Иной

POV Adam.

Я почувствовал лёгкое прикосновение тёплых губ на щеке и зажмурил без того закрытые глаза от удовольствия.

– Ммм... Мелани, – сладко и в то же время хрипло протянул я, поворачиваясь на бок и обнимая девушку. Рука приземлилась на её бок, и я почувствовал, что он излишне волосатый. – Мелани? – удивлённо вопросил я и, наконец, открыл глаза. Передо мной лежал Рик и, как всегда, с собачьим восхищением смотрел на меня. – Рик! Фу! Тебе нельзя спать со мной.

Я столкнул добермана со своей постели и вытер щеку тыльной стороной ладони от слюней пса. Ричард сидел возле кровати и виновато на меня смотрел. Я указал на него пальцем и отрицательно покачал головой:

– Нет.

Рик повернулся и, понурив голову и поджав хвост, вышел из спальни. Я вздохнул и вновь протёр лицо рукой. Сквозь плотные бордовые шторы проникал настойчивый свет надоевшего мне солнца, отчего вся комната окрасилась в кроваво-красный цвет. Мне нравится.

Я медленно и с каким-то извращенным удовольствием натянул спальные штаны и покинул красную комнату. Даже такая мелочь, как штаны, иногда доставляет максимум удовольствия. Спустившись вниз, я сварил кофе и налил его в огромную кружку, сделав глоток, по коже пошли мурашки от какого-то приятного покалывания внутри. Долгожданный выходной. Среда.

Я достал из морозилки жирное мясо одной курицы и положил его в большое блюдо, чтобы разморозилось, размышляя при этом, что бы приготовить. Крем-суп? Неплохой выбор.

Открыв дверцу холодильника, я вдруг обнаружил, что он пустой, но это не помешало мне несколько минут таращиться на его серые стенки. Значит, сыра у меня нет? Очень приятно.

– Это такой сюрприз? – спросил я у пустой коробки из-под хлопьев и догнивающего лимона.

Только я собрался захлопнуть дверцу угнетающего холодильника, как раздался звонок телефона, отчего стал лаять Рик в силу своей привычки.

– Алло? – осторожно ответил я звонившему.

– Почему тебя нет в универе? – грустно прошептала в трубку Мел и тихо шмыгнула носом.

– У меня выходной. Что-то случилось?

– Да, – прямо ответила девушка и повисла тишина. – Можно придти к тебе?

Я взглянул на настольные часы, которые убеждали меня, будто сейчас одиннадцать утра.

– А пары?

– Для меня закончились. Я приду, – на этот раз утвердила Мел и повесила трубку.

– Ладно, – сказал я Рику, который вопросительно на меня смотрел, и пожал плечами.

В таком случае, мясо мигрирует обратно в холодильник, времени на готовку нет. В ожидании Мелани, я отправился в душ, а затем надел более-менее приличные вещи.

Через сорок минут ожидания раздался звонок. Я раскрыл дверь, и передо мной оказалась хрупкая, заплаканная девушка с покрасневшим носом и усталым взглядом.

– Мелани?

Подруга тихо подошла и, прижавшись ко мне ослабевшим телом, вздрогнула от беззвучных рыданий. Она уткнулась носом в моё плечо, и я почувствовал, как моя футболка впитывает её горячие слёзы. Что могло так расстроить её? По телу побежали мурашки.

– Ну-ну, – я неловко похлопал Мелани по плечу. – Ну, – добавил на всякий случай. Я не очень-то умел успокаивать людей.

Плечи девушки ещё раз содрогнулись, и она сделала шаг назад, опустив взгляд опухших глаз куда-то вниз. Она долго неподвижно стояла, будто что-то разглядывая на полу. Я нерешительно подтолкнул её в сторону гостиной, и Мелани послушно пошла в нужном направлении. Захлопнув входную дверь, я тут же отправился за подругой, та, скромно сев на огромный, по сравнению с ней, диван, с надеждой на меня посмотрела. Я мягко опустился рядом и взял её за руку.

– Что произошло? – почему-то шёпотом промолвил я.

Мелани было вновь содрогнулась, но, сделав над собой усилие, она подавила желание заплакать и так же тихо ответила мне.

– Дилан... Он меня... изнасиловал. И бросил.

Я задержал дыхания, борясь с желанием кого-нибудь убить, ведь это подождёт, и медленно выдохнул.

– Изнасиловал? – переспросил я соскачившим на высокие ноты голосом.

Подруга, вновь опустив взгляд на свои бледные руки, утвердительно кивнула головой. Я притянул Мелани к себе, не находясь, что ответить, и уложил её на своё плечо.

– Я с ним разберусь. Не переживай.

