Демон Амида

Летая где-то в своих мыслях, я неожиданно, среди разгуливающих по рынку людей, увидел Дею, которая, закрывая косынкой нос и губы, стремительно направлялась домой. Догнав её, я потянул её за руку и, развернув к себе, сказал:

– Где мама и братья?

– Они все в госпитале остались.

– А ты куда?

– Я домой, куда же ещё.

– Пошли, – сказал я Дее и, держа её за руку, завернул за дом.

– Куда мы? Куда ты ведёшь меня?

– Не бойся, не съем.

– От тебя всего ожидать можно, – недовольно ответила мне девушка.

– Даже если бы я хотел тебя съесть, то у тебя есть нечего – ни груди, ни попы, – засмеялся я.

Дея резко выдернула свою руку. Злобно взглянув на меня, она выкрикнула:

– Да что тебе нужно? Считаешь, мне муж мало подобных комплиментов делает? В помощники его записался?

– Эй, ты чего раскричалась? Пошутить нельзя?

– Иди с Синем шути, может она как раз сейчас в настроении твои дебильные шутки слушать. А мне не до этого.

Девушка нервно высказалась и поспешила уйти. Снова схватив её за руку и грубо потянув к себе, я сказал:

– Синем – невеста моего брата, и обижать её я тебе не позволю, поняла? Это первое. А теперь сбавь свой тон и пошли со мной.

– Если назовёшь мне причину, по которой я должна тебя слушать, то может быть я и пойду.

– Я хочу поговорить с тобой наедине, такая причина сойдёт?

– Нет.

– Вот и отлично, пошли.

Крепко сжав её руку, я тащил Дею до самого дома Синем. Вынув связку ключей из кармана, я быстро открыл дверь, и мы вошли в дом.

– Чей это дом? – сняв балетки и осматривая комнату, спрашивала Дея.

– Синем и Мервана, – ответил я, стянув с себя шарф и подойдя к холодильнику. – Что пить будешь?

– В смысле? Зачем мы сюда пришли?

– Затем, что их сегодня не будет, а я могу спокойно побыть с тобой. Мне надо тебе кое-что рассказать.

– Что случилось? – поинтересовалась Дея, сев на диван и сложив под себя ноги.

– С тех пор, как я приехал сюда, я постоянно вижу какого-то человека. Он странно выглядит, походу какой-то псих больной. Думаю, что он из госпиталя, – рассказывал я, налив яблочный сок в стаканчики. – Но дело в том, что он не говорит со мной, а когда что-то хочет сказать мне, то издаёт странные звуки.

– Господи, – удивлённо слушала меня Дея. – И что? А как он выглядит?

– Не знаю, – продолжал я, сев рядом и протянув девушке стакан. – Я до сих пор не смог разглядеть его лицо. Но видел ноги – они всегда босы и неприятного цвета у него, как и руки. Он один раз указал мне на окно. Я узнал, что это – кабинет муфтия. Сегодня он снова появился и указал мне на дверь дома. Когда я поинтересовался, чей это дом, то оказалось, что он принадлежит муфтию.

– Он что-то хочет тебе сказать про муфтия?

– Не знаю, Дея. Вроде бы и не маленький, в такой бред сам не верю, но факт остаётся фактом. Я его вижу, и он мне хочет что-то сказать. А ещё, – продолжил я, выпив сок и поставив стакан на журнальный столик, – я видел на подоконнике Амида надпись: «Он демон». Может Амид тоже видел этого мужика?

– Думаешь, это какой-то злой дух? О, Аллах, Амид, как я спать сегодня буду? Напугал меня.

Я улыбнулся Дее. Увидев, что девушка действительно прониклась моим рассказом и перепугалась, я обнял её за плечи и прижал к себе. Осторожно допив сок, Дея так же убрала стакан на столик и, уютно устроившись возле меня, молча сидела. Хоть я и любил колко над ней подшутить, но как-то тронуть её или полезть к ней я не рисковал. Откуда во мне появилась это неожиданная трусость, я не знал. Но, собрав волю в кулак, я прижал девушку к себе сильнее и сказал:

– Думаю, тебе не стоит бояться спать. Пока я рядом – тебя никто не обидит.

– Синем ты сказал тоже самое.

Услышав про Синем, я вскипел, грубо оттолкнув от себя Дею, я возмутился:

– Ты опять?!

– Что?

