Любовь на снегу

Вечер был в самом разгаре, когда дверь в коттедж распахнулась. В комнату ввалилось трое смеющихся мужчин. Один из них держал в каждой руке по бутылке дорогого шампанского. Темное стекло запотело, а позолоченная фольга на горлышке поблескивала на свету.

— Давай сюда, — сказал подошедший к троице весельчак и взял шампанское.

Пока вновь прибывшие стряхивали с шапок снег и шумно топали ногами, кто-то успел открыть бутылку. Пробка с громким хлопком ударила в потолок, на стол хлынула пена. Тут же несколько рук поднесли бокалы. Пузырьки забегали по тонкому стеклу, вызвав бурную реакцию у окружающих.

Коттеджный поселок «Иней» находился на территории горнолыжного курорта и, как повелось, пользовался огромной популярностью в первые числа января. В этом году его снял на несколько дней главный редактор газеты «Либерал» Аркадий Маркович Невельский, чтобы всем коллективом отметить начало нового года. За исключением низшего звена, такого как уборщики, курьеры и третьесортные писаки редакции, в коттедже собрался почти весь штат, состоящий главным образом из лучших журналистов, знаменитых репортеров и многообразного начальства. Многие приехали парами, кто с супругом, кто с девушкой. Были и те, кто готовился прыгнуть с разбегу в пучину бурного веселья и кратковременных отношений на одну-две ночи. В общем итоге, там собралось порядка двадцати человек. Несколько домиков были забиты под завязку, и уже второй день в них не гас свет.

Погода стояла довольно теплая для середины зимы, поэтому, как только закончилось особо ценное шампанское, публицисты повалили на улицу запускать фейерверки.

Евгений же попал в эту компанию не за свой ум и не за свою безупречную грамотность (что в наше время редкость среди журналистов), а за дружбу с сыном Аркадия Марковича Антоном, с которым дружил с семи лет. Будучи любимчиком главного редактора, Евгений быстро набрал популярность как среди публицистов, так и среди читателей. Молодой журналист покорял всех смесью своей учтивости, честности, изысканного хамства и крупной толики наглости, без которой не обошелся бы и самый заурядный репортер.

Антона на их вечеринке не было. Еще в университете младшего Невельского начало тошнить от внимания отца, и, отработав в «Либерале» каких-то четыре года, он основал второсортный эротический журнальчик. Не смотря на приглашения друга, Евгений не спешил выползать из-под крыла Аркадия Марковича. Променивать статьи популярной столичной газеты на пахабную писанину ему не хотелось. Да и в коллективе Евгений чувствовал себя как рыба в воде. Он прекрасно знал слабости каждого сотрудника, мог легко и изящно обыгрывать их в подковерных интригах. По словам самого Аркадия Марковича, еще пару лет и Евгений выбьется из числа рядовых журналистов и займет место среди мастеров этого дела. А там и до должности редактора недалеко. Однако сидячий образ жизни не слишком привлекал Евгения. Самым любимым занятием у него было бегать и вынюхивать интересный материальчик, и не важно за какой высокий забор ему пришлось бы залезть.

Просторная гостиная, в которой и шло основное торжество, светилась от желтых огоньков гирлянд. Нарядная елка стояла в углу, большой стол с белой скатертью был уставлен посудой. Евгений пристроился около барной стойки и неспешно потягивал свой коктейль. Внимание его привлек силуэт, который исчез столь же внезапно, как и появился. Запасшись вторым коктейлем, Евгений пересек гостиную. Ловко обогнув танцующих девушек, он поднялся на второй этаж. Дверь в одну из спален была открыта. В коридор бился лучик света. Подойдя поближе, Евгений прислушался. Он не мог не узнать этот голос.

— Нет. Нет, мам, все хорошо. Да. Не волнуйся, через пару дней уже вернусь. Да нет, ты же меня знаешь, — девушка говорила неспешно, четко. Она явно выпила не больше двух бокалов.

Евгений уже подошел вплотную к двери, как вдруг девушка не глядя вылетела из комнаты и врезалась прямо в него. Коктейли выплеснулись на янтарный паркет.

— Ой! Прости, прости! — девушка засуетилась и покраснела.

— М-м. Краснеющая журналистка. Какая редкость! — улыбнулся Евгений.

— А ты в своем репертуаре, — уже спокойно ответила она. — Подслушиваешь из-за угла?

— Вообще-то я нес тебе коктейль.

— Жень, ты как будто первый день меня знаешь.

Евгений удивленно приподнял бровь.

— Я не пью так много как ты, — пояснила девушка.

— Значит хорошо, что коктейль закончился, — он, несколько смутившись, потряс опустевшими бокалами. — Как дела у мамы?