Вечером, когда Мелани заснула в моём доме, а на землю уже пали густые сумерки, я договорился о встрече с Диланом и в половине восьмого уже брёл по лесу в сторону города, тихо шурша высохшими листьями.
Я шёл, структурируя план действий и продумывая каждую деталь, каждую мелочь. Сейчас или никогда.

Я остановился недалеко от входа в кафе, заметив в широком, ярко освещённом окне фигуру Дилана. Парень сидел один, чему-то улыбаясь, и быстрыми тонкими пальцами перебирал салфетку. В каждом его движение читалось счастье или даже загадочность: то он мечтательно поднимал глаза, рассматривая потолок, то нервными, но изящными движениями оправлял волосы, то вздыхал, поглядывая на часы и как-то укоризненно, будто насмеяхаясь над собой, улыбался. По всему было видно – он ждал.

Мне вдруг стало не по себе. Перед глазами поплыли разноцветные, преимущественно тёмные пятна, а голова немного вскружилась. А действительно ли правильно то, что я планирую сделать? Сейчас Дилан кажется таким доверчивым и милым, что мои руки опускаются сами по себе. Но этот парень насильник. Он обидел Мелани и заслуживает наказания.

Я коротко выдохнул и вошёл в кафе, распрощавшись со всеми слабостями и нелепыми мыслями. Дилан заметил меня и встал, когда я подошёл к столу, за которым он сидел.

– Привет, – сдерживая улыбку и стараясь держать себя непринуждённо, сказал он. – Зачем звал?

– Нужно поговорить. – Дилан сделал жест, чтобы я продолжал, но я молчал, нерешительно глядя на него. – Поговорить о Мелани, – добавил я, и в глазах парня засверкал нехороший огонёк.

– И что же с ней? – отчуждённо спросил он, будто насмехаясь над ситуацией.

– Ты изнасиловал её.

Я сдержанно смотрел на брюнета, стараясь не думать о своём желании вырвать ему глотку прямо сейчас. Взгляд невольно падал на губы парня.

Когда смысл сказанных слов наконец дошёл до Дилана, тот широко распахнул глаза и даже несколько наклонился вперёд от удивления, а после осуждающе, с нескрываемым презрением, посмотрел на меня.

– Изнасиловал? – громким, срывающимся шёпотом повторил Дилан и отрицательно покачал головой. – Нет. Я бы такого никогда не сделал. Это низко и... мерзко. Мелани сама меня поцеловала, а потом... случилось то, что случилось. Мы переспали.

– И ты бросил её.

– Ну конечно, – сказал он так, будто это было что-то само собой разумеющееся.

– И это, по-твоему, не низко?

– Нет, я всегда так делаю, – пожал плечами парень. – Девушки скучные, в них нет никакой тайны, никакой загадки. Они созданы для ублажения. А вот парни, – Дилан ненадолго прикрыл глаза, – они другие. А почему тебя это волнует?

– Потому что Мелани – моя подруга, – я возмущённо ударил коленкой стол в подтверждение своих слов и, почему-то смутившись своего действия, отвёл взгляд, устремив его в окно, за которым совсем уж стемнело.

– Но тебя ведь не это волнует. Так? Не для разборок ты сюда пришёл. Что-то тебя гложет.

Я холодно посмотрел на парня – тот горько усмехнулся и сложил руки на груди. Немного поразмыслив над действительно интересовавшим меня вопросом, я выдохнул и облокотился о стол обеими руками, собирая начать долгий разговор.

– Что тебе от меня нужно? Почему ты постоянно находишься где-то поблизости? Почему ты среди ночи заявляешься ко мне домой, говоришь о своих отношениях с Мелани, а затем целуешь? Почему через день ты её бросаешь, а теперь так вызывающе смотришь на меня? Почему ты всегда рядом в удобные для тебя моменты? Что тебе нужно?

– Ничего, – ответил он со смехом, хотя ему не было весело и нисколько не хотелось смеяться. – Или ты действительно не догадываешься? Правда не понимаешь, почему я всегда рядом?

– Я считал, что ты влюблён в Мелани, но, если это так, почему ты её бросил?

– Мне не нужна Мелани, – пренебрежительно  нахмурился парень и, тяжело вздохнув, устало опустил руки на колени. – Я давно заметил в себе одну странность...

– Только одну? – приподнял я брови.

– Не перебивай. Я замечал, что девушки меня раздражают. Они навязчивые, глупые, несамостоятельные и почему-то считают, будто мы, парни, чем-то им обязаны. Но Мелани... Думаешь, я скажу, что она "другая"? Нет, она не другая. Абсолютно такая же, как и все остальные, будто с одного инкубатора вышли. Но в ней действительно кое-что есть. Это её близость с тобой. Чёрт возьми, – Дилан поперхнулся, – нелегко вести такой разговор. Ты считал себя тенью, Адам, но тенью был я.

