Ликорис [18+]

Минхо выдохнул и негромко захлопнул шкафчик для обуви. Там уже вторую неделю лежат какие-то конверты — парень каждый раз оставляет их, рассчитывая забрать в следующий раз, но случая не выпадает. В этот раз они тоже останутся в его шкафчике до завтра.

— Почему ты сегодня опоздал? — тихо спросил он, спиной ощущая на себе взгляд Джисона. Он не чувствовал себя в праве спрашивать о таком, но сердце было не на месте последние два дня.

Когда Джисон ворвался в класс, немного отлегло, и невидимая удавка на шее испарилась. Он хотел поговорить с ним наедине раньше, но времени не выдавалось: сначала уроки, потом экскурсия для Хёнджина, вспыхнувшая обида в актовом зале, снова уроки, новость о Феликсе. Ещё и Джисон словно хотел убежать от разговора: общался на перерыве с парнями из параллели, усиленно списывал домашку у кого-то из девчонок. В общем, был чертовски занят.

— Ты злишься? — спросил Хан, и его тёплое дыхание приятно защекотало затылок. Он стоял почти вплотную и нежно положил руки на бока. Это было слишком интимно, но он всегда так делал, когда был уверен, что они наедине.

— Ты ответишь или как? — Минхо обернулся и легко отстранил парня от себя. — Я волновался.

— Прости, — лицо Джисона было спокойным, но Минхо уловил в глазах искру беспокойства. Он спрятал руки в карманы пиджака и прислонился спиной к шкафчикам напротив. — Не мог найти бейджик. Ты же знаешь, за его потерю сильно ругают.

— Его отсутствие могли и не заметить, в конце концов, всегда можно сделать новый, — Минхо сложил руки на груди. — А в результате ты остаешься после уроков для наказания из-за опоздания.

Хан нахмурился:

— Так ты всё-таки злишься?

— Где ты пропадал все выходные? Не понимаю, почему ты не отвечал на мои сообщения? — в очередной раз вздохнул Минхо.

— Телефон разрядился, — пожал плечами парень.

Ли поджал губы. То, с какой непосредственностью Джисон отвечал на каждый его вопрос, раздражало. Он не находил себе места, уже вовсю продумывал, куда звонить, чтобы отыскать его. С ним же могло что-то случиться! А в результате нервы потрачены впустую, и виновнику будто абсолютно плевать.

— Ты за два дня не мог поставить блядский телефон на зарядку? — Минхо разрывало от обиды. Ему хотелось схватить Джисона за грудки и хорошенько встряхнуть или вдарить как следует, чтобы тот пришёл в себя и понял, что пропадать на такое количество времени, ни о чём не предупредив, — грёбаное издевательство!

— Да что ты хочешь от меня услышать? — крикнул Джисон, сделав к нему шаг. Он угрожающе напрягает плечи, от чего они становятся чуть шире, и слегка склоняется вперёд, словно хищник перед смертельным броском. — Я не твой цепной пёс, чтобы сидеть на привязи и под твоим наблюдением жрать и срать. Ты в курсе, чем я могу быть занят на выходных. Пора бы уже вдолбить это в голову!

Минхо прикрыл глаза, чтобы не показывать этому засранцу, как его задели эти слова. Они столько времени вместе, а Джисон всё так же ему не доверяет, предпочитает молчать о том, что творится в его жизни, словно Ли это не касается. В такие моменты его хочется послать далеко и надолго, но каждый раз Минхо не может высказаться. Боится потерять его. Но в этот раз мыльный пузырь терпения лопается.

Он сглатывает комок и подавляет в себе желание расплакаться. Стискивает зубы и смотрит на Джисона.

— Я знаю, кто ты, — проговаривает он, делая акцент на последних двух словах. — Но знаешь ли ты, кто я? Для тебя.

Джисон пораженно вздыхает, заглянув в его глаза. Его словно пронзает током, и он отшатывается, громко стукнувшись спиной о шкафчики.

Минхо не даёт ему произнести и слова:

— Не приходи сегодня вечером. Хорошенько подумай, что ты сам хочешь от меня.

Он уходит, убегает, оставляя Джисона позади. Сердце бешено билось в груди, пока он бежал домой, не замечая боли в лёгких. Когда родная дверь захлопнулась за спиной, Минхо обессиленно уселся на пол. Он наконец дал волю чувствам и заплакал.

***

16 сентября 2022, тогда

Джисон очень устал. За последние два месяца игра в прятки сильно утомила его. Он наконец-то расслабился и позволил себе полностью отдаться отношениям с Минхо, но в их уединение внезапно вторгся новенький.