— Все в порядке, — девушка откинула за плечи длинные каштановые волосы. — Спрашивала, все ли в порядке.

— А Олегу это знать не интересно? — Евгений едва заметно улыбнулся.

— Уф! Ты же знаешь, с его работой не до пустых переживаний. К тому же я не в первый раз отдыхаю без него.

— Разве он не ревнует?

— К кому? — иронично спросила девушка.

— К Аркадию, например.

— Хах! Если бы. Невельский только и думает, что о тебе. Знаешь, ходят слухи...

— Даш, перестань! — воскликнул Евгений.

— А как еще объяснить то, что стоит тебе попросить, как тебя тут же направляют туда, куда ты хочешь? Мне вот так не везет.

— Просто я... умею подбирать слова.

— Сойдемся на этом, — улыбнулась Даша.

Взгляд Евгения скользнул по ее лицу, спустился ниже к бежевому свитеру, задержался на тонких пальчиках, обратил внимание на отсутствие ненавистного обручального кольца, а затем снова поднялся к зеленым глазам.

— Что? — спросила девушка.

— Вы опять поссорились, — твердо сказал Евгений.

— Блин, — Даша отвела взгляд, как бы раздумывая над ответом. — Да, я собрала вещи, и пока живу с мамой. Поэтому он не звонит. Доволен?

— Не обижайся, но лжи тебе еще учиться и учиться, — миролюбиво кивнул Евгений. — Пойдем к остальным, фейерверк уже стих.

— Я бы лучше побыла одна, но... наверное, ты прав. Отвлекусь хотя бы.

Они спустились в гостиную. Толпа уже вернулась с улицы и снова расползлась по комнате. Аркадий Маркович беседовал со своими редакторами. Завидев Евгения, он окликнул его, подзывая к себе. Евгений бы с удовольствием проигнорировал начальника, но Даша подтолкнула его к Невельскому, а сама направилась к кучке девушек. Делать было нечего, и Евгений подошел к главному редактору.

­— Аркадий Маркович, — вежливо кивнул Евгений.

— Да... Отойдем? — Невельский предложил ему тарталеток с икрой.

— Спасибо.

— Слушай, Жень, мне тут пришла одна мысль... Ты же писал статью о работе следственного комитета?

— Ага.

— Так вот, как ты смотришь на то, чтобы провести подобную работу в другом городе? Направим тебя в командировку дней на пять.

— Было бы интересно. А куда именно?

— В Башкирию. Слышал о Пекаре?

— О серийном маньяке, который запекает заживо свои жертв? Вы бы во мне разочаровались, не знай я о нем.

— Вот и отлично. Разнюхаешь там все, напишешь статейку. Материал пока горячий, его нужно брать.

— Хотелось бы на недельку тогда.

— Да хоть на две. Лишь бы результат был стоящий. Да, и еще, — Аркадий Маркович бросил взгляд в сторону. — Было бы замечательно, если б тамошняя полиция выглядела... Ну, скажем так, не слишком успешной.

— Вас понял, Аркадий Маркович, — осклабился Евгений. — Все будет в лучшем виде.

— Молодец! Иди, веселись. Не буду мешать, — Невельский похлопал журналиста по плечу.

Выбрав момент, когда собеседницы Даши отвлеклись, Евгений подсел к ней за столик.

— Новое сверхсекретное задание? — спросила она.

— Вроде того.

Он хотел как-то продолжить разговор, но в голову ничего не лезло. Вот тебе и журналист! Однако неловкое молчание нарушила Вика, потащив обоих к кальяну.

Даша курила немного, сосредоточившись на беседе с Толиком. Фотограф непринужденно болтал о моделях, невпопад сыпля комплиментами. Евгений относился к этому довольно равнодушно. Странно было бы ревновать чужую жену. Не торопясь он посасывал мундштук, выпуская облака мятного пара.
Свет погасили, музыка играла громче. Отдыхающие разбились на пары. Подвыпившие девушки танцевали, положив прелестные головки на плечи своих кавалеров, пока те вели себя довольно прилично и не распускали руки. Вика утащила Толю танцевать, и Евгений остался с Дашей наедине. Они молчали. Но диалог между ними все же происходил. Зрительный контакт делал свое дело. Евгений нежно рассматривал зеленые глаза девушки, а та хитро поглядывала в его карие.

«Ты же знаешь, что я люблю тебя», — как бы говорил Евгений.

«Ты же знаешь, что я люблю Олега», — мысленно отвечала ему Дарья.

«Не обманывай себя, — возражал Евгений. — Ваш брак уже давно превратился в сухую печать в паспорте».

