Шанс

Женщина сидела за столом и плакала, глядя в открытый гроб.

Её дочь стояла рядом, глупо пялясь на закрывающую зеркало ткань. Катя никогда не была на похоронах, хотя ей и было уже полных двадцать пять лет. И она, стыдно признаться, немного радовалась, когда сверстники рассказывали ей о смерти своих близких. Она всегда успокаивала всех, говорила ободряющие речи и гладила по голове, выказывая всё своё сочувствие. Но в душе Кате было радостно от того, что сама она никогда такого не переживала. Кто же знал, что первыми в её жизни будут похороны сестры-близнеца? Наверное, это была её расплата за те неуместные жестокие чувства.

Катя продолжала смотреть на потёртую, но довольно плотную ткань и думать, зачем та вообще нужна? Но ответ, будем честны, ей был не так важен. Скорее всего, Катя его даже знала. Дело в том, что девушка готова была думать о чём угодно и смотреть на что угодно, лишь бы не на гроб. И уж точно не на человека, лежащего в нём.

В этом гробу она видела не только сестру. Она видела себя.

Хоть сейчас они с *** выглядели совсем по-разному (случайные прохожие на улице и не подумали бы, что они близнецы), но одинаковые черты лица никуда не делись. Не исчезли и те годы, которые сёстры провели вместе, все секреты, которые доверяли только друг другу. Всё то, что они когда-либо делали связывало их невидимой нитью, делая одним целым. Все прошедшие годы казалось, что эту нить никому и ничему невозможно порвать. Никто из сестёр не думал о смерти, а зря, она оказалась так близко... И вот это случилось. Нить порвана. А её остатки будто ожили, словно черви ползали по Катиному телу, желая напомнить, что она никогда не была одна и просто не сможет жить в одиночестве. Эти чувства опустошения, незаполненности и вины за смерть самого близкого человека будут преследовать её до самого конца...

Громкий хруст.

Мать и несколько уже приехавших родственников, вздрогнув, обернулись.

Осколки стекла падали на пол.

-Катя, что ты делаешь?

Девушка вскрикнула и отстранилась от зеркала. На ткани выступило большое кровяное пятно.

В минутной тишине Катя услышала незнакомый далёкий голос, который прошептал:

Как же вы всё-таки похожи…

***

Очизо кое-как встала с кровати и на трясущихся ногах подошла к двери.

- Ты же сейчас упадёшь! Отдохни немного! - Раздражённо вскрикнул Респондере.

Очизо тут же вспомнила голос врача и те слова, которые он ей часто говорил:

-Ты всегда была такой нетерпеливой! Как медицинский университет имени самого Сеченова не выбил этого из тебя?

Да, это был определённо он. Гениальный хирург, её строгий наставник - Константин Ершов. Смешная фамилия, над которой никто не смел смеяться. Всегда чистый и выглаженный зелёный халат. Строгое выражение на лице. Пронзающий до костей голос. Очизо всё помнила.

- Что это за место?

- Деревня Ренашанте.

Память вернулась, но язык, изучаемый в университете, вспомнить было сложнее.

- Renascentia litterarum... Это же... Возрождение, верно? - Очизо посмотрела на Респондере. – Респондере, responsio... Ответ. Praeterita- прошлое. Как вы меня назвали?

- Праисенс.

- Настоящее. А Вактима... - Последнее слово девушка прошептала, - victima. Жертва. - Казалось бы, всё сходилось, и только один вопрос оставался без ответа.

- Очизо... Что это может значить? Я не помню.

«Всё становиться на свои места. Осталось совсем немного и я смогу выбраться. Боже, помоги мне, пожалуйста. Заставь снова поверить в тебя…»

Респондере хотел что-то сказать, но неожиданно в комнату ворвались две девочки.

- Очизо - это убийца!