Part 4
За окном целый день царила яркая погода, лучики солнца приветливо заходили и уходили за белые облака, свежий ветер колыхал шторы аудитории.
Я сижу битый час на политологии, выслушивая, что является её объектом изучения. Бесспорно, я рада учиться на журналиста, мне всегда нравилась эта профессия, и я всегда мечтала связать свою жизнь именно с ней. Но в тысячный раз слушать одного и того же старого препода начинает мне надоедать, поэтому я незаметно достаю из кармана сумки смартфон и проверяю ленту новостей.
«Трамп предположил, когда распространяющие фейковые новости СМИ исчезнут.»
Неинтересно.
«Какой-то мужчина в Подмосковье на полуразваленном камазе сбил целое стадо коров и овец. Пастуха посадили на 15 лет.»
Боже, ну и абсурд...
Откладываю гаджет в сторону и пробегаюсь глазами по кабинету.
Соломон Соломонович всё так же усердно разглядывает картинки старого учебника и что-то пытается вдолбить людям, которые полностью отвернулись от этого мира на последних рядах. Возможно, старикашку Соломона слушают лишь те, кто сидит спереди, и наша староста, но меня то, что он рассказывал нам каждую неделю, совсем не интересовало, так как знала я всё это наизусть.
Я поворачиваю голову влево от себя. Рядом сидит Настя. Кстати, она слегка обиделась на меня из-за того, что я не поведала ей причину моего сегодняшнего опоздания, хоть и дала обещание по телефону.
А что плохого в том, что я не скажу своей близкой подруге о том, что произошло сегодня утром в Кофемании? Всего лишь встретила там вратаря сборной России по футболу.
Я даже не представляю её реакции, если скажу правду. Либо я услышу визг, либо она мне просто не поверит и будет ссылаться на то, что я проспала. Хоть такого никогда и не было. Я всегда приходила вовремя и никогда не опаздывала. Лишь сегодняшний случай с вратарём меня подвёл.
— Долго на меня дуться будешь?
Подруга молчит и делает вид, будто бы слушает музыку в наушниках и не слышит меня, но, как жаль, что на экране её iPhone плейлист стоит на паузе, что полностью выдаёт её аферу.
Я прикусываю губу и указательным пальцем нажимаю на «Play» и наконец слышу, как в её ушах заиграл неизвестный мне трек.
Она громко цокает и выключает телефон, вынимая из ушей наушники.
— Всегда найдёшь момент, чтобы стебануть меня.
Я складываю руки перед собой и наклоняюсь поближе к Насте.
— Больше так не буду.
Она устремляет свои кошачьи глазки на меня и усмехается.
— Такое чувство, будто у тебя кто-то есть, и ты вообще не хочешь говорить, кто. Ибо ты никогда не опаздывала, а в твоём голосе сегодня я слышала растерянность, Вик, обычно ты, уверенная в себе...
Здесь я легко стукаю Настю по плечу, так как рядом с нами стоял старикашка Соломон, нервно постукивая ногтевыми пластинами о стол. Настя исподлобья виновато посмотрела в глаза преподавателю.
— Если у вас есть какие-то проблемы, Решётова, то прошу поделиться ими с нами. Мы обязательно поможем вам их решить.
Подруга заметно краснеет и отводит взгляд в сторону.
— После звонка в деканат, — препод отворачивается и шагает вперёд, но затем останавливается и добавляет, — обе.
Я закатываю глаза и слышу, как за пределами аудитории звенит звонок на перерыв.
Одновременно встаём вместе с Настей, берём в руки сумки и спускаемся по деревянным лесенкам к направлению двери, кинув озлобленный взгляд в сторону препода.
— Вот старый хрыч! И чего ему спокойно не сидится на месте? — как только мы оказались за пределами стен аудитории номер тридцать шесть, моя подруга закидала меня возмущёнными возгласами. — Ладно, надеюсь, нам несильно влетит от моего любимого дяди.
Рука моей подруги тянется к дверной ручке, затем дверь распахивается перед нами, и мы заходим внутрь кабинета.
— Какими судьбами? — спрашивает седовласый мужчина, подходя ближе к Насте.
— Сейчас сами всё узнаете, Леонид Павлович...
За спинами показался затейник всего этого, который сразу же с порога начал молвить, какие мы плохие.
— Мало того, что они на моих занятиях разговаривают и играют в телефонах, они ещё и умудрились сегодня опоздать.
Декан строго осматривает каждую из нас, а затем, как препод закончил свои нотации, он устремил свой взгляд на учителя.
— Соломон Соломонович, я сообщу их родителям об их отношении к политологии, а вам, девушки, нужно извиниться за своё поведение.
Мы виновато смотрим в пол, но затем одновременно вздыхаем и проговариваем тихое: «Простите, больше этого не повторится».
Препод кивает головой декану и выходит за дверь. Господи, я готова была сквозь землю провалиться от стыда, но Леонид Павлович разбавил эту ноту своим звонким смехом. Я сгибаю бровь от недоумения и смотрю на смеющуюся Настю.
— Да, девушки, вы поступили очень плохо. Придётся звонить вашим родителям и писать на вас докладную. — с иронией проговаривает мужчина.
— Леонид Павлович... — смеётся моя подруга.
— Ладно, расслабьтесь.
Я облегчённо выдыхаю воздух из своих лёгких. Опустошение и радость чувствую внутри груди от мысли, что мои отношения с деканом не ухудшились.
Я попрощалась с Настей и пошла по дороге домой. Сейчас только три часа дня, а я уже чертовски усталая, а ведь не за горами сессия, и мне нужна усердная подготовка, а не хождение по футболам.
С этой мыслью дохожу до нужного дома, поднимаюсь по лифту, медленно перешагиваю порог своей квартиры и снова насыщаюсь ароматом одиночества.
В комнате бросаю свой взгляд на стол, на котором небрежно располагались мои конспекты.
Рано или поздно я должна заняться этим.
Сажусь за рабочий стол и начинаю разглядывать бумажные страницы, внимательно вчитываясь в текст, написанный когда-то мной.
***