– Я тебя предупреждал ничего не говорить о ней?

– Да больно надо. Если ты всё, то я пойду. Рада была выслушать тебя.

– Боже, что вы за создания такие? И минуту невозможно с вами нормально пообщаться. Сидела нормально, откуда эта истерика?

– Какая истерика? Ты сам говоришь мне то, что говоришь всем подряд.

– А что я тебе должен говорить? Что-то лично придуманное только для тебя?

– Оф, всё, Амид, у меня правда дела ещё.

– Дея! – выкрикнул я. – Я тебе рассказал тайну, о которой никто не знает. Я хотел уединиться с тобой и сказать это только тебе, разве это ни о чём не говорит?

Девушка замерла, внимательно слушая меня. Заметив, что я замолчал и не знал, что говорить дальше, Дея поинтересовалось:

– А о чём это говорит, Амид?

– О том, что я только тебе это сказал.

– А почему только мне?

– Потому, что тебе я доверяю.

– И всё?

– А что ещё?

– Хорошо, я тогда очень рада и ценю твоё доверие, но если это всё, то я действительно пойду.

– Ты так к своему тупорылому мужу спешишь?

– Не надо его оскорблять.

– Он сам себя оскорбляет тем, что тебя в ничтожество превращает. Если так спешишь к нему, то отлично, дверь там.

– Но ты тоже груб со мной.

– Только потому что ты сама это позволяешь.

Я недовольно встал с места. Обойдя Дею, я подошёл к двери и, разувшись, пошёл обратно к дивану. Удобно развалившись, я закинул руки за голову и сделал вид, что отдыхаю. Дея всё ещё стояла, внимательно смотря на меня. Развернувшись к ней, я спросил:

– Что? Я устал и хочу поспать. Можешь идти к своему барану.

Девушка тихонько подошла ко мне и села рядом. Положив голову мне на грудь, Дея сказала:

– Я не хочу к нему и не хочу, чтобы ты меня отпускал туда.

Услышав это, я сел ровно и улыбнулся девушке. Стянув с неё косынку и скинув на пол, я распустил её волосы и закинул локоны вперёд. Проведя пальцами по лицу Деи и любуясь её красотой, я гладил её длинную шею и, медленно опустив руку к рубашке, осторожно начал растягивать пуговицы. Но не существует женщин, которые в самые лучшие моменты не могут всё испортить. Дея тут же дёрнулась и, подскочив с места, сказала:

– Амид, нет.

– Что нет? – недовольно спросил.

– Я так не могу.

– Что-то тогда ты могла голой возле меня сидеть и болтать, а сейчас не можешь? Хочешь, мультики включу? Дея, брось, ты взрослая девушка, ты в праве сама решать, что и как тебе делать. Чего ты боишься? Что муж узнает? Или что тебе удары плетьми за это светят?

Дея внимательно меня слушала, закусив нижнюю губу и что-то обдумывая у себя в уме.

– Я понимаю, хоть я и не первый, но подобное всё же у тебя впервые. Не думай, что я там...

– Я ничего не боюсь, Амид, – наконец заговорила девушка. – Я намного смелее тебя, и я готова умереть. Если об этом узнают и меня прикажут распять, то я готова к этому.

– Ого, ты серьёзно? – улыбнулся я. – Тогда в чём проблема?

– Я боюсь, что моя любовь не взаимна.

Услышав это, я растерялся. Слово любовь в мой адрес вообще было чем-то новым для меня. Кроме любви к своему автомату, религии и родине, я больше никакой любви и не знал. Я настолько потерял дар речи, что сидел и, как глупец, смотрел на Дею, не зная, что ей ответить.

– Если ты чувствуешь, что у тебя просто похоть, то я тебя очень прошу, не пользуйся этим. Я тебя уважаю, как достойного мужчину, как человека, в котором я увидела весь мужской идеал. И я не смогу пережить если узнаю, что в итоге ты окажешься тварью, как большинство мужчин этого города.

Заметив, что у девушки от обиды начала проступать слёзы, я тут же встал с места и крепко обнял Дею. Прижав её к груди, я целовал голову девушке, ощущая приятный аромат её волос.

– Знаешь, – заговорил я, отодвинув заплаканную Дею и протирая пальцами её намокшие ресницы. – Я ведь долго воевал и мне не до женщин было. Приехав сюда, я был уверен, что найду с кем оторваться за всё это время, что я находился вдали от женского тела. И я нашёл: тут было пару девчат, с которыми можно было бы договориться.

