Шаг в хаос 18+

There's something cold and blank behind her smile
Что-то есть в ее улыбке холодное и чистое
She's standing on an overpass in her Miracle Mile
И стоит она на перепутье на ее Миракл Майл1
'Cause you were from a perfect world
Потому что ты была из идеального мира
A world that threw me away today, today
Из мира, который отрекся сегодня от меня
Today to run away
И я бегу отсюда прочь
A pill to make you numb
Всего одна таблетка сделает тебя немым
A pill to make you dumb
Всего одна – сделает тебя тупым
A pill to make you anybody else
Всего одна – сделает тебя каким-нибудь еще
All the drugs in this world
И ни один наркотик в этом мире
Won't save her from herself
Не спасет ее от себя самой

- из песни „Coma White" от Marilyn Manson

«Люди забывают как это приятно, когда все тайны раскрыты. Плохие или хорошие, главное, что больше не надо молчать, нравится вам это или нет»

- из сериала «Анатомия страсти»

Нолан

Отпуск с Сесилией звучит, как чертовски безумная, сумасшедшая и невероятно сексуальная идея.

Не все отнеслись к ней с таким же воодушевлением, как и я. Показательным примером стал Риз и мой недавний диалог с ним.

— Теперь ты уверен, что не Сесилия, не Каммора не являются причастными к истории с этим чёртовым интернатом и подозрительной работой для мамочек в Вегасе? — скептически поднял брови друг.

— Уверен, — буркнул я, закидывая вещи в свою сумку.

— Чёрт, Нолан, она обводит тебя вокруг своего пальца. Откуда ты знаешь, что она не контролирует тебя по просьбе своих братьев? С чего ты решил, что она неспособна на подлость и жесткость? Только потому что раздвигает перед тобой ноги?

Я поднял на своего друга тяжелый взгляд. Он был на взводе после смерти Ребекки, и был намного подозрительнее, чем обычно.

— Не создавай для нас новую привычку драться из-за девушек, — пригрозил ему я, ссылаясь на эпизод в клубе на встрече с Кортни.

   Я прилетел в Вегас в десять утра, как и велела Сесилия. Мы долго не задерживались, а сразу сели в мой самолёт и отправились в Бразилию. Я не сомневался, что Сесилия боялась, что её братья или кто-то из каммористов могли нас заметить. Я даже не поинтересовался, как она смогла провернуть это перед своей семьёй.

   Мне было это безразлично, ведь я не сомневался в изобретательности девушки передо мной. Тем более, я не мог жаловаться, когда мы начали наш страстный отпуск уже в самолёте. Сначала на одном из кресел, потом в туалете, потом с видом на небо сквозь иллюминатор.

Поездка обещала быть интересной.

   Мы приземлились в Рио-де-Жанейро и заселились в домик на берегу Атлантического океана, который я снял буквально за одну ночь.

— Нолан, я говорю серьёзно, — продолжала Сесилия свою тираду с самого аэропорта, перешагивая порог нашего нового жилья на ближайшую ночь.

— Я тоже, Сесилия, — вздохнул я, закрывая за нами дверь.

   Я кинул сумки на пол и догнал её, подхватывая её за задницу и подымая девушку в воздух так, что её серые, туманные глаза были на уровне моих. Она зацепила свои руки за мою шею, закусывая пухлую, нижнюю губу.

   Какая она красивая.

— У меня есть деньги, Нолан, — закатила глаза она. — Я не содержанка. Мне не нужно, чтобы ты платил за всё это.

— Содержанка? — глубоким голосом прохрипел я. — Звучит, как идея для ролевой игры.

Сесилия толкнула меня в плечо, но я, конечно же, не отпустил её.

Мои губы застыли напротив её, глубоко дыша. Я вдыхал запах её цитрусовых духов, упивался ощущениями её длинных, красных ногтей, которыми она проводила по моей шеи, любовался её красивым, соблазнительным лицом.

— Я так хочу тебя трахнуть, — я провёл своим носом, цепляя её.

— Мы сделали это уже три раза, Нолан, — посмеялась она своим хриплым, низким смехом. — Я хочу увидеть город и поплавать, а не только смотреть на четыре стены спальни.

— Кайфоломщица, — мучительно простонал я, но всё же, отпустил её, заставив приземлиться на пол.

Мы зашли в спальню, и Сесилия решила, что сначала мы отправимся в центр города и найдём какое-то место, чтобы перекусить. Я надел шорты и футболку, пока Сесилия показалась мне в белом топе и длинной белой юбке, которые были в дырочках, а белый купальник под ним, создавал впечатление, будто она была обнажена.

   Чёрт, она была сексуальной, и мои кулаки сжались при мысли, сколько мужчин будут оборачивать свои похотливые взгляды на неё.

   Только моему похотливому взгляду можно было поедать её.

— Как ты хочешь, чтобы я сдерживал себя, если ты выглядишь, как секс в флаконе? — губы девушки растянулись в улыбке.

Она определённо была уверена в правдивости моих слов, и я совру, если скажу, что это не завело меня.

Она оглядела меня с головы до ног, облокотившись плечом об стену.

— Ты тоже ничего, — она облизала губы, останавливая взгляд на моих татуированных руках, прослеживая мои мышцы.

   Мы с Сесилией вышли в центр города, сопровождаемые палящим солнцем и громкими голосами местных жителей. Было странно ходить вот так вот, на людях и не бояться, что нас могли заметить или узнать. Тем более, я не совсем понимал, что мы должны были делать. Как вести себя?

