Глава 1
Хрупкие стёкла крошились под моими ногами. Я это ощущала даже через плотный слой скафандра. Надо мной возвышались здания – когда то они были великими, а сейчас в их стенах пропитался ужас.
Дисплей шлема внутри пульсировал алым светом:
«Температура поверхности – 79°C», «Кислород снаружи – 6,7%», даже через рециркуляторы воздух ранил лёгкие. Фильтры хрипели, они выцеживали из воздуха молекулы кислорода.
Показатели критические. Снять скафандр – умереть.
Пока гудят и шипят терморегуляторы – я живу. Всё это чужие технологии. Чужая снисходительность.
Я почувствую, что умираю, раньше, чем осознаю это. Если откажут терморегуляторы – меня обожжёт кипятком, если потом откажут рециркуляторы, то последнее, что я вдохну – сера вперемешку с пеплом.
Всего 350 выживших со всего континента. По крайней мере нам так сказали. Прямо под моими ногами находится подземный город – бункер. На самом деле я не испытывала никакую любовь к нему, несмотря на то, что я провела в нём почти всю сознательную жизнь. Годы жизни вместе с одинаковыми лицами, бесконечными коридорами под искусственным светом, бледнящим кожу.
Каждое утро я просыпалась с мыслью: «Выбраться бы отсюда». Сегодня я опять сделала этот шаг навстречу опасностям. Шаг наружу.
Я оставляла царапины ковшом скафандра на поверхности обезвоженной земли. Образцы – не данные, а осколки прошлого мира, который мы погубили.
Красные числа на стекле скафандра всё не менялись. Этого бы хватило, чтобы убить человека за три вдоха, но было достаточно для отчёта, чтобы мне опять сказали «это приемлемые условия».
Я загребала песок в контейнер. Из-под него отразилось что-то стеклянное. Что это? Гаджет? Может тот, который я держала за день до катастрофы? Не имеет значения, сейчас это просто мусор. В исследовательском центре всё равно будут изучать как священную реликвию именно образцы поверхности, а не какой-то осколок стекла. Я напишу отчёт, а потом его положат на дальнюю полку архива. Это никогда не приносило толку, а мы всё ещё играем во влияние науки.
Время ограничивало – сдать задание требовалось до 18:00. Коллеги ждали, но на поверхности время – миф. Здесь больше не будет часов. Будет лишь полдень, застывший в агонии навечно.
Я подняла камень, только тот мгновенно рассыпался мелкими песчинками и потёк по руке. Хотелось кричать со всей мощи, но я не могла выдавить из себя ни звука. Среди останков городов – я призрак, который ещё не понял, что умер. Здесь теперь господствовали ветры. Они стали хозяевами планеты.
Я уже была на пути к шлюзу, но в скафандре затрещал голос доктора Стоуна сквозь помехи.
– Астра Спаркс! Где вы …(шшш)… -дите?! – не злость, а подавленная паника. Мне не раз удавалось слышать этот тон. Когда на кону была жизнь.
– Доктор, я у шлюза, образцы целы.
– Слушайте …(шшш)… буря будет через 15 ми…(шшш)… с северо-запада. Шлюз закроют по протоколу 14.2. Вы умрёте с наружи …(шшш)…
-Я ведь почти... – я не успела предотвратить начавшееся волнение, связь обрубилась быстрее.
Молчание. Выбора не было. Идти или умереть, звучит как насмешка. Но я выбрала дорогу, где я буду дышать чуть дольше.
Система моего скафандра кричала «ТРЕВОГА ЦЕЛОСТНОСТИ». Я держалась своего пути, пока меня не застала песчаная буря врасплох. На поверхности началось нещадящее пекло.
Я бежала. Бежала слепая и глухая. Мною руководили сейчас только рефлексы, а в мыслях было «Не здесь. Хотя бы не сейчас.»
Песок бил в стекло моего скафандра из тысячи ружей, оставляя сотни микротрещин. Каждый удар Я ощущала скрипом на своих зубах – будто мир хотел сравнять меня с землёй. Ноги косились, словно сама земля меня нарочно хватала за лодыжки в свои мёртвые объятия. В ушах стоял вой – не то ветра, не то системы оповещения, не то моего страха.
Надежда на спасение утекала от меня как песок сквозь пальцы. Я уже не могла идти, мои ноги становились тяжелее с каждым пройденным метром, но чтобы спастись я должна быть сильнее. Каждый шаг давался мне с особой сложностью. По памяти я шла в сторону шлюза, ветер меня толкал обратно. Мельком он сменил направление, и я на мгновение увидела металлический стержень. Шлюз. Я узнала, что это было на самом деле быстрее, чем я разглядела. Он был так близко, что это почти пугало.
Я уже по памяти ударила, что есть мочи по яркой красной кнопке при входе. Не открыться дверь не могла – им нужны мои образцы. Расстояние между жизнью и смертью сокращалось с каждой пробытой секундой. Фильтры трещали, но ещё держались, только тогда дверь открылась, спустя страдания.