– Серьёзно? – удивилась Дея. – А с виду все женщины такими порядочными кажутся.

– Это лишь с виду. Поверь, похотливый взгляд я замечаю сразу, как и любой мужчина, – улыбаясь, рассказывал я девушке, осторожно спускаясь с ней на пол.

Удобно сев на мягком ковре, Дея стала быстро поправлять свои волосы и, перекинув их на один бок, спросила:

– И что? Кто оказались эти дамочки?

– Дело не в них, а в том, что я не воспользовался этой возможностью. Я приберёг весь свой голод для другой.

– Что? – засмеялась Дея. – Я думала, ты всё как-то красивее опишешь.

– Я честный, говорю всё как есть.

Схватив девушку за шею и потянув к себе, я поцеловал её в нежные губы. Несмотря на небольшую припухлость от былых побоев, все её отеки и порезы словно исчезли для меня. Я видел лишь худенькую и нуждающуюся в моей защите красавицу. Страстно целуясь с девушкой, я закусил её нижнюю губу и улыбнулся ей. Отпустив Дею, я сказал:

– И даю тебе слово, после того, что ты мне сегодня сказала, я за твою жизнь отвечаю своей жизнью. Я тебя не брошу и не кому не дам обидеть.

Сказав это, я снял с себя майку и, бросив её на пол, потянул за рубашку Дею к себе. Нежно целуясь с девушкой, я быстро растягивал её одежду, а сам сгорал внутри от желания скорее прикоснуться к её телу. Годы службы действительно дали своё, сделав меня абсолютно одичалым в вопросах любви и нежности. Оторвавшись от поцелуя, у меня не хватило терпения расстёгивать эти долбанные пуговицы и, схватив низ её рубашки, я просто разорвал ее. Быстро сняв одежду и выбросив в сторону, я с таким же успехом стянул с Деи и её юбку. Девушка лежала в одном белье и всё равно держалась скованно. Чувствовалось, что она боялась меня.

– Расслабься, – шептал я ей, нежно целуя её шею. – Я же дал тебе слово.

– Я верю тебе, Амид.

Улыбнувшись девушке, я крепко прижал её к себе и больше не разговаривал с ней. Оставшееся время мы провели в бурной страсти, которой, как оказалось, не хватало не только мне, но и Дее. Спустя время и лежа в обнимку на полу, я водил пальцами по изгибам шеи и плеч девушки, просто не находя сил для разговоров от полученного удовольствия. Дея поцеловала меня в грудь и спросила:

– Ты не голоден?

– Ещё как, – с улыбкой отвечал я. – Быка бы съел.

– Я что-нибудь придумаю сейчас.

Встав с места, Дея быстро собрала все свои раскиданные вещи и оделась. Застёгивая свою рубашку, она посмотрела на меня и сказала:

– Снизу пуговиц нет, всё разорвал мне, что я дома скажу?

– Пусть это будет твоя самая большая проблема в жизни.

– Аминь, – улыбнулась мне девушка и побежала к холодильнику.

Я лениво встал с места и, надев майку, подошёл к окну. Рассматривая двор, я развернулся и посмотрел на Дею, которая уже вынула какие-то салаты и нарезанную колбасу. Уплетая всё за обе щеки, девушка улыбнулась мне и сказала:

– Давай, не стой там, кушай.

– Дея, тебе надо будет вернуться к мужу.

– Как? – разжевав еду, спросила девушка.

– Вот так. Дядя сейчас охоту на меня начал и пытается угрожать моим близким. Я не могу утверждать, но есть подозрение, что побои Мервана – это дело рук нашего дяди.

– О, Аллах... Как? Он же кади, а кади не может причинить вред человеку...

– Дея, хватит быть наивной. Кади-не кади, какая разница? В первую очередь он человек, а значит мыслит так же, как и любой из нас. А я военный, и что?

– И то. Ты ведь способен убить, верно? Ты ведь привыкший к этому и тебе не страшно снести кому-то башку, ведь так?

– Да, в этом есть доля правды. Но это не значит, что я совсем отбившийся от рук и не отдаю отчёт своим поступкам. Короче, мне нужно, чтобы ты вернулась к мужу и вела себя как обычно. Никто про нас знать не должен, ты меня поняла?

– Зная всю эту ситуацию, ты рискнул привести меня сюда и переспать со мной?

