Кровь и жажда
Прошло две недели с того дня, как Адам потерял руку. Он не ушёл.
Он был рядом. Говорил с ней тихо, по ночам. Напоминал о прошлом.
О том, как она смеялась, как любила цветы на террасе. Как смотрела на него, будто в её мире было солнце.
Но ничего не менялось.
Каждую ночь особняк тонул в крови. Каждый день — новые приказы.
Старейшины больше не обсуждали решения. Они просто кивали.
Вечер. Зал собраний.
Амелия стояла у стола, а перед ней — пятеро мужчин из клана Стейнов. Шептались за её спиной. Один из них выдвинул обвинение. Не напрямую — но достаточно, чтобы это счесть вызовом.
— Ты говоришь, что я теряю контроль? — холодно спросила она.
— Я говорю, что ты теряешь себя, — раздался голос сзади.
Это был Ронан. Бледный, но уверенный.
— Мы больше не боимся врагов, мы боимся тебя, Амелия.
— Я — наша сила. Я — наша власть. Я — Уокер.
— Ты — безумие, — отчеканил он. — Если ты не остановишься, я сам тебя остановлю.
Тишина.
Все знали: это конец.
Амелия подошла к брату вплотную.
— Ты мне угрожаешь?
Он не отступил.
— Я тебя люблю, Амелия. Но я не позволю тебе уничтожить всё, что мы строили.
Она выстрелила.
Один раз — в плечо. Второй — в колено. Он упал.
— Ты любишь меня? — прошипела она. — Тогда ползи!
Он пытался подняться, но она жестом приказала охране удержать его.
— Удалите. Обе. Ноги. —
— АМЕЛИЯ! — закричал Адам, бросаясь вперёд, но его схватили охранники.
Рев боли, крики, кровь — все, кто был в зале, стояли в ужасе, смотря, как палач превращается в свою жертву. Как сестра становится палачом для родного брата.
Ронан потерял сознание.
Амелия отвернулась, как будто ничего не случилось.
— Отнесите его в лазарет. Если выживет — сделаем ему коляску. У Уокеров нет инвалидов, только воинов.
Позже, ночью.
Адам сидел у кровати Ронана.
Он молчал. Но в его глазах что-то изменилось.
Любовь к Амелии начала умирать.
И рождалась новая цель:
остановить её. Во что бы то ни стало.
Особняк Уокеров.
Ночь.
Вся мафия в оцепенении после того, что Амелия сделала с братом.
Ронан — в лазарете. Мартин — мёртв. Адам — молчит.
Старейшины больше не обсуждают... они шепчутся о том, как бы спастись.
И в этот момент она появляется.
Элеонора Уокер.
Высокая, в строгом тёмном пальто, с прямой осанкой, с глазами цвета стали.
Женщина, исчезнувшая много лет назад.
Говорили, что она погибла.
Но она просто ушла, увидев, во что превращался её муж... и её дочь.
Все опустили головы, когда она вошла.
— Где она? — голос был ровный, но холоднее зимы.
Слуга указал на лестницу.
Без слов, без охраны, Элеонора поднялась.
Комната Амелии.
Амелия стояла у окна, в очередной окровавленной рубашке. Сигарета — в пальцах.
Обернулась, как только почувствовала этот взгляд.
— Мама? — её голос впервые за долгое время прозвучал... неуверенно.
Элеонора молча подошла, и резко ударила её по щеке.
— Это за Ронана.
Второй удар — жёстче.
— А это за Мартина. Слабость — не оправдание. Ты перешла черту.
Амелия сжала кулаки.
— Не смей...
— Заткнись, девчонка. Ты больше не королева этого дома.
Ты — маленькая, злая девочка, потерявшая контроль.
Амелия бросилась вперёд — но мать перехватила её движение, зажала руку за спину и бросила на пол.
— Я создала тебя. Я воспитала тебя. Я вернулась, чтобы уничтожить монстра, которым ты стала.
Кровь на губе Амелии. Впервые она — не в силе.
Она дрожит.
— Ты думаешь, что страх делает тебя сильной? Нет. Он делает тебя слабой. Ты отравлена болью, но я вытравлю это из тебя. Или уничтожу тебя сама. Ты меня поняла?
— Да... мама, — прошептала Амелия.
Элеонора выпрямилась, холодно глядя на дочь.
— Завтра в этом доме будут новые правила. И начнём мы с твоего подвала. А потом — с тебя.
Утро.
Мафия молчит. Все в страхе перед королевой в чёрном.
Элеонора заняла кабинет Мартина.
И в этот день она впервые за долгое время — пригласила Адама.
— Ты — всё ещё здесь. Значит, у тебя есть цель.
Но если ты хочешь спасти эту девочку... тебе придётся пройти ад.
Я его устрою.