Ликорис [18+]

Сейчас

Хёнджин смог успокоиться, когда вспомнил, что в Нэрён он сможет начать всё с начала. Хотя бы попытается. Теперь он свободен и никто не сможет упрекнуть его в том, что он приходит и шумит по утрам или занимается нахлебничеством, мозоля глаза. Теперь можно будет зарабатывать не для кого-то, а для себя. Тётя сколько угодно может утверждать, что обеспечит его до самого института, но к сожалению, ни в чём нельзя быть уверенным, пока её муж Ан Ёндже.

Поезд приехал чётко по расписанию в три часа пятьдесят минут. На платформе было всё также безлюдно, разве что человек стало больше, чем один Хёнджин — два пенсионера и группка молодых парней.

Сев на место, обозначенное в билете, и закинув чемодан с рюкзаком под сиденье, Хёнджин уставился в окно.

Спустя четыре часа, за которые парень несколько раз прохаживался по вагону туда-сюда, так как откровенно не мог усидеть столько времени на одном месте, женский голос из динамиков объявил о прибытии в Нэрён. Выйдя на платформу первое, что почувствовал Хёнджин — солёный запах моря. До него от города километра три. Слышались крики чаек, скорее всего залетевших от пристани поближе к людям. Хёнджин успел почитать историю Нэрён, поэтому примерно представлял, что местные очень гордятся своим происхождением и не очень принимают тех, кто решил здесь жить.

Много веков назад, ещё в Силла, какой-то тогдашний король взял в наложницы безродную девушку, родившуюся в этих краях. Молва гласила, что она сразу очаровала правителя, а потом, когда он был болен, уговорила его приехать в эти земли. Две горы покрытые густым лесом и река, берущая своё начало от Японского моря, ещё до Силла в местных лесах жили племена, которые пугали войска китайского императора. То ли климат повлиял, то ли мистические силы шаманов, но король выздоровел, и обрадовавшись велел основать на «источнике силы и здоровья» город, который был назван в честь этой наложницы. Разумеется, девушка вскоре стала королевой, а Нэрён — стратегически важной точкой, с которой в океан запускались суда Силла, тогда стали появляться отношения с Японией — в торговле.

Когда государство пало, на его месте образовалось Корё, и жители Нэрён не сразу подчинились новой власти. Новый король велел сжечь город и построить на его руинах крепость. Выжившие бежали в леса, а новый Нэрён стал домом для отставных воинов, которым были пожалованы земли в его окрестностях.

Спустя сотню лет, беженцы вернулись в город и постепенно влились в ряды военных. Очередному королю Корё было не до маленькой крепости где-то у берегов Японского моря: на границе с Китаем стояли войска императора, к которому он не пришёл на поклон. И так, минуя тысячелетия, городок существовал — недоступный для пожаров и войн. Пока в двадцатом веке про него не вспомнили. То было время тяжёлое для всей страны, но люди справились. А Нэрён теперь процветает.

Иными словами некоторые семьи и кланы зародились именно здесь и ведут своё происхождение аж от самого Силла. Как знать, может и мама с тётей из такой семьи? Но что-то Хёнджин никогда не слышал историй об этом.

Пройдя через турникет на платформе, Хёнджин попал на вокзал, а оттуда к дороге и автобусным остановкам. Вечерело, уже зажглись фонари, хотя солнце ещё было в небе, медленно опускаясь к горизонту. На другой стороне дороги тоже были автобусные остановки, а за ними виднелся лес, ограниченный забором, на котором висел баннер «Лесопарк». К позолоченным воротам вела дорога, выложенная из белого кирпича. Что же, такой вид был внушительным.

Только сейчас парень понял, что понятия не имеет, на какой автобус садится, хотя тётя говорила что-то о том, что Чан его встретит. Но он же ничерта не помнит его лица!

Рядом остановилась девушка, Хёнджин взглянул на неё: деловая леди на высоченных каблуках и в дорогом, явно сшитым на заказ, костюме, её тёмные волосы были забраны в высокий хвост. Она также осмотрела его с ног до головы и хмыкнула чему-то, достав из сумочки телефон.

— Выглядишь потерявшимся, — сказала она тихо. — Не из этих мест?

— Вы тоже? — парень развернулся к ней.

— Да, — девушка сдержанно улыбнулась, — тебя должен кто-то встретить?

— Ага, только я не помню его лицо. Даже номера машины и телефона не знаю.

— А адрес? — спросила она.

Хёнджин не успел ответить, так как в этот момент к обочине подъехал белый Хёндай Соната. Он чуть не присвистнул — опять машина, которую только по телеку видел. Из автомобиля вышел мужчина в бежевом пальто и подошёл прямо к ним.

— Привет, Хёнджин, — мужчина протянул руку, улыбнувшись до ямочек, — рад тебя видеть.

— Чан? — парень осторожно ответил рукопожатием.

— Он самый.

— Простите, что сразу не узнал.

