Холодная кровь ворона

Когда ветер склонял молодые деревья почти до самой земли, когда его оглушительный гул заставлял оконные стекла дребезжать, когда идущих по улице людей сметало с дороги, едва ли не унося вместе с ветром, когда дорожная пыль вздыбленным вихрем засыпала глаза прохожих...

Вот тогда в тихой уютной квартире, освещенной золотым светом, укутавшись в теплое одеяло сидела Марина, осторожно держала за ручку дымящуюся кружку с горьковатым брусничным чаем, боясь обжечься, и перелистывала новую книгу о фантастических существах, странных мирах и невероятнейших приключениях.

А ветер продолжал биться в окно. Казалось, вот-вот стекло лопнет, и в комнату ворвутся могучие порывы ледяного мартовского ветра.

Но окно упорно продолжало оборонять квартиру от злейшего врага...

Светало. Первые лучики рассвета упрямо пробивались сквозь мрачные тучи. Слишком рано оглушительное завывание ветра разбудило Марину, и она, пытаясь никого не встревожить, прошла босиком по остывшему полу и взяла с полки первую попавшуюся книгу, которая оказалась довольно интересной.

Из крохотной комнатушки бабушки донеслись тихие шаги и шуршание. Видимо, старушку тоже разбудил вой ветра, и она решила встать пораньше.

- Тоже не спится? - шепотом спросила баба Вера, выйдя из комнаты.

Марина кивнула. Обернулась, указав взглядом на комнату Николая.

- Да дрыхнет он поди еще, - правильно истолковав вопрос, зевнула бабушка. - Выходной все-таки, пускай выспится. А мы с тобой давай пока ему драники испечем, Коля их страсть, как любит. Умеешь?

Марина качнула головой и непонятно зачем уточнила:

- Дядя Леня их умел готовить.

- И как, вкусные получались?

- Не очень, - честно ответила девушка. - Мы с Пашей драники не любили, поэтому дядь Леня со временем перестал их печь.

Бабушка махнула рукой.

- Да это не беда! Мужики никогда не приготовят что-то так же хорошо, как женщины. Я вот, к примеру, недавно в книжке такой рецепт нашла! Пальчики оближешь! Коля знаешь, как хвалил? Вкусные румяные драники с хрустящей корочкой! Только вот рецептник куда-то пропал, уже второй день найти не могу... Может, к Коле случайно закинула?

Вера Анатольевна на цыпочках подошла к двери внука, открыла ее и воскликнула:

- Вот паразит! Проснулся уже! А мы-то с Мариной тут тише воды ниже травы, боимся сон твой потревожить! Чего это ты тут делаешь? Рисуешь? Ой, а что это тут за черти?

- Это не черти, баб, - послышался из комнаты вздох Николая. - Это писатели.

- Ой! А чего это они тут делают?

- Они стоят. Бабуль, если Марина уже проснулась, скажи ей, пускай собирается. Мы еще вчера договаривались с ней в одно место сходить.

- На свиданку, поди, - хитро рассмеялась бабушка и обратилась уже к Марине. - Коля сказал, чтобы ты одевалась. Он тебя в какое-то место зовет... Только одевайся тепло! Там ветер такой страшный, можешь простудиться!

Девушка, кивнув, торопливо подбежала к шкафу и с любовью достала оттуда прекрасное черное платье, подаренное бабой Верой.

- Ты что! - воскликнула Вера Анатольевна. - Такой холод на улице, а ты платьице коротенькое надеть вздумала! Могу дать тебе старые джинсы Коли, он в восьмом классе их носил. Тебе в самый раз будут!

Марина на секунду задумалась, потом мотнула головой:

- Нет. Я и так все время в джинсах хожу. Надоело. Хочется хоть раз в жизни красивой побыть! Куда я больше это платье надену? Я ведь в общество никогда не выхожу...

- Да выйдешь еще, какие твои-то годы? Нужно ведь знать, в какую погоду какую одежду надевать.