   Держаться за руки, как чёртовые любовники? Взять её за талию, как собственник? Ходить порознь, как двум незнакомцам?

— Смотри, — Сесилия указала на небольшой ларёк с уличной едой, возле которого стояла очередь. — Давай, возьмём пастель? — обратилась она ко мне. — Я читала, что это ходовой стрит-фуд в Бразилии.

— Что это? — спросил я, подтягиваясь с ней в сторону очереди.

— Жареный пирожок с разными начинками: от мяса до овощей.

— Ты много читала о Бразилии перед поездкой? — поинтересовался я, почему-то посчитав, что её познания - не обычный интерес к кухне.

Сесилия кивнула, туже затягивая свой длинный, высокой хвост на макушке.

— Я мало, где была, — объяснила она, смотря перед собой. — Мне хочется сфотографироваться напротив статуи Христа-Искупителя. И провести время на пляже. Много, — многозначительно намекнула она.

— Мы можем перекусить, и я сделаю для тебя фото. Статуя находится недалеко, — я указал пальцем на огромную, одну из самый популярных достопримечательностей в мире, которая возвышалась над человечеством и над городом.

Мы продвигались всё дальше в очереди, снова стоя, как два незнакомца.

   Сесилия обняла себя, когда прохладный воздух коснулся её нежной кожи. Я поднял голову вверх, увидев серое, облачное небо над нами. Моё предложение отправиться в Бразилию было спонтанным, я не проверял погоду, но внутри закралось подозрение, что, возможно, поплавать в Атлантическом океане нам не удастся.

— Я тоже мало, где был, — зачем-то признался я, опустив голову к Сесилии.

Да, именно «опустив голову».

Я каждый раз удивлялся, как девушка могла быть такой крошечной.

— Это, наверное, проблема каждого, подобного нам, — усмехнулась она, осознанно игнорировав слово «мафия» в предложении.

Мы взяли пастель и Сесилия протяжно застонала, откусывая кусочек от него.

— Чёрт, это так вкусно, — восхитилась она.

Она выглядела...обычно.

Свежо, повседневно, без привычного, боевого рассказа, такой, какая она есть. Эта картина завораживала и она, на удивление, не выглядела странно или отталкивающе. Это вызвало во мне странную смесь чувств, которые тяжело было описать.

— Почему ты так смотришь на меня? — прищурилась девушка.

— Ничего, — покачал головой я, пробуя пастель с куриной начинкой на вкус. — Это действительно вкусно. Надо будет тоже как-то приготовить.

— Ты готовишь? — удивлённо спросила Сесилия.

— Это один из моих талантов, помимо всех тех оргазмов, до которых я тебя довожу, — подмигнул ей я.

   Сесилия закатила глаза, но другой реакции от неё я и не ожидал.

Доев, мы отправились к статуи Христа-искупителя - главной достопримечательности Рио-де-Женайро. Сесилия дала мне в руки свой телефон и принялась позировать напротив статуи, пока я пытался словить удачный ракурс.

— Получилось? — воодушевлено спросила девушка, подходя ко мне.

— Выбирай, — сказал ей я, думая, что её параметры выбора фотографий, могут отличаться от моих.

«Получилось?» — хотелось мне ответить.

Она была идеально красивой на каждой из этих фотографий. Она могла одеть мешок картошки на тело и сфотографироваться напротив мусора, и всё равно, выглядела бы величественно и прекрасно.

— Класс, ещё одна мечта исполнена, — но больше всего меня удивляло это.

То, с каким восторгом она говорила обо всём, что встречала здесь или как она смотрела, на всё, что встречалось на нашем пути. Всё свидетельствовало о её счастье и радости, что почему-то вызывало какие-то странные и непривычные чувства у меня самого.

Точнее, где-то там, в области груди.

— Теперь мы со спокойной душой можем пойти на пляж, —заключила девушка.

— Если ты не думаешь, что я смогу трахнуть тебя в океане, то ты ошибаешься, — глубоким голосом сказал я ей.

Такой формат нашего общения был намного легче и известнее, чем говорить то, что действительно приходило мне на ум.

Сесилия закатила глаза, игриво шлёпая мою грудь.

— Я буду сверху и в этот раз я тебя трахну, — возразила она.

— Мне безразлично, если это означает один и тот же результат, — пожал плечами я.

Мы с Сесилией отправились на пляж. Небо продолжало быть серым и мрачным, хоть и Сесилия старательно делала вид, будто не замечает отвратительной погоды, в которую мы приехали.

Ветер подымался, окутывая нас своим холодом и заставляя мурашек пробежаться по коже.

— Чёрт, Сесилия, у тебя ледяные руки, — заметил я, когда схватил её ладонь, увидев до этого, как она их сжимала.

— Брось, мы почти дошли, — постаралась отмахнуться она.

— Сесилия, я не думаю, что нам стоит идти на пляж, — я оглянулся по сторонам. — Погода холодная и сомневаюсь, что океан будет теплее.

— Нолан, — серьёзно сказала девушка, прищурив свои серые глаза на меня. — Я впервые выехала куда-то за границу Штатов за последние восемь лет, поэтому я не собираюсь останавливаться из-за легенького ветра.

— Уверен, пляжная охрана нас выгонит, — покачал головой я. — Погода выглядит так, будто предвещает шторм.

