Магнит души

Катя
Весь день Катя нервничала из-за принятого решения сегодня узнать, что же Александр чувствует. От волнения зудели руки, а потому она делала всё, что попадалось под них: мыла, убирала, гладила. Ни бабушкиных сериалов, ни дедушкиного радио слушать не хотелось, а потому, закрывшись в спальне, Катя пыталась погрузиться в чтение книги.

Время только-только перевалило за полдень, сюжет в голове не откладывался, и девушка решила начать собираться.

«И даже если он сегодня не объявится, то я буду готова к самостоятельной прогулке».

После задумчивых сборов и перекладывания груды однотипной одежды, в поисках романтического наряда под настроение, Катя так и не нашла ничего подходящего. Одела то, что удобнее. Посмотрела на себя в зеркало. Перед ней стояла серьёзная девушка, с ярко подведёнными глазами, облачённая в лёгкий летний топ и светлые брюки.

«Конечно, можно было бы одеть бабушкин халат», — с улыбкой подумала она, покрутила бабушкин цветной наряд перед собой, громко рассмеялась и повесила обратно.

На лакированной тумбочке затрезвонил сотовый.

— Алло. Привет, — поздоровалась Катя, придав голосу более спокойные нотки, пока прохладный аппарат заговорил хриплым голосом.

— Привет. Что делаешь? — поинтересовался Александр.

Катя посмотрела в дальнюю комнату и тут же присвоила себе бабушкино занятие:

— Ммм... Телевизор смотрю, — преувеличила она.

— Не отвлекаю?

— Нет, — улыбнулась девушка.

— Тогда выходи. Я пришёл.

— Иду, — закрыла телефон и почувствовала, как нервы натягиваются.

***

Он ждал девушку на перекрёстке. Высокий, статный, в белой футболке и брюках, с перекинутой через плечо спортивной сумкой, из которой, как средневековое оружие, торчали танцевальные инструменты. В руках парень держал любимое Катей шоколадное мороженное.

— Ты так смотрела телевизор?! — присвистнул он, окинув Катю взглядом.

— Я гулять собиралась.

— Ммм. Надеюсь, не отвлёк, — разочарованно произнёс он последнюю фразу и протянул ей мороженое.

— Спасибо. Нет, не отвлек.

Медленно прогуливаясь по пустынной улице, они направлялись к скверику, притаившемуся среди зарослей берёзовой рощи. Выбрали уединенную лавочку возле памятника советской героине, с развивающимися на ветру стальными волосами и крепко держащей в руке снятый с головы платок, тоже стальной. Памятник силы и могущества женщины возвышался над сквером, где уединились на скромной деревянной лавочке молодые люди.

Александр рассказал, о работе, о том, что им предстоит танцевать на свадьбе у дочки ректора:

— Это волнительно. Хотя, ректор нам после этого выступления навстречу пойдёт, а у нас как раз хвосты после семестра остались. А степендию терять как-то не охота.

— Алекс, а ты, кажется, по душам хотел поговорить? — не удержалась и тихо произнесла Катя.

— Ну, а ты мне об Алматы хотела рассказать, — увильнул он от ответа.

Катя так привыкла с ним держать «холодное лицо» и два кулачка «выставленные в боевой готовности», что не могла расслабиться и позволить себе говорить о чувствах.

«Я тебе не верю. Всё время жду от тебя подвоха. С тобой нельзя расслабляться. Обманешь», — думала она,

— Ну, мне там очень понравилось, — скованно и сдержанно начала она разговор.

Но ей было так тяжело справиться с робостью, что он пришёл на помощь, и взял инициативу общения на себя. Поток рассказов Александра о своей жизни в Алматы, о приключениях, о памятных событиях — увлёк девушку за собой. Но время неумолимо утекало сквозь пальцы, а они так и не решались говорить на волнующие её темы.

Несколько минут Катя набиралась смелости, чтобы начать важный разговор. И только набрав в грудь побольше воздуха, и на свой страх и риск, приготовилась его перебить, как вдруг — она его поняла.

И проверяя свою догадку, Катя прищурилась и склонила набок голову, пристально его рассматривала, и не скрывала этого. А парень не переставал говорить. Его бурный поток речи без пауз, перерывов — удивлял. Он смотрел прямо перед собой, и как бы Катя не крутилась, он бросал слишком робкие и быстрые взгляды в её сторону, стараясь не встретиться с ней глазами.