Я внимательно взглянул на обиженную Дею и ничего не ответил ей. Взяв со стала ломтик мяса, я съел его.

– Хорошо, я всё сделаю, как скажешь. Но что потом? – продолжила девушка.

– Потерпи, пока я разберусь с дядей. Если я точно найду доказательства, что это он сделал, то я убью его.

– Что? – испуганно спросила Дея. – Нет, ты не должен делать такие вещи.

– А бить ребёнка да полусмерти можно?

– Амид, не становись таким, как он. Не становись таким, как мой муж. Ты...

– Нет, Дея, – улыбнулся я, прервав девушку. – Я не стану, как они, я уже такой. И каждый, кто тронет хоть пальцем тех, кого я люблю, будет убит. Меня учили этому с детства, и я считаю, что это самое верное воспитание в наши дни.

– Это не воспитание, Амид, это его отсутствие... Это жестокость и явная нехватка материнской ласки и добра.

В дверь резко постучали. Дея моментально спряталась за меня.

– Амид? Ты там? – спросил кто-то за дверью.

Я быстро подошёл к окну и, осторожно выглянув во двор, увидел Хасана.

– Хасан? – удивлённо спросил я.

– Амид? Ты чего не открываешь?

– А как ты узнал, что я тут?

– Мне твой брат сказал, Халим. Я узнал, что Абдул в больнице, поехал навестить вас, а Халим рассказал, что ты тут ночуешь сегодня, вот я и захватил карты.

– Хорошо, сейчас открою.

Подойдя к Дее, которая быстро надела балетки, я схватил её за руку и поспешил с ней в спальню Синем. Открыв там окно, я крепко поцеловал девушку в губы и сказал:

– Постарайся осторожно перелезть и никому ни слова.

– Хорошо, будь осторожнее. Я люблю тебя.

Сказав это, Дея ещё раз меня страстно поцеловала и, больно укусив за губу, быстро перелезла через окно. Зажав пальцем губу, я подошёл к двери и, расплываясь в улыбке, раскрыл её.

– Чего так долго?

– Прости, я без штанов был, одевался.

– Ого, шалишь? – улыбался Хасан, взглянув на косынку, лежащую на полу.

– Нет, купаться собирался, а ты с чего вдруг навестить меня решил?

– Твой брат сказал, что ты один ночуешь и переживает за тебя. Я и решил хоть чем-то помочь. Чтобы не было скучно, я взял карты.

– Встань лицом к стене.

– Прости?

– Лицом к стене встань.

– Это игра какая-то?

Резко схватив Хасана за шею, я припечатал его к стене. Подняв его руки вверх, я тут же начал ощупывать его рубашку и штаны.

– Да ты что, больной что ли?

– Я должен убедиться, что тебя не убить меня направили.

– Ты рехнулся? – развернувшись и толкнув меня в плечо, спросил Хасан. – Совсем ума лишился. Я же друг.

– Друзья так неожиданно не приходят в чужой дом, чтобы поиграть в карты, тем более зная нашу ситуацию.

– Вообще-то я думал, что мы с тобой в доверительных отношениях. Я же не лезу с вопросами, почему ты тут с Деей был.

– Что? – удивился я. – Но, как?

– Во-первых, она забыла свою косынку. А во-вторых, я вас ещё через окно увидел. В следующий раз закрывайте шторы.

– Ты же никому не скажешь?

– Амид, я был лучшим другом реального Амида. Будь я таким чертом, думаешь, он бы дружил со мной? Ладно, это пусть время покажет. Лучше расскажи, какие есть зацепки и кто может быть виновен?

Я и Хасан сели за стол. Друг тут же сделал себе бутерброд из колбасы и овощей и внимательно уставился на меня, ожидая, что я ему расскажу.

– Не знаю, – сказал я, также потянув к себе тарелку с салатом. – Я подозреваю дядю. Он единственный, кто невзлюбил меня.

– Нет, он не единственный. Тебя весь город не любит. Но то, что он человек мутный, я соглашусь.

– А ты как думаешь? Мутамид способен на это?

– Он же главный судья-чиновник, а значит – он на всё способен.

– Я тоже так думаю, но как мне доказать, что это он?

– Никак, – улыбнулся мне Хасан и резко засмеялся.

– Ты почему вечно как дебил смеёшься? У тебя проблемы?

– Нет, просто смешно стало. Я закурю?