— А что? — бестия перешла на язвительный тон. — Страшный, злой мафиози боится охрану?

   Мои движения были быстрее, чем мой мозг успевал их обдумывать.

   Я притянул её за шею ближе к себе, заставляя запрокинуть голову, чтобы смотреть мне прямо в глаза. Её зрачки расширились, но я был точно уверен, что она не боялась меня.

— Не существуют вещей, которых я боюсь, сирена, — низко прохрипел ей я. — Но не хочу, чтобы мне снесли голову, если с королевой Запада Фальконе что-то случится.

   Лицо Сесилии вытянулось, будто она протрезвела.

   Это были не те слова, которые мне стоило говорить. Мы забывались друг с другом, наплевали на правила и устои, а не подчёркивали статус друг друга.

Я отпустил Сесилию и мы в тишине отправились на пляж. Я не собирался рисковать жизнь девушки, поэтому если при входе нам скажут, что вход на территорию пляжа запрещён, то мы уйдём. Если же это просто моя паранойя и серое небо с ветром - ничего не значат, то с таким холодом, я сомневался, что мы задержимся надолго.

Сесилия привыкла к жаре Вегаса, как бы не старалась казаться непоколебимой здесь, передо мной.

— Извините, но существует большая угроза шторма, поэтому купаться сейчас запрещёно, — на ломаном английском сказал мужчина в костюме спасателя, который стоял напротив входа в пляж.

— Вы уверены? — нервно посмеялась Сесилия. — Это всего лишь лёгкий ветер.

— Извините, мисс, но я не могу рисковать жизнью граждан, — ответил ей парень. — Тем более, эти приказ свыше.

— Мы поняли, спасибо, — я взял Сесилию за талию, уводя её от возможных споров.

Девушка была заметно поникшей.

Её губы были поджаты и я внутри почувствовал укол вины, что дал ей какую-то надежду на пляж, сам не проверив перед этим вероятность шторма.

— Чёрт, жаль, что мы так и не попадём на пляж, — призналась она.

— Зато у нас есть бассейн, — загорелась лампочка над моей головой.

— Брось, на улице холодно, — наконец, признала она, обняв себя руками, будто защищая от холодного ветра.

— Он с подогревом, — соблазнительным тоном продолжил я.

Сесилия остановилась и посмотрела на меня с улыбкой.

Нет, не с ухмылкой, не с поднятым уголком губы, а именно с улыбкой. Так, будто была мне признательна за идею и за то, что я пытался её приободрить. Это были так просто, но так впечатляло её.

— Хорошо, бассейн тоже звучит неплохо, — кивнула она, стараясь не отчаиваться из-за того, что её изначальный план не сработал.

Мы отправились в наш дом и почти сразу же отправились в бассейн.

Я достал шампанское с холодильника и поставил его на бортик бассейна. Я разделся до плавок и сам уже запрыгнул в воду, пока Сесилия принесла тарелку с фруктами, ягодами и бокалы.

— Уже разогреваешься без меня? — усмехнулась она, ставя всё это на бортик, недалеко от бассейна.

— Не бойся заходит в воду, — подразнил я. — Она тёплая.

Улыбка Сесилии растянулась от уха до уха, приобретая соблазнительные нотки.

— Я ничего не боюсь, Нолан, — протянула девушка своим хриплым голосом, стягивая с себя свой топ через голову.

Мучительно медленно.

Любуясь собой, давая мне любоваться ею, наслаждаться её красивыми изгибами. Она стянула с себя юбку и моему взору открылась её крошечная, спортивная, натренированная фигура в белом, невинном купальнике.

Сесилия ни в коем случае не была невинной. И я говорил даже не о сексуальных аспектах. Она была самой настоящей чертовкой, которая добивалась всего, чего она хотела. Её кожу украшали татуировки: лисица, череп с ножом, сердечко, которое можно было увидеть только в бикини и чёрная роза, но на её спине.

— Поэтому ты со мной здесь? — усмехнулся я, когда Сесилия начала спускаться ко мне в бассейн.

   Я прижал её к стене, заковывая в своеобразную ловушку. Она обвила свои ноги вокруг меня, как коала, чувствуя мой уже наполовину эрегированный член.

— Не думаю, что я должна тебя бояться после двух месяцев встреч, — парировала она, проводя пальцами по следу от клинка, который она оставила на мне во время нашей второй встречи. — Но на твоём месте, я бы опасалась меня.

   Я усмехнулся и потянулся к бутылке шампанского, которая стояла на бортике. Сесилия взяла бокалы и я разлил его по ним. Не знаю, понимала ли она мои намерения, но я пытался вложить их в свой взгляд.

   Она говорила, что не боялась меня? Тогда пускай выпьет алкоголь в первый раз при мне.

   Я кидал ей вызов и ожидал, что она ответит на него.

— За наш отдых, — подняла девушка бокал вверх. — Пусть и в бассейне вместо Атлантического океана.

   Мы усмехнулись и Сесилия, на удивление, выпила залпом почти всю жидкость в её бокале. После этого она опустила свои губы на мои в глубоком, горьком поцелуе.

— Мне нравятся твои тосты, — прошептал ей в губы я.

— А мне нравится, как ты выглядишь в этих плавках, — она подняла уголок своих губ вверх.

— Да? — я провёл рукой по её спине. — Ты рассматриваешь меня? — я провёл языком по её уху.