«Значит, он тоже волнуется!» — предположила она.

Улыбнувшись своей догадке, она прикусила губу, и выждала момент, когда он переводил дыхание.

— Я не пойму, ты боишься, что ли? — пряча свой собственный страх за дерзостью, холодно, но твёрдо поинтересовалась Катя.

Парень расширенными от удивления глазами, резко повернулся и устремил взор на неё.

— Чего? Почему? Я ... это... как... наверное, просто говорю... И не знаю... почему ты так думаешь?

И тут Катя возомнила себя детективом. Под растерянным взглядом Ходоковского, поднялась с лавочки, обошла с другой стороны, и облокотившись на оранжевую спинку, посмотрела ему в глаза сверху-вниз.

— Почему ты встала? — испуганно спросил Ходоковский.

— Сидеть надоело, — спокойно ответила девушка.

— Чего я должен бояться? — настороженно переспросил он с вытянутым от удивления лицом.

— Не знаю, — самонадеянно ухмыльнулась девушка уголком губ. — Может, поговорить по душам?

— А для меня просто поговорить — это тоже по душам, — произнёс Александр защитную фразу, мысленно отступая перед натиском.

— Мне много чего у тебя спросить надо и узнать, — произнесла она, прищурив глаза.

— Спрашивай, — показательно спокойно сказал Александр.

Коленки Кати дрожали, в горле пересохло, но назад пути не было. Пожевав губу, девушка сделала попытку отступить и дать ему возможность обрести почву под ногами.

— Я много раз спрашивала.

— Может, не спрашивала прямо? — ответил он, дав Кате понять его правоту. — Я у тебя тоже много чего не спрашивал.

— А ты, действительно, хотел встретиться в Алматы? — начала она издалека.

— А почему бы и нет? Всегда приятно повидаться с кем-то знакомым.

«Знакомый, — зацепилась девушка за его холодно брошенное слово. — Как будто предупреждает: неверный шаг и ты просто знакомая», — холодок пробежал по её спине.

Судорожно подбирая в голове слова, Катя решилась:

— Алекс, а ты же влюблён, — и она вперила в него сосредоточенный взволнованный взгляд.

Он отвернулся, переваривая риторический вопрос, и бормоча мало внятные фразы:

— Влюблён... Ну, был когда-то ... сейчас не совсем... Нет.

— И не стыдно тебе при своей девушке мне глазки строить?

На какой-то момент он снова растерялся, но когда заговорил, каждое его слово, хлестало и обжигало её холодом:

— Я ... Я не думал, что ты так всё воспринимаешь. Я так, просто, общаюсь... И тем более, я, кажется, рамок не переходил... Да, я когда-то строил планы на тебя. Ну, тогда ещё... Но не сейчас.

Коленки девушки подкосились от стыда, дыхание перехватило и чтобы спрятаться от унижения, она практически взвыла:

— Алекс! Да, я ни в чём тебя не виню!

В момент её глаза защипало, и в голове мелькнула идея: «развернуться и бежать без оглядки, куда угодно, лишь бы подальше от него, от себя, от слабости».

— А в чём бы ты меня винила? — растерянно, но жёстко произнёс он и холодно посмотрел на неё.

Он напоминал ей льва, готового кинуться в любой момент на жертву, чтобы разорвать.

Следователь в ней был казнён. На плечи лёг груз унижения. А ноги еле держали девушку. Решив, что ей лучше сесть обратно, возле него, чтобы не упасть, Катя медленно пошла к своему месту, старательно выдерживая паузу. Собрав остатки гордости, она повторила, уже сидя и глядя перед собой:

— Я тебя не осуждаю и...

Александр надменно и холодно хмыкнул, произнёс жёстко и непримиримо:

— А чего бы ты меня осуждала?

Самоуверенность возвращалась к нему. Катя повержено сидела рядом на лавочке, отгородившись от него коленками, подтянутыми к подбородку. В глаза ему она смотреть боялась. Вся самоуверенность и надменность улетучились, в то время как он был разозлён. А в её душе клокотала обида. И сжавшись на лавочке в растерянный и беззащитный комок, Катя решила быть честной и искренней:

— Мне если кто-то нравится, то я не могу позволить себе начать новые отношения. По крайней мере, пока не закрою для себя все вопросы. И пока это не произойдёт, это мне, как груз давит на плечи.