— Ничего страшного, — мужчина взял чемодан Хёнджина и только сейчас заметил девушку, что всё это время стояла рядом. — А… — он вопросительно посмотрел на парня, но тот лишь пожал плечами.

— Меня зовут Чхве Джису, — девушка нисколько не растерялась и протянула свою руку для знакомства.

— Бан Кристофер Чан, — мужчина пожал ей руку, осмотрев внушительного размера чемодан, который стоял у её ног, — туристка?

— Я к подруге.

Повисла неловкая пауза, девушка улыбалась очаровательно, но Хёнджин смотрел на глаза — уставшие и холодные. Ясно ведь, улыбка — банальная вежливость.

— Вас подвезти? — спросил Чан, наверное, тоже из вежливости.

— Нет, спасибо, меня должны встретить.

Мужчина пожал плечами и направился к автомобилю, кивнув на него Хёнджину. Парень поклонился девушке и, сняв рюкзак, сел на заднее сидение.

Когда машина тронулась, оставляя позади Джису, Хёнджин взглянул в зеркало заднего вида и встретился со строгим взглядом его нового «опекуна».

— Пожалуйста, будь осторожен, когда знакомишься с девушками на несколько лет старше тебя. Вдруг она не такая милая, какой хочет показаться? — выдохнул Чан.

— Чан… — начал Хёнджин, но запнулся, — а как к Вам обращаться?

— Брось эти «выканья» и зови меня хёном, — улыбнулся мужчина, — всё-таки я вырос вместе с твоей мамой.

— Хорошо, — кивнул парень, — Чан-хён, в оправдание скажу, что даже не успел с ней познакомиться. Это сделал ты.

— Я одинокий мужик, вряд ли меня можно похитить, — усмехнулся он.

— Зато можно охомутать.

Чан тихо хмыкнул и потряс головой, сосредоточившись на дороге. Дальше они ехали в тишине.

Через пятнадцать минут Хёнджин уже стоял перед воротами своего нового дома. Приличного дома, если учитывать то, что он представлял. Но два этажа для него одного это как-то…

— Я буду твоим соседом, — Крис заметил его смятение и аккуратно коснулся плеча.

— А как же твой дом? — Хёнджин наблюдал, как мужчина достаёт его чемодан из машины.

— Сдал в аренду, — пожал плечами Чан, и направился вместе с чемоданом и какими-то пакетами к калитке, которая легонько скрипнула, когда он открыл её. Хёнджин последовал за ним.

За воротами оказался слегка заросший газон и дорожка, высыпанная специальными камушками.

«Как-то голо на фоне тётиных кустов», — подумал Хёнджин, шагая за мужчиной.

Чан достал из кармана пальто ключи и открыл тёмную дверь. В прихожей пахло пылью и было душно, свет проникал от двух дверей расположенных напротив друг друга и от входной двери, открытой на распашку, чтобы они не споткнулись в полутьме.

Мужчина прошёл на кухню-столовую, которая была в левой двери чуть дальше по коридору, и распахнул окно. Потом достал телефон и отправился куда-то в конец коридора. Там, как понял Хёнджин, было ещё две двери — туалет и кладовка, а сбоку лестница на второй этаж. За правой дверью коридора оказалась просторная гостиная с большим диваном посередине и, удивительно, роялем в самом углу. Шкафы у стены и прочая узнаваемая мебель были накрыты белой тканью.

Зажёгся свет, наверное, Чан вкрутил пробки на счётчике. В глаза бросилась люстра — довольно симпатичная.

— Ты, наверное, не помнишь, — раздался голос Чана за спиной, — но когда-то вы жили здесь всей семьёй.

Хёнджин обернулся на него, вопросительно вскинув брови.

— Тебе было два года, когда твои родители переехали, — пояснил мужчина.

— Папа тоже был родом отсюда?

— Да, мы познакомились в полицейской академии Чхунчхона, — на лице Чана расцвела ностальгическая улыбка. — Он был моим лучшим другом.

— Значит, ты тоже полицейский? — Хёнджин решил сменить тему, потому что атмосфера резко стала мрачной. Воспоминания об отце, о том, что с ним произошло, всё ещё царапали изнутри.

— Давно нет, — мужчина осмотрел комнату. Хёнджин уставился на него, ожидая пояснений. Чан вздохнул. — От родителей мне достался цветочный магазин, я не мог позволить делу их жизни исчезнуть, — мужчина прошёл в гостинную и снял пальто, положив его поверх рояля.

— Цветы настолько популярны в Нэрён? — Хёнджин сложил руки за спиной в замок. Учитывая машину Чана как-то не верилось, что на цветах можно было много заработать.

— В особые праздники и сезоны — да, — заметив, что парень смотрит на него скептично, Чан усмехнулся: — Ты просто не представляешь сколько готовы заплатить коллекционеры за особо редкий вид.

— Разве это законно?

— Абсолютно, тем более это наследие моей семьи, я просто единственный кто смог их сохранить и размножить.

Их беседу прервал звонок. Чан достал из кармана брюк телефон и, мельком взглянув на номер, нахмурился.

