неужели так нравится торговать своим телом, что готова даже колечко носить? – прикусываю губу, чувствуя освобождение от таких слов; злость прибавляет красок, ведь раньше не было ничего, — Но разве ты забыла, что оно принадлежит мне? Каждая твоя частичка моя. Все, что ты хочешь предложить своему дорогому Вадиму, безраздельно моё. А я не люблю делиться.

— Ты сам отказался! – возмущаюсь громко, ощущая дорожки от слез на щеках, — Так что теперь наша сделка аннулирована. Нравится тебе это или нет, я выхожу замуж, а следовательно, буду принадлежать другому мужчине. – мама склоняет голову набок, следя за моей истерикой, — Так что не смей обвинять меня в чем бы то ни было!

— Эта сделка будет аннулирована тогда, когда я решу это, – холод в этом голосе вызывает очередную порцию слез, — Желаю насладиться последними мгновениями свободной жизни с достоинством. Прокатись на своём подарке. Уверен, он тебе понравится.

И вновь отключается. А я ползу вниз по стене, чувствуя боль, что больше никогда не смогу принадлежать самой себе. С одной стороны, я делаю все ради своей семьи, передавая ей контроль над собой; а с другой — Александр, который требует от меня больше, чем я смогу ему дать. Я так не могу.

— Шлюха. – шепчет мой отчим.

— Игорь! – шок мамы просто непередаваем, но я ничего не слышу, — Как ты смеешь?

— Разве ты не видишь?! – обвинительно тычет в меня пальцем, — В тот день она пришла в мужской рубашке, а сейчас её ухажер дарит ей такой дорогой подарок! Не смотря на то, что она помолвлена, все равно продолжает спать неизвестно с кем!

Не слушаю дальше и выхожу из квартиры в принципе. Мне нужен срочно воздух. Как можно больше. Настолько, чтобы задохнуться. Чтобы наконец никогда больше не просыпаться и это безумие наконец закончилось.

На улице останавливаюсь как вкопанная, заметив мужскую фигуру. Хочется рассмеяться над издевательствами судьбы, когда ко мне, неспешным шагом, приближается Станислав, с красным галстуком. Делаю параллельные шаги назад, отступая. Мне, черт возьми, не хочется быть убитой этим чокнутым. Уж лучше я сама, чем попаду в его руки и разделю судьбу сестры Колесникова. Мне хватило и тех снимков, чтобы бороться с тошнотой ещё несколько дней. В его руках цветы.

Аконит. Цветок врагам.

— Поздравляю с твоим днем, недо-дипломат! – наигранно широко улыбается, вручая мне цветы, — Ты ведь не думала, что я действительно исчезну только потому, что ты мне это сказала?

— Моя сестра сейчас в Германии, проходит лечение не только по восстановлению физического здоровья, но и ментального. – произношу ровно, как факт, устав растрачивать свое красноречие на недостойных людей по типу Станислава, — Что бы ты с ней ни сделал, я надеюсь, что тебе это аукнется вдвойне. Молюсь, чтобы твои близкие испытали подобную боль.

— Ты такой интересный оратор! – улыбается мужчина почти ласково, проводя рукой по моим волосам, — Правда жаль, что в твоём лексиконе одни слова угроз. Думаю, если ты станешь добрее, люди к тебе потянутся. Не пробовала?

— Знаешь, а ведь непослушание наказуемо, – пожимаю плечами, стряхивая его прикосновения, — Не боишься, что придётся отвечать за то, что остался здесь после моих слов?

— Если ты про Вадима, то я тебя умоляю! – закатывает он свои светлые глаза. И тогда меня озаряет: Станислав думает, что Вадим придаёт мне силу, а не Александр. Он не знает о последнем! — Стоит мне сделать пару звонков, как весь его бизнес и бизнес его отца закроют. Не вынуждай меня, Алиса. – он прищурился, после чего продолжил как ни в чем не бывало, — Ты знаешь, что ноги ради денег раздвигают только шлюхи? – дергаюсь, как от самой искусной пощечины, — Ты твердила мне о морали, о том, какой я монстр, но почему-то не упомянула, что и сама не лучше меня. Мы оба используем людей ради собственной выгоды, так что, возможно, ты столь же отвратительна, как и я в твоих глазах.

— Никогда не смей сравнивать меня и себя! – отбрасываю цветы, делая шаг вперёд, — Даже имена наши в одном предложении не упоминай! Я делаю все, ради своей семьи и спасения близких, ты же делаешь все ради мести и желания потешить свое самолюбие! Наши с тобой цели отличаются, как Инь и Ян!

— Но методы их достижения идентичны. – он наклоняется ко мне так, словно хочет поцеловать. От этой мысли становится так мерзко, что я делаю шаг назад, — Уверен, когда в следующий раз мы с тобой встретимся, ты будешь носить другую фамилию, но останешься все той же Мельниковой, готовой пожертвовать своим счастьем, ради спасения близких.