Ли Феликс — это солнечный, улыбчивый и довольно навязчивый парень. Иначе сложно объяснить, почему Хван до сих пор не смогла от него избавиться.

«Так держать, ребята», — сказал он тогда с усмешкой. У Джисона чуть мир не разрушился, а этот придурок посмел над ним смеяться!

Но карма существует. Похоже, кто-то из участников банды увидел пост этого солнечного парня в социальных сетях и решил проучить его. Джисон не знал подробностей, потому что ему просто сообщили, что он должен быть на этой улице в определённое время.

Теперь, смотря, как его валяют по земле, Хан чувствует мрачное удовлетворение. Когда всё закончится, он пригрозит Феликсу повторением подобного, и тогда точно никто не узнает их с Минхо секрет. От этого на сердце становится чуть спокойнее. Но только на треть, ведь он всё ещё сильно рискует, оставаясь с Ли. От этого никуда не деться, точнее, Джисон ещё не придумал, как с этим справиться.

Когда Феликс увидел Джисона, в его сердце вспыхнула надежда. Однако она быстро угасла, когда Джисон не предпринял никаких действий. Ли избивали: удары приходились по голове, рёбрам, ногам, спине и рукам. Кто-то бил конечностями, кто-то использовал биту.

Зрелище, конечно, отвратительное. Джисон перестал чувствовать удовлетворение, когда ни через минуту, ни через две избиение не прекратилось. Время словно замедлилось, превращаясь в вязкую патоку. Каждая секунда казалась ему бесконечной. Мир стал давать трещину, причём с каждым замахом биты, который он видел, глубоко внутри него червь совести острыми зубами вгрызался в сердце, оставляя уродливые и кровоточащие раны на миокарде.

Вдруг Джисона схватили за грудной карман пиджака и грубо втянули в разъярённую группу. Он всё ещё не был в эпицентре этой бури, где лежал беззащитный Феликс, а лишь стоял на вторых рядах.

— Чего прохлаждаешься? — прокричал Гамма. — Он же твой одноклассник, разве он тебя не бесит своими гейскими штучками?

Сердце Джисона замерло. Все внутренности скрутило и сжало.

— Что? — хрипло выдохнул он.

— Этот пидор написал в синей птице, что быть гомиком — нормально! Ещё и имел наглость заявить, что трансвиститы имеют такие же права и свободы, что и мы. Они же косят от армии!

Ему не дали ничего сказать, впихнули к самому центру, где Феликс лежал в позе эмбриона. Джисон наконец осознал, что на самом деле происходит. Во что его втянули.

Они же в чёртовой провинции, естественно травля не таких, как все, — это обыденность. И он прекрасно знал об этом, поэтому и прятал свои отношения с парнем. Однако неужели за это следует так жестоко избивать?

Феликс убрал руки от головы и посмотрел на него. Снова в его глазах была надежда. Джисон нервно сглотнул. Ему стало не по себе.

Всё не должно было быть вот так! Он не должен быть здесь — на истязании школьника за какие-то посты в интернете. Когда он вступал в банду, он думал, что будет иметь дело со взрослыми, ходить на разборки с кем-то из других городов, отстаивать честь местных жителей Нэрён, а всё оказалось намного приземлённее, без всякого флёра.

Сначала он стал свидетелем расчленения сестры одноклассника и даже не посчитал это чем-то ужасным. Подумаешь, Альфа решил подстраховаться — он был к этому готов. Да и девушку он не знал. Лишь позже, когда увидел её лицо, криво приклеенное к столбу, понял, что всё это значит. Во что он сам себя впутал, но пути назад уже не было. Он лишь надеялся отсрочить то время, когда сам погрязнет в крови.

Мир взрослых предстал жестоким и несправедливым, и единственное, на что Джисона хватило, — рассказать Минхо об убийце, пообещать помочь упрятать его за решётку. О том, что спокойно стоял рядом, когда девушку резали, он не смог сказать. Глотку будто перевязало толстым кнутом.

И вот теперь он стоит напротив новенького. Того, кого хотел проучить и заставить держать язык за зубами. Хан отчётливо понимал, что в следующий раз на месте Ли окажется он сам или, что самое страшное — Минхо.

Видела бы его мама. Наверное, она бы плакала. Ему стыдно перед ней за то, что он трусит сейчас.

— Прости, — одними губами произнёс Джисон. Феликс моргнул, его школьная форма вся была в грязи.

Хан так и не смог занести руку для удара. Новенький перестал дышать раньше — кто-то из толпы всё-таки смог ударить его битой по голове.

Стеклянный мир Джисона рухнул, а вместе с ним ушло чувство безопасности. На их место пришло пока ещё маленькое, но чертовски опасное существо — желание наложить на себя руки.