Глава 4
Мы уже в пятый или шестой раз встречались в кафе Фортескью, когда Гермиона раздраженно отложила в сторону учебник по французскому.
— Нет, тут совершенно невозможно заниматься! Я постоянно отвлекаюсь. Пошли ко мне.
Опасаясь, что она передумает, я поспешно собрал книги, уменьшил их заклинанием и сунул в карман мантии.
Небольшая двухкомнатная квартирка в маггловском районе Лондона была точно такой, как я себе и представлял. Узкий коридор-прихожая с вешалкой, куда Гермиона предложила мне повесить мантию. Крохотная гостиная с диваном, обитым тканью в веселый цветочек. Маленькая, довольно уютная кухня, напичканная приспособлениями, назначения которых я, к собственному стыду, не знал. Единственное, что в этой квартире было поистине огромным — книжный шкаф во всю стену гостиной.
— Вот, здесь нам будет гораздо удобнее, — сказала Гермиона, чарами призывая к нам журнальный столик. Она расстегнула молнии на своих полусапожках, скинула их и с ногами устроилась на диване.
Я вдруг пожалел, что согласился пойти к ней. Мы еще никогда не оставались наедине, и теперь, когда она сидела так близко от меня, я буквально сходил с ума от возбуждения. Гермиона с невозмутимым видом повторяла спряжения глаголов, а я не мог ни на чем сосредоточиться. Я неотрывно смотрел то на ее склоненное над учебником задумчивое лицо, то на непослушную прядь волос, выбившуюся из «конского хвоста», то на тонкую изящную руку, листавшую страницы. Наверное, я бы отдал сейчас полжизни за возможность поцеловать ее.
Я почувствовал, что мне становится невыносимо жарко, а брюки, к моему ужасу, точно сделались на размер меньше.
— Гермиона, где у тебя ванная комната? — краснея, пролепетал я.
— Там, рядом с прихожей, — она показала мне направление. — Не заблудишься?
Я стоял, согнувшись над раковиной, и плескал в лицо холодной водой. Возбуждение, к моему невообразимому стыду, и не собиралось улетучиваться, а скрыть внушительную выпуклость на брюках без мантии было просто немыслимо. Не аппарировать же домой прямо из туалета, не сказав ей ни слова? Я запер дверь на ключ, приспустил штаны и провел рукой по ноющему члену. Из горла против воли вырвался сдавленный стон.
— Невилл, ты в порядке? — послышался обеспокоенный голос Гермионы.
— Да. Все нормально, — прохрипел я, все быстрее двигая ладонью, — живот прихватило. Я сейчас...
Я представил себе ее лицо, ее губы и чуть не повалился на колени от острого, мучительного наслаждения, прошившего меня насквозь.
Тщательно смыв в унитаз следы моей несдержанности, я сполоснул руки, почистил одежду, на которую тоже попали капли спермы, и как ни в чем не бывало вернулся в гостиную. На столике меня уже ждал чай, источавший тонкий аромат ромашки.
— Вот... Рону всегда помогало... Тебе лучше?
— Да... спасибо... и за чай тоже.
Похоже, сегодня мне не светило запомнить ни единого французского глагола...
* * *
Следующую нашу встречу я едва не отменил. Сам. Я больше не мог притворяться просто другом. Я боялся, что снова сорвусь, а дрочить на Гермиону у нее же в туалете было невыносимо, немыслимо стыдно. Но... разумеется, я ничего не отменил и в положенный час стоял у двери в ее квартиру, сжимая в руке букет выращенных в нашей оранжерее зимних роз и осознавая, насколько нелепо выгляжу с этими дурацкими цветами и пылающими щеками. Впрочем, милосердной Гермионе так вовсе не показалось. Она очень обрадовалась цветам, наколдовала из воздуха вазу, наполнила ее водой и водрузила прямо на пол возле книжного стеллажа. Налила нам чай и поставила на маленький столик покупной кекс (готовить Гермиона совершенно не умела и не любила, и теперь впервые ей не нужно было стесняться этого).
— Знаешь, я сегодня не спала всю ночь...
«Надо же, Герми, и я тоже!..»
— ...и решила: а почему бы нам не поступать вместе? Я уже начала писать работу по трансфигурации.