Он уходит, оставив меня наедине со своими мыслями и целым роем противоположных желаний в голове. Каждое его слово, как настоящий удар в грудь; а взгляд — позор для имени Жени. Этот ублюдок так жесток, что даже не осознает, что натворил. Или может он просто психопат, считающий, что ему все дозволено. В таком случае оборвать его крылышки будет вдвойне интересно.

Домой возвращаюсь приблизительно через час, выветрив все отрицательные мысли из головы. И первым делом что замечаю, это слегка приоткрытая дверь. Такого раньше никогда не случалось: наша дверь всегда закрыта, и если не на ключ, то хотя бы захлопнута. Сейчас же все не так. Тревога наполняет тело, когда я вбегаю в квартиру и замираю на месте, точно громом пораженная.

На полу кухни лежит мама, никак не шевелясь, будто просто спит. Но она не спит: из её носа течёт кровь, губа разбита, а на всем лице и теле многочисленные покраснения и синяки. Крик застрял в горле, однако рефлексы сработали быстрее: бросаюсь вперёд, на ходу доставая телефон и звоня в службу спасения. Дима появляется с опухшими от слез глазами и таким же огромным синяком на скуле. Он пытается мне что-то сказать, но я не слышу, продолжая трясти маму со всех сил, боясь, что я опоздала.

Скорая приезжает не сразу, но зато тут же приступает к попыткам привести мою мать в чувства. Ничего не происходит, потому было принято решение перевезти её в больницу, чему я не противилась. У меня не было абсолютно ни единой мысли в голове помимо: "Опоздала". Она билась в мозгу, развивалась и грозилась проглотить меня целиком. Меня трясло так сильно, что один из врачей скорой помощи вызвался помочь мне дойти до машины, пока мой взгляд не отрывался от многочисленных ранений на моей матери. На женщине, подарившей мне жизнь. Никогда в жизни мне не было так страшно. Я готова испытать любую боль, только не от потери самого близкого человека.

За все то время, пока её пытались привести в чувства, я прочитала много молитв, пока моё отчаяние не переросло в настоящий гнев. Дима рассказал, что после моего ухода, его отец, будто с ума сошёл и начал кричать на мою мать, что она воспитала шлюху-дочь. Мама всячески отрицала это, после чего он просто накинулся на нее. Дима пытался оттащить Игоря, за что получил сильную пощёчину. После этого его отец просто убежал из дома, когда крики моей матери прекратились, прихватив с собой мои новые ключи от машины, подаренной Александром. Вот, однако, насколько жадный этот человек. Ему стало отвратно от мысли, что я могу получить что-то больше него. Но я никогда не могла бы подумать, что он вот таким зверским способом расправится с моей мамой. Я никогда не прощу ему этого. Он заплатит за каждую ссадинку на ее лице.

— Алиса, что произошло?! – в больницу вбегает бабушка, за которой следует вся остальная свита нашей семьи, ко всему прочему, здесь оказался Вадим со своей бабушкой, Агнией, которые выглядели не менее озабочено, — Не молчи, девочка! Что случилось с моей дочерью?!

— Твой дорогой зять, которого ты так любишь, избил ее до полусмерти! – выкрикиваю эти слова и начинаю рыдать, — Он бил и бил её, пока она не выключилась!

Вадим подходит ко мне и обнимает, пока я, наконец найдя нужное плечо для слез, выплакиваю каждую частичку себя. Ему не стоит ничего говорить; он просто держит меня в своих объятиях, потому что я не в состоянии делать ничего. Мне так страшно и одиноко. Если мама бросит меня в этом мире одну, то не знаю что со мной будет. Не смотря ни на что, она все ещё единственная, кого я люблю больше самой себя. Я просто не переживу, если с ней что-то случится.

— Пациентка в очень плохом состоянии, – врач выходит спустя несколько часов, ближе к вечеру, когда в моем теле не осталось и грамма лишней жидкости, а в душе — эмоции. Мы все встаём и подходим к мужчине в белом халате, — Ей просто чудом удалось выжить, но для реабилитации потребуется много времени. Возможно недели, а может и месяцы. Советую запастись терпением. Мне жаль.

Вырываюсь из хватки Вадима. Главное что мама — жива. Остальное не имеет никакого значения. Однако, увидев её в больничной койке, как некогда была Женя, я понимаю, что месть сейчас занимает одну из главных позиций. Я чуть не осиротела только из-за того, что незнакомый мужчина потерял контроль над своей силой. Вместо того, чтобы стать моим вторым отцом, он выбрал презирать меня. И, наверное, я никогда не узнаю почему. Теперь это меня волнует.

Бросаю Александру смс, после которого выключаю телефон.