— Ты такой самовлюблённый, — выдохнула она, потираясь о мои плавки движениями вверх-вниз.

— У меня есть на то причины, моя сирена? — спросил её я, дразня её тело своими руками.

— Ты напрашиваешься на комплименты? — скептически спросила она. — Я намного лучше показываю, чем говорю.

Её пронзительные, серые глаза упали на меня, заглядывая глубже в мою душу с игривым блеском.

— Тогда покажи мне это, — усмехнулся я, проводя большим пальцем по её губам.

Намёк был прозрачен, но он на то и был намёком, что я не хотел навязывать Сесилии свои желания, хоть и надеялся, что хоть раз она возьмёт их ко вниманию.

Верил ли я в это после новогоднего эпизода?

Ну, нет.

Я знал, что внутри Сесилии было что-то, что ей приходилось скрывать внутри себя за этим самоуверенным образом, откровенной одеждой, боевым раскрасом и порцией сарказма. Она была глубже, чем хотела казаться. Нежнее, чем те шипы на её чёрной, траурной розе, которые она возрастила вокруг себя. Но что-то из этого было явно похоронено настолько глубоко, что я, навряд, когда-то до этого доберусь.

— Я покажу, — усмехнулась Сесилия.

Её рука потянулась к ярко-красной клубнике, отрывая от неё хвостик и кладя его на тарелку.

— Обожаю клубнику, — призналась она. — Всё, что связано с клубникой, честно говоря. Йогурты, шоколад, торты, конфеты - абсолютно всё.

Почему-то Сесилия не была мне похожа на девушку, которая любила что-то столь сладкое. Она скорее напоминала горький цитрус, вкус которого не все могли бы оценить.

Сесилия провела клубникой по моим губам, призывая меня открыть рот. Я внимательно наблюдал за её движениями, особенно когда она положила половинку ягоды мне в рот, только чтобы заключить нас в страстном поцелуе, разделяя вкус клубники на двоих.

Ткань её трусов начала двигаться по ткани моих плавок в такт и мы слились в страстном танце, в едином слияние двух душ. Мы обманывали всех только для того, чтобы почувствовать то, что нам удавалось ощутить только друг с другом.

Свобода. Страсть. Желание.

Когда мы были вдвоём, то все наши планы, проблемы, обязательства, долг - всё это было где-то далеко, за тысячи километров. Мы не думали, не анализировали, а просто наслаждались друг другом. Даже мой изначальный план, связанный с тем, чтобы использовать девушку в своих интересах не оправдал себя.

Мне стоило признаться себе, что я просто не хотел лезть к ней под кожу, потому что боялся, что она испугается и оттолкнёт меня. Ещё больше я боялся последствий, если она позволит мне заглянуть ей в душу, потому что это бы означало самому вывернуться ей на изнанку.

Но какое будущее нас ждёт? Такие же бессмысленные встречи? Такое же, обусловленное импульсом, желание?

— Всегда мечтала заняться сексом в бассейне, — простонала она хрипло и низко.

— Желания надо исполнять, — пробормотал я, отодвигая линию её трусиков. — Тем более, я подарил тебе на Новый год только два оргазма. Это было недостаточно.

И мы занялись с Сесилией тем, что умели делать лучше всего: забылись и насладились моментом.

Всё чаще и чаще с наступлением нового дня я понимал, что когда-то мы не сможем больше видится. Ещё больше я начинал понимать, что не хочу терять то, что есть между нами и того вообразимого будущего, которое нам не суждено встретить.

***
   Не знаю, что конкретно разбудило меня утром.

   Я открыл один глаз, лёжа в кровати на белоснежных простынях. Моя рука прошлась по месту возле меня, но Сесилию так и не обнаружила. Я оглянулся по сторонам, но не смог ничего увидеть, кроме оранжевых лучей, свидетельствующих о восходе солнца. Мои ноги поднялись с кровати, и выглянув на террасу, я заметил Сесилию.

Маленькая фигура девушки была окутана огромным, белым одеялом, её длинные, чёрные волосы красиво спадали на её спину, и она стояла глядя на небо, будто там крылись ответы на все её вопросы. Слишком уединённо и интимно она выглядела, чтобы отвлечь её, но слишком прекрасно, чтобы просто пройти мимо.

Я сел на кресло позади неё, заставив её внимание перейти ко мне.

— Почему не спишь? — хриплым, утренним голосом спросила она.

Я неоднозначно пожал плечами, не находя ответа.

— А ты? — спросил я.

Сесилия тоже неоднозначно пожала плечами, продолжая смотреть перед собой.

— Иногда мне тяжело уснуть, — просто ответила она. — Так странно, что мы улетаем обратно завтра вечером, — призналась девушка. — Хотя, скорее, уже сегодня вечером.

Не спрашивай, Нолан.

Не спрашивай, это не твоё дело.

— Не хочешь возвращаться в Вегас?

Сесилия снова пожала плечами. Она обернулась ко мне и села между моих ног, прилегая спиной к моему торсу и облокачиваясь макушкой на моё плечо. Я никогда раньше не ощущал её так.

Я говорю сейчас не о её заднице, которая покоилась на моём члене, потому что на данный момент это последнее, на что я обращал внимание. Она никогда не была настолько близко ко мне. Ни физически, ни духовно. Я мог держать её в своих руках, будто она действительно принадлежала мне. Будто это не была больше ролевая игра или моё богатое воображение, как я называл это раньше.