«И что ты хочешь? Чтобы я забыла о муже, пусть и нелюбимом, и бросилась к тебе в объятия?»

«Но ведь кольцо ты уже сняла...»

Эта игра в «гляделки» веселила их обоих. Даша невольно улыбалась и теребила прядь волос, хотя продолжала держаться гордо и уверенно. Евгений чувствовал, что барьер, разделяющий их, рушится, и с трудом сдерживался, чтобы не кинуться на нее. Хорошо, что их разделял кальян. Ах, как же ему хотелось прижать ее к себе, обнять эти мягкие плечи, прямую спину. Гладить вечно спутанные волосы...

Да и сама Даша хотела в кои то веки ощутить себя в крепких мужских руках. Олег был хорошим человеком и ужасным мужем. Она и сама уделяла работе много времени, но если бы Олег хоть раз попросил ее остаться с ним и послать к черту эту редакцию... А она его просила. И не раз. В ответ он механически целовал ее в макушку, надевал свою синюю рубашку с погонами и уходил. О детях и речи быть не могло. Но ей уже двадцать семь. Все ее университетские подружки давно уже стали мамашами, а некоторые и не по одному разу. Да и ее мама устала просить внуков. Евгений... он на полтора года ее младше, но было в нем то, чего ей так не хватало. Что-то...

«Даша, ты хочешь меня?»

— Да...

— Серьезно? — удивился Евгений.

— Что? А? — Даша вернулась с небес на землю.

— Я говорю, ты хочешь со мной в командировку?

— А... — несколько разочарованно протянула девушка. — Я ж говорю, да.

— Я думаю, проблем с этим не будет, — продолжал рассуждать Евгений. — Марковича я беру на себя, а ты...

— Жень.

— Что?

— Прогуляться не хочешь? — неожиданно печально спросила Даша.

— С удовольствием, — улыбнулся парень. — А то от этого дыма уже тошнит.

Накинув пуховики, они вышли во двор. Снегопад прекратился. Желтые фонари освещали длинную дорожку, по которой они и приехали в «Иней». Голубые ели росли по обеим сторонам улицы. Евгений хотел было подать девушке руку, но она сама чуть ли не схватилась за него. Даша держала его под руку и медленно шла рядом. Помпошка на ее шапочке смешно подпрыгивала. Евгений завел разговор о прошлогодней поездке в горы. Даша слушала его внимательно, но как ни старалась, не могла отвлечься от нервной дрожи в коленках.

«Возьми себя в руки! — говорила она себе — Веди себя уверенно». Евгений вообще не замечал ее волнения. Он шел, с жаром рассказывая о переломе ноги, гипсе, о так и непокоренной вершине. Его так и прорвало на треп. Он боялся замолчать, чтобы не нарушить охватившую их близость. Евгений не понимал, что Даша испытывает схожие чувства, и что их вечер определенно закончится в одной постели. Стараясь не думать о ее полной груди, Евгений разглядывал елки, украшенные гирляндами. Так не спеша они дошли до края поселка. Где-то позади них располагались горнолыжные трассы, а впереди стелились хвойные леса.

Они подошли к ограде. Евгений с опаской взглянул в обрыв. Макушки деревьев были с ними на одном уровне. Внизу лежал девственный снег. Даша поежилась.

— Замерзла? — спросил Евгений, приобнимая девушку.

— Да нет, просто жутковато.

— Неужели ты боишься высоты?

— У каждого свои фобии, — заметила Дарья и поплотнее прижалась к коллеге.

— Да не бойся, — Евгений перемахнул через ограду и остановился в метре от склона.

— Сумасшедший! — рассмеялась девушка. — Не нужно выпендриваться передо мной.

— Возможно, это и безрассудно, — Женя перегнулся через ограду, оказавшись лицом к лицу с Дашей. — Но зато здесь очень красиво.

— Да? — девушка кокетливо улыбнулась.

— Сама посмотри.

Евгений помог Даше перебраться на его сторону. Осторожно они подошли к краю обрыва. Даша, вцепившись в его руку, с трепетом оглядывала окрестности. Серебряная долина блистала холодной чистотой. Вокруг стояла тишина. Музыка, гремевшая в коттедже, не была слышна. Только шум завывавшего внизу ветра, да редкие крики ворон нарушали спокойствие белоснежного края. Верхушки сахарных елей плавно покачивались, заражая своим колебанием двух обнявшихся журналистов. А где-то далеко сверкало ледяное зеркало замерзшей реки. Женя сказал еще пару фраз. Что-то о доме лесника, о зайцах, а потом замолчал.