В первый день, когда ты только пришёл в университет, я понял, что ты не был пустым человеком, как, например, мои "друзья", но этого никто не заметил, кроме меня. Разве это удивительно? – Ди усмехнулся. – Если человек слеп, неужели он заметит разницу между белым и красным? Тебя постигла неудача, как только ты переступил через порог нашего универа. Какой-то мудак поставил тебе подножку, и ты рухнул на пол. Естественно, все присутствующие в холле взорвались хохотом, а ты, поднявшись, растянул губы в слабой извиняющейся улыбке и быстрым шагом скрылся в толпе. Меня так разозлило нахальное поведение того парня, который поставил тебе подножку, что вскоре он оказался в больнице со сломанными рёбрами и ясными мыслями о достойном поведении. С того дня я украдкой присматривал за тобой: ходил на твои пары, оказывался в кафе или возле автомата с кофе, когда ты был там же. Я был твоей тенью. Я ел тогда же, когда ел ты, грустил, когда грустно было тебе и скучал, когда ты не появлялся в универе. Ты даже представить себе не можешь, сколько раз я хотел подойти и заговорить с тобой о какой-нибудь мелочи, я представлял, как ты впервые улыбнёшься мне, стукнешь по-дружески в плечо или даже презрительно посмотришь на меня, оценив эти жалкие попытки выслужиться перед тобой. Но каждый грёбаный раз, когда ты сидел на подоконнике и слушал музыку в наушниках с прикрытыми глазами или был в кафе за столиком для двоих, но совершенно один, каждый раз, когда я хотел сделать хотя бы один шаг в твою сторону, передо мной вырастал нерушимый барьер, а к горлу подкатывал ком, заглушая слова, которые я долго расставлял в нужном порядке. Поэтому мне приходилось быть всего лишь сторонним наблюдателем. Когда я впервые увидел рядом с тобой Мелани, я был вне себя от злости и необъяснимой боли. Меня бесило, что кто-то мог спокойно подходить и разговаривать с тобой, смеяться и даже обнимать, а я нет. Я недолго расстраивался из-за такого несчастья, потому что мне открывалась новая дорога к общению с тобой. И все те глупые, несколько безумные действия, которые я совершал по отношению к Мелани, всё это было ради общения с тобой, ради тебя. Я сказал об отношениях с Мел только для того, чтобы вызвать твою ревность. И переспал с ней для того же. С самого первого дня твоего появления в моей жизни всё идёт не так. Я надеялся, что когда-нибудь смогу стать терпимее к девушкам, но когда появился ты, чувство отвращения к ним стало лишь сильнее. Я долго отрицал то, что происходило во мне, долго боролся с противоречивыми чувствами и думал, что со мной что-то не так, что я какой-то неправильный, потому что понимал, что буду осуждён людьми, ведь в наше время все лучшие чувства осмеяны светом, их приходится хоронить "в глубине души". Удивительно ли, что там они и умерли? – Дилан немного помолчал, над чем-то размышляя. – Я люблю тебя. И даже если это как-то неправильно... то я и не хочу быть прав.

Брюнет замолчал, робко глядя на меня, но не смог выдержать моего взгляда и вскоре отвернулся.

– Я натурал, Ди. Мне Мелани нравится.

– Я знаю, – фыркнул парень. – Это заметно. Думал, что если скажу всё, что накопилось, станет легче.

– Стало?

– Вообще-то нет, – усмехнулся Дилан, а я смущённо улыбнулся. – И, пожалуйста, перестань смотреть на меня сочувствующим взглядом. Я начинаю чувствовать себя жалким.

– Прости. Говоришь, ты следил за мной? – улыбнулся я, почему-то чувствуя себя в безопасности рядом с этим парнем.

– Да, бывало.

– А что на счёт той ночи в лесу? Та девушка... Ты...?

– Адам, ты прекрасно знаешь, что я не убивал её. Моя совесть чиста. Мы оба знаем, кто это сделал.

Я сглотнул горький ком страха, вставший в горле. Боязнь того, что я был раскрыт охватила меня, и перед глазами одновременно пронеслись все варианты дальнейшего развития событий. Но Дилан мягко кивнул, заметив моё состояние.

– Я никому не говорил. И не скажу.  Я не хочу, чтобы ты оказался по ту сторону решётки.

Мы сидели в кафе вплоть до его вечернего закрытия, дружески болтая и больше не затрагивая больные темы, совсем как друзья. Мы делали вид, будто ничего не произошло, хотя в обоих что-то рушилось и медленно воздвигалось вновь. Ничего не изменилось, кроме потеплевшего взгляда брюнета и его спокойного выражения лица. Без маски. Без обмана.

А утром его тело было найден на привычном месте совсем остывшим, с тем же спокойным выражением лица и ласковой улыбкой.