6. Открывай Глазки.
...Темнота была абсолютной. Не было ни звуков, ни запахов, только давящая пустота. Но даже в этой пустоте страх продолжал пульсировать, как отголосок пережитого ужаса. Медленно, словно из густого тумана, начали проступать обрывки мыслей. Где я? Почему я? Кто это? Если это не крик, то кто?
Сознание возвращалось мучительно, как будто склеивая разбитое зеркало. Голова раскалывалась, тошнота подкатывала к горлу. Я попыталась пошевелиться, но руки и ноги были связаны. Грубая веревка врезалась в кожу, вызывая острую боль.
Постепенно, сквозь пелену боли и страха, начали пробиваться звуки. Приглушенный гул мотора, шорох шин по дороге. Я все еще в машине. Куда он меня везёт?
Я попыталась открыть глаза, но веки были слипшимися. С трудом, с усилием, я приоткрыла их. В полумраке салона я смогла различить силуэт человека за рулем. Его лицо скрывала тень, но я чувствовала на себе его взгляд – холодный, оценивающий, хищный.
Я замерла, стараясь не дышать, притворяясь, что все еще без сознания. Это был мой единственный шанс. Нужно было собраться с силами, продумать план. Но какой план может быть у связанного человека, запертого в машине с неизвестным похитителем? Или же известным..
В голове лихорадочно мелькали обрывки воспоминаний. Последние часы дома, обычный вечер, внезапный крик, рука, зажимающая рот… Я была богатой, но если бы ему нужны были бы деньги он мог просто украсть их. Зачем я могла понадобиться?
Машина свернула с шоссе и покатилась по ухабистой дороге. Меня бросало из стороны в сторону, боль в голове усиливалась. Я чувствовала, как страх снова начинает захлестывать меня, но я отчаянно пыталась удержаться. Нельзя поддаваться панике. Нужно оставаться в сознании, наблюдать, ждать своего шанса.
Дорога становилась все хуже и хуже. Машина тряслась, как в лихорадке. Наконец, она остановилась. Мотор заглох. Наступила тишина, нарушаемая лишь тихим потрескиванием остывающего двигателя.
Я почувствовала, как человек за рулем поворачивается ко мне. Я зажмурилась, притворяясь спящей. Он что-то пробормотал себе под нос, потом открыл дверь и вышел из машины.
Я слышала, как он ходит вокруг машины, как открывает багажник. Сердце бешено колотилось в груди. Что он собирается делать?
Внезапно дверь открылась. Я почувствовала, как меня грубо вытаскивают из машины. Ноги подкосились, и я упала на землю.
— Я знаю, что ты не спишь, малышка Эми. Открывай Глазки.
В голосе не было ни капли нежности, только жесткая, требовательная сила. Я вздрогнула. И этот тон... Он заставлял моё сердце бешено колотиться в груди. Крик. Это он. Медленно, с трудом разлепляя слипшиеся ресницы, я открыла глаза.
Я замерла, глядя на него. Удивление нарастало с каждой секундой. Ни маски, ни костюма, ничего, что могло бы скрыть его личность, но я все равно не могла разглядеть его лица. Оно словно расплывалось, ускользало от взгляда, как мираж в пустыне.
Он поднял меня на ноги и потащил куда-то. Я пыталась сопротивляться, но сил почти не осталось. Мы шли по лесу, сквозь густые заросли кустарника. Колючие ветки царапали кожу, но я уже ничего не чувствовала.
Впереди, сквозь густую листву, пробился слабый свет. Мы двинулись к нему, и вскоре оказались на просторной поляне. В самом центре, словно огромный, дом.
Мужчина, чье лицо оставалось загадкой, не произнес ни слова. Он просто стоял рядом, излучая странное спокойствие, словно был частью этого места, частью самого дома. Его молчание не давило, а скорее успокаивало, как тишина леса перед грозой.
Внезапно, тишину разорвал его голос:
— Ты медленная. — И в ту же секунду я оказалась в его руках.
Он понес меня к дому. Зайдя внутрь, нас встретила мрачная тишина. Впрочем, о чем я? Здесь все пропитано мраком.