Дзинь! Чашка с чаем дрогнула у меня в руке и чуть не выпала из враз ослабевших пальцев, щедро плеснув мне на колено кипятком.
— До чего я неловкий! — попытался улыбнуться я, хотя от боли на глазах выступили слезы.
— Мерлин, Невилл, сними брюки! Я дам тебе мазь от ожогов! — засуетилась Гермиона.
— Нет, нет, все уже прошло, — соврал я. Раздеваться в ее присутствии грозило мне полной потерей жалких остатков самоконтроля.
— Ничего подобного! — менторским тоном заявила мисс Грейнджер. — Иди в ванную и сними эти мордредовы брюки. Мазь я тебе туда принесу!
Поставив чашку на столик и проклиная все на свете, а особенно мою неимоверную неуклюжесть, я потащился в ванную комнату. Ожог оказался даже больше, чем я представлял, но, как ни странно, боли я почти не чувствовал. В голове непрерывно звучали слова Гермионы «почему бы нам не поступать вместе», переполняя сердце неуемной радостью.
В дверь просунулась рука, державшая баночку с противоожоговой мазью.
— Сам справишься? — заботливо осведомилась Гермиона.
— Ну уж не до такой же степени я беспомощный! — буркнул я. — Скажи, а ты действительно намерена поступать в магическую Сорбонну?
— Еще как намерена! — ответила она. — Кстати, мы можем снимать одну квартиру на двоих. Так получится намного дешевле.
При этих словах я едва не выронил баночку с мазью. Я не ослышался? Она поедет со мной в Париж и будет жить в одной квартире? Сегодня определенно был мой день!
* * *
Все свободное от службы в архиве Министерства время Гермиона посвящала нашим занятиям. Собственную монографию по трансфигурации она, вероятно, писала по ночам, сократив часы сна до минимума. Она стала бледной и раздражительной, под глазами у нее залегли глубокие тени, и мне было невыносимо стыдно, что, в отличие от нее, благодаря нашему небольшому фамильному сейфу в банке Гринготтс, у меня имелась возможность не работать.
А между тем газеты запестрели статьями, поначалу вызвавшими у меня приступ гомерического хохота, а затем — непреходящего изумления. Получалось, что либо журналисты дружно посходили с ума, либо мир перевернулся с ног на голову: Гарри Поттер и Северус Снейп во всеуслышание объявили о желании вступить... в магический брак. Что заставило моего знаменитого на всю магическую Британию сокурсника, никогда не проявлявшего особенного интереса к своему полу, согласиться на нерасторжимый союз, да еще со Снейпом, можно было лишь предполагать. Но факт оставался фактом: фотографии нежно державшихся за руки, точно влюбленные голубки, Поттера и Снейпа публиковались в «Ежедневном пророке» чуть ли не каждый день.
Как-то перед нашими занятиями Гермиона положила на стол записку, в которой Гарри просил ее быть свидетелем на их свадьбе.
— Ну и что ты думаешь по этому поводу? — осведомилась она.
— Ты намерена ответить положительно, — констатировал я.
— Я намерена прежде всего встретиться с Гарри и убедиться, что он полностью в своем уме и понимает, чем это может для него обернуться, — припечатала она, строго поджав губы. — И если я только заподозрю какое-либо темное колдовство...
— Но ведь для подобного обряда требуются два свидетеля, — спохватился я. — Где Гарри найдет другого?
— Видимо, им придется стать тебе. Но лишь после того, как я серьезно потолкую с Гарри и выясню, с чего это ему вдруг приспичило заключать магический нерасторжимый брак с человеком, которого он всю жизнь терпеть не мог!
* * *
Серьезный разговор с Поттером закончился тем, что через неделю мы с Гермионой нерешительно вошли в родовой зал Блэк-хауса и застыли, увидев облаченных в франтоватые парадные мантии Малфоев.
— Мистер Лонгботтом, мисс Грейнджер, — вежливо кивнул нам Люциус.
— Я так и думал, что Поттер позовет вас! — усмехнулся Драко.
— А тебя что-то не устраивает в его выборе свидетелей? — ощетинился я. Малфоя-младшего я не переносил еще со времен ОД, когда он вовсю шпионил на Амбридж, будучи активным членом Инспекционной дружины.
