Глава 9.
Все последующие дни я точно летала в облаках и парила над землёй, окружённая любовью со всех сторон (и даже случай, произошедший дома, после которого я ношу повязку на руке не изменил ничего). А именно, Влад ни секунды не упускал возможности доказать свои слова, сказанные в тот день. Кажется, я никогда не была столь счастлива, сколько радуюсь каждому дню сейчас. Мне нравится чувствовать себя любимой, нравится видеть взгляд Влада, будто я и вправду едва ли не центр вселенной для него. Это просто невероятно; и в очередной раз я убедилась, что никогда не стоит отступать от своих желаний, ведь в конечном итоге ты выигрываешь.
— Ну ты ведь давно почувствовала, как я смотрю на тебя! – воскликнул Влад, когда мы находились на работе.
— Конечно, просто пока ты смотришь, ты повышаешь мне самооценку, так зачем мне прерывать тебя? – спрашиваю невозмутимо, после чего, едва вывернувшись из протянутых рук для объятий, выбегаю в зал к людям.
Сегодня в гостинице не многолюдно. Из интересных персон только Колесников, который в очередной раз решил навестить наш скромный ресторан. И вновь Ирина оказалась в его распутных лапищах; за все те двадцать минут что он здесь находится, его руки раза десять точно прикоснулись ко всем неподобающим частям тела. Но глаза этого человека — его по-волчьи холодные глаза — каждый раз провожали меня взглядом, прежде чем он наконец не призвал меня. Что самое странно, Колесников отозвал свою охрану, после чего предложил, а точнее приказал одним взглядом, сесть напротив.
— Али-и-са, – протянул он насмешливо, хрюкнув. — Ты очень красивая, знаешь об этом? У меня есть одна подруга, – (здесь он подмигнул мне, намекая) – с такими же глазками, как у тебя. Расскажи мне о себе.
— Я не уверена, что это входит в мои обязанности... – протягиваю неуверенно, ища взглядом Ирину, — Вы, как никак, гость, а я официант.
— Ты ведь знаешь меня? – мерзкая ухмылка на его губах вынудила меня вжаться в кресло, в желании отпрянуть как можно дальше.
— Колесников Григорий Валентинович, – произношу практически шепотом и вдруг ловлю взгляд Александра...
Боже, как я давно его не видела. Он стоял совсем неподалёку, в компании Илоны, которая всячески пыталась привлечь его внимание; но смотрел Алекс только на меня. Эти серые глаза были чётко направлены в нашу сторону и что-то наподобие напряжения скользнуло в них впервые. Обычно, он был скупым на эмоции, но сейчас я точно вижу хоть что-то в его глазах. И это придаёт мне странной уверенности в обществе Григория. Он ничего мне не сделает. Не знаю почему, но я точно знаю это.
— Приятно быть узнаваемым! – заверяет мужчина, улыбаясь самой, по его мнению, безобидной улыбкой. Однако от нее лишь дрожь по телу проходит. Теперь я понимаю почему его все боятся. Один взгляд и ты повержен. — Не стоит меня бояться, Алиса, не сейчас. – вопросительно выгибаю бровь, потирая запястье, которое начало жечь в месте неглубокого пореза, — Пока ты мне не враг, ты мой друг, заверяю тебя.
— Очень... Успокаивающе, – все так же медленно протягиваю я, — Мне действительно не хотелось бы переходить вам дорогу.
— Вот бы все думали как ты! – он захихикал, а я начала вставать, ощущая острую необходимость убраться из этого места подальше, — Я не отпускал тебя. – сравнительно доброжелательный голос в секунду превратился в сталь, полоснувшую меня прямо по глотке и я упала в кресло обратно, — Последний мой враг задохнулся в своей собственной крови, когда я достал из него кишки, – начал вести светскую беседу мужчина, совершенно не замечая, как кровь с каждым словом отливает от моего лица все стремительнее, — А все почему? Мальчик решил, что может кинуть меня на деньги, представляешь? – он удрученно покачал головой, — Так грустно, что люди считают, будто могут выйти сухими из воды. А ведь это моя прерогатива!
— Зачем вы мне это рассказываете?
— Чтобы ты знала обо мне все из первых уст! – закатил Колесников глаза, схватившись за вилку, а я дернулась, думая, что сейчас меня станут пытать непонятно за что. Мужчина насмешливо прищурился, — В первую нашу встречу мы начали неправильно, я вспылил и забыл, что обслуживающий персонал тоже люди. Прошу за это прощения. Но теперь, я надеюсь, конфликт улажен и мы лучше будем понимать друг друга?
