Воришка снов

Я думала, с меня содрали кожу.
Оказалось, всего лишь открыли глаза.

Карл Романович Лобневский основал Научно-исследовательский институт нейробиологии и нейропсихологии, собрал вместе первых известных дрим-сталкеров и вложил в Контору всю свою душу. А когда её стало недостаточно, создал Ангелину.
Это была стройная, невысокая блондинка лет двадцати, с длинной косой, волочившейся за ней по полу, как хвост. Ангелина носила короткий белый халатик поверх голубого свитера и черных брюк. Ангелина морщилась от запаха сигарет, надевала аккуратные очки, чтобы прочесть очередной научный доклад, и все время смахивала непослушную челку. Ангелина всем улыбалась, помогала советами и делами. Ангелина заваривала самый вкусный на свете зеленый чай. Ангелина опубликовала несколько исследований, углубивших понятие дрим-сталкинга, сформировала основные Принципы сновидений. Ангелина сочинила девять сюит.

Но. Ангелины. Никогда. Не существовало.

Диссоциативное расстройство идентичности – кажется, так называют это врачи. Когда личность раскалывается на несколько частей, связанных друг с другом только телом. Считается, это такой защитный механизм психики – дробить ужасные моменты на части, позволяя каждой из личностей переживать свою долю.
Но я знаю - это происходит не только из-за травм. Иногда дрим-сталкер создает себе особенного спрайта, которого наделяет интеллектом и настоящими эмоциями. Обычно это все-таки очень слабые модели человека, но абсолютно необходимые в некоторых экспериментах.

Ангелина была другой. В нее Карл Романович вложил самого себя, создав еще одну дочку. Идеальную. Удобную. Несуществующую. Его диссоциация оказалась крайне полезной Конторе, не только как предмет исследований, но и как еще один доктор наук с во всех смыслах светлой головой. Об Ангелине знали немногие, все ее работы выходили под именем Лобневского. Карл Романович души в ней не чаял, с годами все больше погружаясь в собственные сны, оставаясь на глубине. А потом пришел Альцгеймер – и Ангелина приняла на себя первый удар. Она начала забывать.

Сначала были незначительные мелочи: куда положили пачку свежих листов бумаги, пьет Карл чай с молоком или без. Потом из снов, созданных совместно с ней, стали пропадать предметы, спрайты, куски пространства. Карл понимал, что происходит, но не хотел признавать реальность. Он все сужал и сужал рамки миров, по которым они с Ангелиной путешествовали, пока не осталась одна-единственная башня. Там и доживали последние дни «отец» и «дочь».
А в реальности профессора Лобневского, совершенно утратившего разум, поместили в клинику для душевнобольных.

***

Я стояла в доме одна. Макс исчез, растворился, сбросив с себя капюшон.

Нет.

Макс вернулся туда, где жил уже очень давно. В мою голову.

Я закричала, протяжно, до хрипоты. Собственный голос эхом отдавался внутри, распугивая мысли. Двигаться стало совсем тяжело - от шока и страха меня совершенно парализовало, в животе туго свернулся ледяной железный узел. В коридоре стоял стенной шкаф, дверь которого представляла собой большое, в мой рост, зеркало. Вытащив телефон из кармана джинсов, я поплелась вперед.

Моя память. Пробелы в ней – вот, что нужно восстановить. Тогда картинка соберется. И, может... Включив камеру, я навела смартфон на отражение и нажала кнопку.

Вспышка.

