НЕТЛАНДИЯ

Агата проснулась от громкого скрипа окна. Сонно сморгнула дремоту и вздрогнула, увидев, что в спальне она не одна. На подоконнике стоял оперевшись на раму незнакомый светловолосый мальчишка. Агата привстала на локтях и часто заморгала, всё ещё сомневаясь, что увиденное — не продолжение сна. 

 Мальчишка спрыгнул с подоконника на пол и крадучись приблизился к девочке.

 — Т-ты кто? — прошептала она, отползая к изголовью. 

Он не ответил, остановившись. Склонил голову на бок, блуждая глазами по её побледневшему круглому лицу. Девочка натянула одеяло до самых глаз, подворачивая его снизу ногами, кутаясь, прячась в тугом пуховом коконе. Почти сразу же её пробил пот — под одеялом было слишком жарко. 

 — Я принёс её тебе, — наконец подал голос мальчишка. В открытое окно ворвался порыв ветра, загоняя в спальню первый декабрьский снег. 

 — Кого? — спросила девочка, ещё глубже кутаясь в одеяло, хотя детские завитки челки уже липли на лоснящийся от пота лоб. 

— Угадай, — мальчишка опустился на край постели. 

 Девочка прижала колени к груди. 

 — Я, — от испуга её голос дрогнул. — Я не знаю! 

Но она догадывалась. Эта мысль проскочила в её голову сразу, ведь она — была причиной её слез и обид в последние несколько месяцев. 

 Ветер снова проскользнул в комнату, раздувая кисейные занавески. 

Мальчишка с минуту шарил по её лицу липким взглядом. Затем резким движением засунул руку за пазуху своего странного мешковатого одеяния. Агата вздрогнула и сильнее вжалась в изголовье. В голове настойчиво пульсировала мысль, — «Позади стена, и бежать тебе некуда». Девочка покосилась на дверь. 

— Её, — он вытащил из кармана маленькую куклу с белым, хрупким лицом. 

 Агата застыла. Глаза округлились, забегав по белеющему в темноте силуэту игрушки. О ней мечтали, наверное, все девочки в городе. Да что там — в стране. В мире. Рекламные столбы уже с год пестрели сине-золотыми листовками с фарфоровым, печальным кукольным лицом. Ее волосы, платье, глаза — все кричало об исключительности. О дороговизне. 

 Выйдя из транса, в который ее погрузил один только вид игрушки — такой близкой и настоящей — Агата порывисто протянула к ней руки, выпустив края одеяла. Пуховый кокон был нарушен. 

Мальчишка разжал ладонь, и кукла мягко шлепнулась в объятья Агаты. На глаза девочки навернулись слезы. 

— Нравится? 

Она закивала, от избытка эмоций не способная на слова. Губы мальчишки скривила улыбка. 

— А поцелуешь меня за это? — хитро спросил он, касаясь ее руки. 

Агата отпрянула. Страх снова вернулся к ней, и теперь она неосознанно пыталась натянуть одеяло обратно. И не могла. 

— Ну же, так не честно, — картинно насупился мальчишка. — Тогда отдавай её обратно. 

Отдай она её обратно, и у нее такой не будет никогда. Кукла с рекламных листовок стоила дорого. Очень дорого. И мальчишка — Агата каким-то образом увидела это в его глазах — мальчишка знал, что такие игрушки ей недоступны. 

Она поглядела на куклу в руках. Затем снова на него. Прерывисто втянула воздух. Зажмурилась и клюнула мальчишку в щеку, торопливо утерев после этого губы. 

— Вот умница, — он ухмыльнулся. — Хочешь чего-нибудь ещё? 

— Нет! — возглас, почти что крик, сорвался с её губ прежде, чем он успел закончить фразу. — Ничего не нужно. Просто уходи! 

 Ухмылка на его лице стала шире. 

— Как скажешь, принцесса, — он поднялся и переместился к окну с такой скоростью, с какой люди передвигаться не могут. 

По коже девочки заструились мурашки. Она сильнее стиснула куклу, кусая губы, чтобы не закричать. 

Мальчишка забрался на подоконник. Обернулся. 

— Если всё-таки захочешь, шепни ей, — он кивнул на куклу. — И я сразу примчусь. 

Он спрыгнул вниз до того, как она успела спросить: 

— Но почему? 

Она осталась одна. В темной комнате, скованной декабрьским морозом. 

