4
Часть 4
Бездна отчаяния
После новостей началось ток-шоу. Сегодняшний гость заявлял, что в прошлом был близко знаком с Ли Ёнхваном. Он рассказал, что учился вместе с ним два года в университете, сейчас работает интерном в отделении торакальной хирургии[8]. Мужчина заявил, что Ли Ёнхван не может лечить все болезни, а те десять человек, которых он оперировал, на самом деле такие же исследователи. Все они участвовали в программе корейской разведки и похищали людей с улиц, чтобы проводить на них опыты. Когда информация об этом утекла, руководство приказало Ли Ёнхвану взять всю ответственность на себя.
– Если суммировать ваши доводы, получается, что Ли Ёнхван и еще десять человек были исследователями и только он теперь за всех отдувается? – спросил ведущий.
– Да, именно так! – ответил гость.
– Но все десять пациентов разного возраста, профессий, живут в разных местах, а их медицинские записи настоящие. И как можно назвать инвалидов сотрудниками разведки, если у них есть и группа инвалидности и они лечатся всю жизнь?
– Все можно подделать. Сейчас я вам объясню.
Он достал материалы собственного расследования. Если кратко, десять человек подделали медицинские записи так, чтобы казалось, что они были сделаны давно. Слушая этого мужчину, правда казалось, что Ли Ёнхван и его пациенты – мошенники.
– Тогда зачем он сейчас просит правительство устроить операцию? Сами же говорите, что он исследователь, который должен взять на себя ответственность за утечку данных и получить наказание. Вам не кажется, что ему не стоит высовываться? – задал ведущий гостю неудобный вопрос.
Пак Чечжун, смотревший шоу, в смятении встал с кровати. Он подошел к столу и сел на стул, делать было нечего.
Он работал адвокатом уже двадцать лет. За это время он выступал защитником во многих судебных процессах, но только последний его клиент, Ли Ёнхван, привлек к себе так много внимания. Несмотря на резонанс по его делу, к нему почти не надо было готовиться. А сейчас, когда они запросили у правительства разрешение провести операцию, подготовка и вовсе стала бесполезной.
С каждым днем общество все сильнее погружалось в хаос, но власти до сих пор не обозначили свою позицию. Пак Чечжун обзвонил всех знакомых журналистов и политиков – никто ничего не знал. Либо правительство обсуждало вопрос Ли Ёнхвана в условиях полной секретности, либо они решили его игнорировать.
Адвокат растянулся на стуле. Безделье его раздражало.
После первого суда с ним связалось несколько людей. А после пресс-конференции, которую транслировали на всю страну, толпы граждан звонили ему и предлагали помощь. Одни обещали прислать продукты и другие средства первой необходимости, другие – деньги, а известные компании – своих адвокатов. Но Пак Чечжун отказывался от всего. Помощью Ли Ёнхвана не освободишь, а если принимать ее без причины, можно в будущем нажить еще больше проблем.
Адвокат встал со стула и лег обратно в кровать, чтобы посмотреть телевизор. Ток-шоу закончилось, поэтому он переключился на новости. Естественно, и там говорили о Ли Ёнхване. На экране показали большую площадь, заполненную людьми. Они были одеты в белое, а на лбах висели белые повязки. На одежде красной краской было написано «Казнить Ли Ёнхвана». Мужчина средних лет размахивал гигантским флагом с такой же надписью. Люди жгли чучело с лицом убийцы.
Пак Чечжун помрачнел.
Журналист, находившийся на месте событий, взял интервью у мужчины с флагом.
– Ли Ёнхван редкостный психопат, который никогда не должен был родиться! Он мясник! Зачем мы снова ввели смертную казнь? Чтобы наказывать таких, как он! Если президент помилует его, это будет нарушением Конституции Республики Корея и предательством своего народа! – яростно кричал мужчина.
Журналист подошел к другому участнику протеста. Им оказалась сорокалетняя женщина.