Даша смотрела вниз, ожидая действий со стороны коллеги. Евгений же силился распознать какой-нибудь намек, разрешающий дальнейшие действия. Так они и стояли как два истукана, пока одновременно не сказали:

— Даша!

— Жень!

Евгений смутился, а Дарья рассмеялась. Порозовевшие от мороза щечки очень ей шли, а самодовольная ухмылочка добавляла шарма и без того соблазнительным чертам. Она обняла Евгения за шею и замерла в нерешительности. Даша была из того типа женщин, которые всегда знают, что они хотят от жизни. Но теперь она подвисла, как старенький модем. «Это просто похоть, — думала Даша. — И ничего больше. Стоит ли опускаться до измены ради одной ночи, пусть и столь заманчивой?»

Евгений же был настроен на куда большее, чем одна ночь. Не первый год он был влюблен в Дашу, но понимал всю безвыходность своего положения. А тут все так хорошо складывалось...

«Ну, давай. Поцелуй же меня, — мысленно произнесла девушка. — Сделай это, чтобы это было не на моей совести. Хотя я сама дала ему даже чересчур много поводов для этого».

Евгений и сам это прекрасно понимал. И медлил он вовсе не от нерешительности. Он смотрел на Дашу и наслаждался ее красотой. Он готов был прижать ее к себе и любить, любить... Любить много лет, любить страстно, нежно... Женю так распирало от эмоций, что он и думать забыл о том, что Даша, кроме всего прочего, безумно возбуждала всю мужскую часть «Либерала».

Женя прильнул к Даше, девушка коснулась руками его груди и закрыла глаза в предвкушении поцелуя. Где-то далеко, будто в другой вселенной, послышался хруст снега. Даша не успела ничего понять. Она только увидела ужас, отразившейся в зрачках Евгения, и с визгом провалилась в обрыв.

Когда разум вернулся к ней, она поняла, что висит, держась за руку Евгения. Тот изо всех сил пытался втащить ее обратно, но всякий раз Даша соскальзывала вниз.

— Даш, спокойно. Не бойся, — говорил он, стараясь придать голосу уверенности.

— Жень... — испуганно прошептала девушка.

— Попробуй, попробуй влезть по мне. Подтянись маленько.

Оба они понимали, что Даше оставалось жить от силы минуту. Внизу ее ждали сугробы, камни и ветви. Даже если бы она умудрилась смягчить падение, без травм бы дело не кончилось. Но никто из них не думал о возможности выжить после падения.

Мозг Евгения кипел, словно от лихорадки. Он выдавал какие-то бессвязные фразы, в то время как руки слабели.

Даша понимала, что это конец, но отчаянно цеплялась за жизнь, то есть за Евгения. Вот она зацепилась за его рукав... но скользкая ткань пуховика тут же выскользнула из ее намокших рук. Тающий снег стекал по ее лицу, щекотал глаза. Ногами она пыталась найти опору, которой не было.

«Вот и все, — подумала Даша. — Доигралась, девочка».

«Вот и все, — подумал Евгений. — Сейчас твоя любимая погибнет».

Рука Даши начала выскальзывать.

«Нет», — вопил разум Жени.

Плечо Евгения свело судорогой.

«НЕТ!»

Даша с визгом полетела вниз. Женя последним рывком бросился за ней, ухватил ее за пуховик и притянул к себе. Тут он почувствовал, что падает. Инстинктивно, он прижал к себе Дашу, обхватив ее голову. Ударившись о ветку ели, они рухнули в сугроб.

Дарья пришла в себя первая. Открыв глаза, она увидела высоко над головой край скалы, с которого они упали. Она попыталась пошевелиться, но тело не слушалось.

«Перелом позвоночника», — пронеслось у нее в голове.

Но все оказалось прозаичнее. Ее привалило снегом, насыпавшимся с потревоженной ели. Рядом лежал Евгений.

Даша быстро села, выкарабкалась из-под снега, сползла с сугроба и принялась трясти Женю. Тот открыл глаза и улыбнулся.

— Слава богу! — воскликнула Даша и так крепко обняла его, что парень застонал.

— Ты в порядке? — спросил он.

— Да, кажется...

— Ух, и хорошо я приложился, — скорчившись от боли Евгений поднес к глазам руку, которой он обхватил голову Даши.

У Даши вырвалось короткое, но точное нецензурное слово. Она быстро стащила с шеи тонкий шарфик и аккуратно промокнула окровавленную кисть. Евгений, морщась, пошевелил пальцами.

— Да, брось ты, — сказал он. — Я даже не сломал ничего. Только кожу ободрал.

— Надо позвать на помощь, — Даша посмотрела наверх.