Марина вздохнула, прижала к груди платье и жалобно попросила:

- Баб Вер, сегодня мне нужно именно оно!

Бабушка вознесла руки к потолку и простонала:

- Господи, дай сил Вере Анатольевне! Тогда давай хоть колготки теплые тебе принесу, красавица ты наша...

Баба Вера унеслась в свою комнату, а Марина тем временем достала коробочку с подаренными сережками, с минуту полюбовалась ими, а затем вставила в уши.

Помнится, еще баба Вера отдавала девушке свою помаду, которая, по ее словам, слишком яркая для пожилой женщины. Да, вот она...

Губы красила Марина лишь два раза в своей жизни. Первый - в далеком детстве, когда она нашла у матери в сумочке косметику и разрисовала себя, словно куклу Барби. А второй - в школе на выпускном, но тогда уже потрудилась заботливая мать Паши, пытаясь нанести одиннадцатикласснице хоть какой-то макияж.

Поэтому помада, да еще такая яркая, была в дрожащей руке Марины словно ложка, которую сжимает годовалый малыш.

- Матерь божья! - воскликнула баба Вера, едва войдя в комнату. - Губы-то зачем намулевала?

- Некрасиво? - огорченно спросила Марина, разглядывая себя в зеркале. - А мне нравится...

- Не то что некрасиво, просто... непривычно. Ты сразу на десять лет старше выглядишь...

Отражение в зеркале нравилось Марине. Нравилось, несмотря ни на что. Теперь на нее смотрела не зашуганная оборванка в мужской одежде с затравленным взглядом, взлохмоченными волосами и трясущимися губами. Нет, сейчас по ту сторону зеркала стояла уверенная в себе светская львица, а когда Марина надела платье, то стала просто неотразима. По крайней мере, так виделось ей. А, может, она просто-напросто себя не узнала, отчего ей и казалось, что она очень красива?

- Да уж, - нахмурился Воронцов, неслышно войдя в комнату. - Это ты, конечно, переборщила.

- Нормальный наряд, - пожала плечами девушка, расчесывая волосы.

- Он, может, и нормальный, только мы ведь не на дискотеку идем, и не в ресторан. Меру знать надо.

Николай взглянул на бабушку и попросил:

- Бабуль, я хочу есть.

Заклинание, работающее всегда безукоризненно.

Бабушка всплестнула руками и кинулась на кухню, бубня себе под нос:

- Есть он хочет... А сразу сказать не мог? Я бы тебе такие драники поджарила...

Николай улыбнулся. Провел по волосам, подошел к Марине и шепотом сказал:

- Ну и для чего ты так вырядилась? Ты ведь знаешь, куда мы идем - в отделение полиции, просить у Громова совместного расследования. Это тебе не дискотека, где сотня красивых парней ходит, которым можно глазки строить. Там ведь только Васька будет, Нориков, ну и Дмитрий Григорьевич. Я совершенно тебя не понимаю.

Марина вдруг улыбнулась, но тут же приняла серьезное выражение лица и быстро сказала:

- Должна ведь я хоть когда-то хорошо выглядеть! А то что... Всегда на мне широкий свитер Паши, мужские джинсы, волосы в пучке... Надоело! Хочу хоть раз побыть красивой!

Николай закашлялся, усмехнулся и покачал головой:

- Да-а, какая ты у меня еще глупенькая...

Марина скрестила руки на груди.

Ну что им всем не нравится?! Ну, накрасила губы... Подумаешь! Сейчас все по телевизору с такой помадой ходят! Вон, а платье-то как хорошо на ней сидит! А сережки какие красивые! Ведь никто не запрещал Марине хорошо выглядеть.

Но в глубине души девушка понимала, что ее внешний вид тут совершенно не причем. Вернее, ей самой было безразлично, что на ней - старый широкий свитер или красивое платье. Для Марины гораздо важнее было...

