Глава 1: "Иллюзия свободы"
Глава 1: "Иллюзия свободы"
Мир вокруг казался замершим, застывшим во времени и пространстве, словно место, где не меняется ничего — ни день, ни ночь. Что-то между закатом и восходом. В окно пробивался тусклый, нереальный свет, который никогда не становился ни ярче, ни темнее.
Главный герой находился в этой изолированной капсуле, которую давно стал называть домом, хотя никакого ощущения дома он не испытывал. Здесь всё было знакомым, но всё казалось пустым.
Этот дом был его убежищем, созданным, чтобы защитить от того, что за его пределами. Он не помнил, когда в последний раз видел что-то другое, но ему казалось, что это было давно. Друзья, семья — всё, что когда-то имело значение, теперь осталось в туманных, расплывчатых воспоминаниях, словно это был чей-то другой сон.
Единственной реальной частью его жизни была Бернадетт. Её голос был всегда рядом. Он не знал, откуда она появилась, но её присутствие стало для него якорем в этой пустоте.
«Мы в безопасности здесь», — произнесла она мягко, но уверенно. Её голос был одновременно тёплым и холодным, как ветер, проскальзывающий через щели в окнах. «Всё, что нужно, у нас уже есть».
Герой лежал на диване, всматриваясь в потолок. Эти слова звучали привычно. Они уже давно стали частью его реальности, как стук сердца, который не замечаешь до тех пор, пока он не начнёт биться слишком быстро.
«Ты права», — тихо ответил он, не совсем веря собственным словам. Он всегда так отвечал, и Бернадетт всегда принимала этот ответ, но теперь в его голосе слышалось сомнение, которое он не мог до конца подавить.
Она была его свободой, его спасением, его утешением. Она была единственной, кто остался. В моменты отчаяния он мог закрыть глаза и почувствовать её присутствие, её руку на своём плече. Она всегда знала, что сказать, чтобы вернуть ему ощущение покоя.
«Тебе не нужно думать о прошлом», — продолжала Бернадетт. «Они теперь лишь призраки. Они больше не имеют значения. Ты сделал правильный выбор. Мы здесь, и этого достаточно».
Он молчал, смотря на свои руки. Призраки... Было ли это так? Он пытался вспомнить лица, но всё размывалось. Казалось, воспоминания о других людях уходили из его разума, как вода сквозь пальцы. Единственное, что оставалось чётким, это голос Бернадетт.
«Почему я их не помню?» — спросил он, не отрывая взгляда от своих пальцев. Этот вопрос мучил его уже долгое время, но он не решался произнести его вслух.
«Они больше не важны», — ответ был быстрым, резким. Словно она не хотела, чтобы он продолжал об этом думать. «Только мы. Мы важны».
Он закрыл глаза, пытаясь погрузиться в тишину, которая следовала за её словами. Однако в голове что-то не отпускало. Словно где-то глубоко внутри затаилась тревога, которую он не мог до конца осознать. Казалось, что-то неуловимое витает вокруг, что-то, что было неправильным.
Но он знал, что если продолжит думать об этом, это тревожное чувство усилится. А Бернадетт всегда говорила ему: «Не думай слишком много. Это не приносит покоя».
Он сел на кровати и огляделся вокруг. Стены дома выглядели привычно, но за каждым предметом, за каждым знакомым углом скрывалось что-то неуловимое. Он даже не мог понять, что именно. Это чувство было как зуд под кожей — едва заметное, но не отпускающее.
«Ты чувствуешь это?» — спросил он вслух, хотя не был уверен, что Бернадетт услышит его.
Ответ пришёл мгновенно. «Не ищи то, чего нет», — её голос стал прохладнее. «Ты просто устал. Отдохни».
Он встал и подошёл к окну. За ним простирался тот же самый неизменный пейзаж — нечто между закатом и восходом, бесконечно застывшее в полумраке. Где-то вдалеке, за пределами его восприятия, этот мир продолжал существовать, но он уже не был частью его реальности.
«Здесь ничего не изменится, правда?» — спросил он, сам не зная, ждет ли он ответа.
«Зачем тебе перемены?» — Бернадетт, казалось, удивилась его вопросу. «Здесь хорошо. Мы одни, но мы свободны. Ты сам выбрал это место».
Он помнил, как однажды принял это решение. Он выбрал изоляцию, выбрал покой вдали от внешнего хаоса, но теперь не был уверен, что это был его выбор. Или это было что-то, что Бернадетт внушила ему?
Он повернулся к двери. Она вела в длинный коридор, который тянулся куда-то дальше, вглубь дома, куда он редко заходил. Бернадетт всегда отговаривала его от исследования этого места. «Там ничего нет», — говорила она. Но теперь он сомневался.
«Может быть, стоит проверить?» — тихо сказал он себе под нос.
Бернадетт не ответила, и тишина на мгновение показалась слишком тяжелой. Она не одобряла этот порыв. Он знал это.
Но что-то внутри него всё-таки настаивало на том, что нужно открыть эту дверь.
Рука сама собой потянулась к дверной ручке. Он открыл дверь, а там:
✨ Налоговая ✨