— Скорее, не хочу уезжать отсюда, — призналась она.

— Жаль, что у нас не вышло побывать на Атлантическом океане, — сказал я, жалея, что мне пришлось увидеть разочарование на её лице сегодня.

— Мне тоже, — ответила она. — Может в следующий раз, — сказала она таким голосом, будто её слова ничего не значили.

В это время у меня перехватило дыхание, а грудная клетка сжалась.

— В следующий раз, — пообещал я и услышал, как Сесилия набрала больше воздуха в лёгкие, будто поняла, как она оговорилась.

Это было слишком интимно. Наш разговор был скудным, но от этого он не ощущался неловким. Комфортная тишина для двух людей, которым комфортно находиться вдвоём.

Которым не нужно слов, чтобы понять друг друга.

— Расскажи о своих татуировках, — попросил я, заполняя тишину.

   Сесилия молчала около минуты и мне казалось, что она уже не ответит на вопрос, но она неожиданно подала голос.

— Лиса означает хитрость, коварство, ловкость, способность приспособиться ко всему, — я не сомневался не в одном, произнесённым ею словом, ведь такой я и видел Сесилию. — Татуировка сердца в области бикини ничего не означает, если честно. Просто мне показалось это креативным и дерзким, — её взгляд опустился на запястье, где был нарисован череп, пробитый ножом. — Татуировка Камморы означает верность моей семье.

   Её голос перешёл на шёпот, будто она разговаривала больше сама с собой.

— Когда ты стала членом Камморы? — поинтересовался я, впервые не преследуя никаких личных или корыстных для этого целей.

— В шестнадцать лет.

— Поздновато для члена мафии, — подметил я.

— Мой близнец стал в тринадцать, как и все, — просто пожала плечами она, не отрывая взгляда от своего запястья.

— То есть, твоя татуировка не была инициативой твоих братьев? — спросил я. — Или они просто приняли решение подождать?

   Я до сих пор не знал и не понимал, была ли Сесилия действительным членом Камморы или лишь фактическим. Она оставалась для меня плотно закрытой книгой и я не был уверен, знала ли она сама, где находился ключ.

— Это было только моё желание, — ответила она, пока я перебирал кончики её мягких волос пальцами.

— Ты прошла полную инициацию? — спросил я, не задавая вопрос об убийстве вслух, но он витал между нами.

— Не совсем, — спустя минуту ожидания ответила она. — Татуировка - больше символ верности моей семье, чем мафии. Я сказала своим братьям, что хочу набить её, и они сделали это. В узком семейном кругу.

   Она действительно была близка со своей семьёй. Как у меня только могла появиться мысль, что она предаст их ради меня, если я смогу правильно сыграть на её чувствах? Кажется, она скорее пожертвует собой, чем предаст кого-то из своих братьев.

По крайней мере, она производила впечатление верного и стойкого человека, который до конца будет стоять на своих идеалах и за людей, которые ей дороги.

— То есть, ты никого не убивала?

— В тот день? — невесело усмехнулась девушка. — Нет. В жизни? Да.

   Я мог увидеть со своей позиции, как Сесилия закусила свою нижнюю губу, и будто замерла, ожидая моей реакции. Она думала, что я могу осудить её или просто хотела выговориться?

Почему-то я больше склонялся ко второму. Убийца не может осуждать.

— Ты выглядишь так, будто тебя это беспокоит, — заметил я.

— Ты звучишь удивлённо, — фыркнула она.

   Что ж, потому что я таким и был.

— Да, — признался я. — Обычно ты кажешься более непоколебимой, — мои губы приземлились на её обнажённое плечо, на которых были бретельки майки для сна. — Расскажешь?

— Первым человеком, которого я убила, была моя мать. Ты ведь слышал об этом, не так ли? — предположила она.

— Слухи ходили, — подтвердил её догадку я.

— Что ж, не все слухи лживы, — пожала плечами она, будто это не имело значения.

   Но я чувствовал правду, знал её.

   Это имело значение для неё, чему я и не удивлён. Убить свою собственную мать? Я бы хотел сказать, что нужно быть бездушным, чтобы такое совершить, но знал, что самое огромное зло часто крылось среди самых близких нам людей.

— Я притворилась, будто я на её стороне, — продолжила она, решившись. — Стояла спокойно позади неё, пока она угрожала моим братьям и их семьям, а потом, когда она приказала им перерезать себе вены, я вызвалась на помощь, будто сама хотела их убить. И она поверила мне. Она считала, что её сыновья - дьявольские дети её мужа, пока я была её дочерью, её родной кровью, — Сесилия фыркнула. — Между нами нет ничего общего. Я не такая, как она. Я воткнула нож ей в шею и самое удивительное, что я не почувствовала ни грамма вины за это.

   Мать, пытающаяся убить собственных детей? Сесилия не обязана чувствовать и не миллиграмма вины за то, что убила эту суку.

— А облегчение пришло? — я провёл рукой по её татуировке, будто прикасаясь к её истории, чувствам, сердцу и всем событиям, которые помогли ей стать такой смелой и бойкой женщиной, которой она была сейчас.

— Нет, — прохрипела Сесилия, качая головой. — Облегчения тоже не было. Лишь пустота и навязчивые мысли, которые сжирают меня изнутри до сих пор.