Начинаю активно кивать.
— Ты можешь идти, Алиса.
Вскакиваю с места так, словно сидела на пружине и в прямом смысле убегаю. Картина описанного расчленения стоит перед глазами, никак не желая исчезать. Мне пришлось несколько раз надавить на глазницы ладонями, пока не заплясали красные точки. И даже это не помогло. Потому я, наплевав на рамки, забегаю в гостевую уборную, ополоснув лицо ледяной водой.
Боже, я прямо вижу, как Колесников склонился над бедным мужчиной, вырывая из него внутренности с безумной улыбкой на лице, покрытом кровью.
Уберись. Уберись. Уберись.
Ныряю в воду раз за разом, чувствуя подступающую истерику. Это не то, что можно контролировать. Раньше я думала, что с ледяной маской смогу увидеть какую-нибудь кровавую сцену, особенно насмотревшись всяких сериалов на подобие "Ганнибала", но это не так. Мне стало плохо от одного предполагаемого происшествия, что будет, увидь я это в реальности, даже страшно представить. Колесников ужасен. Он просто монстр, и все легенды, которые крутятся вокруг него ни капли не преувеличение. Возможно, многое даже остаётся за закрытой шторой.
Дверь внезапно открывается настолько резко, что мне кажется, будто она слетит с петель. Инстинктивно дергаюсь назад, ожидая увидеть лицо Колесникова с праведным гневом, но вместо этого вижу маску холодной ярости Александра. Заметив моё, видимо, слегка безумное состояние, он остановился на месте, не предпринимая попыток приблизиться. Его глаза прищурились, оценивая меня с ног до головы, особенное внимание уделяя просвечивающей под рубашкой повязки.
— Я... I... – начинаю заикаться, и, не знаю почему, плакать.
— What happened? ( Что случилось? ) – спрашивает настолько ровно, что страх увеличивается в геометрической прогрессии.
Истерика пробивается сквозь стены, сотрясая тело мелкой дрожью. Слова не идут из горла, а мужчина тем временем пересекает расстояние между нами и задирает рукава моей рубашки, оголяя предплечье. Белоснежные бинты промокли насквозь, от чего кожа начала пощипывать, но я этого практически не чувствовала, пока моё внимание не сосредоточилось на порезе.
— Nothing... ( Ничего )
— Never lie to me ( Никогда не лги мне ). – глаза впились в мои с таким жаром, что я невольно всхлипнула; Александр прищурился, продолжая испытующе смотреть на меня, — Never even try to betray my trust ( Никогда даже не пытайся предать мое доверие ).
— Then I have to decide whether betray your trust or my family! ( Тогда я вынуждена выбирать, предать твое доверие или мою семью! ) – выкрикиваю ему в лицо, выдергивая запястье с неимоверной силой, но все безуспешно, — It was an accident! ( Это был несчастный случай! )
И я не вру. Это действительно был несчастный случай, когда я встала между своим отчимом и его сыном.
Это произошло вчера, когда я, вернувшись после очередной прогулки с Владом, застала этих двоих за крупной ссорой. Это не было чем-то новым для меня, потому я спокойно прошла в свою комнату, пока крики не стали громче. Я выбежала как раз вовремя, ибо отчим внезапно схватился за нож, начав угрожать своему сыну. Признаться честно, это был первый раз, когда все зашло настолько далеко. Вспоминая глаза отчима в тот момент, мне опять хочется заплакать от концентрации ненависти и ярости в них; они даже покраснели, почти выкатывались, и не входили ни в какое сравнение с пассивным гневом Александра, с которым он смотрит сейчас на меня.
Я почти на сотню процентов уверена, что отчим не хотел использовать нож, и просто решил припугнуть сына, но в один момент что-то пошло не так. Мой мозг отказывается вспоминать подробности, и единственное, что я помню, так это внезапную боль на левом предплечье, за которой последовала минутная шоковая тишина. Вся ярость спала с глаз отчима, а лицо посерело, будто он был на грани потери сознания. В больнице сказали, что повезло не задеть вену, иначе все окончилось бы более чем печально; но врач все равно с подозрением спросила, не пыталась ли я сама вскрыть себе вену, на что я добросовестно ответила отрицанием.
