XI глава
Тогда еще не было ни городских телеграфов, ни телефонов, а для спешной передачи приказаний начальства скакали по всем направлениям «сорок тысяч курьеров», о которых сохранится долговечное воспоминание в комедии Гоголя.Это, разумеется, не было так скоро, как телеграф или телефон, но зато сообщало городу значительное оживление и свидетельствовало о неусыпном бдении начальства.Пока из Адмиралтейской части явились запыхавшийся пристав и офицер-спаситель, а также и спасенный утопленник, нервный и энергический генерал Кокошкин вздремнул и освежился. Это было заметно в выражении его лица и в проявлении его душевных способностей.Кокошкин потребовал всех явившихся в кабинет и вместе с ними пригласил и Свиньина.- Протокол? - односложно спросил освеженным голосом у пристава Кокошкин.Тот молча подал ему сложенный лист бумаги и тихо прошептал:- Должен просить дозволить мне доложить вашему превосходительству несколько слов по секрету...- Хорошо.Кокошкин отошел в амбразуру окна, а за ним пристав.- Что такое?Послышался неясный шепот пристава и ясные покрякиванья генерала...- Гм... Да!.. Ну что ж такое?.. Это могло быть... Они на том стоят, чтобы сухими выскакивать... Ничего больше?- Ничего-с.Генерал вышел из амбразуры, присел к столу и начал читать. Он читал протокол про себя, не обнаруживая ни страха, ни сомнений, и затем непосредственно обратился с громким и твердым вопросом к спасенному:- Как ты, братец, попал в полынью против дворца?- Виноват, - отвечал спасенный.- То-то! Был пьян?- Виноват, пьян не был, а был выпимши.- Зачем в воду попал?- Хотел перейти поближе через лед, сбился и попал в воду.- Значит, в глазах было темно?- Темно, кругом темно было, ваше превосходительство!- И ты не мог рассмотреть, кто тебя вытащил?- Виноват, ничего не рассмотрел. Вот они, кажется. - Он указал на офицера и добавил: - Я не мог рассмотреть, был испужамшись.- То-то и есть, шляетесь, когда надо спать! Всмотрись же теперь и помни навсегда, кто твой благодетель. Благородный человек жертвовал за тебя своею жизнью!- Век буду помнить.- Имя ваше, господин офицер?Офицер назвал себя по имени.- Слышишь?- Слушаю, ваше превосходительство.- Ты православный?- Православный, ваше превосходительство.- В поминанье за здравие это имя запиши.- Запишу, ваше превосходительство.- Молись богу за него и ступай вон: ты больше не нужен.Тот поклонился в ноги и выкатился, без меры довольный тем, что его отпустили.Свиньин стоял и недоумевал, как это такой оборот все принимает милостию божиею!