– Двести двадцать три человека! Двести двадцать три! Какая разница, что он там может вылечить, – он убил двести двадцать три человека! Я лучше умру, чем позволю ему себя вылечить! Правительство должно убить Ли Ёнхвана прямо сейчас.
Далее зрителям показали супругов, которые сидели на асфальте и рыдали. Убийца отнял у них тринадцатилетнюю дочь. Затем адвокат увидел их фотографию вместе с ребенком – девочка выглядывала из-за папиной спины и озорно улыбалась.
«Если бы он убил мою дочь…» – подумал Пак Чечжун, но сразу отбросил эту мысль и переключил канал. Диктор рассказывал о протестантских сектах, которые возвели Ли Ёнхвана на один уровень с богом. Свидетели заявили, что лидер одного из таких движений собирал незаконные пожертвования на оправдание убийцы, а также изнасиловал одну из прихожанок. Полицейские выехали на место происшествия.
Участники секты вышли на улицу, чтобы помешать им приблизиться к церкви. Один из них набросился на журналистов, требуя прекратить съемку.
На данный момент известно, что незаконно церковь собрала около двенадцати миллиардов вон. О сексуальных домогательствах заявление подали уже пять женщин. Спустя несколько дней, в среду, прихожане заявили о демонстрации, призывающей к помилованию Ли Ёнхвана, а полиция, в свою очередь…
Пан Чечжун вздохнул. Его подзащитный разрушал общество.
Неужели Ли Ёнхван должен умереть?
В его голове крутилось одно-единственное предложение. Он отрицательно покачал головой.
– Ли Ёнхван – человек, который не может умереть. Он как бог. Невероятный человек, который спасет мою дочь от смерти и сделает нашу семью снова счастливой. – Пак Чечжун закрыл глаза и повторял эту фразу как молитву.
Внезапно раздался стук в дверь. Кто-то настойчиво хотел зайти к нему в комнату. Но он не заказывал ни еду, ни уборку.
Стук повторился. Человек с той стороны выругался.
Пак Чечжун встал с кровати и осторожно, стараясь не создавать шума, направился к входу. Если бы кто-то и узнал адрес гостиницы, он бы наверняка пришел, чтобы предложить помощь. Кто в здравом уме попробует тронуть юриста? Но почему-то Пак Чечжун не чувствовал себя в безопасности.
Он вплотную подошел к двери и прислушался. Снаружи определенно кто-то стоял. Адвокат слегка приоткрыл ее и увидел мужчину лет пятидесяти, одетого в потертый серый джемпер и изношенные хлопковые штаны.
– Господин адвокат, я могу войти? Мне… мне нужно кое-что вам сказать, – произнес он.
Мужчина выглядел потерянным и заплаканным, а его голос был полон равнодушия. У адвоката сложилось ощущение, что тот недавно стал вдовцом.
Пак Чечжун не знал, зачем этот человек пришел к нему. Он не собирался ни помогать, ни навредить. К тому же он не собирался бездумно ломиться к нему в номер.
– Нет, давайте поговорим здесь, – холодно и твердо ответил адвокат. Он держался рукой за ручку двери, чтобы в случае чего немедленно захлопнуть ее.
Мужчина кивнул в знак согласия. Такой вариант его устраивал.
– Господин юрист, я… у моей матери деменция. Несколько лет назад она ушла из дома. Но в этом году я нашел ее. Она стала жертвой Ли Ёнхвана… А у меня нашли фиброз легких, врач говорит, что мне недолго осталось… Как же так… – Внезапно мужчина заплакал, но его слова все еще можно было разобрать.
– И что же вы от меня хотите? – нахмурился Пак Чечжун. Ситуация начинала его раздражать.
– Тот, кто убил мою мать, единственный, кто может спасти меня прямо сейчас. Как я могу просить этого мерзавца вылечить меня? Но я слишком хочу жить. – Мужчина зарыдал и упал на колени. – Врачи говорят, что меня спасет пересадка легких, но у меня нет денег… Господин адвокат, дайте мне денег…
Пак Чечжун напрягся, его дыхание участилось. Раздражение медленно начало перерастать в гнев.