— Бесполезно, — махнул здоровой рукой Евгений. — Нас никто не услышит. Ты телефон случайно не взяла с собой?

— Телефон! — вскрикнула Даша и принялась судорожно рыться в карманах.

Она точно помнила, как положила его в задний карман джинс. Он еще упирался в ягодицу, когда они обнимались наверху.

— Выпал куда-то, — Даша поднялась и стала распихивать вокруг себя снег.

С ненавистью она пнула сугроб и громко заорала, наткнувшись на камень. Евгений подождал, пока девушка успокоится, а потом попытался подняться.

— Черт! — выругался он.

— Что такое? — опомнилась Даша, бросившись к нему.

— Да, кажись... поцарапался...

С помощью девушки, он перекатился на другой бок, и девушка застонала. На снегу расплывалось кровавое пятно. Заостренный кусок камня выскользнул из раны на боку Жени и теперь поблескивал в свете луны. Даша тут же взяла себя в руки, стянула с парня пуховик и осмотрела рану. От прикосновений к порезу, Евгений морщился и скрежетал зубами. Ни один из них врачом не был, но медицинского образования и не требовалось, чтобы осознать серьезность повреждения. Каким-то чудом в кармане Даши оказался носовой платок, который она приложила к разорванной коже, а поверх обмотала шарфом. Ткань быстро пропиталась кровью и стала липкой.

— Нужно позвать на помощь, — настаивала Даша.

У Евгения не было сил спорить, и он терпеливо подождал несколько минут, пока девушка пыталась докричаться до кого-нибудь. Он понимал, что это безнадежно, однако Дарья надежды не теряла и орала до хрипоты. Прокашлявшись, она пожевала снег и с жалостью посмотрела на побледневшего коллегу.

— Можно как-то подняться наверх? — спросила она.

— Понятия не имею. Здесь нет лыжных трасс. Только лес.

— Погоди, — Даша приложила палец к его губам. — Ты говорил что-то о домике лесника.

— А? — Евгений плохо соображал от боли и потери крови, а тут еще и нежный пальчик мутил рассудок. — А, да... Я видел на плане поселка, что где-то в той стороне, — он махнул рукой в сторону, — есть домик.

— Далеко до него?

— Не уверен, но, думаю, что смогу дойти. В любом случае вариантов не так много.

— Да, — Даша задумалась, нервно покусывая губу. — Либо искать лесника, либо ждать здесь.

— Шансы пятьдесят на пятьдесят, но я предпочитаю не сидеть на месте, — Евгений попытался подняться.

Удалось ему это только с помощью девушки.

— Ты идти сможешь? Как себя чувствуешь? — заботливо спросила Даша, придерживая парня.

— Смогу.

Он не врал. По крайней мере, минут двадцать они прошли довольно бодро. Даша всю дорогу поддерживала Женю, шла рядом. Идти было бы гораздо проще, окажись они возле очищенной дороги. Однако им приходилось пересекать глубокие сугробы. С каждым шагом они проваливались по колено в снег. Он быстро забился им в ботинки и так же быстро начал таять. Евгений был уверен, что они не заблудятся. Хорошим ориентиром для них был горнолыжный подъемник, который светился и днем, и ночью. Женя примерно помнил, в какую сторону нужно идти, но совершенно не представлял себе расстояние. Знай он, что домик лесника находится всего-навсего в трех километрах, то ситуация не выглядела бы столь безнадежной.

Спустя час, они сделали остановку. Присев возле ствола высокой сосны, они несколько минут просто переводили дыхание. Холодный воздух проникал в легкие, покалывал ноздри. Рук и ног они уже давно не чувствовали. Насквозь промокшая одежда тяжким грузом висела на них. Даша посидела немного, облокотившись о сосну, а затем стащила ботинки сначала с Евгения, потом с себя. Она выжала мокрые носки, растерла окоченевшие конечности. Евгений глядя на это почему-то вспомнил древний ритуал омовения ног, который исполняла молодая жена. «Вот мы и поженились», — подумал он. Но улыбаться не хотелось.

Когда они немного пришли в себя, Евгений настоял, чтобы Даша шла вперед, а не рядом.
— Не волнуйся, меня не нужно больше поддерживать, — успокоил он девушку. — Ты мне больше поможешь, если будешь прокладывать следы.

— Ладно, — кивнула Дарья. — Но если станет плохо, то сразу говори.

Они двинулись вперед. Даша каждые несколько шагов оборачивалась, проверяла как там Женя. Тот же с трудом держался в сознании, все тело ужасно болело, уставшие мышцы ныли, а дрожал он еще сильней чем Даша. Однако виду он не показывал, улыбался и держался бодрячком, но только когда девушка оборачивалась.

