Шанс

Прэтеритум выбежала из дома, громко хлопнув дверью. Скрип и резкий хлопок утонули в ночной тишине, будто дверь никто и не трогал.

Девочка бежала по тропинке, спотыкаясь из-за боли в порезанных ногах. На невидимых следах виднелись чуть заметные пятна крови. Прэтеритум громко всхлипывала и глотала солёные крупные слёзы, которые была не в силах остановить. Она бежала вперёд, не оглядываясь, хотя очень хотела посмотреть назад. Хотела убедиться, что всё в порядке, что Праисенс жива. Но оборачиваться нельзя, особенно тогда, когда знаешь, что позади ничего не изменилось. В таком случае поворот может замедлить тебя, или вовсе навсегда остановить. Прэтеритум это понимала, поэтому мутный от слёз взгляд был направлен только вперёд.

Вот наконец-то на горизонте «засияла» часовня. Подбежав к её лестнице, девочка обессиленно упала на ступени и зарыдала.

- Нет! Этого не должно было… не должно было произойти! Она! она совсем… совсем не виновата! – То кричала, то шептала Прэтеритум. Слёзы и кровь пачкали идеально чистые мраморные ступени.
Где-то внутри часовни слышались громкие молитвы.

- … владыко живота и смерти, Утешителю скорбящих!..

Но крики девочки были громче.

- … помяни, Господи, во царствии твоём усопшаго раба…

А молитвы продолжались. Ведь никто не мог слышать девочку. Никто не мог её видеть. Никто даже не чувствовал её присутствия.

-… и сотвори ему вечную память!
Никто её никогда и не знал.

Кроме, разве что…

- Привет, Прэтеритум…

Прэтеритум перестала кричать и обернулась. Горькие слёзы так и текли из глаз девочки, но теперь, вместо боли и печали, во взгляде читались лишь удивление и испуг.

- Наконец-то я могу тебя отчётливо видеть… - Сказала Вактима с улыбкой и протянула руку.

Прэтеритум медленно встала со ступеней и неуверенно пошла к лучшей единственной подруге. Она медленно обхватила её руку, но теперь, вместо тепла, которое раньше её радовало и успокаивало, чувствовала лишь грубый мертвенный холод.

- Теперь я тебя чувствую…

- Да… - Но вот я тебя – нет.

- Твои глаза, оказывается, выглядят совсем как мои. Почему ты не говорила об этом?..

Прэтеритум ничего не ответила.

- Почему ты молчишь?..

- Я…

- Почему ты боишься?..

Прэтеритум сглотнула, приготовившись что-то сказать, но промолчала. Все слова застряли комом в горле, когда она увидела лишённое черт лицо (которое теперь было сложно так назвать) Вактимы.

***

Очизо продолжала смотреть на маленькое мёртвое тело на операционном столе. Страшные мысли заполонили голову девушки, а на глазах уже были слёзы, которые удалось остановить, лишь закусив губу. Несколько капель крови упали на зелёный халат. За ними всё же скатились и слёзы. Только, высохнув, следы от слёз уже не были видны, а вот кровяные пятна остались, лишь немного потемнели. Так и боль рано или поздно уходит, но смерть - явление неисправимое. С этим нужно смириться и жить дальше. И хирург, как никто другой, должен был это понимать.

Но нет.

Казалось, что время остановилось.
Очизо не знала, как долго простояла в операционной, но через некоторое время к ней подошёл главный хирург.

- ***, даже я бы не справился. Девочка была обречена.

Очизо ничего не ответила.

- Не вини себя, ты сделала всё возможное. Для спасения жизней не всегда хватает образования и мастерства. Кому-то просто суждено умереть и не мы решаем это.

- Но чем же провинилась маленькая девочка, раз ей суждено было умереть?..

- Нам этого никогда не узнать...

Молчание.

Этот ответ был таким простым, но именно это Очизо и не устраивало. Она понимала, что доктор не сможет сказать большего, но как же ей хотелось понять... Почему... почему эта маленькая девочка с большими тёмными глазами и широкой и болезненно кривой, но такой радостной улыбкой не удостоилась жизни?

Мужчина похлопал Очизо по плечу и направился к выходу.

- Не забудь заполнить отчёт перед уходом, - сказал хирург и, вздохнув, вышел из операционной, вновь оставив Очизо один на один с угнетающими мыслями. Он умел спасать лишь тела людей, но не души. Поэтому он и ушёл, побоявшись сказать лишнего, а может и вовсе не имея нужных в этот момент слов. Ведь девушка-хирург была так молода и чувствительна, её сердце ещё не успело окаменеть, как у более опытных врачей. Ей было больно и это совершенно нормально.

Когда дверь захлопнулась, девушке наконец-то удалось смахнуть пелену с глаз. Последние слезинки скатились по щекам и вновь намочили халат.

Только сейчас Очизо поняла, что операционный стол был пуст.

Тело уже давно вынесли.