– Вы не первый, кто приходит с подобной историей. Поэтому просто уходите, – понизил он голос.
– А как же… Помогите… – Внезапно мужчина толкнул дверь, которую держал Пак Чечжун, и попытался заползти внутрь.
Глаза адвоката заполнил гнев. Стиснув зубы, он ударил мужчину по лицу. Тот упал навзничь, стеная от боли. Пак Чечжун на этом не остановился и продолжил пинать мужчину до тех пор, пока он не выкатился в общий коридор.
– Убирайся отсюда! Как ты смеешь просить у меня что-либо? Ли Ёнхван должен жить, а твоя жизнь ничто по сравнению с жизнью моей дочери, – завопил Пак Чечжун, со стуком захлопнув дверь. Он слышал, как мужчина плакал и выл.
Постепенно его гнев сошел на нет. Он ударил человека… Он не должен был этого делать, но потерял контроль над собой.
Сперва Пак Чечжун отошел от двери и вытащил из холодильника бутылку воды. В последнее время он чувствовал, что не в силах контролировать свою злость. Это казалось своего рода болезнью. Конечно, он часто выходил из себя, но не до такой степени. Он думал, что это происходило из-за Ли Ёнхвана. В голове адвоката крутились разные мысли.
Мир сходил с ума. Его дочь умирала, люди боролись друг с другом, чтобы убить или пощадить преступника. А он сам ударил человека.
Ли Ёнхван ставил опыты на еще не родившихся детях, стер пожилого человека в порошок, чтобы понять специфику генетических заболеваний, а еще пришивал части тела одного человека другому.
В памяти Пак Чечжуна одна за другой всплывали фотографии жертв. Мысли заполонили его голову, а эмоции размягчили тело. Казалось, еще немного, и он сойдет с ума. Внезапно зазвонил телефон и вернул адвоката в реальность.
Пак Чечжун поставил бутылку на холодильник и взял с кровати мобильный. Звонила жена. В это время они обычно общались с дочкой. Они созванивались и вчера вечером, и сегодня утром. Но в этот раз Пак Чечжун чувствовал, что что-то не так. Ему сообщили, что дочь впала в кому.
Он немедленно выехал в Сеул. Адвокат гнал по шоссе, не обращая внимания на спидометр. Если он попадет в аварию, то от него не останется и мокрого места. Несмотря на позднее время, на дороге было много машин. Но Пак Чечжун не снижал скорость и лавировал между ними, игнорируя все правила движения.
Он приехал к больнице, бросил машину и побежал в реанимацию. Звук сирен «скорой помощи» мягко отражался в ночном небе. Когда он добежал до места, за его спиной закричали:
– С дороги!
Пак Чечжун оглянулся. Врачи с каталкой бежали к реанимации. На ней лежала женщина в крови. Когда они пронеслись мимо него, он заметил, что ее лицо было покрыто песком вперемешку с кровью, правая рука сломана, кости раздроблены, а из живота торчали металлические прутья.
Пак Чечжун отвлекся на женщину, представил на ее месте свою дочь, но быстро привел себя в чувство и последовал за ними в реанимацию.
Внутри все было в движении. Отовсюду слышались стоны, на кроватях лежали пациенты, увешанные приборами. И его дочь…
– Остановка сердца! – закричал врач.
Непонятно, откуда кричали, но все доктора и медсестры сразу сорвались с места. Халат одного из них был в крови. Пак Чечжун снова остановился и погрузился в мысли, но через мгновение встряхнул головой, чтобы прийти в себя. Он двинулся туда, откуда исходил крик. С каждым шагом тревога усиливалась.
Он прошел мимо мужчины, находившегося без сознания после аварии, женщины, выпавшей из окна, студента, пытавшегося свести счеты с жизнью, и наконец увидел дочь. Во рту и в носу у нее торчали трубки. Рядом сидела его жена и плакала. Пак Чечжун остановился и часто заморгал, будто ему что-то попало в глаз.