— Мне надо идти, — виновато улыбнулся он. — В пакете на кухне готовый ужин, разогрей в микроволновке.

— Оставляешь меня одного? Так быстро? — усмехнулся Хван.

— Я верю в твою самостоятельность, — мужчина взял пальто. — Выбери себе комнату и приберись там, завтра приведём в порядок остальную часть дома, а потом съездим по магазинам.

— Я бы хотел посетить родителей, — тихо сказал Хёнджин, Чан на мгновение замер.

— Хорошо, я свожу тебя к ним.

***

Утром следующего дня Хёнджин чувствовал себя бодрым и разбитым одновременно. Приняв душ, он вышел из комнаты, чтобы спуститься на кухню. Кошмары наконец отпустили, наверное, влияние обстановки. Ещё в полудрёме, поздно ночью он услышал как вернулся Чан, однако, оказавшись на кухне, застал блюдо, накрытое колпаком для сохранения тепла, и записку на цветном стикере.

«Прости, снова работа. Освобожусь после обеда. Если захочешь навестить родителей один вот адрес: ХХХХХ ХХХ. Надеюсь застать тебя дома. Чан».

Под тканевой крышкой были аппетитно пахнущие сырники, а рядом стояла чашечка с вишнёвым джемом. Хёнджин пробовал их в школе, а ещё их очень любил папа. Мама всегда готовила их по утрам в выходные.

Сглотнув образовавшийся ком, Хёнджин сел за стол. Ложка и вилка были рядом, поэтому он попробовал кусочек. Было вкусно, кислинка джема приятно ощущалась во рту. Слёзы навернулись на глаза.

«Такими темпами, скоро стану нюней», — усмехнулся парень и отодвинул тарелку в сторону.

За окном рассветало, хотелось лениво потягивать кофе в своей новой комнате. Но парень решил прогуляться по городу, купив кофе в кофейне, если она попадётся на пути. Заодно наконец увидит родителей.

Одевшись, он вышел из дома, не забыв взять ключи, которые лежали на обувной тумбочке. Воздух ощущался каким-то другим в этот раз: помимо соли в нём чувствовалась свежесть.

Вбив в карты адрес, Хёнджин просмотрел маршрут и, достав из кармана куртки наушники, присоединил их к гаджету, включил последнюю песню и запихнул телефон обратно в карман. Маршрут простой: мимо трёх поворотов по прямой, потом направо и до упора. Если умудрится заблудиться спросит у прохожих.

Глубоко вздохнув, Хёнджин вышел за калитку. Небо уже розовело и голубело, солнце показалось на нём. На улице никого не было, но наверняка из-за того, что это утро воскресенья. Даже привычных старушек с собачками было не видать, хотя, может конкретно на этой улице нет ранних пташек или запрещено гулять с собаками?

Дома были разных размеров, как и заборы. Пока что это не особо отличалось от города, в котором он жил до этого. Разве что асфальт был новее, да и красивых кустов больше.

По пути встретилось кафе, недалеко от второго поворота, которое оказалось открытым. Вежливый бариста улыбнулся и всё оставшееся время, пока готовил кофе, бросал на Хёнджина изредка любопытные взгляды. Получив свой кофе, Хёнджин расплатился наличкой, что осталась в кармане, улыбнулся парню и вышел из заведения, не дожидаясь вопросов.

Через полчаса небольшое здание встретило клумбами из ярко фиолетовых цветов и маленьким фонтанчиком в центре — в каком-то смысле поэтично, и хочется остаться и посидеть на лавочке, любуясь этой красотой.

На одной из лавок сидела девушка в серой толстовке и чёрных джоггерах. Капюшон распахнутой ветровки скрывал лицо. Она сидела, уперевшись руками в край скамьи, и будто бы смотрела на свои кроссовки.

Хёнджин прошёл мимо и услышал:

— Вы же знаете, что я не могу!

Колумбарий казался огромным лабиринтом, украшенным цветами и фотографиями. Табличка с именами его родителей нашлась не сразу, парень нашёл их скорее по фото, чем по почти незаметным буквам: фотографии отца и матери он бы ни с чем не перепутал, однако в глаза также бросился букет из десяти белых лилий — свежий. На нём была записка, написанная уже знакомым почерком «С любовью».

Хёнджин усмехнулся, коснувшись пальцами стекла. Из-за него виднелись улыбчивые лица, где-то даже мелькало его младенческое. Эти фото были другими — запечатлели моменты их обыденной жизни. Его любимая фотография: молодые мама и папа счастливые стоят под рождественской ёлкой. Она до сих пор бережно хранится под чехлом телефона и в отсканенном виде в галерее.

Впервые за два года он увидел урны с прахом родителей.

Хёнджин приложился лбом к стеклу. Сердце слабо ныло от тоски, но тётя оказалась права — со временем стало легче. Ничто уже не сможет вернуть их или те времена. Их больше нет — точка.

— Мёртвым не нужна любовь, им всё равно, — прошептал он в пустоту.