Им очень хотелось спать. Но останавливаться было нельзя. В движении они хоть немного согревались. А лес казался бесконечным. Они уже сбились со счету, сколько времени длится их прогулка. Евгений дышал исключительно ртом — морозный воздух обжигал ноздри. Он старался не думать о боли и обмороженных ногах. Все свои мысли он сосредоточил на Даше, представляя, как они возьмут отпуск, отправятся куда-нибудь на острова. Дальше его фантазии приобретали эротический оттенок. Надо сказать, возбуждение хорошо приглушает боль.

Дарья же думала только о том, чтобы они выбрались из этой передряги живыми. Ее волновала загрязненная рана Жени, треклятый домик лесника, которого до сих пор не было видно, собственные пальцы, которые отказывались сгибаться, сколько на них не дыши. Мысли о Евгении появлялись автоматически. Девушка даже не задумывалась о том, что о собственном муже она никогда так не переживала. Даже когда Олег отправлялся на задержание, где его могли убить, она относилась к этому спокойно. А сейчас ее всю трясло и не только от холода. Каждый раз, оборачиваясь, девушка видела алый пунктир, тянувшийся за Евгением. Кровь будто светилась в звездном свете, отмечая их маршрут.

Старый сруб, до половины засыпанный снегом, какой-то умник называл «домиком лесника». На деле это была заброшенная халупа, о которой забыл и сам лесник. С трудом откопав дверь, Даша и Женя протиснулись внутрь и выдохнули. Внутри было еще холоднее, чем снаружи. Ориентируясь почти на ощупь, Даша довела Евгения до кровати, усадила его. Проверив койку на отсутствие мышей, она стянула с него обувь, пуховик, накрыла шкурами и одеялами. Сама же подползла к печке-буржуйке, и нашарила в кармане зажигалку. Впервые в жизни, она не пожалела, что начала курить.

Евгений, стоило ему лечь на койку, сразу же уснул. Даша устало вздохнула, утерла пот рукавом и разожгла печь. Дров было немного, но они были сухие и прекрасно горели. Когда печь разгорелась и по помещению пошли волны благословенного тепла, Дарья отыскала аптечку. В ней нашлись кое-какие лекарства. Разбудив Женю, девушка обработала его бок, руку, все тщательно забинтовала. Затем набрала в закопченный котелок снега, поставила на печь, развесила мокрую одежду и только после этого позволила себе присесть и отдохнуть.

Женя снова уснул. Даша смотрела на него, кутаясь в пыльную шубу, и на ее глазах выступили слезы. Она тихонечко всхлипнула, чтобы не разбудить его, легла рядом, положив голову ему на грудь. Она лежала и гладила его руку, а слезы стекали на перепачканный свитер.

Евгений не знал этого. Он спал, и ему ничего не снилось.

Когда он проснулся, Даша успела натаскать из лесу веток, вскипятить воду и провести учет припасов. В доме обнаружилось несколько вздувшихся банок с тушенкой, половина бутылки водки, банка чая, мешок табака, несколько коробков спичек, пачка старых газет, изъеденные молью валенки, топор, точило и несколько ножей.

Вопрос о пище и спасении оставался открытым. При свете дня рана Евгения выглядела еще страшнее. Смочив в кипятке тряпку, Даша тщательно промыла ссадины и, убедившись, что гноя нет, забинтовала. Затем она проверила руки и ноги Евгения на предмет обморожения. На всякий случай, она растерла ему спину водкой, чтобы тот как следует прогрелся.

Печь теперь топилась постоянно. За ночь весь небольшой запас дров иссяк, и Даша каждую свободную минуту бегала в лес за топливом.

Евгений хотел было помочь ей, но как только попытался подняться, бок закололо так, что перехватило дыхание.

Консервы они решили оставить на крайний случай. Пищевого отравления хотелось избежать. Даша отыскала в лесу кое-какие ягоды, но и их пришлось выкинуть, поскольку они не знали можно ли их есть.

— Зато воды у нас много, — иронично заметил Евгений, когда они пили горячий чай.

Желудок все чаще урчал. Чашки кипятка хватало, чтобы заглушить голод, но ненадолго. К вечеру у Жени начался жар.

В аптечке нашлась атицилсалициловая кислота, и температуру удалось сбить. У Даши у самой побаливало горло, но регулярное теплое питье делало свое дело.

За целый день они оба не раз обсуждали дальнейшие действия. Как бы они не старались, без еды они загнуться через несколько дней. Добраться до поселка не представлялось возможным. Да и что толку? Они понятия не имели, где можно подняться на скалу и сколько до этого подъема идти. Даша порывалась отправиться в одиночку, но каждый раз останавливалась, понимая, что без нее Евгений не протянет.