– Здравствуйте… Вы, наверное, отец девочки? Ее состояние сейчас… – Доктор, стоявший у кровати, зашептал ему что-то на ухо.
Адвокат не понимал, что ему говорил врач. И не хотел понимать. Разум помутнел, ноги затряслись. Ему было нечем дышать, казалось, сердце сейчас разорвется на части.
Пак Чечжун едва держался на ногах. Еще сегодня утром он разговаривал с дочкой по телефону, а сейчас она лежала без сознания. Он понимал, что ей оставалось недолго, но…
– Мне кажется, вам стоит приготовиться к худшему.
Последняя фраза врача разбудила его. Он начинал понимать, к чему клонил доктор.
– О чем это вы? – угрожающе посмотрел на него Пак Чечжун.
Врач не ответил и лишь глубоко вздохнул. Тогда адвокат подошел к нему и схватил за плечо.
– Нет… это не мне надо готовиться к худшему. Это вам надо сделать что-нибудь! Вытащите все эти трубки и сделайте операцию! Спасите мою дочь! – взвыл он, вновь потеряв контроль.
Врач спокойно еще раз описал ситуацию. В данный момент операция была невозможна. Медицинский персонал делал все, что мог, но они призывали родителей морально готовится к худшему.
– Мне очень жаль… – извинился врач и поклонился.
– Нет, вам не жаль…
Пак Чечжун молча смотрел на доктора. Его жена подошла к нему и слегка дотронулась до спины, чтобы он отпустил врача, но тот лишь отмахнулся.
– Ты! Ты называешь себя врачом! – взорвался Пак Чечжун. – Почему ты не можешь ее вылечить! Идиот!
Врач ничего не ответил.
– Ответь мне! Только не ври! Почему ты молчишь? Сделай так, чтобы она продержалась, пока не выпустят Ли Ёнхвана…
Пак Чечжун опустился на пол. Он не хотел мириться с ситуацией. Его дочь не должна находиться в реанимации. Она не могла умереть.
– Умоляю, не дайте ей умереть до прихода Ли Ёнхвана… Я заплачу любые деньги! – взвыл адвокат.
Он встал на колени перед доктором и поклонился. Его жена извинилась за поведение супруга и попросила врача оставить их. Когда тот вышел, Пак Чечжун остался сидеть на коленях, положив на них руки, словно был наказан, и смотрел в пол.
– Давай переведем ее в другую больницу. Или отправим в Америку, или Европу. Тогда…
– Нет… Все хорошо… Мы все давно обсудили, – ответила жена и обняла его. Хотя она и успокаивала мужа, но сама заливалась слезами горя.
– Или в Японию! У меня много денег. Просто надо поддерживать в ней жизнь, пока Ли Ёнхван не выйдет на свободу… Он ее спасет.
Его глаза были на мокром месте. Он стиснул зубы, едва сдерживая слезы. Его дочь умирала, но ничего нельзя было сделать. Пак Чечжун не мог мириться с мрачной реальностью. Ему хотелось прямо сейчас лечь на пол и забыться.
«Ли Ёнхван».
Как будто кто-то прошептал ему это имя на ухо. Ли Ёнхван… Единственный человек, способный спасти его ребенка.
Пак Чечжун резко встал и посмотрел на лежавшую на кровати дочь. Он чувствовал ее дыхание. Сзади подошла жена, дотронулась до его руки и вывела из реанимации. Он ускорил шаг, а затем и вовсе перешел на бег. Он не мог позволить дочке умереть.
Сев в машину, Пак Чечжун помчался в Куам. Он адвокат Ли Ёнхвана. Единственный, кто находился к нему так близко. Адвокат не чувствовал ни капли усталости. Зазвонил телефон. Жена. Но он отклонил вызов.
