Судьба. Демоны. Рай или Ад.

                        Есть вещи, о которых знают суженный круг людей. Те, кто входят в этот круг, держат язык за зубами и данный недуг в себе. Так как просто не могут проронить и слова, смотря на это со стороны. Сразу закладывается вопрос: Как лучше жить, если у тебя нет одного или обоих родителей? Вариант первый: Жить с опекуном. Вариант второй: Жить в приюте. Многие бы выбрали первый, но поверьте есть дети, которые с удовольствием жили под присмотром государства. Таковыми являются две загадочные особы. Мальчик и девочка, которых наша Рози увидела в своём сне. Что же это было? Вещий сон? А может способность пошалила? Никто этого не узнает. Разе что только стоит углубиться и снять маску веселья, спокойствия и грубости...

***

Обычная летняя ночь... Время: около трёх часов ночи. Окошко в узком квадрате комнаты открыто. С одной стороны письменный стол, а с другой тёмно-синий диван.

На ложе восседал мальчик. Низкий парень со смазливым лицом, что определённо должен выглядеть младше. Хотя, ему уже семнадцать лет. Определённо, мальчик создавал впечатление хилого ни на что не способного человека.

Шунскэ спал спокойным тихим сном с опрокинутой головой на спинке дивана. Рядом с ним сидела девочка - его младшая сестра. На свои четырнадцать лет она не выглядела и тоже не создавала должного впечатления из-за очень маленького роста. Девчушка спала на плече брата.

За стеной спала ещё одна девушка. Кажется, ей снился плохой сон, потому она натянула на себя одеяльце почти полностью. Кудряшки распластались по всей подушке. И всё же оболочка данного сна была куда лучше реальности для самой Наны.

Вернёмся же к двум другим героям. Сон Сати уже был менее спокойным. Нанакуре начала дёргаться во сне и надавливать своей головой на плечо брата, от чего тот начал вздрагивать. Девушка подскочила, начиная жадно ртом воздух и потихоньку приходить от увиденного во сне в себя. Шу вопросительно посмотрел на неё.

— Сати, что происходит? Как ты?

— Ничего-ничего, Шу-ни. Просто кошмар. Сейчас я снова лягу спать. И, пожалуй, пойду в кровать, а то буду мешать тебе. Завтра мы проснёмся, как обычно пойдем в агентство. Всё самое насыщенное и лучшее, любимая обыденность, да? — младшая проследовала в левую сторону от двери, где находилась небольшая кровать возле стены. И всё же она обернулась, так как почувствовала на себе взгляд стеклянных очей. Улыбка стала невероятно горькой и стала расплываться, из глаз полились слёзы и обзор начал размываться. — Ах-х-х, плач Наны, все эти избиения, ужасные трезвые и не очень крики о чёрт знает чём, начинают поглощать меня прямо в бездну ...

Шунскэ встал с дивана и подошёл к сестре. Она обречённо смотрела в мёртвые глаза, начиная легонько поглаживать щеку мальчика, на которой была огромная вмятина от кулака и ссадины. На что в ответ старший отвернул взгляд.

***

Несколькими часами ранее:

Нана, Шу и Сати зашли в дом. По структуре самый обычный, не большой. Бело-голубой, со ступеньками. Напротив него не так много соседних домов. Несколько ступенек. Последовали шажки вперед, что неуверенно ступали на порог дома.

Лучезарное приветствие произошло для ребят тогда, как только они оказались за порогом. Включился резко свет.

— Хэ-э-э-й, а не слишком ли поздно вы припёрлись?! — последовал грубый мужской голос. Позже этот человек вышел на свет, бросив свирепый взгляд на детей. Ростом был почти под потолок, мускулистое тело. Нана была просто его копией по внешности. От мужчины слегка несло перегаром и сигаретами.

— Автобусы плохо ходили, — Нана начала оправдываться. Голос дрожал, а кожа побледнела, почти как у мертвеца. Со лба стекали густые капли пота. Волнение, словно электрический ток проходило по телу. — Пришлось большую часть дороги идти самим.

— Та что ж вы раньше то не сели?! — мужик со злости стукнул кулаком в стену, что та аж содрогнулась.

Дальше Нанакуре старшая не могла проговорить не слова. Она просто застыла от страха, глаза сузились в зрачках, рука инструктивно прикоснулась ко рту. Мужик подошёл к Нане и взял её за плечо.

— Нани, ты всегда была и будешь моей любимой малышкой, ведь так? — жуть. Невероятная ЖУТЬ. Этот двуличный человек из свирепого в одну секунду переменился в лице, губы расползлись в улыбке. Ласковой, отцовской...

Дочь неловко улыбнулась и продолжила таращиться, нервно перебирая пальцами. Лица Шу и Сати не отражали никаких положительных эмоций. На лице Сати красовался испуг. Шу стоял с каменным лицом, но даже оно не могло спрятать его страх.