Я влетела в стену кабины лифта, оказавшись с шумом на полу. Удар отозвался в моём теле, как электрический разряд. Проход закрылся, разделив окончательно меня и стихию, которая была готова растерзать меня, как хищник свою добычу.
Лифт гудел и трясся, начиная спуск далеко в землю. Я тяжело вздохнула, с моих плеч будто бы за один выдох свалилась тяжёлая ноша, однако не всё было так просто. Я от усталости съехала по стене кабины лифта и села перевести дыхание. По моему лбу скатывалась капля пота, которую как назло, я не могла вытереть, пока находилась в окове скафандра.
-...Я жива. Хотя бы сегодня. - сорвалось у меня с губ, как крик души. Здесь меня не было слышно и в этом была странная свобода.
Знакомое шипение лифта. -1 уровень. Опять нужно сделать отчёт о выполненном задании. Отчёты, отчёты.. Они такими темпами мне будут сниться в страшных снах. Кабина открылась и я снова здесь. Игра продолжается, но с моим участием.
Стены административного центра помнили всё… И то как на первой моей вылазке сломался чип скафандра, едва ли меня не оставили снаружи. И три часа унижения, пока его чинили.
Синяя карта пропуска застряла в кармане. На вылазки его никогда никто не берёт. Один маленький пластиковый квадратик против песчаного ада.
Палец дрожал, когда я прикладывала его к сканеру чипов. Дверь открылась беззвучно – никто не хотел вспоминать о поверхности. Никто не хотел оставлять воспоминаний о том мире.
Тихая мелодия встретила меня у входа. Слишком приятная. После того, что я пережила, она резала мне уши только своим звучанием, как фальшивая нота.
Вокруг меня были коридоры облитые белизной и начищенные до блеска. Это было раем. Но ложным. Каким бы он не был, я была готова сделать вид, что верю в него.
При входе сидела приятная черноволосая дежурная в белоснежном платье (по регламенту – только этот цвет им дозволен) и в таких же перчатках, с которой я пару раз пересекалась, когда выходила на групповые задания.
–Добро пожаловать, Астра! Поздравляю вас с выполненной задачей, – этот голос звучал как обыденность, как надпись «добро пожаловать» при входе в любое заведение,– прошу вас переодеться, а потом сдать скафандр мне на чистку.
Её улыбка не дотягивалась до ушей, а всего лишь соответствовала регламенту. Она не перетруждала себя, просто выполняла свою работу.
Я кивнула, а потом на ватных ногах зашла в крупную раздевалку. Она дышала искусственным холодом и сыростью. Полотенца. Душ. Бельё, сложенное так аккуратно, что казалось ненастоящим.
Здесь был чистый воздух, прохлада, мягкий свет - всё это чудо после выжженных пейзажей этого кошмара.
Я закрыла дверь на замок, а затем наконец сняла шлем, потом и весь скафандр. Мне было так легко. Я отдыхала от всего кошмара, отдыхала от всех проблем, задач, просто сидя на полу. Однако поняла, дело так не пойдёт. Я не должна рассиживаться здесь. Мне пора.
Я быстро зашла в душевую кабинку. Наконец, почувствовав прохладу воды, я была по-настоящему счастлива. Счастлива, что я справилась с заданием, счастлива, что вернулась живой и невредимой. Вода смывала не только страх, но и оставшиеся песчинки. Они серым цветом кружились по стоку.
Моя рабочая форма была заранее подготовлена. Она ждала меня. Пахла не отбеливателем, а забвением. Они хотели очистить не форму, а нас.
Один шаг, и дверь захлопнулась со звуком закрытой клетки. В комнате с этой девушкой мы были одни. Я, она и не высказанные правила между нами. Пару секунд я смотрела ей в глаза. Возникла неловкая пауза, но я решила за словом в карман не лезть:
-Скафандр. Стоун ждёт, я пойду. - резко и обрывисто тараторила я, а затем в спешке начала уходить.
Её не законченное «удачи» разбилось о закрытую перед ней стеклянную дверь. Я прижала контейнер груди, эти песчинки были дороже моей вежливости.
Тогда я не задумывалась, насколько может быть небезопасным бег с такими образцами. Меня волновало только то, что мне надо было успеть вовремя к сдаче, иначе каждая потерянная минута может привести к вычету из моей зарплаты.
За очередным углом замерло его серое пальто – такое же серое, как и всё вокруг. Доктор Стоун занимал пространство, пока говорил с его коллегой. Мои образцы стали тяжелее, когда его увидела. Стены контейнера запотели от моего дыхания – будто песок внутри жив и дышит. Хотелось развернуться и уйти, но не получилось.
-Мисс Спаркс, смотрю вы сегодня спешите к пескам быстрее, чем к срокам. От вас сейчас же требуются образцы, - пока доктор говорил со мной, его недавний собеседник проверял что-то на своем рабочем устройстве.
-Да, доктор Стоун. Вот они, ещё «тёплые» – я протянула образцы, стараясь не смотреть на эти запотевшие стенки.