— Да нет, почему же... — примирительно протянул Драко. — Вы, кстати, очень неплохо смотритесь вместе! Рад за тебя, Грейнджер! Невилл ведь тоже чистокровный волшебник!..
Щеки Гермионы заалели, а я потянулся в карман за волшебной палочкой, чтобы запустить в этого наглеца каким-нибудь особо болезненным заклятием из арсенала ОД, но как раз в этот момент в зал вошли Гарри, Снейп и распорядитель церемоний.
— Магическая дуэль. Завтра. Место пришлю с совой, — прошептал я одними губами.
— Принято, если не боишься, — ответил Малфой.
Гермиона шикнула на меня и дернула за мантию. Церемония бракосочетания началась.
* * *
Да, вот теперь я понял окончательно и бесповоротно, почему дотошная Гермиона, несмотря на все свои сомнения, согласилась стать свидетелем на этой странной свадьбе. Стоявшая передо мной пара выглядела абсолютно, прямо-таки сумасшедше влюбленной и такой же счастливой. Я не верил собственным глазам. Я и не предполагал, что наш профессор зельеварения, мрачный «Ужас Подземелий», способен проявлять подобные чувства, да еще на людях. Более того, он даже волновался сильнее, чем Гарри, хоть и тщательно скрывал это. Я старался не слишком пялиться на Снейпа, но трудно было отвести взгляд от лица, на котором в прежние времена всегда сохранялось выражение желчности или язвительности, а сейчас оно дышало... любовью. Не оставалось ни малейших сомнений: Северус Снейп был просто без ума от Гарри и, похоже, пользовался у того взаимностью. Думать о том, уживутся ли вместе эти двое и не убьют ли они друг друга в первый же год супружеской жизни (опасение, высказанное на днях Гермионой), мне совершенно не хотелось.
Распорядитель церемонии между тем долго и нудно что-то говорил. Я не вслушивался в его слова. Я представлял на месте Гарри и Снейпа себя и Гермиону. Магический брак, гражданский брак... В сущности, разницы для меня не было никакой. Я полностью погрузился в мечты и почти наяву слышал, как мои губы повторяют клятву верности и любви, видел, как ее рука ложится в мою раскрытую ладонь, а я надеваю ей на палец обручальное кольцо...
— Можете поцеловаться! — провозгласил тем временем распорядитель.
И на наших глазах самый холодный и жесткий человек, которого я только знал, привлек к себе Гарри и поцеловал так нежно и бережно, точно он являлся редчайшим сокровищем.
* * *
— Я заблуждалась по поводу Снейпа, — вздохнула Гермиона, когда мы вышли на пустынную площадь перед Блэк-хаусом. Она ненавидела признавать собственные ошибки. — Уж не представляю, как это произошло, но он по-настоящему любит Гарри. И даже не пытается скрывать свои чувства. Просто удивительно! Я всегда считала его холодным и черствым человеком, а он... И Гарри рядом с ним выглядит таким счастливым... Да, — вдруг вспомнила она, — а что сказал тебе Малфой прямо перед тем, как Гарри и Снейп вошли в зал?
— Ничего особенного, — отмахнулся я беспечно, — обычное хоречное зубоскальство. Бедный Поттер! Теперь ему наверняка придется часто видеться с этим семейством, раз его... супруг так с ними дружен!
Гермиона весело рассмеялась, вероятно, вообразив милую картину «семейного ужина у Малфоев», и мы, пожелав друг другу спокойной ночи, аппарировали каждый в своем направлении.
«Спокойной» эта ночь явно была для всех, кроме меня. Вернувшись домой, я перво-наперво послал Малфою сову с указанием места магической дуэли — двор давным-давно заброшенного борделя в Лютном переулке (кто-то из бывших соратников по ОД упомянул при мне об этом местечке) — а потом спустился в холодный зимний сад, окружил себя чарами Конфиденциальности и начал отрабатывать заклинание за заклинанием. Пусть Малфой помнил меня неуклюжим гриффиндорским увальнем и неумехой, которому удалось всего лишь один-единственный раз отличиться, отрубив голову змее Волдеморта! Я покажу ему, что тоже кое-чего стою.