А, впрочем... Эти люди все равно никогда не поймут ее чувств.

***

- Боже мой, какие люди почтили нас визитом! - театрально воскликнул Громов, отбросив ручку, которой он заполнял какие-то документы.

Василия с Нориковым не было. Возможно, они были на каком-то задании или вызове, а, быть может, для них суббота была справедливым выходным, как, собственно, и для всех остальных. Только вот интересно, а что Громов делает в кабинете в этот нерабочий день? А, впрочем, он ведь боготворит свою профессию и отдает себя своему делу...

Немного сейчас таких людей.

- Дмитрий Григорьевич, прошу вас, не надо издеваться! - терпеливо сказал Воронцов.

Громов окинул Марину презрительным взглядом и прищурился:

- Кто издевается? Я издеваюсь? Дорогой мой, менты не издеваются, они беззлобно подшучивают. Ты что-то хотел спросить, перед тем как тебя столь бесчеловечным образом прервали?

Николай жестом попросил Безродных присесть, оперся на стену, вздохнул, будто собираясь с силами, вытер лоб и сказал:

- Я думаю, Марина доложила вам о моем сегодняшнем визите.

Дмитрий Григорьевич задумчиво постучал концом ручки по столу.

- Ах, вот оно что... Так она мне доложила. Да. Только знаешь, Воронцов... А не поверил я ей. Подшучивает, думал. У меня просто в голове не укладывалось: ну неужели интеллегентный и добрый Коля решил прийти в гости к злому полицейскому? По доброй воле, причем. Странно звучит, да? Вот и я думаю, что странно.

Николай нервно начал мять в руках неизвестно как оказавшуюся у него бумажку. Поймав неожиданно сосредотченный взгляд Марины, он как можно более уверенно начал:

- Дмитрий Григорьевич, я прекрасно понимаю, что вы меня недолюбливаете, хотя причины вашего отношения ко мне мне до сих пор неизвестны, но дело не в этом... Мы не преступники. Это высказывание вы можете считать нелепым, но тем не менее, это правда. Я догадываюсь, что вы всей душой желаете искоренить бандитизм. В данный момент я неофициально занимаюсь делом о Черном Вороне - жестоким, матерым и, возможно, одним из самых опасных преступников. По моим догадкам, Константина убил именно он, он же украл картину Елены Ягужинской. И я хотел бы...

Громов молчал. Он даже не глядел в сторону Николая, а смотрел лишь на пепельницу, которую задумчиво двигал по столу.

Воронцов вздохнул и завершил:

- ...хотел бы объединиться с вами в данном деле.

Майор изогнул одну бровь, откинулся на спинку стула и минуты две молча изучал Воронцова недоверчивым взглядом. Потом, по-прежнему не сводя глаз с Николая, Громов вынул из пачки сигарету, вставил в зубы, поднес к ней зажигалку и, пыхнув дымом, снисходительно сказал:

- Ну, ну. В тюрьме сидел, а теперь... Объединиться!

- Не по своей вине! - возмущенно воскликнул Николай, сорвавшись.

Громов закатил глаза.

- Ну, хорошо. Допустим, не по своей. Однако ты сидел, и в полиции больше не работаешь. О каком расследовании может быть речь, Воронцов?

- О неофициальном! - быстро сказал Николай. - Я сам этим сейчас занимаюсь, и мне нужна поддержка опытного и грамотного человека, как вы! Вы же в своем деле, как рыба в воде. Сколько преступлений вы уже раскрыли! А сколько бандитов переловили! Вы же самый опытный полицейский, и я...

Громов поджал губы и перебил:

- Хватит мне тут заливать. Скажи уж прямо, что я тебя достал со своими слежками с подозрениями, и ты решил сделать меня своим напарником, чтобы я не мешал тебе вести расследование. Но скажу тебе, Воронцов, откровенно - твоя помощь мне и даром не нужна, а ее, - майор кивнул на Марину, - уж тем более.