Оставалось только надеяться, что их хватятся и в конце концов заметят дым, идущий из заброшенного домика посередь леса.

Выпив на ночь по чашке чая, они забрались под шкуры и впервые за последние сутки ощутили себя влюбленными.

Дальше все случилось само собой. Ни Даша, ни Евгений ни на минуту не задумались над тем, что они делают. Они наслаждались друг другом, будто не виделись сотни лет. На утро они не помнили, кто кого первый поцеловал: Даша Женю или наоборот. Зато прекрасно помнили горячее дыхание друг друга, нежные прикосновения и самые яркие эмоции в их жизни.

Откинувшись на кровати, Евгений поглаживал грудь Даши, слушая как потрескивают дрова в печке. Даша спала, уткнувшись ему в плечо. Так хорошо ей не было никогда. И не думала она ни об их печальном положении, ни об Олеге в форме, ни о медведе, который учуял кровь.

— Даша! Проснись! — Евгений тряс девушку за плечо, а сам пытался натянуть на себя штаны.

Дарья разлепила сонные глаза и сначала ничего не поняла. Чудовищный рык за дверью быстро отрезвил ее. Девушка вскочила и с ужасом посмотрела на Женю.

— Тихо! — шикнул на нее Евгений.

— Это...

— Да, медведь, — кивнул он. — Вставай с кровати.

Даша беспрекословно подчинилась, натянула через голову свитер.

— Помоги-ка, — Евгений тянул на себя кровать.

Девушка навалилась на нее, отталкиваясь ногой от стены. Вместе они сдвинули тяжелую кровать с места. Со скрипом дубовая койка двигалась к двери. Медведь тем временем уже вовсю ломился внутрь, почуяв живых людей.

— Жень, медведи же спят зимой...

— А этот, видимо, проснулся. Неужели от меня так воняет кровью?

Даша побледнела. Только теперь она осознала свою ошибку. Грязные окровавленные тряпки и бинты, оставшиеся после перевязок, она выкидывала прямо за порог, не рассчитывая на незваных гостей.

— Я...

— Успокойся, слышишь? — Женя взял ее за плечи и несильно сжал. — Дверь прочная, он сюда не войдет.

Они перевернули кровать так, что она перегородила добрую половину двери. Сзади они подперли ее комодом.

Журналисты затихли. Они слышали, как медведь царапает бревна, сминает хрустящий снег. Так они просидели около часа. Сквозь узкие окна то и дело мелькала тень зверя. Даша немного успокоилась. «Если бы он мог зайти, то уже бы зашел», — успокаивала она себя.

Ночь никак не заканчивалась, а запасы дров подходили к концу. Евгений как мог отвлекал Дашу веселенькими историями. У него все вертелась одна мысль, которую он никак не решался озвучить: «Что если медведь не уйдет?»

Водой они не запасались, имея постоянный доступ к сугробам за дверью. Да и топлива осталось часа на четыре. А что потом?

Им оставалось надеяться, что шатун передумает и уйдет искать другую добычу.

В ту ночь уснуть они так и не смогли. Когда солнечный свет начал проникать сквозь обледенелые окна, Евгений решился приоткрыть дверь. Открывалась она наружу. Собственно, это их и спасло. Медведь не мог потянуть ее на себя, а вдавить ее внутрь не позволяли толстые бревна, кровать и комод.

Вооружившись ножом, Женя толкнул дверь. Прислушался. Снова толкнул. Ночью был снегопад и домик засыпало снегом. Он-то и мешал выйти. Вдвоем с Дашей они отодвинули кровать в сторону, Евгений навалился на дверь.

Дверь поддалась. Но как только Женя выглянул в образовавшуюся щель, по двери прошелся мощный удар. Евгений шарахнулся от входа, а медведь уже рычал и яростно ломился внутрь.

Еще трижды Евгений предпринимал попытки выбраться и зачерпнуть хоть немного снега. Но каждый раз шатун давал понять, что это бесполезно. Окна в доме не открывались. Однако они достаточно подходили, чтобы просунуть в них руку с котелком, при этом не пустив внутрь огромную голову медведя. Окно можно было выбить, к примеру, топором. Но что потом? С открытым окном они замерзнут еще быстрее.

Постелив на полу шкуры, журналисты сидели возле буржуйки до конца дня. Ночью снова пошел снег. Даша спала, прижавшись к Евгению, а тот все думал, как правильно поступить.

Жажда начала мучить его еще вечером. Сначала пересохло во рту, затем каждый глоток начал приносить мучение.