***

- Ты подтверждаешь, что выстрелила в спину три раза?
Лампа светит в лицо так ярко, что невозможно рассмотреть лицо допрашивающего. Конечно, я знаю его по имени, но теперь, спустя одиннадцать лет, остался лишь невнятный черный силуэт.
- Ты подтвер...
- Да! – кричу в лицо. - Да! Доволен?
Силуэт откидывается в кресле и закуривает. Я смотрю, но свет лампы мешает, лезет в глаза и...
«Здесь не осталось людей, которым я смогу довериться».
- Зачем ты это сделала?
- Он собирался прыгнуть.
- И?
Молчу. Неужели так сложно понять?
- Почему ты выстрелила?
- Я не могла позволить ему совершить самоубийство.
Мужчина по ту сторону света удовлетворенно хмыкнул. Надо полагать, он считал в моих словах какой-то свой смысл.
- Значит, ты не пожелала подарить предателю безболезненную смерть?
Я согласно мотаю головой. Думай, что хочешь. Ты – лишь тень по ту сторону прожектора. Никто больше не влезет в душу, чтобы все сломать.
- Хорошо, - силуэт потер руку об руку. - Институту нужны такие люди, как ты, Света.
Да. Вам, уродам с чистыми руками, всегда будут нужны такие, как я. Цепные псы. Скажи «фас» - и я наброшусь, не разбираясь, кому причинить боль.
- С сегодняшнего дня ты на испытательном сроке в должности старшего научного сотрудника. Будешь разбираться с культами снов, готовить...
«Убийц».
-... следующее поколение Кошмаров. Займешь место Сергея. Что скажешь?
Усмехнувшись, я качаю головой из стороны в сторону.
- Извините, но прямо сейчас... Не могу. Как вы не понимаете?
Мужчина замирает на пару секунд. Он не может осознать, что мне плохо от убийства собственного учителя и единственного друга.
- А... Разумеется. Я поторопился, извини. Конечно, тебе дадут небольшой отпуск.

Я смотрю на отвратительный силуэт, залитый неестественным светом, и молчу. Именно тогда ко мне впервые приходит идея.

***

Черная слеза потекшей туши медленно ползла по щеке. Телефон в руке дрожал, но я упрямо смотрела. Недостаточно. Этого недостаточно. Нужно вспомнить ещё!

Вспышка.

***

Мне нужен был друг. Хотя бы товарищ, способный выслушать. С Семеном мы еще не общались, с Кристиной вообще не были знакомы. Кошмаров, кроме меня, в Конторе не осталось – нас всегда мало, а тогда, во времена прохладного отношения государства к невнятным исследованиям, залитые кровью руки еще и не окупались. Не с кем было даже обсудить собственные мысли.
И я создала Его. У этого спрайта не было ни лица, ни имени. Выглядел «друг» просто и незамысловато – тощая черная фигура в капюшоне. Он просто приходил ко мне и садился рядом. Поначалу даже ничего не говорил. А я – говорила, постоянно говорила. Рассказывала, как тяжело быть одной, воспроизводила обстоятельства убийств, просто плакала. А мой «друг» молча сидел рядом, почти без движения.

***

Свет гаснет, и я снова вижу собственное отражение. Странно, но это только помогает вспоминать.

Со временем стало легче. Появились первые двое «Альфовцев», я познакомилась с будущим мужем, потом столкнулась по работе с Семеном. Жизнь вынырнула из черно-белого спектра, и я звала «друга» лишь по привычке, на поболтать, а потом и вовсе перестала воскрешать в памяти его образ.
«Все же было хорошо. Ты ушел. Почему вернулся? Когда?»
Поднимаю телефон над головой, нажимаю на сенсор.

Вспышка.

***

Это случилось после дела Крылатых. Меня тогда ударили головой.
И Макс пробудился. Но где? Почему я не почувствовала этого, почему он проявился только в последний месяц?
- Я знаю, ты меня слышишь!
Крутанувшись вокруг своей оси, я уставилась в зеркало, надеясь... На что? Разглядеть там кого? Саму себя?
- Ты здесь. Вылезай, трусливая тварь!
Макс не отзывался. Я снова навела телефон на себя.

Вспышка.

***

Когда Макс открыл глаза, его встретили грязно-серое небо, грязно-коричневая земля и Крылатые. Потеряв сознание, я невольно, случайно, неосознанно слилась с общим подсознанием секты. А потом, придя в себя, вернулась. Но не вся.
А Крылатые, ожидавшие в своем мирке какого-нибудь знамения, приняли застрявшего там Макса за подобие Спасителя. Мир секты, их сон, держался на вере, и эта же вера наделила воришку снов сверхъестественными способностями.
Он стал единственным из Крылатых, способным пользоваться сновидением, как захочется. Макс исследовал границы мира, постепенно осознавая его иллюзорность. Он взлетал высоко – и оказывался в гнетущей темноте, ведь Крылатые не могли сделать небо бесконечным. Он закапывался под землю – и там тоже ждала тьма. А пятеро сектантов пропадали порою, потому что им нужно было жить «на земле». И воришка снов понял самое главное: все вокруг нереально.

А потом он вырвался. И, оказавшись здесь, в реальности, не изменил отношения к действительности.

Или понял, прочувствовав на примере, единственно верную правду?