Александр изменился в лице. Он наклонился вперёд и растерянным взором смотрел на землю. Его напряжённый профиль не укрылся от Катиных глаз.

— По тебе не скажешь. Глядя на тебя, можно подумать, что тебе, наоборот, легко заводить знакомства, — при этой фразе он даже не посмотрел на неё.

— Ну, вот так... И поэтому, для того чтобы ты мне стал другом, мне надо всё решить.

Гордость душила девушку и слово «друг» в отношении него звучало обидно.

— Я не думал, что ты такая. Ты, вроде, и одеваешься, и общаешься, и...

Заканчивать фразу Александр не стал, но и поворачиваться в сторону девушки не решился.

— Я помню, ещё в школе, когда была влюблена... платонически... в лучшего друга, я сказала ему о чувствах, а закончила своё признание фразой, что, когда у него будут жена и дети — мы будем дружить семьями, — вспомнила Катя своё школьное первое признание. — Смешно, правда? — мельком взглянула она на Александра.

Он горько усмехнулся, по-прежнему склонившись над землёй, упёршись локтями в коленки, и смотрел перед собой:

— Платоническая ... Нормально, — спокойно и ласково произнёс он, продолжая упорно смотреть в землю.

— Да. Но я тогда ему была благодарна, что он принял моё решение. Я знала, что он ко мне тоже неравнодушен, но я тогда решила, как решила. Правда, я его не спросила, но так было лучше. Я не могла позволить в нашу дружбу вмешаться чувствам. Я боялась потерять всех моих друзей из-за него. Они мне, как братья, понимаешь.

— Да, у меня тоже такой друг был, словно брат. Только он меня первый-то и предал. И первая любовь не самая приятная. Я, как сейчас помню, ей комплименты повадился писать какой-то парень. Я её тогда перед монитором посадил и ждал, когда она напишет этому пацану, что она несвободна. А она посмотрела на меня потерянным взглядом и сказала, что не знает, что писать. Помню, как тогда разозлился. Я тогда много пил. Арина была рядом и помогла мне пережить тот кризис и расставание.

В воздухе снова повисла пауза, которую Катя решила робко нарушить:

— Я хотела тебя попросить. Если ты хочешь мне быть другом — не строй мне глазки.

Его брови подлетели вверх, и смущённо улыбаясь, он посмотрел на девушку:

—Я так всегда общаюсь! И как-то, не доводилось раньше...

— Я знаю, — кивнула она.

Его лицо вновь осветила добрая, но хитрая улыбка:

— Ну, я всегда считал, что между друзьями должны быть какие-то симпатии и... Ну, это мы сейчас друзья, а там, дальше видно будет.

Волна негодования, обиды, злости вмиг заклокотали в душе и Катя отрицательно покачала головой и строптиво, но уверенно произнесла:

— Нет, Александр. Друзья, так друзья.

Его позабавил ответ, а потому, с лёгкой весёлостью он сказал:

— А у меня много девчонок-карифанок. Они свободно могут прийти ко мне, принять душ. Мы свободно можем завалиться, обнявшись и смотреть кино. Для меня это...

— Неееет. У меня с друзьями другие отношения. Они у меня интеллигентные и мы себе такого не позволяем, — поставила рамки фантазиям парня Катя.

Он придвинулся к девушке ближе, и окидывая весёлым заинтересованным взглядом, произнёс:

— Вот даже, если тебя сейчас обниму, ты же подумаешь что-нибудь? — весело, но надменно сказал он.

Катя серьёзно и возмущённо посмотрела на него:

— Нет! Если подружим несколько лет подряд, хотя бы лет пять, тогда я позволю себя обнять, — произнесла она, глядя в его серьёзные глаза.

Он выпрямился на лавочке, окидывая девушку взглядом, а потом резко сгрёб в охапку, прижал к своей груди и выдохнул:

— Привыкай.

Всего на секунду Катя притихла, но когда Александр принялся шуточно трепать её по кудрявой голове, она упёрлась ладошками в грудь и отстранилась, поднялась и снова села на лавочку, подтянула коленки к подбородку.

— Не хочу.

Он горько усмехнулся.

— А зачем ты играешь?! — раздражённо поинтересовался он. — Ты же меня в «Азимуте», да, в обе наши встречи в клубах, соблазняла?!

Смущение охватило щёки румянцем.

— Я?! Нет! Я отыграться хотела!

