Мемуары Гейши

В течение пяти лет, пока я не видела Председателя, я время от времени читала в газетах о трудностях, испытываемых компанией — не только о противоречиях с военным правительством в последние годы войны, но и борьбе против Оккупационных властей, желавших ликвидировать его компанию. Я бы не удивилась, если бы эти трудности его сильно состарили. На одной из фотографий у него был очень напряженный взгляд. В субботу утром я проснулась очень рано и, раздвинув жалюзи, увидела сильный дождь, бьющий по стеклу. В такой тоскливый день я даже побоялась читать свой альманах. К полудню температура понизилась. Почти все вечеринки из-за ужасной погоды отменили. Анти позвонила в Ичирики, чтобы удостовериться, что вечеринка «Ивамура Электрик» состоится. Хозяйка сказала, что она не может дозвониться до Осака из-за оборванных телефонных линий. Поэтому я приняла ванну, оделась и, взяв под руку господина Бэкку, отправилась в чайный дом. В Ичирики прорвало водопровод, и там царил хаос. Все служанки были заняты, и на меня никто не обратил внимания. Я прошла в комнату, где неделю назад развлекала Нобу и Министра, не надеясь увидеть в ней кого-нибудь из них. Мамеха оказалась за городом, и скорее всего ей было трудно вернуться. Прежде чем открыть дверь, я села на колени с закрытыми глазами. В комнате не было слышно даже шороха. С ужасным чувством разочарования, понимая, что комната пуста, я готова была встать и уйти, но решила на всякий случай открыть дверь... И увидела Председателя. Он сидел с журналом в руках и смотрел на меня поверх очков. От неожиданности и потрясения я потеряла дар речи. Наконец, собралась и проговорила: — О боже, Председатель! Кто оставил вас здесь в одиночестве? Хозяйка очень огорчится. — Она-то и оставила меня здесь, — сказал он и закрыл журнал. — Интересно, где она. — Вам даже нечего выпить. Давайте я принесу немного сакэ. — Это же сказала хозяйка. Поэтому если ты уйдешь, то, видимо, тоже не вернешься, и я останусь один на один с журналом на всю ночь. Я гораздо с большим удовольствием побуду в твоем обществе. Он снял очки и, убирая их в карман, долго смотрел на меня, прищурив глаза. Просторная комната с бледно-желтыми стенами начала казаться мне очень маленькой по мере приближения к Председателю, потому что ни одна комната не смогла бы вместить всех моих чувств к нему. Когда я увидела его снова, что-то безумное проснулось во мне. Удивительно, что я почувствовала скорее грусть, чем радость. Временами я переживала, что Председатель может сильно постареть во время войны, как это произошло с Анти. Уголки его глаз стали более острыми. Кожа вокруг рта начала обвисать, хотя, мне показалось, это придало его сильной челюсти своеобразное достоинство. Я уже хотела начать беседу, но он заговорил первый. — Ты по-прежнему очень красива, Саюри. — Я больше не поверю ни одному вашему слову. Этим вечером мне пришлось полчаса провести за косметическим столом, чтобы придать щекам румянец. — Я знаю, тебе очень нелегко жилось последние несколько лет. — Нобу рассказывал о трудностях, испытываемых вашей компанией... — Давай не будем говорить об этом. Иногда мы сталкиваемся с неприятностями только потому, что представляем мир таким, каким рисуем его в нашем воображении, а не таким, какой он есть на самом деле. Он грустно улыбнулся, и я не могла оторвать глаз от его рта. Его улыбка показалась мне прекрасной. — Я предлагаю тебе на свое усмотрение изменить тему разговора, — сказал он. Я не успела ничего ответить, как открылась дверь, и вошли Мамеха с Тыквой. Я очень удивилась, увидев Тыкву. Что же касается Мамехи, то она только вернулась из Нагой и очень спешила, потому что сильно опаздывала. Первое, что она спросила, поздоровавшись с Председателем и поблагодарив его за