Так или иначе, но Крылатых Макс не оставил, а умело использовал в своих целях, ведя меня и расследование по ложному пути. А чтобы мы не совались к сектантам лишний раз, свел с ума Колю. Зомбировал его прямо во сне. До этого он посетил семинар у медиков. Все спланировал. Обошел всех на три шага.

Или просто менял мой сон, как вздумается?

***

Меня мутило. Как это случилось? Почему внутри меня родилось настолько гадкое, лживое, двуличное существо?
- Вылезай, ублюдок! – я схватилась за голову, сдавив виски изо всех сил. - Я убью тебя, я убью себя, я убью нас!
Телефон, зажатый между ладонью и волосами, выскользнул и еще раз сверкнул ослепительным белым светом.

Вспышка...

***

Воришка снов просто вошел в систему и стер данные об Ангелине, а потом запустил простенький взломщик – насколько хватило наших с ним знаний. Он все предусмотрел – архивом я пользовалась постоянно, а отследить, кто конкретно стер данные, практически невозможно, тем более – после. Да и кто станет подозревать директора Конторы? Женщину, которая борется с анонимным контрагентом, выбивается из сил, защищая свой институт. Настоящего профессионала, прошедшего серьезнейшую подготовку.

Примерно в то же время Макс заминировал наш с ним дом. Что ж, есть хоть одна хорошая новость: психопат, держащий руку на кнопке детонатора, мне отлично знаком.

***

- Я хочу помочь.
Голос звучал, кажется, отовсюду, но на самом деле – лишь внутри.
- Я убью тебя!
- Убьешь нас.
Я завертелась на месте, не зная, как разговаривать с невидимым собеседником.
- Тише, тише, - Макс появился за спиной и обнял за плечи. - Только обещай не...
Договорить он не успел – ударив локтем по ребрам, я вырвалась из объятий. Рука прошла сквозь воришку снов.
- ...не дергаться, - вздохнул Макс., - Давай поговорим, прошу.
- Поговорим?! – голос сорвался на визг. - Ты – психопат!
- Нет, - воришка по-птичьи склонил голову на бок. - Ты психопат. Вспомни, как страдала над первыми жертвами от мук совести. После убийства Сергея ты не спала неделю, пока не обратилась к Кристине за таблетками. А теперь? Ты просто втыкаешь нож им в грудь, не задумываясь, не чувствуя ничего, кроме легкой досады. Ты не меньше психопатка, чем я.
- Нет, я...
Слова замерли на языке, застыли во рту, вязкой слюной забивая горло. Я должна оправдаться. Я ведь не виновата.
- Вспоминай, - Макс поднял над головой телефон, который секунду назад я держала в руке.

Вспышка.

***

Макс стоит перед террариумом. Поднимает стеклянные крышки одну за другой, ставит их внутрь. Медленно расстегивает рубашку, стаскивает джинсы, возится с лямками лифчика. Переступает через прозрачную стенку, утапливает босую ступню в теплый песок. Ложится внутрь и закрывает террариум за собой.

***

Меня снова вырвало, болезненно долго и отвратительно, до горькой желчи на губах. Макс возвышался надо мной безобразным скелетом в уродливом плаще, продолжая раз за разом сверкать вспышкой смартфона, не позволяя мне разогнуться, посмотреть ему (себе!) в лицо.
- После того, как техник вышел в окно, я восстановил неуязвимость, - Макс отпустил мою голову. - Плащ и остальное прятал здесь, в кладовке, за потайной пластиной. Когда ты выбралась из террариума, дом опять осматривали, но не знали, где искать. Хотя, учитывая, что все вокруг – твой сон, ничего и не могло быть обнаружено.
- Замолчи.
Я отползла подальше и, держась за стенку, с трудом поднялась на ноги.
- Беркутову тоже ты убил?
Макс не ответил – лишь снова направил на меня телефон.

Вспышка.

***

Макс стоял посреди залитой кровью квартиры. Вся семья Беркутовых уже была мертва. Наклонившись к женщине, рухнувшей у стены, воришка снов окунул окоченевший палец трупа в кровь – и начертил на стене «Ангелина». Это должно было сбить меня с толку, натолкнуть на мысль, что Ангелина – живой человек. Макс не мог позволить нам копать в этом направлении дальше. А ведь дочь Лобневского знала о болезни отца. Воришка снов убил Беркутовых ночью, почти сразу после нашей с Семеном поездки к коллеге Карла Романовича. Я легла спать – и позволила Максу безопасно взять тело под контроль.
Их кровь на моих руках.