   Я застыл, думая, сколько боли могло быть в столь маленьком и хрупком человеке. Сколько силы было в ней на самом деле, что она просыпалась, жила и обратно засыпала со всеми теми мыслями и тяжёлым грузом внутри неё.

— Какие навязчивые мысли?

— Я похожа на неё, Нолан, — выдохнула на одном дыхании она. — Во мне её ДНК, её кровь сумасшедшей суки, которая не знает жалости и которая умеет только разрушать всё, что находится у неё под рукой. Она была хитрой, обаятельной, лживой и всегда умела добиваться всего, чего она хотела, — Сесилия кинула нервный смешок, будто на самом деле перечисляла только свои качества. — А внешне мы с ней вообще, как две капли воды. Не знаю, как братья ещё не выгнали меня за порог, учитывая то, как я похожа на женщину, которая нас родила и которая пыталась нас убить.

   Сесилия привскрикнула и крепче схватилась за своё одеяло, когда я схватил её за бёдра и повернул лицом к себе.

   Она была сиреной, которая, наверняка, продала душу Дьяволу, чтобы казаться такой уверенной, сексуальной, неприступной, сильной и непоколебимой нарушительницей спокойствия вместо того, чтобы собирать все те осколки разбитой, хрустальной вазы внутри неё.

— Я тебе расскажу, что я вижу, Сесилия, — обратился к ней я, кладя руки на две её щеки. — И то, что, наверняка, видят твои братья.

   Мои большие пальцы прошлись под её глазами, и дальше продолжали путешествие по каждой из её черт лица по мере того, как я говорил о них.

— Я вижу эти красивые, большие, серые глаза, которые смотрели на меня с враждой каждый раз, когда я упоминал о твоей семье в наших разговорах. Я вижу эти брови, которые хмурятся каждый раз, когда не понимают происходящее. Я вижу эти красивые скулы, за которые мировые звёзды, наверняка, готовы отдать сотни тысяч долларов у пластического хирурга. Я вижу эти густые локоны, которые ты предпочитаешь завязывать в хвост, чтобы они не путались из-за ветра, и я вижу эти охеренно классные губы, и хоть, твоя семья, вероятно, не думает об этом, когда на них смотрит, но я только и могу думать о том, как классно они целуются. Это то, что вижу я. Ты - уникальная, в тебе нет того, что можно или ненавидеть, или презирать, или из-за чего можно выгнать за порог.

   Дыхание Сесилии замирало каждый раз, когда я переходил к новому предложению.

   По итогу, её грудь, кажется, вздымалась под одеялом, её взгляд выглядел диким, немного напуганным, но в большей степени я видел в нём облегчение. Я сказал ей то, что она мечтала услышать, наверняка, много лет.

— Я не знаком с твоей матерью, — продолжил я. — Но я знаком с тобой. И уверен, что никогда раньше не существовало и никогда не будет существовать девушки, похожей на тебя. В этом ты должна быть уверена на сто процентов.

   Сесилия громко вздохнула, прочищая горло. Она нахмурила брови, как я сказал ранее, не совсем понимая, что происходило сейчас. Чёрт, я тоже не понимал, что сейчас происходило и каким образом мы пришли к этому разговору.

Ладони Сесилии опустились на мои руки, рассматривая многочисленное количество моих татуировок. Её прикосновение обжигало, пробираясь по мне, как по истории моего тела и моей жизни, будто листая страницы книги. Пока она не пробралась к одному из тату, нежно проводя по нему указательным пальцем.

Я видел несколько раз, как Сесилия засматривалась на эту татуировку, когда я был без рубашки. Возможно, она чувствовала, что эти цифры - 07.04.2004 - не были просто красивой комбинацией или совпадением.

   Она подняла на меня свои внимательные, пронзительные, серые глаза.

— Это явно не твой день рождения, — подметила она.

   Я громко вздохнул, снова хватая её за бёдра и усаживая так, что она опять прислонилась своей спиной ко мне, а её макушка стала покоится на моей груди.

— Это дата смерти моих родителей, — признался я, в моменте осознавая, что никогда и абсолютно ни с кем в своей жизни, я не делился этой историей.

   Все всегда, казалось, знали её и без моего пересказа. А мои чувства? Большинство они не волновали, а некоторые просто не привыкли о них говорить.

— Расскажешь? — прошептала Сесилия, глядя перед собой на восход солнца.

   Нет, Нолан.

   Нет, не делай этого, не делись столь личным.
  
— У меня были хорошие родители, — начал я. — Отец мог быть строгим, время от времени, как и подобает капо, но тем не менее, он всегда поддерживал мои увлечения и спрашивал, как прошёл мой день. Искренне интересовался. Моя мама была воплощением нежности и любви. Мы часто готовили вместе с ней на кухне, — я улыбнулся, погружаясь в воспоминания.

— Мама, я упустил муку, — грустно воскликнул я, указывая на белое месиво на столешнице.

— Ничего страшного, — она поцеловала мою щеку. — Это всего лишь ошибка, сынок. Главное, успеть её вовремя исправить.

— А что будет, если не исправить ошибку вовремя? — поинтересовался я.

— Придётся нести последствия, — её серьёзный тон вмиг превратился в успокаивающий и нежный. — Но ничего страшного, Нолан. Мы с твоим папой всегда будем рядом. Запомни это. Мы будем с тобой на каждом шагу, чтобы помочь тебе подняться, когда ты будешь падать.

   Мама не обманула меня, но они были намного ближе, чем она, возможно, предполагала.

