Яма

Прошли два странно спокойных, почты выдуманных, как будто арендованных у другой жизни недели. Мы с Дэниелом были вместе каждый день: ходили по одной дороге : я — на пары, он — на работу. Проводили вечера за просмотром фильмов или просто болтали о глупостях, специально обходя прошлое  прошлое— особенно то, что живет за чертой молчания. Когда в школе мы были неразлучны: у нас был похожий юмор, мы смеялись над шутками  друг друга когда другие молчали, слушали  одну рок группу в наушниках. Один лишь Тони постоянно влезал между нами. Абсольтный псих. Всё  дошло до того, что он начал угрожать мне, если я не брошу Дэниела и не стану его девушкой. Тогда стало по-настоящему страшно. Постоянные звонки, жалобы родителей, страх, что этот Тони ворвется через окно или еще хуже— украдет меня по пути в школу, вместе со своими друзьями, такими же психами. Он караулил у подьезда и ходил за мной по пятам.А всё началось с одного свидания. Один вечер. Один отказ. Один человек, который не понял слова «нет». И откуда я вообще нашла такого?

—Я думаю съездить к маме во Фрайбург.— сообщила я, когда мы лежали в обнимку с Дэниелом и смотрели фильм. Это были «очень странные дела», если не ошибаюсь.
— Надолго? — спросил он, ставя сериал на паузу.
— До конца каникул.
Он задумался. Его пальцы лениво и ласково скользили по моей ладони.
—Получается, мне придется скучать по тебе, пока я разношу письма...
— Это всего лишь на 10 дней. На тебе и каникулы.
— Когда уезжаешь?
— Завтра утром.

Поезд плавно покачивался, оставляя за собой след от стальных звуков и размытых оконных капель капель от утреннего дождика. Я сидела у окна, прижавшись лбом к прохладному  стеклу, и наблюдала, как Берлин отступает. Серые высотки с граффити, шумные перекрестки, поток людей на пешеходах, рекламные щиты - все это  оставалось позади. Сдвигалось, будто слайд презентации. Через час, город растворился. Вместо него появились ровные распростертые  поля, полосатая, вспаханная земля. Электрические столбы стояли друг за другом. Я смотрела не отрывачясь. Фрайбург приближался. Я узнала об этом не по табличкам или станциям. Просто чувствовала. Позже появились деревушки: кирпичные маленькие домики, желтого, красного цветов с высокими крышами. Дороги разложенные камнями были мокрые, блестели на лучах солнца. Иногда мы проезжали мимо лесов, и на секунду мир казался темно зеленым, будто это были все существующие цвета. Я чувствовала, как внутри что-то отпускает. Как будто все это время я сжимала кулаки, а теперь просто еду. Еду домой. Хоть никогда не бывала в этом городе.
Спустя шести часовой езды, я приехала. На перроне стояла мама и Нэнси, они махали мне. Как же спокойно становится на душе, когда видишь знакомые лица, спустя долгое время разлуки. Мама выглядела уставшей. Темные круги под глазами свидетельствовали о долгих часах работы. Даже в таком состоянии она улыбалась, и прибыв в дом я увидела большой пирог с вишней, приготовленный ею. Все было так спокойно, я помню только радостные  чувства, а не слова сказанные тогда. Наконец, под конец дня, завершив свою ночную рутину, я переодевалась в пижаму. Но заметила что штора не была задернута и быстро спряталась за дверцей шкафа. За окном было темно. Лишь два уличных столба мелькали за листьями деревьев. И на мгновение показалось, может из-за легкой паранойи, что там кто-то стоит. Не спиной, не смотря в другую сторону, а уставившись прямо в мое окно. В единственное освещенное окно в доме. Такое же чувство я испытала, покидая вокзал чуть ранее сегодня. Будто кто-то шел за моими пятами. Не другие а пассажиры, а один человек. Это легкое чувство покинуло лишь перейди я порог квартиры мамы...
Утром мы поехали на фестиваль. Сегодня было 3 октября, день независимости, но улицы не были полны людьми, повсюду лишь играл гимн страны. Погода была прохладной, все ходили в куртках, дул морозный ветер  — и они закутывались по самое щеки, чтобы не замерзнуть. Глаза щипало от морозного ветра, опавшие желтые листья с шорохом ударялись о ботинки. Фрайбург ждал снега, но были лишь ветер и дожди.
Нэнси захотела куклу с белыми кудрявыми волосами, ту, что стояла на витрине маленького магазина игрушек, построенного в винтажном стиле из красного дерева, с ажурными узорами на нем. Уютное местечко, освещенное электрическими свечами. Зайдя в него, я почувствовала запах дерева, арома- свечи и малиновой булочки— у продавца был перекус. Фарфоровая кукла с белыми кудрями, светло голубыми глазами в белом хлопковым платье с голубыми цветочками стоила 20 евро, так что я купила ей эту игрушку. Я редко делаю ей подарков, и вот, решила обрадовать ее в праздник. Хотелось бы быть с ней ближе, стать для нее лучшей подругой, чтобы она видела во мне не вечно занятую своими мыслями и учебой, хмурую и вечно ругающую недотрогу, а кого-то, кому можно было бы доверить свои секреты и переживания. Без осуждения, без тишины.