***

Я заскулила и сползла по стенке, стараясь не глядеть на воришку снов. Слезы текли ручьем. Беркутовы. Я их убила. Хладнокровно перерезала всю семью.
- Свет, это были всего лишь твои спрайты, - Макс опустился рядом и положил руку на плечо. - Пожалуйста, давай успокоимся и поговорим!
- Иди к черту. Ты просто ублюдок!
- И ты тоже.
- Ты притащил меня к своей секте. Зачем?
- Чтобы ты не смогла от меня отмахнуться.
- Я не понимаю...
Макс сунул камеру мне под нос.

Вспышка.

***

Крылатые начали роптать, устав ждать, когда же Макс приведет их к райским вратам. Смерти нескольких членов секты (стариков и одного безнадежного психа) дополнительно обострили взаимоотношения Крылатых с их лидером. И тогда Макс решил проблему моими руками. Оборвав три жизни, я хладнокровно полила тела в бункере бензином и подожгла их. Не думаю, что остатки секты оправятся от такого удара.
«Это была не я. Это Макс!»
Макс – это ты.
«Нет!»
Да. Это ты, твоя мутировавшая совесть, твой воображаемый помощник. Ты – сумасшедшая убийца.

***

Голова кружилась, мысли путались, Макс продолжал что-то говорить. Я выхватила у него из рук телефон, не желая больше вспоминать ничего.

И уж точно я не хотела вспоминать, как отрубила голову Мышке.

- Что ж, ты видела достаточно, - воришка снов схватил меня под локоть, заставляя подняться на ноги.
- Я убью тебя! Убью!
- Хватит. Неужели ты еще не устала убивать?
- Я их не убивала! Это сделал ты!

Мы переместились в гостиную, где воришка снов толкнул меня на диван. Я снова залилась слезами, просто чтобы выплакать скомканные нервы. Макс терпеливо ожидал, когда же я успокоюсь. Перед глазами одна за другой мелькали картины только что всплывшего на поверхность прошлого. Я не могла. Не делала этого! Пусть это будет сном!
- Это и есть сон. Да, я – часть твоего сознания. Но это не значит, что я не прав. Я отражаю понимание происходящего кошмара, из которого мы никак не можем выбраться. Я здесь, - он постучал пальцем по виску, - чтобы тебе помочь.
- Нет, - я залезла на диван, обхватив колени, сжавшись в маленький комок ужаса. - Ты – болезнь. Паразит. Ты отравил мне жизнь, превратил в чудовище!
- В чудовище нас превратила Контора. Но это лишь сон. Иллюзия. Понимаешь?
- Это не иллюзия! – схватив с дивана пепельницу, я бросила ее воришке снов в лицо. Пепельница прошла насквозь.
- Ты слышала, как тебя зовут из настоящей реальности. Ты во сне – и ты это знаешь. Пора просыпаться.
- Заткнись! – вскочив на ноги, я бросилась на Макса с кулаками. Тот даже увернуться не захотел – мои удары тоже не достигли цели, пролетая через несуществующий плащ.
- Я-то заткнусь. И что ты потом будешь делать?
- Я...
- Тебя просто казнят в твоем сне. Как Сергея, только он хоть осознавал вину, когда сливал данные о спецоперациях за рубеж. И до конца своей жизни ты будешь помнить, как убила, считай, несколько вагонов с людьми, в последнем из которых сидели твои коллеги. Ты лично перерезала их всех. И большинство – даже дважды, потому что я дал тебе заколку в китайском квартале, и ты повторила путь Кошмара. Ты – убийца, утонувшая в крови, и никто не вспомнит о тебе после смерти. Твоей дочери даже не расскажут, что ты творила. Ты не просто умрешь - перестанешь существовать.
Меня пробила нервная дрожь, пришлось опуститься обратно на диван. Да. Для общества я – убийца и предательница. Меня уничтожат, сотрут в порошок, в лучшем случае – залечат до инвалидности в каком-нибудь диспансере.
- Но, если я прав, если ты мне поверишь, то нужно совершить лишь одно, последнее усилие. Проснуться.
Я почувствовала в своей руке что-то тяжелое. Маленький круглый детонатор. Блестящий, удобный. С единственной кнопкой.
- Ч-что?
- Я больше месяца пытаюсь разбудить нас, - воришка снов глубоко вздохнул и заложил руки за спину. - Ни каскадное пробуждение, ни боль, ни смертельная опасность на тебя не влияют. Очевидно, их недостаточно. Значит, нужна серьезная встряска, которая совместит в себе все вышеперечисленное. Ну, каскадные пробуждения я тебе организую, а все остальное обеспечим взрывом дома.