что-то, сделанное для нее вчера, почему нет Нобу и Министра. Председатель сказал, что ему тоже это непонятно. — Сегодня был какой-то особенный день, — сказала Мамеха, как будто сама себе. — Поезд почти час стоял недалеко от станции Киото, и мы не могли выйти. Два молодых человека, наконец, выпрыгнули в окно. Думаю, один из них сильно ударился. А когда я, наконец, доехала до Ичирики, то у входа никого не оказалось, кроме бедной Тыквы, не понимающей, что происходит. Вы знакомы с Тыквой, Председатель? До этого я не приглядывалась к Тыкве, но тут заметила на ней пепельно-серое кимоно с юбкой, расшитой бриллиантовыми точечками на фоне рисунка, изображающего горы и море, освещенные солнцем. Ни мое кимоно, ни кимоно Мамехи не могло сравниться с ним. Председателю также очень понравилось кимоно, и он попросил Тыкву встать и пройтись в нем. Тыква очень скромно встала и один раз повернулась. — Я подумала, что не могу появиться в Ичирики в обычном кимоно, — сказала она. — Большинство кимоно в моей окейе не столь красивы, хотя американцы, кажется, вообще не видят между ними разницы. — Если бы ты не откровенничала с нами, мы бы решили, что ты всегда носишь такие кимоно, — сказал Председатель. — Вы издеваетесь? За свою жизнь я никогда не надевала такого роскошного кимоно. Я арендовала его в окейе, расположенной на нашей же улице. Вы не представляете, сколько они запросили за него! Председателя позабавили ее слова, потому что гейша никогда не рассказывает в присутствии мужчины о таких вещах, как стоимость кимоно. Мамеха повернулась, чтобы сказать ему что-то, но Тыква перебила. — Думаю, сегодня вечером будет кто-то очень важный. — Может, ты имеешь в виду Председателя, — спросила Мамеха. — Ты не считаешь его важным гостем? — Он сам знает, важный ли он гость. Я не хочу решать, так это или нет. Председатель посмотрел на Мамеху и от удивления приподнял брови. — Как бы там ни было, Саюри говорила о ком-то еще, — продолжала Тыква. — Сато Норитака, Тыква, — сказал Председатель. — Это новый Министр финансов. — О, я знаю этого Сато. Выглядит, как огромная свинья. Мы засмеялись. — Да, Тыква, — сказала Мамеха, — ты выдаешь такие вещи... В этот момент дверь открылась, и вошли Нобу с Министром, оба раскрасневшиеся от холода. За ними шла служанка с подносом, уставленным закусками и сакэ. Нобу стоял, съежившись и переминаясь с ноги на ногу. После того как всех представили друг другу, Тыква сказала: — Привет, Министр. Бьюсь об заклад, что вы меня не помните, но я очень много о вас знаю. Министр влил в себя чашечку сакэ и хмуро посмотрел на Тыкву. — А что ты знаешь? — спросила Мамеха. — Расскажи нам что-нибудь. — Я знаю, что младшая сестра Министра замужем за мэром Токио, — сказала Тыква. — А еще знаю, что он занимался каратэ и сломал себе руку. Вы ведь знаете, как выглядит Премьер-Министр? — спросила она. — А встречали вы его хоть раз? Может, конечно, и встречали... Сейчас я приведу пример. Вы знаете, как выглядит Император, хотя ни разу не удостаивались чести встретиться с ним. — Председатель встречался с Императором, Тыква, — сказал Нобу. — Вы знаете, что я имею в виду. Каждый знает, как выглядит Император. Я это хотела сказать. — Существует много изображений Императора, — сказал Нобу. — Нельзя же увидеть изображение рыбы. — Там, где я выросла, водилось много рыбы. Моя мама часто говорила мне об этом, и я говорю вам, она выглядит так же, как то, что лежит здесь на столе! — Как хорошо, что есть такие люди, как ты, Тыква, — сказал Председатель. — Благодаря тебе все чувствуют себя дураками в хорошем смысле. — Это все, что я хотела сказать. Если кто-то хочет поиграть в «больших лгунов», вперед, начинайте. — Я начну, — сказала Мамеха. — Вот моя первая история. Когда мне было около шести, я