Тихо поднявшись с пола, чтобы не разбудить Дашу, Евгений внимательно обследовал окно. Вынуть стекло не представлялось возможным. Широкие перекладины надежно удерживали стекло в пазах. Оставалось только одно.

Взяв в руки топор, Евгений подышал на стекло, протер его. Снег доходил до самого окна. Нужно было постараться отколоть небольшой кусок, а затем набрать побольше снега. После останется только завесить дыру плотной шкурой.

Евгений повернул топор острием к себе и уверенным движение ударил по стеклу. Раздался треск. Осколки посыпались на пол, а в лицо ударил поток холодного воздуха. Женя быстро просунул руку в образовавшееся отверстие и уже приготовился зачерпнуть ладонью снег, как вдруг остановился. Та область сугроба, до которой он мог дотянуться, оказалась усыпана осколками. Этого он не предусмотрел.

Снаружи послышались шаги медведя. Зверь приближался.

Евгений просунул руку как можно дальше. Он уперся в стекло плечом и начал быстро загребать снег. Одна горсть, вторая. Рык раздался совсем близко.

«Третья. Я должен успеть взять третью горсть».

Медведь бросился на такую аппетитную руку. Евгений дернулся, вынимая руку из разбитого окна. Зверь клацнул зубами и врезался в раму. Остатки стекла с треском выпали. Даша вскочила на ноги и бросилась к Жене.

Евгений вытряхнул третью горсть снега в котелок, а Даша уже зажимала его порезанную руку.

Медведь страшно рычал, пытаясь втиснуться в узкое окно. В стороны летела его слюна, глаза горели голодным бешенством. Запах свежей крови довел бедного мишку до состояния берсерка. Даша зажимала рану, но кровь не останавливалась, а стекала на ее колени ручьем. Поторопившись, Евгений зацепился за стекло и распорол себе предплечье.

Отставив в сторону котелок с тремя горсточками снега, Евгений нащупал рукой ручку топора.

— Стой! — завопила Даша, пытаясь удержать его.

Женя вскочил на ноги, размахнулся и со всего размаху вогнал топор в морду медведя. Зверь взвыл, дернулся, выдернув голову из окна и с рыком бросился в сторону.

Силы оставили Евгения. Если бы не подоспевшая Даша, он рухнул бы на пол. Девушка осторожно уложила его, затянула шарфом руку повыше раны, сняла с себя майку, обмотала порез. Кровь никак не хотела останавливаться. Женя закрыл глаза и отключился.

Даша готова была сойти с ума от насыщенности событий. До этого момента самым отчаянным поступком в ее жизни было проникновение на территорию предприятия по производству полуфабрикатов. Тогда ей пришлось удирать от сторожевых собак. Репортаж удался, акции предприятия здорово упали, а на владельцев посыпалась страшная критика. За исключением порванных колготок все обошлось хорошо. А теперь?

На полу без сознания лежит, истекающий кровью, Женя, из разбитого окна дует ледяной ветер, воды нет, желудок сводит голодными спазмами, она сидит в одном лифчике, а из лесу слышатся предсмертные вопли медведя. Еще и не видно ни черта!

Поверх майки Даша намотала остатки бинтов, потом в ход пошел старый пододеяльник. Кровь вроде бы удалось остановить, но пульс у Жени почти не прощупывался...

Даша принялась хлестать парня по щекам.

— Вставай! Открой глаза, ублюдок! Вставай! Не вздумай меня тут оставить, сволочь! Сволочь! Женя...

Девушка зажмурила глаза, вцепившись в свитер Жени, и зарыдала. Уши заложило от шума. В окно брызнул яркий свет. Даша с трудом поднялась на ноги и добрела до двери.

Прошло несколько минут прежде, чем спасатели разгребли сугроб перед входом. Евгения тут же погрузили в вертолет. Даша сидела рядом с ним в сине-желтой куртке. Медик, закончив устанавливать капельницу, похлопал ее по плечу.

— Проскурин ваш в рубашке родился. Все будет хорошо.

Даша кивнула и слабо улыбнулась. Она смотрела на мертвенно-бледное лицо молодого журналиста, на пакет с кровью, вливающейся в него по трубкам и вдруг все поняла.

— Простите... — обратилась она к врачу. — Можно мне телефон... позвонить?

Медик порылся в кармане куртки и протянул ей смартфон. Даша быстро набрала номер. Спустя пару гудков ей ответил грубый мужской голос:

— Слушаю.

Даша набрала воздуха в грудь, еще раз посмотрела на Евгения и сказала:

— Олег, нам нужно развестись.

28-29.09.2020