— So, or family, right? ( Значит, твоя семья, да? ) – Александр все ещё не отпускал меня, и криво усмехнулся, — Not your mother. Step-father? ( Не твоя мама. Отчим? )
— Please, stop ( Пожалуйста хватит ). – прислоняюсь затылком к прохладной стене позади, — Where have you been? ( Где ты был? )
— Work. Missed me? ( Работа. Соскучилась? )
Не отвечаю, нарываюсь на новую волну гнева, но получаю только любопытство. Александр рассматривает меня, точно я загадка, решить которую он не в состоянии.
— What did Kolesnikov want from you? ( Что Колесников хотел от тебя? )
— I don't know ( Не знаю ). – протягиваю едва не плаксиво, осознавая, что, если такой человек как Колесников обратил на меня внимание, это может кончиться плохо, — Fuck. He was talking about his last victim, does it mean, that I'm going to be next? ( Черт. Он говорил о своей последней жертве, значит ли это, что я буду следующей? )
Александр не отвечает; просто разворачивается, прежде очертив мою челюсть своими длинными пальцами, и выходит, оставив меня одну. Без единого намека на понятие произошедшего, я выхожу вслед через пару минут, окончательно успокоив разбушевавшееся сердцебиение.
Женя потребовала встречу со мной. Буквально настояла на том, чтобы после смены я шла не домой, в уютные объятия кроватки, а к ней в квартиру.
Первой мыслью было отказаться, но желание докопаться до правды пересилило все. Плюс, возвращаться домой не особо хотелось. Как никак там все всё время хотят меня либо оскорбить, либо вон, порезать. Пора уже задумываться купить себе отдельную квартиру.
Первое, что меня удивило, так это то, что Женя просила позвонить, когда я приду и не стучать в дверь. Поэтому я сообщила о своем приходе, входя в подъезд и здороваясь с милой старушкой, которая кормила кошек. Женя открыла мне через пять минут, как я встала у ее двери. Прелестно. Меня ещё заставили ждать после смены. С такой семьёй и не сложно сойти с ума.
— Надеюсь я проделала этот путь не зря, и у тебя действительно что-то стоящее, – сбрасываю обувь и пальто. Холодная квартира Жени никогда мне не нравилась. Я отправилась сразу на кухню, дабы заварить себе хоть чашечку горячего чая. На улице все ещё плюсовая температура, но в квартире Жени определённо минус.
Наконец смотрю в лицо сестры и замираю. Ее глаза потерянно бегают по комнате, не встречаясь с моим взглядом. Белки покраснели, щеки побледнели. Женя выглядела так, словно была на грани обморока. Даже рукой она держится за барную стойку, удерживая равновесие.
— Кажется я... – голос моей сестры сорвался, — Я... Алиса, я не знаю к кому обратиться... Я совершила ужасную ошибку... Мне кажется... Нет, я знаю... Нет, я не знаю...
— Стоп, – останавливаю Женю поднимая левую ладонь. Сестра покорно замолкает и все ещё смотрит куда угодно, но не на меня, — Помедленнее и с подробностями, пожалуйста.
Сон пропал в обоих глазах. Я уже во второй раз вижу Женю в таком подавленном состоянии и не могу сказать, что мне это нравится. Моя сестра никогда не показывала своих слабостей, даже в детстве. И я ума не могу приложить, что случилось сейчас, что ее почти трясет от эмоций. Маска безразличия и отстраненности слетела с ее лица, сейчас передо мной стоит напуганная девушка с бледным лицом и покусанными от нервов ногтями.
— Я говорила, что мне нравится один мужчина... – Женя садится на высокий стул и сцепляет руки на столе, — Его зовут Станислав, и он владелец сети банков по всей стране. – прищурившись внимательно слушаю ее рассказ, чувствуя неладное, — Мы познакомились на одном из банкетов. В тот вечер мы разговорились, а после переспали, – удивлённо вскидываю брови, но это никак не влияет на повествование Жени, наоборот, маска спокойствия возвращается на свое законное место. Ей определенно легче от моего удивления, — Я думала это было в первый и последний раз, но как бы не так. Наши встречи длились на протяжении почти двух месяцев, когда я поняла что это уже не просто секс. Впервые я почувствовала к кому-то такие чувства. Стас был прекрасным любовником, интересным собеседником и хорошим слушателем. Кажется, в нем идеально все.
— Кто-то сильно влюбился, – вставляю свое слово, отвлекая ее от эпитетов в адрес незнакомого мне человека. Женя тряхнула головой и в ее глазах мелькнул огонек раздражения, который я проигнорировала. — Что случилось потом?