Безродных встрепенулась и содрогнулась, обняв себя руками.

Что-то ее знобит... И голова кружится...

- Дмитрий, ну вы же помните, - продолжал Воронцов все увереннее, - что от меня в свое время было много пользы. Все говорили, что я хорошо подмечаю детали, что у меня развита логика... Я ведь ни на что не претендую, я просто помогаю вам и хочу, чтобы вы помогли мне. Ведь в случае нашего удачного расследования все поощрения и награды будут ваши.

Громов рявкнул:

- Да на черта мне твои награды сдались?! Я что, от них жить дольше буду?! Или, может, вообще бессмертным стану?

- Так деньги...

- Деньги?! Хорошо, спасибо, я на них себе место в алмазном саркофаге закажу. Все мы когда-нибудь сдохнем, независимо от того, насколько громко звенит у нас в кармане. Поэтому жить ради денег... Извините, Николай-как-вас-там-по-отчеству, я вынужден отказаться от вашего безусловно заманчивого предложения.

Марина чихнула. Интересно, почему Громов разговаривает так, как будто ее вовсе здесь нет? Почему он упорно игнорирует девушку?

- Я тоже могу чем-нибудь помочь в расследовании, - неловко начала она, с мольбой взглянув на майора.

- А ты вообще молчи! - гаркнул он. - Какого черта ты сюда приперлась?! Ладно, Воронцов, его понять можно, но ты-то зачем здесь?! Ты ведь даже в полиции никогда не работала! А дружок твой Павел - самый настоящий преступник!

- Но не о Павле сейчас речь, - вздохнула девушка. - Николай хорошо все подмечает. Он очень полезный человек. Я буду ему помогать и сделаю все, что в моих силах. Ведь мы хотим поймать злейшего бандита, вы тоже этого хотите. Так почему бы нам не объединиться? Ведь цель у нас одна. А эта цель может привести к поимке самого опасного преступника.

Дмитрий Григорьевич поднял брови, недоверчиво уставился на Марину и вдруг едва слышно произнес:

- Ну, ну. Поглядим, что из этого выйдет...

Николай с шумом выдохнул, а Марина не смогла сдержать улыбку.

А ведь он не врет. Он действительно стремится к тому, чтобы искоренить бандитизм по всей стране... Этот человек - один из немногих, кто яро любит именно свою профессию, а не зарплату, которую за нее выдают.

Дмитрий Григорьевич развернулся к Воронцову, презрительно окинул его взглядом, потер мочку уха и сторого сказал:

- Только ты учти - другом для меня с этих пор ты не становишься. Подозрения с тебя я ни в коем случае не снимаю, более того - теперь у меня по поводу твоего добровольного визита зародились нехорошие мысли... но я благоразумно не стану озвучивать их вслух, чтобы не быть в ваших глазах совсем уж бесчеловечным. В понедельник в час я жду тебя здесь, в своем кабинете. Расскажешь мне, что интересного ты узнал о Черном Вороне... ты ведь расследуешь это, так ведь? Я с удовольствием послушаю твою информацию. Поговорил бы с тобой и сегодня, но посмотри на мой стол и ты увидишь огромную такую кучу бумаг, которые нужно заполнить.

Марина недоверчиво взглянула на Громова. Информация о Черном Вороне майору была необходима, будто глоток кислорода. Неужели он станет переносить момент ее донесения на другой день, оправдывая себя нелепыми отговорками вроде кучи документов?

Наверняка за это время Громов планирует собрать на Николая как можно больше информации и окончательно решить: а стоит ли ему вообще доверять?

- А ты, - майор, будто почуяв пристальный взгляд Марины, резко повернулся к ней, - если же и впрямь планируешь со мной работать, то в первую очередь запомни одно главное и несложное правило: начальник здесь я, и поэтому я требую придерживаться моих приказов, а в данном случае это касается соблюдения рабочего стиля в одежде. Я не заставляю тебя носить пиджаки и брюки, но я не допущу, чтобы расследование, пускай и неофициальное, со мной вела особа в подобном наряде. У меня тут не дискотека, дорогая моя.