– Да делай, что хочешь, – недовольно ответил я и закинул в рот маленький помидор.

– А что насчёт Деи? У вас серьезно или ты так? – прикурив папиросу и убрав зажигалку в карман, поинтересовался Хасан.

– Я лишь опрашивал её, чтобы узнать, что она может о дяде сказать мне.

Хасан выпустил сигаретный дым и, внимательно посмотрев на меня, спросил:

– Ты сейчас серьёзно?

– Я не собираюсь с тобой обсуждать то, что тебя не касается. Между мной и Деей ничего нет.

– А если я скажу, что её муж постоянно отшивается в местном притоне?

– Тут есть притон? В этом ауле есть притон? – удивился я, не веря своим ушам.

– Да, там неплохих шкур можно снять. Они приезжие, кто откуда. Фархад давно со своей женой не спит, постоянно время и деньги на шлюх тратит.

– Дея знает об этом?

– Конечно знает, ты забыл? Тут все про всех всё знают.

– Вот он урод, – взяв стакан с соком, сказал я.

– Так что если у тебя получится оформить развод, точнее у неё, то доброе дело сделаешь, забрав её из рук этого мудака.

– Мне сейчас не до этого, я должен семью защитить и найти компроматы на дядю. Как только я докажу его виновность, он ответит по всей строгости закона.

– Правильно, я тебе помогу если что, а теперь давай сыграем.

Хасан схватил карты и начал раскидывать их. Время пролетело быстро, как собственно и сама ночь. Я заснул в комнате у Синем, а Хасан в зале на диване. С приходом следующего дня я лениво раскрыл глаза. Вспомнив, что я не у себя дома, я моментально подскочил с места и забежал в ванную. Умыв лицо холодной водой, я вытерся и вошёл в зал. Хасан почему-то спал на полу. Взяв со стола стакан и наполнив его холодной водой, я подошёл к другу и вылил воду ему на лицо.

– Подъём! В земле выспишься, а сейчас действуй, время не бесконечное.

– О, Аллах, ты больной что ли? – испуганно закричал Хасан вытирая руками лицо. – Хотя, зачем я спрашиваю. Пора привыкнуть, что ты придурковатый.

– Ты как на полу оказался?

– Не знаю, наверное, упал.

Я поднял с пола косынку Деи и осторожно запихал её к себе в карман. Быстренько перекусив с Хасаном, мы поспешили покинуть дом Синем и вернуться в свой двор. Закрыв дверь на ключ, я развернулся к другу и сказал:

– Ты в больницу поедешь сегодня?

– Да, я навещу Абдула. Халим сказал, что он сегодня тоже там будет.

– Передай там всем, что со мной всё в порядке и я дома с мамой.

– Хорошо, передам.

– А ну, стой, – резко скал я, схватив Хасана за подбородок и посмотрев ему в глаза.

– Да что опять?

– Какого чёрта? Почему твои зрачки размером с монету?

– Чего? Да нет, просто свет так падает.

Я резко заехал рукой по затылку Хасана и выкрикнул:

– Так ты под кайфом, урод? А я-то думаю, что ты вечно ведёшь себя как придурок. Где ты берёшь эту дрянь?

– Да это так, шалость, она безвредна.

– Где ты её берёшь? – злобно выкрикнул я и сжала руку в кулак.

– Гуафар продаёт.

– Гуафар? Это хозяин квартиры?

– Да. С ним можно договориться.

– Обалдеть, – в недоумении сказал я. – Ну и дела у вас тут творятся. Но это даже хорошо, – улыбнулся я. – Теперь у меня много чего есть против дяди. Пошли.

– Амид, ты же не сдашь меня? – перепугано спросил Хасан.

– Секрет за секрет, – сказал я Хасану, протянув ему руку. – Ты молчишь про Дею, я молчу про твоё дерьмо.

– По рукам, – радостно ответил мне друг и мы пожали руки.

Наконец, дойдя до нашего двора, Хасан попрощался и побежал к себе, а я зашёл домой. Войдя на кухню, мама и Лания, встав с места и подойдя ко мне, тут же обняли.

– Амид, где ты был? Мы так переживали, – говорила Майра, крепко обняв меня за плечи.

– Я у Синем ночевал, но всё обошлось без происшествий. Как Абдул?

– Ему лучше, – радостно говорила сестра. – Хочет домой прийти.