пошла за водой к колодцу в нашей окейе и услышала со дна колодца мужской кашель. Я разбудила хозяйку, и она вышла послушать эти звуки. Когда мы посветили фонарем внутрь колодца, то не смогли там никого обнаружить, но кашель оттуда раздавался до самого рассвета. Затем звуки прекратились, и мы их больше никогда не слышали. — Вторая история будет более правдивой, — сказал Нобу. — Вам придется послушать обе, — сказала Мамеха. — Вот вторая. Однажды я вместе с несколькими гейшами поехала в Осака на вечеринку в дом Акита Масайчи — известного бизнесмена, сколотившего свое состояние перед войной. После того как мы пели и пили несколько часов подряд, Акита-сан уснул на циновке. Одна из гейш повела нас в соседнюю комнату и открыла большой ящик, наполненный всякого рода порнографией. Там хранились порнографические гравюры. Некоторые были выполнены Хиросигэ... — Хиросигэ никогда не делал порнографических гравюр, — сказала Тыква. — Делал, Тыква, — сказал Председатель. — Я видел некоторые из них. — А также, — продолжала Мамеха, — у него есть изображения европейских женщин и мужчин. — Я хорошо знал Акита Масайчи, — сказал Председатель. — У него не могло быть коллекции порнографии. А первая история правдива. — Неужели, Председатель, — сказал Нобу, — вы поверили в историю о человеческом голосе из колодца? — Мне не обязательно в нее верить. Я просто думаю, Мамеха в нее сама верит. Тыква и Председатель проголосовали за мужчину в колодце. Министр и Нобу проголосовали за порнографию. Что же касается меня, то я знала, что история о человеке в колодце правдива. Министр выпил свой штрафной стакан без сожалений, а Нобу бурчал, поэтому мы решили, что он следующим рассказывает истории. — Я не собираюсь играть в эту игру, — возразил он. — Либо вы играете в нее, либо пьете штрафной стакан сакэ каждый раунд, — сказала ему Мамеха. — Ладно, хотите, расскажу вам две истории, — сказал он. — Вот первая. У меня появилась собака по имени Кубо. Однажды я пришел ночью домой и увидел, что шерсть у Кубо абсолютно голубая. — Я верю, — прервала его Тыква. — Может, ее похитил какой-нибудь демон?! Нобу посмотрел так, словно не мог поверить, что Тыква не шутит. — На следующий день произошло то же самое, — продолжал он, — но на этот раз шерсть Кубо стала ярко-красной. — Точно демоны, — сказала Тыква. — Демоны любят красный цвет. Это цвет крови. Нобу явно рассердился, услышав это. — Вот моя вторая история. На прошлой неделе я пришел в офис так рано, что даже опередил моего секретаря. Все, угадывайте, какая история правдивая? Конечно, мы все, кроме Тыквы, выбрали историю с секретарем, а ей пришлось выпить штрафной стакан сакэ. Я не оговорилась, именно стакан. Министр налил ей полный до краев стакан. Тыкве пришлось отпить из него, прежде чем она смогла взять стакан в руки. Я с ужасом смотрела на нее, зная, как плохо она переносит алкоголь. — Я никак не могу поверить, что история с собачкой — вымысел, — сказала Тыква, допив сакэ. — А как вам удалось придумать такую историю? — Как мне удалось ее сочинить? Вопрос в том, как ты смогла в нее поверить? Собаки не синеют и не краснеют. Да и демонов не существует. Настала моя очередь рассказывать истории. — Моя первая история такая. Однажды ночью несколько лет назад актер Кабуки Иегоро сильно напился и сказал, что всегда считал меня очень красивой. — Это неправда, я знаю Иегоро, — сказала Тыква. — Конечно, знаешь. Но тем не менее он говорил, что считает меня очень красивой, а после той ночи стал время от времени посылать мне письма. В углу каждого письма он приклеивал один курчавый волос. Председатель посмеялся над этим, но Нобу встал с очень недовольным выражением лица и сказал: — Ох уж мне эти актеры Кабуки! Такие надоедливые люди! — Я не поняла. Что ты имеешь в виду