Красное наследие

Город был не просто холодным – он был мокрым. Не снег, не дождь, а мерзкая, проникающая в кости изморось, которая висела в воздухе, как туман, и оседала на кожу ледяной пленкой. Ветер не просто дул – он бил, резкими порывами, срывая капюшоны и шарфы, заставляя прохожих съёживаться и клясть погоду сквозь зубы.

Девушка шла, прижимая к груди пакет с лекарствами. Тонкий пластик хлюпал от сырости, угрожая порваться в любой момент. Она ненавидела этот ветер. Ненавидела то, как он швырял ей в лицо пряди темных волос, которые тут же прилипали к щекам и губам, мокрые и холодные. Она пыталась откинуть их назад, но через секунду ветер снова заметал их перед глазами.

— Черт возьми, — пробормотала она, спотыкаясь о трещину в тротуаре.

Ее пальцы коченели даже в перчатках – дешевых, вязаных, которые пропускали влагу, как решето. Нос покраснел, а под глазами уже намечались синяки от усталости – ночи без сна, работа, а теперь еще и этот бесконечный путь через весь район.

Катя свернула за угол — и сразу поняла, что совершила ошибку

Район здесь был не просто неблагополучным. Он был тихим. Слишком тихим. Где-то вдалеке хлопнула дверь подъезда, стекло разбилось под чьим-то сапогом, но вокруг нее — никаких людей. Только мусор, летающий в порывах ветра, да граффити на стенах, кричащие ярче любых слов.

Она прижала пакет с лекарствами крепче. Слишком поздно разворачиваться.

Из тени арки вышел довольно высокий мужчина в зелёном костюме с длинными чёрными волосами. На голове — странный, трудноописуемый предмет, будто часть странного обряда или диковинного устройства. В руке он явно что-то сжимал, но разглядеть, что именно, было невозможно.

– вам помочь?— когда она спросила это, он резко повернулся с ужасной ухмылкой на лице. Выражение лица вызвало негативные эмоции – извините – Катя собиралась развернуться, но голос незнакомца заставил девушку развернуться.

– Стой, смертная. Ты будешь моей первой. – девушка хотела было обернуться, но слишком поздно. Он уже был рядом.

Блеск лезвия — кинжал сверкнул в тусклом свете уличного фонаря. Она отшатнулась — и лезвие только полоснуло по куртке. Второй удар — нацелен в бок. Она ловит его запястье, крутит корпус — и срывает удар, одновременно выбивая ногу.
Он падает на колено — но только на секунду. Удар назад — локтем. Она пригибается, скользит вниз, пытается выбить кинжал. Почти получается, но он ловит её за волосы, резко дёргает — и она врезается затылком в кирпичную стену.
Мир на секунду двоится. Но она — не обычная.

Разворот, удар пяткой в колено. Он пошатнулся. Она бьёт под подбородок. Его голова откидывается. Кинжал — выскальзывает из его руки. Теперь он у неё.
Она не колеблется. Сразу в бой. Серия атак — быстро, точно, как учили. Удар в плечо, выпад в грудь — он уходит в сторону. Клинок царапает кожу. Он ранен. Дышит тяжело.

— Быстрая, — выдыхает он. — Но не сильнее.

Он притворяется, что спотыкается — и в этот момент прыгает вперёд. Она бьёт — но он блокирует, обхватывает её за талию, вжимает в стену. Кинжал снова выпадает. Она сопротивляется — колени, локти, ногти, всё идёт в ход. Он едва держится. Но перехватывает её руку — резким движением выкручивает плечо.
Щелчок. Короткий крик. Она падает.
Он остаётся стоять. Молча. Тяжело дышит. Потом наклоняется, поднимает кинжал. Смотрит на неё. Взгляд спокойный, почти с сожалением.

– А ты ничего такая. Еще понадобишься. – Он ногой поднимает ее лицо, заставляя посмотреть на него. – меня зовут Локи. Запомни это имя, смертная. – Локи убирает ногу и исчезает в темноте подворотни.

Катя лежала, прижавшись щекой к холодному асфальту. В ушах звенело, сердце грохотало где-то в горле. Воздух заходил в лёгкие рывками, будто через ржавую трубу.
Каждое движение отзывалось болью — в плечо будто вогнали гвоздь, ноги дрожали, а пальцы не слушались. Краем глаза она видела, как его силуэт растворяется в темноте подворотни. Только тогда позволила себе выдохнуть.

Она не знала, сколько пролежала. Минуту? Пять? Бесконечность? Потом, пошатываясь, встала на четвереньки и с трудом поднялась. Мир качался.

Пакет с лекарствами валялся у стены, смятый, грязный, но ещё целый. Она подняла его и, шатаясь, сделала шаг вперёд. Потом ещё.
Каждый шаг давался с боем. Ободранные ладони горели, плечо ныло, по виску стекала кровь — то ли от удара, то ли от стены. Ветер стал злее, как будто смеялся над ней, швыряя в лицо мокрые волосы и ледяной воздух.
Катя не смотрела по сторонам. Она просто шла. Сквозь боль, сквозь страх, сквозь холод. Мимо закрытых ларьков, тёмных окон, вглубь квартала.

На последних метрах она почти ползла. Подъезд встретил её затхлым воздухом и тусклой лампой. Лестница казалась горой. Она поднялась на свой этаж, держась за перила одной рукой — второй не могла двигать.

Ключи дрожали в пальцах. Замочная скважина никак не хотела попадаться. Наконец — щелчок. Дверь. Тёплый воздух. Безопасность.
Она вошла, закрыла за собой, опустилась на пол.
Мир был всё таким же холодным и мокрым. Но она — выжила.
Пока что.

— Бабуль, я дома – девушка попыталась сделать спокойный голос, а внутри все дрожало.

— Ой, милая. Оставь лекарства в прихожей и иди кушать – девушка посмотрела на грязный пакет и кинула его на пуфик около двери.

— ба, я устала сильно. Поем завтра – собравшись с силами, катя встала и направилась в ванну

Катя закрыла за собой дверь в ванную и проверила замок — щёлкнул тихо, как сердце перед прыжком.

Она включила воду в кране, чтобы шум заглушал звуки, и посмотрела на себя в зеркало. Бледное лицо. Губы сжаты. Левая рука висит чуть ниже обычного. Плечо — не на месте.

Она знала, что это такое. Уже не в первый раз. Но сейчас — в доме бабушка. И она не должна ничего услышать.

Катя взяла полотенце — большое, махровое, ещё тёплое после стирки — и засунула его в рот, глубже, чтобы можно было кусать.
Она села на край ванны. Ноги дрожали.
Руку она упёрла в колено, другой — ухватилась за локоть. Дышать стало трудно. Всё внутри сжалось в один сгусток ужаса и боли.
«Раз. Два. Три.»
Резкий рывок.
Внутри что-то хрустнуло. Звук — как когда ломаешь куриную косточку. Только это была она.

Катя закричала. Громко. Но — внутри себя.
Только полотенце поглотило её голос. Она выронила его, задыхаясь, с залитыми слезами глазами. Спина вспотела, волосы прилипли к лбу.

Но плечо встало на место.
Она села на пол, опёршись о холодную плитку, и выдохнула. Рука дрожала, но слушалась.

Из кухни доносился голос бабушки, по радио шла старая передача.
Она ничего не услышала. И слава Богу.
Катя провела рукой по лицу.
Снова была тишина. И только в голове ещё звенело.

Мой тгк: https://t.me/liya_smitty
Там больше информации о выходе глав