— Недавно у меня был заключён контракт с одной крупной фирмой, – Женя скривила губы, словно сам этот факт доставлял ей омерзение, — Ее директор, Колесников Григорий Валентинович, является конкурентом Стаса. Это я поняла лишь спустя какое-то время. Стаса обрадовала эта новость и он попросил меня доставлять ему некоторые сведения о Колесникове.
— Видимо он умеет хорошо убеждать, – не удержалась я от едкого комментария.
На самом же деле меня внутренне передернуло. После произошедшего его фамилия вызывает во мне непроизвольную дрожь. Своего рода триггер. И, черт возьми, это очень плохо, что Женя связалась с ним.
Внезапное озарение толкает меня куда-то в грудь. Колесников говорил о Жене, когда обозначил, что имеет подружку с таким же цветом глаз. Знает ли он о нашем родстве? Как это сможет отразиться на нас всех? Если он вытащил кишки у того, кто кинул его на деньги. А Женя, по её же словам и поведению, не раз предавала его и играла в шпиона.
— Особенно хорошо у него получается языком, – парирует сестра на автомате, — Я согласилась рассказывать ему лишь о незначительных фактах.
— Вела двойную игру? Похвально.
— Если бы я желала услышать критику в свой адрес, позвала бы Софию, – раздражённо бросает Женя, небрежным движением поправив волосы, — Все шло спокойно, пока банки Колесникова не стали более популярными среди граждан. От этого пострадал Стас, что привело его в бешенство. В те дни он был неуправляем. Все требовал найти хоть какие-нибудь правонарушения у Григория Валентиновича, и нашел. Оказалось, что помимо легального бизнеса, у него есть подпольный. И это не те байки, которыми пугают первокурсников юридического факультета. С его помощью в страну провозят реальные наркотики без проблем. Об этом узнал Стас. Он стал одержим идеей уничтожить конкурента, но его сдерживало то, что у него не было вещественных доказательств. Лишь слова одного из работников Колесникова, и то выбитые не совсем честным путем.
— В какие разборки мафии ты влезла?
— Стас захотел, чтобы я нашла подтверждение, – Женя глубоко вздохнула и сделала глоток чая, который я ей сделала, — Первое время я отказывалась, но потом согласилась. Мне всего лишь нужно было найти нужные документы. Со мной бы ничего не случилось. Стас обещал свою защиту.
— Не говори мне, что...
— Я это сделала, – выпалила Женя, заламывая длинные пальцы. Эта привычка у нас сидит в генах, не сомневаюсь, — Неделю назад, когда мы находились на переговорах с иностранцами. Сделка прошла успешно, когда мы вернулись в офис Колесникова. Мы слегка выпили, он попытался меня приласкать, но я успешно освободилась. Тогда он вырубился на диване своего офиса, а я нашла нужные файлы с доказательствами.
— Так ты не двойной агент, ты тройная дрянь*, – шиплю на сестру, совсем не думая о грубых словах, — Решила подставить своего работодателя из-за мужчины, который как следует трахнул тебя? Ты хоть понимаешь в какую передрягу влезла?
— Если бы не знала, тебя бы тут не было.
— А по-моему ты даже не догадываешься какого масштаба последует за этими действиями катастрофа! – кричу на сестру, теряя контроль над своими эмоциями. Женя отвела взгляд, вгоняя меня в бешенство, — Это Колесников Григорий Валентинович, человек, способный закопать тебя заживо и даже не испытывать муки совести в последствие. Женя, ты же знала какие о нем ходят слухи, но все равно решилась на подобную аферу. Чем ты думала? Неужели Стас настолько хорош в постели, что ты пошла на такое преступление?
— Ты слышишь только то, что хочешь слышать, – взрывается Женя, громко хлопнув ладонями по столу, от чего даже чашки на нем зазвенели, — Дело не в сексе! Я люблю его, понимаешь, люблю! Стас не такой как все. Кому как не тебе знать об этом!
— Не смей сравнивать Стаса и Влада! – вскакиваю за ней и тычу пальцем в грудь, — Мой парень хотя бы не манипулирует мной, не помыкает и не заставляет делать вещи, о которых, в последствие, я могу пожалеть!
— Именно потому что Влад такой мягкотелый ты и думаешь о другом мужчине, – лицо Жени в миг лишается всяких эмоций. Эта девушка знает как ударить побольнее и как ужалить посильнее. Мой гнев резко перерастает в возмущение от того, что я сама же предоставила эту информацию своей сестре.