На лице Александра промелькнуло разочарование и обида:

— Ты плохо играешь. Ты слишком разная.

— В смысле? — возмутилась она.

Он снова наклонился над землёй, скрестив руки, смотря перед собой, сдерживая гнев и лишние слова, которые норовили с обидой вырваться наружу.

— Ну, ты там и здесь — совершенно разные люди...

Негодование заполнило душу Кати.

— Я там тоже была самой собой! Я растворилась в музыке, в обстановке и... я была поражена тому, что меня в танце и в моих мыслях кто-то может понять и поддержать так, как сделал это ты!

Сердце парня оттаяло от её слов, злость отошла в сторону:

— Согласен... Я так тоже ни с кем не танцевал, и эти танцы многие видели. Все, кто там сидел с нами тогда, подходил и удивлялся тому, как мы с тобой танцуем.

— Приятно, — мило улыбнулась Катя воспоминаниям.

В глазах Александра загорелась искорка:

— Я там даже к губам твоим прикоснулся. Это значит, что на меня надо было произвести сильное впечатление, что я на некоторое время потерял голову. Я всегда сдержан.

— Ну, будем считать, что произвела, — задумчиво произнесла Катя.

А Александр вдруг выпрямился, и с лукавой улыбкой весело произнёс:

— Что-то в воспоминания ударился!

Оскорбленная гордыня всё ещё душила Катю, и обида, из-за его холода, всё ещё клокотала в душе:

— А я всегда всё записываю на страницы дневника жизни... а потом я переворачиваю страницу, чтобы больше не думать.

Он промолчал, и лукавый огонёк в его глазах исчез. Александр не смотрел на девушку, его взгляд был устремлён вперёд.

— Ты очень красивая, умная и...

Он отстраненно произносил фразы, но Катя возмущённо расширила глаза и разозлилась, воспринимая его слова как жалость, а потому резко оборвала, обдавая ледяным голосом:

— Я знаю, спасибо.

«Не смей меня жалеть», — строптивый нрав Кати взял контроль над её эмоциями и обуздать их девушка не могла. Гордыня, в её лице, вышла на сцену.

Он замолчал. На минуту повисла пауза.

— Не скрою, я тебя испугался, тогда ещё... — серьёзным тоном, произнёс он. — Ты очень яркая, умная, добрая, чуткая, выслушать умеешь и посочувствовать. Довольно редкие качества и сочетание их редко встречается.

— Я тебя тогда тоже испугалась, — призналась девушка в ответ.

Они оба замолчали.

— О Алекс! Привет, — послышался незнакомый мужской голос со стороны аллеи.

Александр посмотрел в сторону и поднялся поприветствовать прохожего. Катя же, спустила ноги на землю, устремила сосредоточенный взор на мелкие камешки, рассыпанные по брусчатке. На Александра она старалась не смотреть, хотя её взгляд то и дело тянуло, как магнитом, внимательнее рассмотреть любимые черты.

Парень тоже наблюдал за девушкой, пока разговаривая с неожиданно встреченным знакомым. В каждой изгибе, в каждом локоне её таилось что-то новое, необычное, отчего он сейчас не мог оторваться.

«Только не влюбись, если уже не поздно, — только и промелькнула мысль в его голове. — Какая же она родная и близкая, хотя я совсем ничего о ней не знаю», — с удивлением подумал парень.

— Ты куда? — со слабо скрываемым волнением, поинтересовался Александр, возвращаясь к девушке.

— Никуда. Старалась быть незаметной, чтобы вам не мешать.

— Да, я бы тебя познакомил, но человек не очень хороший.

— Да, я же не прошу.

Александр сел рядышком на оранжевую лавочку и в тот момент, когда Катя сморщила нос, от ярких лучиков полуденного солнца, ослепивших лицо, он щёлкнул девушку по носу и нежно произнёс:

— На бабу-ёжечку сейчас похожа.

Она улыбнулась.

— А ты знаешь, что у нас в университете есть кружок, где парней учат пикапу, — задорно произнёс он. — Ну, я сходил, как-то из любопытства, послушал. Лично я думаю, что если этого нет, то никакие кружки уже не помогут. А пацаны там такие щепетильные вопросы обсуждают. Например, постельные. Я слушал и думал, что если у них есть проблемы, то надо ж как-то их решать. В общем, странный кружок, — поспешил уточнить он. — Меня это удивило... Вот и друзья мои ждут-не дождутся, когда я в Алматы уеду. А я в этот раз поеду, ключи с собой заберу, а то они в прошлый раз переругались.