Он принял их и невзначай проговорился:
– По вашим данным, – он сжал образцы, – у нас осталось шесть месяцев. Шесть. На самом деле не худший срок, довольно оптимистично.– он поправил очки и на выдохе повернул голову вправо, – Сдайте образцы в лабораторию и уходите отсюда, пока я не передумал.
-И вам... – это не звучало как приказ, звучало скорее как обеспокоенность за окружающий мир. Всем известно, что никто не будет посвящать обычных сотрудников в дела подобной важности. Просто молчат.
Даже лифт принял меня тряской. Он спускался на -2 уровень. Там, где мой дом. Меня накрыло облегчение. Наружу меня больше не пошлют ни завтра, ни послезавтра, ни на этой неделе.
Со мной в кабине ехало ещё пару рабочих, которые неутомно обсуждали поверхность, климатические там условия.
Один рабочий, смею предположить, что он работал у нас в обслуживании технического оборудования, сказал:
–…Кому нужна эта пыльная помойка? Всё, что у нас есть здесь воздух из рециркуляторов, а еда из синтетики сплошной! - пренебрежительно сказал незнакомец.
– А эти упёртые геологи… Пусть дохнут, меньше ртов кормить! – техник плюнул себе под ноги.
Лифт дёрнулся, как будто сами технологии возмутились их словам.
-Ну и пускай ходят наружу, а потом умирают, всё равно они бестолковые нахлебники, - возмутился техник.
Мои пальцы онемели от силы хватки. Уже как 400 часов на поверхности, ради того, что мне сказали «бестолковые нахлебники»? Неужели они хотят, чтобы эти бестолковые геологи перестали чинить им рециркуляторы, пока эти гении мысли путают минус с плюсом в своих схемах? Я уже хотела им нагрубить, но соглашение о неразглашении встало колючим комом в горле, не позволяя сделать глоток воздуха.
Лифт выплюнул меня в искусственный вечер – панели потолка мерцали малиновым небом с еле заметными перебоями. Жёлто-розовые полосы дрожали, выполняя заготовленный алгоритм v. 5.4. Старая иллюзия, чтобы мы не забыли настоящее небо.
На скамейке сидела женщина и ребёнок. Мальчик восторженно глядел на закат и говорил маме:
–Мама, смотри, как красиво! – а мать молчала.
Его восторг резал слух, когда понимаешь, что всё здесь ложь. Даже звёзды включают по расписанию.
Высота была от пола до верха опять же была около 25 метров. Здесь не было дождей. Было или ясно или пасмурно.
Были даже своего рода магазины, которые для экономии пространства выстраивались в два этажа, а не в один большой. На витрине продуктового магазина написано на мигающей вывеске "РЕПЛИ-МЯСО ТОЛЬКО ПО ЧЕТВЕРГАМ. СХОДСТВО 99% С НАСТОЯЩИМ". Естественно, вкус настоящего мяса никто знать не знал, но я догадываюсь, что это в разы хуже.
В углу валялись коробки с загруженными в них нутриблоками. На каждой упаковке написано "завтрак, обед, ужин". После одного лишь взгляда на эту картину, я поняла деталь. Какими не были мои сух пайки, они будут лучше, чем это. Они хотя бы не притворяются нормальной едой.
Поворот за поворотом, улица сменяла улицу и я увидела свой родной небольшой спальный район. Здесь было спокойно, входили и выходили люди из современных пятиэтажных домов.
Это были ухоженные дома, выполненные в ничем не примечательном архитектурном плане. Серый дом со скруглёнными углами и высокими окнами. Эти стены уж очень напоминают эвакуационные капсулы. Окна были с дополнительным утолщением, схожим на бронировку. Местные отшучивались: "чтобы не забывали, в каком мире живём".
У меня наоборот такое вызывало тревогу. Живём как в тюрьме.
И вот я достала свою связку пропусков.
- «Вот рабочий пропуск, а вот... А где?» - пронеслась у меня в голове тревожная мысль, что я потеряла свой пропуск в каюту.
Если я вдруг потеряю пропуск - значит устроят обыск. Устроят обыск - будет допрос. Будет допрос - я от переживаний скажу что-то не то и всё считай пропало. Шуршание моих пропусков перекрыл треск поворачивающейся камеры .
Я замерла. Чувствую на себе её холодный взгляд. Сколько у меня есть секунд, чтобы найти его? 10? 15?
- Вот я и... Нашла его, - я сглотнула слюну. Мне было по-настоящему не по себе.
Я приложила пропуск двери с характерным щелчком.
Долго ждать не пришлось, я открыла дверь, а потом опять-таки на лифте поднялась на свой пятый этаж. Помимо меня здесь на этаже проживает семь "счастливчиков"... Поэтому здесь у каждого не по квартире, а комната. Стены здесь тонкие, поэтому я иногда могу слышать, как они плачут во сне.
Моя комната была совершенно крошечной - койка, стол, настенный экран, тусклое освещение. Несмотря на всё это, здесь было хорошо и по-своему уютно. Только стоило мне пересечь порог дома, как я рухнула в объятия своему одеялу. Даже на своём экране никаких документальных фильмов не включала, ничего не хотела, совершенно ничего.