   В моём сердце.

— Но в один день мой дядя пришёл с новостью, что мой отец скончался в автокатастрофе, — я и не заметил, как мои руки сжались в кулаки, пока Сесилия не принялась их разглаживать. — Он умер, а вместе с ним умерла и моя мама. Сначала её душа, но вскоре и её сердце. Очень скоро. Имею ввиду, что не прошло и пары часов, как я нашёл её в луже собственной крови.

   Сесилия застыла, сидя на мне, продолжая свои методичные движения по моим ладоням вверх-вниз, которые сцепились вокруг её талии, будто она была моим спасательным кругом.

   Она подняла своё лицо ко мне и я не заметил в них слёз, что меня порадовало. Я бы не выдержал её жалости.

— Как их звали? — неожиданно спросила она, сглотнув.

— Лукас и Кимберли Вильсоны, — сказал я, убирая передние пряди её волос с глаз. — Знаешь, я всегда думал, что если у меня когда-то будут дети, то я назову их в честь моих родителей.

   Я усмехнулся, не зная, зачем рассказываю ей такое.

Взаимоотношения с Сесилией были сложными, опасными. Они не имели никакого будущего и состояли из притворства. Но разве не в этом состоит счастье? Не в таких моментах, которым суждено закончится, но которые мы будем помнить вечно?

— Расскажи о своей татуировке чёрной розы на спине, — спросил я, кладя свой подбородок на её макушку.

— Ты из-за неё дарил мне чёрные розы?

— Не совсем, — я пожал плечами. — Они необычные и мне кажется, что подходят тебе, твоему настроению.

Сесилия замолчала, но в этот раз я точно знал, что она ответит мне.

— Чёрная роза, — протянула девушка. — Состояние глубокой грусти и скорби в связи с невосполнимой утратой. Так, по крайней мере, пишет Гугл. Но я не скорблю по людям. Только по себе.

— Что с тобой произошло? — спросил я, переводя ладони на её руки, проводя по ним пальцами.

— О чём ты? — прочистила горло она.

— Мы оба знаем, о чём я спрашиваю, — ответил я, неожиданно для себя, целуя её макушку.

— Я тебе расскажу историю об одной маленькой девочке, — втянув воздух в лёгкие, ответила Сесилия. — Она была любопытной и игривой, а самое главное - беспомощной среди кучи стервятников. У неё были братья, которые защищали её и пытались сохранить её невинность. Но есть вещи, которых невозможно избежать, не так ли? — она горько усмехнулась. — Она была безразлична матери, а её отец не стеснялся применить к ней силу. Только был один человек, которого её отец боялся, — она запнулась, будто думая, продолжать ли ей свой рассказ. — Старший брат этой девочки всегда защищал её, только после этого выходил с кабинета их отца с синяками по всему телу.

Странно было представить Римо Фальконе в таком амплуа.

Не сумасшедший ублюдок, о котором ходят разнообразные легенды во всех Штатах, а как о порядочном семьянине, который жертвовал собой ради своей сестры. Наверняка, и ради своих других братьев тоже.

— Когда девочка ложилась спать в свою комнату, она слышала, как дверь открывалась, за чем всегда следовали звуки мужского хрипения, — на одном дыхании выпалила она, заставив меня замереть под ней.

— Отец этой девочки дрочил на неё? — спросил я первое, что пришло мне на ум.

— Это не был её отец и он не обошёлся только этим, — Сесилия невесело посмеялась. — Когда он понял, что девочка не спит, он решил, что может зайти дальше. Он целовал её губы и заставлял отвечать взаимностью. Он заставлял её держать его член во рту и прикасался языком к её детским половым органам.

— Два правила, — пробормотала она, уверенно глядя мне в глаза. Я был уверен, что не был первым человеком, который их услышит. — Никаких поцелуев в губы и никакого орального секса.

Это были правила, которые объявила Сесилия в первый день, когда мы занимались сексом в первый раз в клубе. Теперь я понимал их.

— Как же её братья не заметили этого? — сквозь стиснутые зубы выдавил я. — Почему она ничего им не рассказала?

— Он сказал ей, что если она что-то расскажет её старшим братьям, то те пойдут разбираться с ним, а он убьёт их, — громко вздохнула девушка, будто эта мысль причиняла ей боль. — Девочка испугалась, что из-за неё могут умереть её братья, поэтому она молчала.

   Я понял, почему Сесилия выросла сильной девушкой. У неё не было выбора. Она была с братьями, но одна одновременно.

   Моя челюсть заходила ходуном, а тело приняло напряжённый вид при мысли, что кто-то мог причинить боль Сесилии. Маленькой девочке, которая не заслуживала к себе такого отношения, как и каждый ребёнок. Маленькая девочка, которая выросла во взрослую девушку, которую я подозревал, будто она могла стоять за похищениями детей.

   Чёрт.

— Есть заблуждение, будто жертвы насилия меняются, — продолжила Сесилия. — Она, конечно же, изменилась, но не так, как принято считать. Девочка не боялась прикосновений или мужчин, — она покачала головой. — Единственными мужчинами, с которыми она общалась, были её братья, а их она никогда не боялась. Потом она подросла и решила, что должна быть сильной. Такой же сильной, как от неё ожидается, — её голос перешёл на серьёзный и твёрдый, напоминая мне больше ту, кем она действительно была.

Ту, которой я её знал.