В горле моментально пересохло. Я подняла взгляд на собственное альтер-эго.
- Ты с самого начала это планировал, да?
Острый подбородок дернулся от нервного тика.
- Как крайнюю меру. Впрочем, особой разницы в способах пробуждения практически нет – так или иначе, ты будешь только рада, очнувшись от кошмара.
- Если это – кошмар! А если моя жизнь?
- Если жизнь, то ты ничего не теряешь, - пожал плечами Макс. - Ведь я уже все украл и разрушил. Но у тебя есть шанс отомстить самостоятельно, а не страдать вместе со мной. Если это – наша жизнь, то я прошу: сотри ее, ради нас обоих.

Слезы мешали смотреть, но детонатор я сжимала крепко. Палец нащупал кнопку. Он победил. Не оставил выбора. Украл все, чем я дорожила. Мне... Нам. Действительно нечего терять. Палец чуть утопил кнопку.

И зазвонил телефон.
- Не отвечай! – рявкнул Макс.
Проигнорировав его крик, я взяла трубку.
- Алло?..
- Света!
- Сём... - я устало всхлипнула. - Это всё я.
- Я знаю, - голос по ту сторону трубки звучал грустно, но успокаивающе. - После смерти Мишель мне пришло от нее сообщение с рассказом о тебе и доказательствами. Очевидно, что-то вроде страховки... Свет, тебе нужна помощь. Ты где сейчас?
- Д-дома. Разговариваю с ним.
- Я сейчас приеду.
- Не надо. Не приезжай, пожалуйста.
- Света, что ты собираешься сделать?
- Закончить с кошмаром.
- Подожди, - Семен выдохнул, прочистил горло, - не надо, Свет. Я хочу помочь тебе, ты больна.
- Я не могу так жить, Сёма. Я сделала столько кошмарных вещей.
- Это делала не ты. Это Макс. Тебя лечить нужно. У тебя есть шанс...
- Как удобно, что он позвонил именно сейчас, да? – ухмыльнулся воришка снов. - Опять твое подсознание ставит нам палки в колеса.
- Света! – Семен явно забеспокоился. - Ты там?
- Да. Я здесь. Сем, со мной сделают то, что должны были сделать с Сергеем.
- Каким Сергеем? А, ты про него. Ты что, не видишь разницы между предателем и больной?
- Я вижу. Те, кто будут меня судить - нет.
- Тебя не будут судить. Тебя будут лечить. Господи, Света, у тебя муж и дочка! Что будет с Улей, ты подумала?
- Так или иначе, ее жизнь изменится. Мать в психушке, или мать в могиле – для ребенка все равно станет травмой.
- Как ты можешь так говорить?
Я молчала где-то полминуты. Смотрела в темноту капюшона.
- Я устала, Сём. Так устала.
- Знаю! Боролась так долго, столько перенесла. Позволь помочь, дать отдохнуть!
- Если бы все зависело от тебя...
- Все зависит от тебя, - серьезно ответил Семен. - От твоего выбора. И я прошу...

Я сбросила трубку и уронила телефон на пол. Поднявшись на ноги, подошла к Максу вплотную.
- Умоляю, скажи, что все вокруг – просто сон.
Воришка снов обнял меня за талию.
- Не могу. В это можно лишь верить. Но ведь зачем-то я появился. Разве теперь это важно?
- Нет, не важно. Но мне будет не так страшно.
Макс усмехнулся мне в волосы.
- Я верю, что все вокруг – лишь твой плохой сон. Давай просыпаться.

Я проснулась в капсуле дрим-сталкинга.

Я проснулась в своем кабинете.

Я проснулась в собственной спальне.

Я проснулась под водой, в ледяном плену.

Я проснулась в больнице, привязанная к койке.

Я проснулась в тюрьме.

Я проснулась в абсолютно черной пустоте.

Я проснулась в объятияхМакса – и нажала на кнопку детонатора.