Пак Чечжун приехал в следственный изолятор после полуночи. Обычно в такое время свидания запрещены, но он сумел добиться его через знакомого.
Ли Ёнхван зашел в комнату для свиданий, озадаченно почесывая голову. На его уставшем лице читалось недовольство.
– Что вам понадобилось в такое время?
Пак Чечжун понимал, что было крайне грубо заставлять Ли Ёнхвана встретиться с ним в такой поздний час. Он знал, что тот его возненавидит. Но сейчас было не время беспокоиться о чьих-то чувствах.
– Прошу прощения… Если правительство позволит вам оперировать, возьмете мою дочь как пациента? Умоляю.
– Власти пока не дали разрешения, – устало ответит Ли Ёнхван и закрыл глаза.
– Если! Если дадут, пожалуйста, спасите мою дочь.
Ли Ёнхван не ответил. Он чувствовал, что с его адвокатом что-то случилось, открыл глаза и внимательно его изучил. Глаза Пак Чечжуна были наполнены тревогой и страхом. Если принять во внимание тот факт, что он в ночи настаивал на свидании и просил спасти дочь, то, видимо, с ней что-то произошло. Кажется, пришло ее время. Адвокат молча ждал ответа.
– Нет, – сказал Ли Ёнхван.
– Почему?! – Пак Чечжун в гневе ударил кулаком по столу.
Ему стало стыдно за эмоции, но он не извинился. Ли Ёнхван не выглядел удивленным. Он лишь жалостливо смотрел на адвоката.
– Мы обсудили условия. Я вылечу вашу дочь, если меня не осудят на смерть или помилуют. Даже не так: чтобы вылечить ее, я должен оказаться на свободе. Новостей об операции нет, второй суд еще не начался, подвижек в деле я не наблюдаю. Господин адвокат, придите в себя.
Пак Чечжун плотно сжал губы. Он не мог рационально мыслить, пока его дочь лежала в реанимации и умирала.
– И даже если мне позволят оперировать, почему я должен лечить вашу дочь? Вы вызвались быть моим адвокатом именно из-за ее болезни. Как только она выздоровеет, вы меня бросите. А сейчас вы делаете все возможное, чтобы вытащить меня, тоже только ради нее. Ведь я единственный, кто может ей помочь, – продолжил он.
Пак Чечжун вскочил со стула и едва сдержался, чтобы не послать подзащитного к черту. Ему пришлось подавить свой гнев, которой затуманил разум.
– Я понимаю! Правда! Но моя дочь сейчас в коме. У нее нет времени. Пожалуйста, просто сделайте так, чтобы она не умерла… А вылечите уже потом. Просто спасите ее! А я расшибусь в лепешку, но вытащу вас отсюда.
– Нет, вы меня не поняли. Мне плевать, умрет ваша дочь или нет. А без операции она умрет. Вы разбудили меня ночью только из-за того, что ее жизнь находится на волоске? А еще и обвиняете меня? Принимаете меня за идиота? Как только я вылечу ее, вы меня бросите гнить тут! – закричал Ли Ёнхван, не в силах сдержать свои эмоции. Но через мгновение он успокоился. – Господин адвокат, вы считаете меня идиотом? Я точно не глупее вас.
По щеке Пак Чечжуна покатилась слеза. Он стиснул зубы и сжал кулаки. Гнев заполонил его глаза. Он вскочил с места и в одно мгновение оказался перед Ли Ёнхваном. Но потом внезапно упал на колени и поклонился:
– Простите. Простите меня за все. Умоляю! Пожалуйста, спасите мою дочь. Прошу вас. Она еще слишком мала… Прошу! Умоляю вас! – кричал он.
– Увидимся в суде, – произнес Ли Ёнхван и встал.
Это конец. Подзащитный покинул комнату для свиданий, но Пак Чечжун все еще сидел на коленях. Гнев сменился холодным расчетом.