— Из-за чего? — спросила Катя.

— Ну, понимаешь, хата пустая.

— Понятно, — тихо произнесла девушка.

— Да и обидно. Я Стасу звоню — зову в пейнтбол играть, а у него, видите ли, голова болит. А если я ему позвоню и позову его тут же с девчонками гулять — всё, Стас здоров!

Катя вопросительно скосила глаза в сторону Александра, но он не прочитал его — смотрел прямо перед собой:

— А я уже насмотрелся. Нет, я, конечно, не ангел, но меру-то знать надо. На дискотеках так часто пары танцуют, потом целуются, а потом садятся за столик и они уже чужие друг другу, а потом на такси вместе уезжают, — продолжал говорить Алекс. — А я брезгливый по части поцелуев. Ну, мало ли кто у неё был, — немного сморщился парень.

— Ты знаешь, вдруг вспомнила, как нас поучал отец моей подруги, — задумчиво произнесла девушка, смотря вдаль. — Он говорил нам: «Девчонки, не спешите целоваться с парнями! Дайте возможность себе разобраться в чувствах, потому как поцелуй налагает некую ответственность».

— Мудрые слова, — кивнул Александр. — Но девушкам всегда приятно внимание и чем больше, тем лучше. Верно?

— Возможно. Но всё же, если есть любимый человек, то лишнее внимание может не понадобиться, — уверенно ответила Катя.

— Но приятно же? — не унимался Александр, сверкнув на девушку подозрительным взором.

— Да, приятно, — наконец, призналась она. — Но внимание любимого человека, всё же приятнее.

— Ценю такой взгляд на жизнь. Так не все думают. Я как-то с девчонкой общался. Ну, я с ней не спал. Так вот у неё совсем иное мнение было. Я еле улизнул от её длинных лапок.

Катя улыбнулась, представив эту картину.

— Мне хорошо сейчас одному. Арина помириться не против, а я не хочу. Я отпустить её решил. Не попадаться ей на пути, иначе она так никого и не встретит. Арина меня любила, и это, оказывается, так приятно, когда тебя любят.

На миг он отвлёкся рассматривать памятник, и непрошеная ассоциация на предмет, который стальная женщина держала в руках, вызвала смех у парня:

— Что? — уточнила девушка.

— На миг представил, что предмет, который эта «железная леди» держит в руках, кое-кому принадлежит и кому-то, должно быть, очень больно.

Девушка наклонила голову, пытаясь рассмотреть:

— А я не пойму, о чём ты, — задумчиво произнесла она.

Ходоковский рассматривал её по-детски беззащитное лицо и широко распахнутые наивные глаза, и не заметил, как произнёс:

— А ты вообще.... — он осёкся на последнем слове, но любопытство его мучало. — Можно тебе задать один очень личный вопрос?

«Были ли у тебя мужчины?» — скользнул он по ней взглядом, закусывая язык, чтобы слова не выпрыгнули из него.

Она поняла о чём он хочет спросить с первого взгляда на его заигравшее азартом и любопытством лицо.

— Так задавай? — улыбнулась она мягко, хотя приготовилась поймать на нескромном вопросе и спросить логичное: «И кто же ты, или кем ты хочешь быть для меня, если спрашиваешь об этом?».

Алекс набрал в лёгкие воздух, но вдруг ощутил, что не сможет ей объяснить зачем он интересуется.

«Поставлю себя в ситуацию выбора. Нет, я не готов. С Ариной нужно поговорить», — подумал он.

— Задавай, — словно Сирена заманивала Катя.

Алекс же испытывая смущение, отрицательно помахал головой, чувствуя как смущение охватывает его.

— Нет.

Катя расширила глаза:

— Хотя, нет, не задавай! — пылко произнесла она, покрываясь румянцем.

Он всё ещё смущаясь посмотрел на неё:

— Мы подумали об одном и том же?

— Возможно. В любом случае, это может быть опасно.

— Для кого? — затаив дыхание уточнил он. — Для меня или...

— Для меня. Вопрос же меня касается.

Он одобрительно кивнул.

— Алекс, привет! — снова донеслось со стороны аллейки.