Мужик резко развернулся и отошёл в конец коридора. В самую последнюю дверь, где была кухня. Нана стрелой пронеслась к себе в комнату. Сати глубоко вдохнула и выдохнула, подняла трясущиеся кулачки и вошла в комнату напротив. Шунске же, как всегда, в таких ситуациях стоял за дверью и ждал пока сестра переоденется, а потом наоборот.

***

Спустя ещё каких-то минут двадцать, мальчик и девочка начали готовиться ко сну. Сати уже присела на кровать, приподняв одеяло, она собиралась ложиться. Шу тоже, но вдруг послышался громкий пьяный возглас:

— Гх-х-х-х, такое чувство, что у тебя нет никакой любви к своему отцу, Нани. Ты отстраняешься от меня. А эти поганцы склоняют тебя не любить своего папочку. — пауза. — Ну же, скажи, что ты любишь папочку.

— Люб-б-б-л-лю... Не сомневайся, папа! Только отпусти мою руку, пожалуйста. Я уже спать хочу лечь. Уже поздно, а ты не любишь, когда мы ложимся в такое время.

— Нет, я хочу провести время с тобой на кухне. Посиди с папочкой, Нани, — отец схватил дочь за запястье и сжал его так, что пальцы на её руке сами раздвинулись. Нана попыталась освободиться, ничего не выходило.

Услышав то, что происходит за дверью, Шкет сжал кулаки, опустив голову в низ. Он готовился, чтобы переступить порог...

— Сати, сиди тут и не высовывайся, — резко сказал мальчик, не дав ничего сказать своей сестре, когда та пыталась что-то выкрикнуть в ответ.

Мальчишка вышел, задвинув дверь за собой. На секунду он прижался спиной к двери и откинул голову, тяжело вздохнув. После Шунскэ двинулся вперед, всё также сжимая кулаки.

— Отпусти её! — громко подал голос паренёк, слегка закатив глаза.

— Что-о-о?! — как вдруг шакал развернулся, при этом резко отпустив руку Наны. Теперь его внимание было заострено на Шу. — А ну повтори, что сказал!

— Не трогай мою сестру! — выкрикнул Нанакуре, скрипнув зубами.

После этих слов отчим вдарил своему пасынку в морду, мальчик упал на колена, схватившись за щёку. Далее последовал удар в живот ногой, от чего жертва согнулась в три погибели и обхватила руками живот. Мужик схватил Шуна за шиворот и со всей силы выкинул его в стенку. Тело мальчика сползло сверху вниз, а со лба потекла кровь. Закрытые веки и сжатые губы дергались. Голова начала опускаться вниз, казалось, что сознание вот-вот покинет тело. Но пьяница не дал этому свершиться, он схватил Шу за чуб и наклонил голову назад. Глаза Шкета уменьшились в зрачках от боли.

— Чертова мелкая срань! — выкрикнул избивающий в лицо подростка. — Ты хоть понимаешь, о чем говоришь, а?! Такому бесполезному мусору нечего делать в этой жизни, тем более в моей семье. Она не твоя сестра. Ты никогда не будешь ни моим сыном, ни её братом. Запомни, демон, который вечно держит гнилые руки в перчатках, когда-нибудь я узнаю, что ты там прячешь. Познаешь вкус справедливости и свои грешки. — мужчина сжал волосы ещё сильнее, от чего казалось, что он скоро вырвет их из корней. Он вдарил кулаком по лицу три раза. Жертва застонала. Ссадины и гигантская вмятина от кулаков «украсили» лицо. Из носа потекла кровь.

Отчим повалил мальчишку на пол, скрутив ему руки за спину, левую руку он начал заламывать так, чтобы сломать или вывернуть.

— Папа, пожалуйста, не... — хотела выкрикнуть Нана, но её перебили со словами:

— Отойди, доченька, я обязательно накажу всех грешников, — фанатичная ухмылка на лице садиста, выставленная рука вперёд, чтобы девушка не мешалась.

Он развернул парня на бок. Начал бить в живот и спину ногами по очереди, но мальчик не кричал... Он почти не разу даже не издал звуков. Били мальчика сильно и долго, садизм и наслаждение с лица подонка во время процесса не сходил. Старшая всё время не прекращала своих попыток прорваться, но без толку.

И все же попытки остановить избиение не прекратилось. В этот же момент дверь со скрипом открылась, оттуда выбежала Сати.

Девочка вцепилась в здоровенную руку отчима. Хоть она и едва доставала ему до середины живота, её маленькие ручки казались лапками насекомого, в сравнении с большой лапой, ей хотелось спасти родного человечка.

— Не бей братика, пожалуйста, отпусти его! — сквозь слёзы кричала маленькая леди.

Вдруг в очи девочки врезался красный огонёк, которым засветились глаза монстра, он резко развернулся, и через секунду Сати улетела ультразвуком почти до входной двери, но, к счастью, в саму стену не влетела. Иначе бы сотрясение гарантировалось.