Марина вскочила с места, чувствуя, как постепенно ее одолевает жар.

Неужели она заболевает?

- Почему вам всем не нравится, как я оделась?! Это мой вид, не ваш! Для чего вообще существуют какие-то дурацкие нормы?!

Громов хмыкнул. Скрестил руки на груди, неспешно подошел к девушке и, вздернув брови, медленно произнес:

- Что ж, я скажу тебе, для чего. Ты ведь заметила, что дамы в подобной одежде по улицам не разгуливают. Ну, можно встретить двух-трех, но если их допросить, то выясниться, что они спешат на какой-нибудь банкет, ну, или в ресторан. Из этого следует, что одеваются так женщины лишь в крайних случаях, на праздник. А знаешь, почему? Да ответ прост, как дважды два! Представь себя бандитом. Не знаю, сложно тебе это будет или, возможно, крайне легко, но не суть. У кого бы ты первым делом решила отжать кошелек? У обычной непримечательной женщины в сереньком пальто, или же у яркой дамы в богатой шубейке, дорогом платье и с тонной макияжа, который, думаю, тоже недешево стоит?

Майор коснулся огромной серьги девушки, свисающей из ее уха.

Марина пошатнулась, пытаясь справиться с невообразимым головокружением и неожиданно пробившим ее жаром. Точно простуда... А может, что и похуже...

- Я понимаю, что это бижутерия, - хмыкнул Громов. - Но сделана она недурно, можно запросто с серебряными спутать. А камни эти очень бриллианты напоминают. Незнающий человек сразу купится и решит украсть их. А сейчас знаешь, как? И за маленькое колечко брюхо вскрыть могут. Поэтому одеваться подобным образом я бы не советовал.

Марина, пытаясь игнорировать стук сердца, отдающий в висках, взглянула на помятое лицо Громова и с восхищением воскликнула:

- Ты обо мне заботишься?

- Я полицейский, - напомнил майор. - Это моя обязанность. А вообще, твое дело, как одеваться. Только пол жалко мелом пачкать, когда я твой труп в каком-нибудь подъезде обводить буду.

Марина поежилась.

Нет, теперь она точно уберет этот наряд! А все бабушка виновата! Понадарила ей всего, а потом сама недовольна осталась!

Взглянув на терпеливо ждущего Николая, Марина неловко обратилась к Громову:

- Дим, а я вот хотела...

- Дмитрий, - сухо перебил майор.

Девушка осеклась.

- Что?

- Дмитрий, - повторил Громов и, секунду подумав, добавил: - Григорьевич. Также рекомендую обращаться ко мне на "вы". Так что ты хотела?

Марина замолчала, вновь взглянула на полицейского, потом тряхнула головой.

- Ничего.

- Ну и ладненько, - усмехнулся майор, усаживаясь за стол.

Его взгляд сосредоточился на каком-то документе, изучая который, он упорно игнорировал Николая и Марину, тем самым намекая, что им пора уходить.

Девушка на прощение взглянула на майора, вздохнула и, потянув за собой Воронцова, вышла из кабинета.

***

- И что, ты так прямо и ходила?! - закричала бабушка, едва Марина вошла в квартиру. - Прям в этом?!

- Да, - кивнула девушка и рухнула на стул.

- Господи! Заболела, наверное?

Марина на секунду задумалась, неожиданно рассмеялась и честно ответила:

- Мне кажется - да. Меня морозило в кабинете... а потом жар нахлынул. А еще сердце настолько сильно бьется, что в висках отдает. И голова кружится.

- Кошмар! - вскрикнула Вера Анатольевна и, схватив девушку за запястье, потащила ее к дивану. - Немедленно ложись! Сейчас я тебе одеяло теплое принесу, и чай с малиной налью горячий... А я тебе сразу сказала: заболеешь! Вон, вся красная, и глаза блестят!