Повернувшись на голос, девушка и парень увидели общего знакомого театрала из соседней труппы. Катя подниматься навстречу не стала, так как никогда не общалась с этим парнишкой, только видела. Александр же поднялся перекинуться парой слов, но всё его внимание было на девушке, поэтому через пару минут он вернулся:

— Знаешь его?

— Да, конечно. «Конкурент» из соседнего театра, — улыбнулась девушка.

— У тебя нет конкурентов. Ты в театре лучшая.

В ответ она лишь улыбнулась. На время между ними повисла пауза. Она никого не тревожила, потому как оба собеседника задумались, каждый над своими мыслями. А потом парень вдруг резко повернулся к девушке лицом и пылко выговорил:

— Но если чувства между нами появятся? Вот так как мы сейчас с тобой сидим и душами соприкасаемся, может возникнуть любовь.

Катя смотрела в его горящий взор и взволнованное лицо, и понимала, что гордость держит её эмоции в плену, пронзая тело анестезией и проникая холодом под кожу, не позволяя отпустить обиду.

«Ты хочешь оставить меня в ожидании? Сиди и жди, когда ты надумаешь ко мне прийти. Ну, уж нет!» — гневно подумала она и холодно произнесла.

— Нет, Александр. Друзья, значит друзья.

Он смотрел на девушку потухшим взором сомнения и разочарования:

— И что? Ты скрывать чувства будешь?

Злость вскипела в крови, и если всего несколько секунд назад страстными речами поражал девушку он, то теперь настала её очередь.

— Да, буду! — пылко выговорила она. — Я, однажды, уже победила это чувство, сделаю и ещё раз!

Он чувствовал её гнев, а потому лишь кивнул головой, интуитивно понимая, что сейчас девушку не переубедить, да и гордыню его она задела. Молчание снова возникло между ними.

Катя прижимала коленки к груди, и устало наклонила голову, положила её, как на подушку, на бортик оранжевой лавочки.

«Как надоело быть сильной», — только и подумала она, расслабляясь на жёлтой лавочке.

Александр задумчиво наблюдал за ней, повторил её движения. Он жадно её рассматривал, запоминая каждую черточку родного лица. Они смотрели друг на друга в немом молчании. Глаза открывали друг другу тайны, чувства и желания, а магия притяжения разливалась томительным теплом между ними, распространяя свои силы по земле, деревьям, немым гипсовым статуям. В его задумчивом, о много говорящем каре-зелёном взгляде бушевали невысказанные мысли. Катя наблюдала за "танцем" его мыслей и чувствовала, как начинает утопать в них, испытывать физическое притяжение и сильное желание прикоснуться к его губам. Она не могла отвернуться от его глаз, в которых разгорался огонь страсти, а мысли уже уносили их туда, где были мягкие подушки и возможность побыть только вдвоём.  

Гордость и неуверенность в себе взбодрила эмоции девушки, а потому Катя выпрямилась на лавочке, отвернулась и разрушила магический момент соединения душ. Девушка попыталась прогнать наваждение, возникшее между ними, но его наблюдающий взгляд продолжала ощущать на себе, чувствуя себя, будто обнаженной.

— Знаешь, ты мне нрави...лся, и мне важно было сегодня узнать некоторые ответы на мучащие меня вопросы, — произнесла Катя, глядя вдаль.

«Не могу. Не могу уступить. Гордость сильнее моих желаний», — устало думала девушка.

— Отлично. А сейчас я тебе, значит, уже не нравлюсь? — с горькой ухмылкой произнёс Александр.

— А сейчас ты мне нравиться уже не должен, — холодно, но уверенно произнесла она.

Он обречённо кивнул и выпрямился.

— Я для себя тоже много вопросов закрыл, — задумчиво произнёс он. — Интересная у нас с тобой беседа получилась. Я и не знал, что ты тоже закрытая личность.

— Я не закрытая! — хотела было возмутиться девушка.

— Ну, да. Конечно, — с ухмылкой произнёс он. — Я не задал тебе всего один вопрос.

— Но ты же его и не задашь, — холодно, и опасаясь дать себе надежду, мысленно отстранила его девушка.

У него запиликал сотовый телефон.

— На работу собираться пора, — печально произнёс он.

— Да, конечно, пойдём, — с энтузиазмом подскочила Катя с лавочки, радуясь тому, что можно хоть как-то стряхнуть с себя напряжение.

— Я тебе уже так надоел? — не без обиды произнёс Александр.

— Нет. Но тебе же пора.