— Она лишила себя девственности фалоимитатором, чтобы не один мужчина не мог иметь над ней такой власти и сделать ей больно, и переспала с первым встречным в клубе. С тех пор это стало её способом брать контроль.

Мы погрузились в тишину, потому что я, преимущественно, не находил слов, чтобы что-то ей ответить. Выразить сочувствие? Моё восхищение ею? Пообещать убить того ублюдка?

Кстати об этом.

— Он мёртв? — предположил я, зная, что братья Фальконе никого не жалели на своём пути, когда захватывали власть в Камморе.

— Не знаю, — она пожала плечами с пустым голосом. — Уверена, что да. Девочка не видела этого человека с тех пор, как переехала в интернат. Вероятно, её братья убили его, когда возобновляли власть на своей территории. Её это не интересовало. Прошлое должно оставаться в прошлом, — тихо заключила она.

— Но оно не должно влиять на будущее, — размышляя, ответил я.

Голова Сесилии поднялась ко мне, заглядывая мне глубже в глаза.

Она облизала свои пересохшие губы, закусывая нижнюю губу. Девушка опустила глаза на мои губы, будто она вспомнила о том, как смогла перебороть одно из своих правил вместе со мной.

Пришло время других преодолений.

— Нолан, я... — я не дал ей договорить, что бы она не хотела сказать, беря её на руки, позволяя одеялу упасть между нами.

Я занёс её в спальню, бережно ложа Сесилию на средину белоснежных простыней огромной кровати.

Её серые глаза были обеспокоенными, но она молчала, выражая ими то, что я не ожидал когда-либо увидеть у неё по отношению ко мне. Доверие. Она смотрела на меня с самым настоящим доверием.

Я стянул с неё шорты и майку для сна и она впервые оказалась полностью обнажённой передо мной. Не только физически, но и эмоционально. Она всегда скрывала от меня то, что было у неё уме. Какая-то из частей её тела всегда были прикрыты какой-то из ненужной ткани одежды.

— Доверься мне, пожалуйста, — впервые о чём-то попросил я, закрепляя с ней глубокий поцелуй на её губах.

Мои губы продолжали путешествие по её телу, спускаясь ниже через её шею, ключицы, грудь, живот, пока я не опустился на колени перед ней, как перед своим алтарём, которому я собрался поклонятся.

   Я закинул её ноги себе на плечи, кинув взгляд на Сесилию.

Она внимательно наблюдала за мной, не отводя взгляд. Я видел в её глазах одинаково и возбуждение, и любопытство, и страх.

   Мои губы медленно прошлись по внутренней стороне её бёдер, заставив её дёргаться под моими прикосновениями. Но это не был страх, даже близко нет. Я начал обводить языком, оставляя на её ногах, на тех частях, которые были так близко к её интимной зоне, сладкий запах которой я уже чувствовала, французские поцелуи.

   Мои губы аккуратно опустились на её влажность после нескольких минут подобных манипуляций, заставляя её набрать воздуха в лёгкие.

— Скажи что-то, Сесилия, — попросил я, вдыхая её запах.

— Продолжай, — закусив губу, выдавила она.

Я снова опустил голову между её ног, проводя языком вдоль её влажности, доходя до самого клитора. Со рта Сесилии вырвался хриплый стон, и будучи воодушевлённым её реакцией, её желанием открыть новые границы удовольствия со мной, я начинал проводить по ней языком, меняя интенсивность движений.

Медленно, быстрее, снова медленно, потом опять быстрее.

Мои руки потянулись выше к груди Сесилии, дразня её, возбуждая ещё больше, пытаясь довести её до грани. У меня не плохо получалось, судя по тому, как громко и учащённо она дышала, как закатывала глаза, как разочарованно стонала, когда я замедлял темп своего языка. Мне самому было сложно сдержаться и не кончить в свои боксеры.

Но это было не про меня. Всё моё удовольствие было зафиксировано на Сесилии и она получит его по максимуму.

Я провёл языком, пару раз цепляя её клитор, чувствуя, как её ноги на моих плечах дрожали от удовольствия. Я засосал эту пульсирующую точку удовольствия, уделяя ей особое внимание. Я не останавливался в своих действиях, продолжая выдавливать из неё оргазм, пока она скрепила ноги вокруг моей шеи, чуть ли не задушив меня, но это был бы самый оптимальный способ умереть, который я бы выбрал.

Она закричала, выгибая спину и запрокидывая голову. Я продолжал работать языком, намереваясь получить от неё каждую каплю её удовольствия. Чувствовать её оргазм, пробовать её на вкус - было моим личным благословением.

— Сесилия, я... — запнулся я, смотря на её расслабленное и ошарашенное лицо, нависая над ним.

Сесилия положила пальцы на мои губы, останавливая тысячи слов, которые я хотел ей сказать.

— Нет, Нолан, — прохрипела она. — Не говори ничего, просто ляг со мной.

Я смотрел в её красивое лицо, зная, что не могу ей отказать. Я вздохнул, обняв её маленькое тельце, прижав поближе к себе. Мы вдыхали запах друг друга, считали количество вдохов и выдохов, пока не уснули на рассвете.

—————————————————————————
Вот и вторая часть восемнадцатой главы😈 Как вам глава? Очень откровенно получилось 💔

Спасибо за триста лайков на истории🫶🏻 Переходите в мой тг-канал и читайте другие истории на аккаунте.

Делитесь своими оценками и комментариями 🖤