под курчавыми черными волосами? — спросила Тыква, но по ее выражению лица было видно, что она прекрасно знает ответ. Все замолчали в ожидании моей следующей истории. Я придумала ее еще в самом начале игры, хотя очень боялась рассказывать, не будучи уверенной, что это стоит делать. — Однажды, еще ребенком, — начала я, — я сильно расстроилась из-за чего-то, села на набережной ручья Ширакава и расплакалась... Когда я начала свою историю, мне захотелось дотронуться до руки Председателя. Мне казалось, что для всех, кроме Председателя, в этой истории нет ничего интересного. Я начала говорить с ним о чем-то более личном, отчего слегка разгорячилась. Прежде чем продолжить, я бросила взгляд на Председателя, предполагая, что он внимательно смотрит на меня. Но, казалось, он вообще не обращает на меня внимания. Неожиданно я представила себя девочкой, дефилирующей по улице, как по подиуму, обнаружившей, что улица пуста. К этому времени, видимо, все устали ждать от меня продолжения истории и Мамеха сказала: — Ну же, продолжай! Тыква тоже что-то пробурчала, но я не поняла, что именно. — Я хочу рассказать другую историю, — сказала я. — Вы помните гейшу по имени Окайчи? С ней произошел несчастный случай во время войны. За много лет до этого мы как-то разговаривали с ней, и она говорила мне, будто всегда боялась, что тяжелый ящик упадет ей на голову и убьет ее. Она умерла именно так. На нее с полки упал ящик с металлическими обломками. Я рассказала обе вымышленные истории, вернее, частично правдивые. Но меня, честно говоря, это мало волновало, потому что во время игры многие обманывали. Поэтому я подождала, пока Председатель выберет историю о Иегоро и курчавых волосах, и объявила, что он прав. Тыква и Министр опять выпили штрафные чашечки сакэ. Затем настала очередь Председателя. — Я не очень способен к такого рода играм, — сказал он. — Не то что вы, гейши, привыкшие врать. — Председатель! — сказала Мамеха, но, конечно, она лишь задиралась. — Я переживаю о состоянии Тыквы, поэтому постараюсь, чтобы было понятно, где правда, а где ложь. Если ей придется выпить еще немного сакэ, мне кажется, она не выдержит. Тыква действительно уже с трудом концентрировала взгляд. Думаю, она даже не слушала Председателя, пока он не произнес ее имя. — Послушай внимательно, Тыква. Вот моя первая история. Сегодня вечером я пришел на вечеринку в чайный дом Ичирики. А вот вторая. Несколько дней назад ко мне в офис вошла рыба, но ладно, забудь, ты, возможно, веришь в существование ходячих рыб. Расскажу лучше другую. Несколько дней назад я открыл ящик письменного стола, и оттуда выскочил маленький человечек и начал петь и танцевать. Ну, а теперь говори, какая история правдива. — Не думаете же вы, что я поверю в историю о прыгающем человечке? — сказала Тыква — Выбери одну из историй. Какая из них правдивая? — Другая. Не помню, правда, о чем она. — Вы должны выпить штрафной стакан за это, Председатель, — сказала Мамеха. Когда Тыква услышала слова «штрафной стакан», она решила, что опять не угадала, поэтому следующее, что она сделала, — выпила полстакана сакэ. Председатель первый сообразил выхватить стакан из ее рук. — Ты же не водосточная труба, Тыква, — сказал Председатель. Она смотрела на него отсутствующим взглядом. Он спросил, слышит ли она его. — Она в состоянии слышать тебя, — сказал Нобу, но она явно не может тебя видеть. — Пойдем, Тыква, — сказал Председатель. — Я собираюсь проводить тебя до дома. Мамеха предложила свою помощь, и они вдвоем вывели Тыкву, оставив Нобу и Министра со мной. — Ну, Министр, как тебе вечер? Думаю, Министр был так же пьян, как и Тыква, но он пробормотал, что вечер был приятным. — Очень приятным, — добавил он и протянул мне чашку сакэ, но Нобу выхватил ее из его рук.