— А ты куда? — с нескрываемым интересом спросил он.

— А я прогуляюсь. Мысли освежить надо, — задумчиво произнесла Катя.

Александр раздосадовано кивнул, прикрывая волнение смехом. Они прогулочным шагом направились к выходу из заросшего клёном и тополями сквера, пропавшего садовыми цветами и пылью.

— Ну, да, конечно, сейчас будешь звонить своим знакомым: Колькам, Димкам? — полушутя произнёс он, пряча подозрение и ревность за смехом.

Девушка вопросительно на него посмотрела:

— Нет, я просто хотела одна побыть, — и немного помолчав, добавила. — Знаешь, если у меня не получится относиться к тебе как к другу, я откажусь от этой затеи.

— Конечно, будешь мимо меня проходить, не здороваться, свысока на меня смотреть, — пряча смятение и свою взволнованность под юмором, произнёс парень.

Катя взглянула на Александра снизу вверх и отшутилась:

— Ну, на тебя трудно будет свысока смотреть.

Александр мягко улыбнулся, и повернувшись к девушке лицом, склонил колени, чтобы стать вровень с ней. Она звонко засмеялась.

Они пересекли проспект, где активно сновали люди, что-то весело обсуждая, пока парень буравил девушку горящим взором.

Катя не выдержала и повернулась к нему:

— Что?

— Любуюсь, — с улыбкой произнёс парень.

Гордость и обида вновь всколыхнулись в её душе, а потому отвернувшись от него, девушка слегка махнула рукой, произнесла:

— Запоминай.

Александр полураздражённо взвыл:

— Вот не надо этого делать!

— Чего? — удивлённо посмотрела она на него.

— Не надо прикрываться от меня маской! Будь собой.

— Это сложно. Но я постараюсь, — тихо произнесла девушка.

Потёртая старая остановка призывно маячила впереди и парню предстояло остановиться здесь. Зной нещадно палил и жарил, пыль недвижно осела на дорогах и не отравляла прохожих.

Александр и Катя остановились здесь, у старой остановки, под рекламным щитом и шумящим над головой видеосообщением всё с этого же рекламного постамента. Катя смотрела в его затуманенные зелёные глаза, в которых плескались невысказанные мысли. По его глазам она видела, что он хочет сказать больше, чем может. Обхватив руками её талию, прожигая взором, Александр притягивал её к себе:

— Спасибо за прогулку, — с вежливой холодностью произнесла девушка, и в то время, когда он нерешительно обнимал, но жадно сжимал ладони на её талии — она подставила щёку для поцелуя.

Отпускать её из объятий он не спешил, а Катя боялась посмотреть ему в глаза. Она не могла переломить себя и сдаться ему, готовому уступить. Слегка оттолкнув его и почувствовав, что он выпустил из объятий, отошла от него на несколько шагов.

— Пока, — тихо произнесла она, и повернувшись к нему спиной, пошла своей дорогой.

Но сделала всего несколько шагов, решила проявить дружеское участие, и обернувшись к нему, продолжая отступать шаг за шагом спиной, смотрела в его растерянное от безысходности лицо, произнесла:

— Желаю вам сегодня отлично выступить и покорить ректора талантом.

Словив его лёгкий растерянный кивок, она вновь отвернулась от пламени пылающем в его глазах
и ускорила шаг, а Александр медленно побрёл к остановке.

Катя

Ноги уносили девушку прочь от него, и чем дальше она отходила, тем быстрее ей хотелось бежать прочь. Глаза щипали слёзы, а он по-прежнему был рядом: его лицо, каре-зелёный задумчивый и смущённый взгляд, его тепло — всё это преследовало, как бы быстро она от него не отдалялась.

Только скрывшись от глаз прохожих за одиноко раскинувшейся берёзкой, под которой стояла одинокая белёная лавочка, девушка позволила попытаться удержать себя на месте и разобраться в сумятице собственных чувств.

— Это же была точка? Мы всё оба решили. Он согласился. Мы решили остаться друзьями, — вдалбливала себе в голову Катя то, что считала правильным, произнося еле слышно фразу за фразой себе под нос. — Любить его больше не надо. Можно отпустить. Ну, только почему тяга ещё больше усилилась? Почему к душе он будто стал ещё ближе?

Соскочив с лавочки, Катя снова пошла вперёд, пытаясь взять себя в руки и привести в умиротворённое состояние.