Выходя из магазинчика, ударившись лицом о холодное дуновение ветра, мы пошли искать маму. Она должна была быть в отделе домашней посуды. Она позвала нас сзади, когда мы шли, искали нужные магазины. Я повернулась, и увидела ее, хотя мой взгляд на мгновение упал сначала на человека в черном пальто и козырьке— он стоял позади мамы, за несколько других людей, но будто бы смотрел прямо — на меня. Но быстро отвернулся, и уверенно открыв стеклянную дверь, исчез в магазине с хозтоварами. Я постаралась забыть об этом — подумаешь, просто человек, который задумался и его взгляд неосознанно остыл на мне. Даже не на мне, а в мою сторону. 
Погода слишком похолодела, мы решили скорее добраться  домой.

Поужинав супом  с фрикадельками, каждый занялся своими делами: мама села за компьютер, доделывать свои отчеты, Ненси пошла в детскую , а я домывала посуду. Вытерев посуду, я думала чем бы заняться, к кому пойти: к маме бесполезно, она занята и не слышит, может к Нэнси? Просто посидеть рядом.

Она сидела на кровати и причесывала новую куклу. Я села рядом с ней, прислонившись к стене.
— Ее зовут Леона. Я придумала. Она будет ветеринаром и будет лечить кошек и даже тигров. — заявила она глядя на игрушку.
— Тигров? Амбициозно. Думаешь, справится? — спросила я улыбаясь.
Она с уверенностью посмотрела на меня. —конечно. У нее даже халат будет. Я сошью из носка. Белого.
Нэнси говорила так искренне и с невинной уверенностью — совсем другой мир. Я, со своей неловкостью и отстраненностью боялась испортить этот добрый момент.
— знаешь, мне... было приятно выбирать куклу с тобой. Я наверное не умею быть нормальной старшей сестрой... ты смотришь на меня так, будто боишься. — вдруг выпалила я.
—Нэнси, взглянув на мое лицо, затем обратно на куклу, осторожно сказала.
— Я не боюсь, просто... ты всегда будто не здесь. Будто тебе скучно с нами. Да и никогда со мной не играешь...
Неправда. Я всегда проводила время с ней за игрушками, когда находила время. Во мне вспыхнула защитная реакция, желание переубедить ее в своих словах, тем самым отрезать, оттолкнуть ее но, стиснув зубы, выдохнула и глотнула раздражение.
— Не скучно. Просто... иногда мне трудно быть «здесь», мысли постоянно уносят далеко-далеко. В голове столько всего... страшного, шумного. Но ты мне важна, Нэнс. Правда. Просто, я не всегда умею это показывать.
— иногда я думаю, что ты как призрак. Появляешься — и исчезаешь. Даже если сидишь рядом.

Я опустила глаза. Ее слова больно бьют, но — честно. И в первый раз я не захотела убежать. Я хотела остаться.
— Призраки могут стать людьми, если кто-то даст им шанс.... Спасибо, что та со мной. Даже когда я... призрак.
Нэнси кивнула и зацепилась за мою руку.
— Только пообещай, что не исчезнешь снова.
Я сжала ее пальцы. Теплое, живое движение. Не такое, каким я обычно держу людей на расстоянии.
— Обещаю.