Страх отпустил ее почти сразу. И почти сразу сон придавил её к подушке. Она уплыла в темноту, выпустив из рук подаренную куклу. И на грани сна и реальности, а быть может в самом сне, она увидела, как та повернула к ней голову. И заговорила, прошелестела хитрым мальчишеским голосом: 

— В моей стране бесконечно много игрушек. Самых новых и лучших. Я летаю по миру и дарю их, дарю их хорошим девочкам и мальчикам. Ведь хорошие девочки и мальчики заслуживают самых лучших игрушек, правда? 

Утром она проснулась ослабленной, вспотевшей, как после горячки. Оглядевшись, увидела на полу куклу. И вздрогнула, поежилась, разрываемая чувствами страха и торжества. Ей не приснилось. 

 Через пару ночей он явился к ней снова. Она также испугалась, но чувство страха смешалось с другим — в ней вспыхнуло любопытство. На этот раз мальчишка принёс ей кукольный замок. Большой, переливающийся разными цветами в тусклом лунном свете — будто стены его были выложены полудрагоценными камнями. В благодарность он снова потребовал поцелуй. И она подчинилась, дрожа в нетерпении, когда он оставит её и она сможет вдоволь наиграться с новым подарком. 

На третью их встречу коллекция Агаты пополнилась тяжёлыми подвесными качелями. Мальчишка ловко привесил их под потолок — хотя раньше крюков для качелей там не было. 

Он теперь приходил к ней почти каждую ночь. И Агата его все меньше пугалась, все меньше стеснялась его целовать. 

На пятый или шестой раз, когда вместо детского поцелуя, он потребовал другой — не тот, какой она дарила матери или отцу, а тот который родители на её глазах дарили друг другу — она ни секунды не колебалась — сделала, что должна и вернулась к распаковке очередного подарка. 

А на седьмой раз он ничего не принёс ей. То был канун Йоля, и Агата ждала, ждала, что он придёт. И на этот раз его подарок будет неописуем. 

Увидев, что руки мальчишки пусты, Агата, пытаясь скрыть разочарование, впилась зубами в губу. Мальчишка поманил её пальцем: 

— Идём, — его голос звучал по-другому. — Сегодня у меня для тебя есть сюрприз. Мне подумалось, ты бы хотела выбрать свой следующий подарок сама. У меня есть лошадки-качалки, заводные щенки, даже ярмарочная карусель... Так много всего, мне и не перечесть.

Глаза девочки вспыхнули интересом и жаждой. Она внимательно оглядела мальчишку: 

— Но куда? 

— В мою страну, — ответил мальчишка, подойдя к ней и протягивая руку. 

— И что это за страна? — Агата ещё сомневалась. — Как она далеко? Я успею вернуться до утра? 

Он улыбнулся и сжал её пальцы. Потянул на себя её руку. Она послушно поднялась и слезла с кровати. 

— Конечно, — ответил мальчишка. — Мы туда полетим. 

Она изумлённо на него поглядела: 

— Но я не умею. — Я тебя научу. 

Вместе они подошли к подоконнику, вместе поднялись на него, не разжимая сцепленных рук. Морозный воздух лизнул щёки Агаты, и она ощутила, как те наливаются кровью. 

Мальчишка выпустил её руку и ступил в пустоту. Сердце девочки ухнуло вниз. Но мальчишка просто повис в воздухе, склонив голову в ободряющем жесте. Агата обернулась на детскую, заваленную куклами, мягкими игрушками и сладостями. В печке давно затухло поленце, дверь в коридор была плотно закрыта. Родители едва ли зайдут к ней сегодняшней ночью. 

Она повернулась к мальчишке. Глянула вниз — узкий колодец домов казался бесконечно глубоким. Её сковал страх. 

Мальчишка глядел на неё с нетерпением, с плохо скрываемой алчностью. Взгляд этот напугал её ещё сильнее. 

— Ну, — напряжённо вымолвил он. — Ты идёшь? 

— Не знаю, я... — она вновь оглянулась на свою комнату. Та будто бы отдалялась. — Я не уверена. 

Детская за её спиной становилась меньше, темнее, дальше. Агата колебалась. 

«Нет, я не хочу» 

Она была готова уже сделать шаг обратно, в спальню, как вдруг мальчишка резко дёрнул ее за рукав. Она завизжала, чувствуя, как нога соскользнула с узкого подоконника, и резкий, холодный порыв ветра ударил в её лицо, обжигая глаза снопом снега. Замахав руками, девочка попыталась вцепиться в оконную раму. 

Ногти царапнули дерево, но ухватиться за раму Агата не успела. Наличник разорвал тонкую кожу бедра. 

И Агата рухнула вниз — в узкий колодец высоких, безликих домов. 

В страну самых новых и лучших игрушек.