— С-сат-ти... — всё размывалось, но мальчик наивно тянул рук, словно пытаясь дотянуться до его опоры, до своей милой сестры.

— И ты тоже, мелкая дрянь, познаешь вкус моей справедливости, как только я закончу с твоим братцем.

После своих слов отчим развернул приёмного сына на спину и потянулся в карман брюк, достав оттуда маленький ножик. Поднял футболку Шунскэ и провёл по голому животу лезвием. Из горла пошёл легкий стон вместе с кровью, которая уже давно стекала из рта, но он был подавлен огромной ладонью, закрывшей рот.

— Будешь у меня грязь жрать потом, — он прижал голову пасынка к полу, надавливая на затылок.

Когда старшая сестра поняла, что преграды больше нет, она, едва подавив истерику, выкрикнула:

— Хватит! Перестань, не мучай его! Он больше не будет говорить это и влазить в нашу семью. Все будет хорошо, папочка.

— Гх-х-х-х, — отец развернул голову в сторону дочери. — Ладно, вижу, что ты, Нани, всё ещё меня слушаешь. Так уже и быть, ради тебя перестану лупить этот костлявый мешок мусора, — он в очередной раз выкинул парня в стенку. Развернулся и ушёл в даль коридора.

Потерпевший тяжело дышал, он не мог не встать, не пошевелиться. Старшая прижала брата к себе, с криками:

— Дурак, дурак, дурак, ты! Зачем ты лезешь под горячую руку, скажи мне, пожалуйста! Для того, чтобы героем себя выставить, или как?! А что если бы я не вмешалась?! Он бы убил тебя.

— Но ведь...

— Слушать ничего не желаю.

— Хоть бы раз меня послушала... — пробормотал Шун, слегка отодвинув сестру. Шатаясь, он поднялся на ноги. И хромая, держался за стену одной рукой. Сати, которая лежала неподалёку, смотрела на это всё со стороны и потихоньку приподнималась.

— Куда собрался?! — недовольно кричала в след старшая.

— Умыться, — коротко и как всегда спокойно бросил через плечо средний, перед тем как хлопнуть дверью в ванной.

Сделав несколько маленьких шагов, Нанакуре потерял равновесие и плюхнулся на колени, но так как комната в длину была не большой, он уже смог достать руками до бортика рукомойника и ухватиться. Мальчик сдернул перчатки и включил воду в кранике.

— Холодно, — прошептал избитый, медленно размазывая воду по лицу.

Его глаза совсем потеряли жизненный окрас. Шу очень тяжело дышал, время от времени продолжая размазывать рукой.

«Заморозить» — пролетело в голове, а шум воды усилился.

«Заморозить все. Не оставлять ничего.» — а из глаза потекла красная жидкость и он засветился.

«Расколоть на части... Уничтожить... "

— «Когда придет мой черёд разбиваться?»

— Нет, — выдохнул Шу, взглянув на себя в зеркало. — Я не могу... Не сделаю...

«Иначе Нана будет ненавидеть меня, а Сати... Она просто выкрикнет в слезах отчаянное «Ты монстр, Шун!». Но почему...» — струйки воды, которые стекали с лица и волос, превратились в кровавые, холодные капли багрового льда. От чего по лицу Шу прошло холодное жжение. Средний поспешно начал умываться, чтобы вода не успела заледенеть и сдирать капли. — «Пожалуйста, поймите меня скорее.»

Когда это закончилось, Нанакуре направился в свою комнату. Нана всё ещё продолжала стоять там. Она прожигала взглядом, но Шун просто в очередной раз хлопнул дверью.

***

— Сати, хватит. Не переживай об этом...

— Не могу. И никогда не перестану. Братик, я тебя очень люблю. И не хочу, чтобы ты страдал. Просто... Гхх — сестра проводила рукой по щечке еще нежнее. — Я ценю, правда ценю, что ты так стараешься для меня и Наны... Ты самый лучший старший брат, но... — слёзы опять начали течь. — Меньше всего на свете я хочу быть тебе обузой. Мне так больно, что я не могу защитить тебя хоть разочек. — пауза. — Думаю, Нана чувствует и твою, и мою боль. Ей претит мысли, что она не может защитить тебя, так как ты её младший братик. Она ведь до сих пор живёт здесь ради нас. Иначе бы мы могли уже и быть мертвы. А то, что она вечно ругается и кричит — её защитная реакция.

Слушая этот разговор за дверью, Нана зашмыгала тихонько носиком, вытирая слёзы. Она даже случайно скрипнула дверью. Шун это заметил, повернув голову в сторону.

— Сейчас я скажу одно... — ветер поднялся. Руки парень сложил вместе. Волосы развивались на ветру. Он стоял, словно статуя. — Не мешайте мне жить моим смыслом жизни.

У каждого свой смысл жизни, который уникален по-своему, ведь ситуации у людей самые различные разные.

Но правилен ли такой выбор?