Не было смысла вставать. Он вел себя слишком эмоционально. Перед разговором надо было продумать план. Пак Чечжун чувствовал себя униженным – он стоял на коленях перед преступником намного младше его. Ему хотелось умереть от стыда. Он сыпал проклятиями вселенной, которая ненавидит его.
«Хочешь умереть?» – шепот на ухо.
Пак Чечжун резко открыл глаза. В голове прочно засела одна-единственная мысль. Он поднялся с колен.
Ребенок, который до вчерашнего дня был бодр, но может внезапно умереть. Не его дочь. Ли Ёнхван сказал, что она умрет в следующем месяце. А он никогда не ошибается.
Пак Чечжун начал думать о том, что кто-то специально хотел убить его дочь. Он оглянулся. Вокруг никого. Закрыл глаза. Тишина. Он был предельно сосредоточен и вошел в мир, где существовал только он сам.
«Кто мог это сделать?
Кто меня ненавидит? А за что меня ненавидеть? Деньги? Нет. А если и да, то кто? Коллеги? Никто не точил на меня зуб на работе. Тогда дело в Ли Ёнхване! Человеке, который не должен жить. Но он сейчас в следственном изоляторе, до него не добраться. Поэтому некто решил создать ситуацию, которая навредит Ли Ёнхвану. Но почему моя дочь, а не я? Конечно, он не может тронуть адвоката, чье лицо известно всей стране. Поэтому решил ударить по моему больному месту, моей дочке. Этот некто смог достать мои личные данные, значит, обладал связями. А еще оказался достаточно умным, чтобы ввести мою дочь в кому и не оставить следов».
Пак Чечжун закрыл глаза. Голова болела так, что вот-вот готова была взорваться.
«Человек, который знает меня, без труда смог получить информацию и ненавидит Ли Ёнхвана…»
Он прокручивал в голове множество людей. Но кто хотел наказать преступника, используя такой грязный способ… Семьи его жертв?
Пак Чечжун покачал головой. Человек, который прошел через боль утраты, никогда так не поступит. А этот готов пойти на все, чтобы убить Ли Ёнхвана. Некто, кто выходит из себя при виде преступника и готов всеми правдами и неправдами добиться наказания.
Прокурор Чан Тонхун.
Пак Чечжун вспомнил его лицо и удивленно открыл рот, словно обнаружил тайну, которую не должен был обнаружить. Преступник, который покусился на его дочь, – прокурор Чан Тонхун. Да, он прав. Он нашел виновника. Пак Чечжун крепко выругался и убрался прочь.
Чан Тонхун, как обычно, вышел на работу, жуя помидоры черри. На улице было морознее, чем вчера. Синоптики сообщили, что с сегодняшнего дня температура воздуха понизится. Когда он дышал, из его рта вылетали клубы пара. До зимы было еще далеко, но он чувствовал последнее дыхание осени.
Второй суд над Ли Ёнхваном должен состояться через несколько дней. За это время он не нашел ни новых жертв, ни новых преступлений. Все исследования, проведенные судмедэкспертами, были неоспоримы. Но даже они не смогли установить источник способностей Ли Ёнхвана, которые можно встретить только в фантастических романах. Единственное, что им удалось установить, – появление матки у мужчин, двойные гениталии и излишний рост жертв связаны с изменениями гипофиза, но неизвестно, как именно Ли воздействовал на него.
Внезапно прокурор услышал, как хлопнула дверь машины. Этот звук вернул его к реальности. Перед ним упал мужчина. Адвокат Пак Чечжун. Он быстро поднялся, даже не отряхнув грязь с костюма. Прокурор понял по его глазам, что тот совсем не спал.
За тринадцать лет работы Чан Тонхун ни разу не видел, чтобы адвокат приходил к прокурору до завершения суда, и наоборот. Это навело его на мысль, что у Пак Чечжуна веские причины для встречи.
– Позвольте с вами поговорить, – произнес адвокат тоном члена подростковой банды, отбирающей у прохожих деньги.
– Пожалуйста. Продолжайте, – ответил Чан Тонхун, поглядывая на часы. У него было примерно полчаса в запасе.