— Не смей поднимать эту тему! – шиплю на нее не хуже змеи, удивляясь своему голосу, — Это не имеет никакого отношения к данной ситуации, а ты лишь пытаешься задеть меня, чтобы я чувствовала себя так же погано, как и ты. Ты не знаешь всей ситуации, поэтому не лезь.
— Ровно как и ты не знаешь всей ситуации, – Женя резко запрокидывает голову и прикрывает глаза, возвращая свое самообладание, — Мы в таком дерьме, сестричка.
— Покажи мне документы.
Без лишних слов Женя исчезает из кухни и возвращается лишь спустя десять минут. За это время я успела успокоиться. По крайней мере, я так считала. В данной ситуации мы не должны кричать друг на друга, а обязаны держаться вместе. Мы же одна семья. Если у Жени проблема, я должна сделать все, что в моих силах, чтобы помочь ей.
На белых листах черным шрифтом написана информация, за которую не жалко убить. Здесь хранились все записи о передаваемых наркотических веществах и даже об оружии. Попади эти документы к Стасу, он не только избавится от конкурента, но и сам себя зароет в могилу. Здесь указаны имена тех людей, которые сразу же найдут его и тогда ему придется не сладко. Вот теперь мне стало страшно за Женю. Если ее смогут обезопасить от Колесникова, то точно не от тех, кто продает это оружие ему. Это похоже на какую-то мафию, во главе которой находится сам Григорий, но это не значит, что нет других. Они будут охотиться за той, кто нарушил их планы, в этом нет сомнений.
— Скажи, пожалуйста, что ты собираешься с этим делать? – устало потираю виски, в надежде унять пульсирующую боль. Не стоит нагружать уставший мозг такой информацией. Начинают мерещиться всякие разборки мафий.
— Не знаю, – Женя садится напротив меня и выглядывает сквозь шторы в окно, — Именно поэтому я позвала тебя. В отличие от Софии, ты не станешь рассказывать это всей нашей семье. Однако, хочу заметить, моя сестра отреагировала бы намного спокойнее.
— Потому что она не знает об этом человеке, – огрызаюсь я, — Ты не можешь отдать эти документы Стасу. Если об этом станет известно тем, чьи имена записаны в этих документах, они найдут не только тебя, но и всех нас. Подумай хотя бы о Кате, если тебе плевать на остальных.
— Может пойти в полицию? – деловито интересуется Женя, следя за моими попытками найти что-то съедобное в ее холодильнике. Думать на голодный желудок практически кощунство.
— Никто не пойдет против этого человека. Я могу по пальцам одной руки пересчитать сколько людей его не боятся. Только два: наш президент и премьер министр. Хотя даже здесь я сомневаюсь. Власть Колесникова безмерна.
— Предлагаешь сдаться с поличным? – с показным сарказмом спрашивает Женя, наблюдая за моими попытками нарезать идеально дольки колбасы.
— Ты слишком молода, чтобы умирать, – удрученно восклицаю, наконец соорудив себе бутерброд, — Пока что тебе придется залечь на дно. Исчезнуть. Смени квартиру, но не оформляй на себя. Старайся на улице особо не гулять, передвигайся лишь в общественном транспорте, где много людей. – говорю тихо, будто делюсь секретом, — Смени паспорт. Возьми новые имя и фамилию. Будь не Евгенией Орловой, а Сюзанной Крыловой. Покрась волосы. Найди новый стиль в одежде. Работай не переводчицей, а учительницей иностранного языка в школе. Где наша не пропадала. – расхожусь не на шутку, — Выйди замуж на этой неделе. Измени фамилию. Уезжай за границу. Там тебя точно не найдут.
— Почему ты не пошла на юридический? – сухо интересуется сестра, делая очередной глоток горячего чая.
— Я слишком сексуальная в деловых костюмах.
Женя громко хмыкает. Мы обе пытаемся сохранить позитивный настрой, что в данной ситуации необходим. Мы не знаем что будет завтра. Может Григорий Валентинович уже начал поиски Жени. Может сама смерть вышла на пробежку, чтобы найти ее. Но я не допущу этого. Нужно лишь время, дабы найти правильный выход из ситуации. Сейчас я уставшая, а Женя на нервах. Принятые решения не будут иметь никакой цены, поэтому нам стоит подождать.
** Цитата из фильма «Железный человек».