Марина вновь глупо хихикнула.

- Я ничего смешного не вижу! -строго сказала бабушка и отправилась на кухню. - Простуда - это вообще не смешно! И ладно, если простуда... А то может и грипп!

Холодная рука Николая коснулась лба девушки.

Воронцов пожал плечами:

- Прохладный. Температуры вроде нет. Сейчас на всякий случай градусник дам... Скажи, а сейчас тебя морозит? Голова кружится?

Марина, будто прислушавшись к себе, покачала головой:

- Кажется, нет.

- И утром ничего подобного не было?

- Нет... Вот, только у Громова в кабинете...

Николай в упор уставился на девушку. Марина, не выдержав взгляда, отвела глаза в сторону и стала нервно теребить одеяло.

Что он заподозрил?

- Да это не грипп, - покачал головой Воронцов и постучал пальцем по тумбочке.

- Ты думаешь? - с надеждой спросила Марина. - Все-таки простуда?

Николай горько усмехнулся и с жалостью взглянул на девушку. Задумчиво прошелся по комнате, нещадно теребя свои черные волосы. Затем присел на краешек дивана и едва слышно произнес:

- Марина, он страшный человек.

Девушка энергично замотала головой.

- Нет! Он хороший! Ты просто его не знаешь... Он как Паша!

- Он жестокий...

- Нет!

- ...эгоистичный...

- Да нет же!

- ...и думающий только о своей работе человек, - закончил Николай.

- Дима не такой! - воскликнула Безродных.

- Ах, он уже Дима? - вздернул брови Воронцов. - А я-то думаю, что ты сегодня весь день к нему ластишься. Наряд, думаю, зачем так тщательно выбираешь... Так вот, оказывается, в чем дело!

Марина обняла себя руками и жалобно сказала:

- Не говори так о нем. У него была ужасная судьба.

- Это не оправдание для такого человека, как он.

Девушка неожиданно взвилась и закричала:

- Да! Конечно! Где тебе понять, когда ты всю жизнь находился под крылом у бабушки?! Комнатная собачка в доме олигарха всегда будет с презрением коситься в сторону грязных бродячих псов! А ведь Димка и есть тот самый пес. Всю жизнь Громова лишь унижали, растаптывали, пинали, и он потерял всякое доверие и любовь к людям. Агрессия - его защитная реакция, как та собака кусала пытавшихся ее погладить, боясь опять получить сапогом под ребро... Громов был лишен любви с самого детства, отца и мать он считал глупой детской выдумкой вроде фей и драконов. Он был совершенно лишним и никому не нужным человеком и вполне мог бы стать таким, как Паша, хотя у Павла были родители. Но Громов не стал таким! Он не сломился под напором жизни! Он самостоятельно, без какой-либо помощи устроился в полицию, достиг звания майора, заработал себе на квартиру и старенькую машину. Кроме того, он неоднократно ездил в военные командировки, дабы защитить нашу страну. А еще он искренне предан своей работе и по-настоящему выполняет ее. Не это ли повод для восхищения? Ни это ли объект для подражания? Сколько в нашем мире подобных людей?!

Воронцов изумленно смотрел на девушку, а та выдохнула:

- И чтоб ты знал: мне жаль майора. Да, жаль, но не более того. Поэтому я не знаю, что ты там понавыдумывал, но это все неправда!

- Да пожалуйста, - развел руками Николай. - Мне-то что? Мне ничего. Пойду, помогу бабушке с ужином... А ты лежи. Жалей дальше.

- Издеваешься? - вскинулась Марина.

- Да нет... Просто не понимаю: неужели Громов может вызывать какие-то чувства помимо агрессии и желания убивать?

Девушка открыла было рот, потом досадливо махнула рукой.

Да что с них взять? Они ведь все равно ее не понимают.

И никогда не поймут.