Глава X
Я люблю его. Сумасшедшая? Возможно...
Мне просто нравится, когда он ревнует.
Моё дыхание частое и нетерпеливое, мой взгляд в сотый раз направляется в сторону одного и того же человека. Уолл играет в бильярд, периодически подмигивая мне или подбегая для того, чтобы выпить пива в перерыве между партиями. Я рассматриваю человека, который не является Уоллом. Он не особенно красив. Он большой, с татуировками и бритой головой. У него пронзительные серебристые глаза, практически такого же цвета, как и его блестящая серёжка в ухе. Я наблюдаю за ним, стараясь, чтобы Уолл не заметил моего пристального взгляда в сторону. В конце концов, он откладывает свой кий, и пройдя мимо Уолла через бар, направляется ко мне. Я едва не смеюсь из-за того, настолько легкомысленно я себя веду. — Как тебя зовут, дорогуша? — спрашивает он, глядя теперь точно на меня, а не сквозь сигаретную дымку, стоящую в баре. — Дебора, — мне даже не приходится врать и придумывать фальшивое имя. Он всё равно скоро будет мёртв. — Хочешь, куплю тебе что-нибудь выпить? — предлагает он. Я качаю головой, не отпуская от себя его взгляда. Он сглатывает и придвигает стул. Я осторожно оглядываюсь через плечо. Я хмурюсь, потому что Уолл до сих пор ничего не заметил. — Живёшь здесь? — интересуется он, делая глоток пива. На его верхней губе осталась капля, и я наклоняюсь к нему, чтобы вытереть её большим пальцем. Я не обращаю внимания на дрожь отвращения, пробежавшую по телу из-за прикосновения к чужаку, но она того стоит. Глаза мужчины округляются, и я усмехаюсь. Он мгновенно сокращает и так небольшое расстояние между нами, обнимая меня своей большой рукой и собираясь меня поцеловать. Он уже на полпути к этому, когда ему в голову прилетает кий, отправляя его с громким грохотом на пол. Он стонет и спотыкается о стойку. Я отстраняюсь, дрожащей рукой хватаясь за свои губы. — Ублюдок! — рычит на него Уолл, хватая за шиворот и нанося удар по челюсти. Она ломается с отвратительным хрустом. Мужчина с булькающим звуком стонет от боли. — Она клеила меня, чувак! — он держится за свою сломанную челюсть. Глаза Уолла сужаются в щёлки, и ещё одним ударом он снова валит того на пол. А потом разворачивается, дёргает меня за руку и тащит за собой. Уолл привозит меня в мотель и, не говоря ни слова, бросает меня. Я не задаю никаких вопросов, просто тихо захожу внутрь и с нетерпением дожидаюсь его. Уолл возвращается ночью, волоча этого мужчину за собой. Он скидывает его, как и всегда, в ванную, чтобы не было слышно, чем здесь на самом деле занимаются. Свесив ноги, я сижу на раковине и наблюдаю за медленно приходящим в сознание человеком. — Зачем ты делаешь это? — спрашивает он невнятно и тихо. Я пожимаю плечами, глядя на дверь, за которой Уолл разбирает свои инструменты. — Мне нравится, когда он ревнует, — признаюсь я, и его глаза широко распахиваются. Красивое серебро в них сверкает. — У тебя красивые глаза, — добавляю я. И, наверное, потому, что Уолл это слышит, он вырезает их из его черепа, пока тот ещё жив. Когда я просыпаюсь утром, я нахожу их в тарелке на своём ночном столике. Улыбка, вероятно, худший ответ на это.