Мой мозг просто опустошен, а сердце разбито. Сейчас я готова пойти на что угодно, лишь бы мама открыла глаза и с ней было все в порядке. Может это какой-то кошмар? Может все, что происходит сейчас со мной это не реальность? Иначе, почему тогда мне посылают столько испытаний? Неужели я не заслужила хоть грамма счастья? Почему все вокруг меня должны страдать вместе со мной? Что со мной не так?

Соня предлагает мне кофе, от которого я отказываюсь, не прекращая смотреть на маму, сквозь стеклянное окошко в двери.

— Все будет хорошо, – заверяет она меня, проводя пальцем вдоль позвоночника, пытаясь, видимо, снять напряжение в моём теле.

— Будет. – отвечаю совершенно безэмоционально, чувствуя дикую сухость в глазах, но все равно не отводя взгляда, — Обязательно будет. Обязано быть. И если судьба не подчинится мне, тогда я достану даже дьявола, чтобы служить мне ради моей цели.

Соня охает так громко, что я начинаю бояться за состоянием её лёгких, однако в этот момент чувствую неприятные мурашки вдоль шеи и выпрямляюсь. Я знаю, что это значит, но боюсь отвести взгляд от мамы, словно её кто-то может вновь обидеть. Моя сестра исчезает, а на её месте появляется мужчина, к которому я обратилась первым. Даже не знаю почему. Он отказал мне в первый раз. Отказал во второй, а сейчас стоит рядом со мной, напротив палаты моей мамы и смотрит туда же, куда и я. Интересно, какая реакция у бабушки? Но я не решаюсь посмотреть в её сторону. Если я отведу взгляд от мамы, с ней может что-то случиться.

— Помнишь, в тот день, в ресторане, – начинаю тихо, — Ты сказал, что я выглядела так, будто хотела быть спасенной? – не слышу, но чувствую его молчаливое согласие, — А я спросила, ты ли тот, кто сможет спасти меня. – делаю глубокий вдох, чувствуя боль где-то между рёбрами, — Я хочу быть спасенной сейчас. И ты единственный, кто может спасти меня. – поворачиваюсь к нему всем корпусом, полностью завладев его интересом, — Прежде чем написать тебе, я долго думала, как ты можешь это сделать, не только материально. Мне плевать на деньги, они хоть и важны, но моя семья в данном случае в состоянии найти их. Ты и только ты можешь дать мне власть и безопасность. – Александр прищуривается, догадываясь к чему я клоню, — Сделай меня своей женой. Дай свою фамилию и все, что к ней прилагается. – выпаливаю на одном дыхании, чувствуя, как подписываю свой очередной приговор. Но лучше так, чем Вадим, которого не боится даже Станислав. — В этом будут определённые плюсы. К примеру, я не стану ограничивать твою свободу. Ты все ещё сможешь трахаться с кем хочешь.

— Не думаю, что хоть кто-то в состоянии запретить мне это, – напряжённо цедит мужчина, выглядя потрясенным до глубины души. А я радуюсь, что он не сразу рубит с плеча и отказывается. Значит, пока определённо есть шанс.

— Составим брачный договор. – продолжаю все так же тихо, — Я клянусь, что не буду претендовать и на четверть твоего состояния после развода. Не буду даже пользоваться твоими деньгами во время нашего брака. Мы будем абсолютно незнакомыми друг другу людьми, просто делящих одну фамилию. Когда все успокоится, я обещаю дать тебе развод незамедлительно. Ты в одних плюсах, Александр. Прошу, не отказывайся. – его молчание напрягает меня настолько, что я практически начинаю рвать волосы на своей голове, — Ты сам сегодня сказал, что я принадлежу тебе. Так сделай меня своей по закону.

— А как же твой дорогой жених? – ядовито интересуется. И я прощаю ему этот вопрос потому, что на его лице написана растерянность. Он действительно не знает что делать в этой ситуации.

— Вадим не то, что мне нужно. – кладу ладони на его грудь, заглядывая снизу вверх в эти потрясающие глаза, — Он даже и в подметки тебе не годится, Алекс. Молю, сделай меня своей прежде, чем я окончательно потеряла себя.

— Такие решения не принимаются столь быстро, – он перехватывает мои запястья и отдергивает от себя, словно мои прикосновения ему неприятны, — Ты сейчас под аффектом, потому не осознаешь чего просишь. Даже не спорь, – останавливает прежде, чем я даже успела открыть рот, — Мой ответ ты услышишь утром. А пока... – он внезапно подаётся вперёд и оставляет поцелуй на моем лбу; смущение движется от живота к голове, — Тебе стоит отдохнуть. Ты слишком переутомилась. Завтра.

А потом уходит, оставив меня с тысячей вопросов. Ко мне подходит бабушка со своей подругой, которые начинают мне что-то причитать про верность супругу, но я не слушаю их. Мой взгляд все ещё прикован к дверям, за которыми скрылся Александр. А кожа лба горит, все ещё помня этот странный поцелуй. Боже, что я натворила?