– Давайте только начистоту, как взрослые люди.
Пак Чечжун особо не двигался, но его слова прерывало сбивчивое дыхание. А еще он постоянно чесал глаза, словно в них попал песок. Прокурор видел, что его собеседник находился в неадекватном состоянии.
– Вы хотите сказать, что мы что-то скрываем в этом деле? Мне кажется, у вас намного больше секретов.
– Неужели полиция не обнаружила метод Ли Ёнхвана во время обысков? Они должны были найти хоть что-то – файл, диск! Или хотя бы записи на бумаге! – Пак Чечжун внезапно перешел на крик, чем удивил собеседника.
Чан Тонхун читал статью о его назначении адвокатом преступника. Очевидно, либо он сам, либо кто-то в его семье был болен. Поэтому Пак Чечжун просил рассказать о методе. Но это выглядело абсурдно. Зачем адвокату Ли Ёнхвана приходить к прокурору и что-то требовать. Наверное, у него были на это свои причины. Но Чан Тонхун ничего не знал о методе, а если бы и знал, то ничего бы не рассказал.
Прокурор прошел мимо Пак Чечжуна и попытался сесть в машину, но тот вытянул руку, преграждая ему путь.
– Куда вы? Вы же нашли метод? Ли Ёнхван не может все держать в голове, он точно куда-то это записал. Вы ведь нашли! Но, наверное, только часть, там, на фабрике? Я прав?
Пак Чечжун говорил быстро, с возбуждением в голосе. Он выглядел как одержимый сумасшедший, убеждавший самого себя. Чан Тонхун попытался обойти адвоката, игнорируя его. Но тот встал прямо перед прокурором.
– Бинго! Полиция нашла только часть. Но они притворяются, что ничего не знают. Боятся, что если обнародуют ее, то Ли Ёнхван умрет. Я прав. Если вы честно ответите, я уйду.
– Господин адвокат, что вам от меня надо? – непонимающе спросил Чан Тонхун.
– Что мне от тебя надо? Я спрашиваю: зачем ты довел мою дочь до комы? – Пак Чечжун тараторил, как сумасшедший, но под конец понизил голос.
– Зачем я довел ее до комы? Я этого не делал. У меня больше нет времени с вами разговаривать, я опаздываю.
Чан Тонхун прочитал в глазах собеседника огромную боль и попытался уйти, свернув разговор. Он чувствовал, что если не оборвать все здесь и сейчас, произойдет что-то непоправимое. Однако Пак Чечжун толкнул прокурора в спину, не давая ему сесть в машину.
– Это ты! Думал, как бы вставить Ли Ёнхвану палки в колеса, потому что знал, что если он проведет операцию, его отпустят. Я много думал об этом. А ближайший человек к нему – это я. Но мне ты навредить не можешь, поэтому нацелился на мою дочь! – выпалил Пак Чечжун на одном дыхании.
Прокурор Чан Тонхун молча попытался обойти его. Он смотрел в глаза сумасшедшего.
– Сволочь! – закричал адвокат и схватил собеседника за плечи. – Зачем ты это сделал? Зачем тебе понадобилась моя дочь?! Если полиция обнародует метод, это станет спасением. Ну или скажи только мне!
Глаза Пак Чечжуна горели красным, как у настоящего психопата. Прокурор одной рукой взял адвоката за плечо, а другой рукой залепил несколько пощечин; тот со звериным воем медленно осел на землю.
Чан Тонхун не знал, что случилось с адвокатом, но был уверен, что причина этому – Ли Ёнхван. Пак Чечжуна знало все юридическое сообщество. А сейчас известный на всю страну адвокат валялся на асфальте, как бездомный. Но прокурор не чувствовал к нему ни капли жалости. Ему захотелось выкурить сигарету.
Чан Тонхун прошел мимо Пак Чечжуна, который все еще не мог подняться, и сел в машину. Пора ехать на работу.