– Амид? – зайдя на кухню спросил Халим. – Как я рад тебя видеть, ну как ты?

– Ты какого чёрта этому придурку сказал, где я?

– Я испугался, узнав, что ты решил один там ночевать. Я хотел, чтобы кто-то был рядом, поэтому и попросил Хасана пойти к тебе.

– Нашёл кого просить, лучше бы я один был.

– Да ладно, он нормальный парень. Немного странный, конечно, но пойдёт.

– Я просил Синем никому не говорить, где я.

– Я – твой брат и её будущий муж, она обязана мне о таком докладывать. Ты поговорил с дядей? Договорился о перемирии?

Я растерянно посмотрел на друга, не зная, что ему ответить. Мама вмешалась в наш разговор и сказала:

– Садись сынок, поешь. А ты, Лания, иди комнату, у братьев прибери. Халим, а ты искупайся после больницы.

– Хорошо, мама, – ответил друг и побежал в ванную.

Сестра пошла убираться, а я сел за стол. Увидев недопитый мамин кофе, я спросил её:

– Можно допить?

– Пей-пей, – ответила мама, подвинув ко мне вазу с красиво нарезанными фруктами. – Я так понимаю, с Мутамидом ты ещё не поговорил. Но займись этим сегодня, иначе в следующий раз он покалечит кого-то из нас. Кстати, вчера Дея заходила.

– Да? – сделав удивлённое лицо, спросил я. – И что она хотела?

– Я её лет десять такой счастливой не видела. Она так сияла, принесла эти фрукты и два часа меня расхваливала, какая я молодец и какие у меня сыновья хорошие.

– Десять лет? – переспросил я. – Это сколько лет ты её знаешь?

– Как она замуж вышла, так и знаю. Ты думал, она школьница что ли? Ей скоро сорок.

Услышав эту цифру, я чуть не подавился абрикосом. Еле откашлявшись, я пришёл в себя и сделав глубокий вдох, выкрикнул:

– Сколько!? Сорок!? Это что шутка?

– Ради Аллаха, Амид, ты таким поведением меня до инфаркта доведёшь.

– Как сорок?!

– Да что ты заладил? Ну сорок и сорок, и не сорок ей, а тридцать шесть. Не пятьдесят же, – старалась утешить меня мама.

– Какой ужас! Почему мне никто этого не говорил?

– Сынок, ты с ума сошёл? Что не так, я не пойму? А мне что тогда, в мои пятьдесят три? Вешаться?

– Нет. Но и вы, мама, не крутите роман с молодыми парнями, верно?

Услышав это, Майра замерла. Поняв, что я уже ляпнул лишнее, я тут же замолчал и сделал вид, что пью кофе.

– Так вот оно что? Это она из-за тебя такой счастливой была? Сынок, что ты сделал? Что ты ей сказал?

– Ничего, – пряча взгляд от матери, отвечал я.

– Амид, если ты кому и можешь что-то доверить во всем этом мире, то только мне. Я единственная, кто ваши тайны в могилу заберет. Скажи мне правду, сколько я могу просить тебя не обманывать меня?

– Ну, ничего такого, просто поговорили. Оф, мама, почему сорок? Она так молодо выглядит, я и допустить такого не мог.

– Да успокойся ты, ей ещё нет сорока, это раз. А во-вторых, почему тебя это так возмутило? Сынок, говори мне правду.

– Мы вчера у Синем дома сидели, ну, пообщались, – ответил я и улыбнулся маме.

В эту минуту мама со всей силы заехала мне рукой по шее. Встав с места, женщина начала ходить из стороны в сторону и, схватив меня за ухо, сказала:

– Ты хоть понимаешь, что наделал?

– Ай! Больно! Я думал, Вы поддержите меня!

– Поддержу? Амид, она замужняя женщина! Ты хоть знаешь, что вам двоим грозит за это?

– Я всё знаю, но мы придумаем что-нибудь.

– Амид! – ударив рукой по столу, грозно сказала мама. – Сначала что-то придумывают, а потом в постель лезут. Это ещё хорошо, что она бесплодная. О, Аллах, она же и бесплодная ещё, зачем тебе такой Божий дар?

– Ладно бесплодная, но сорок лет?

– Откуда же ты такой на мою голову, – устало сказала женщина и села на стул. – Не знаю, сынок, каким местом ты думаешь, но это большая беда. Не считая того, что её муж Фархад в хороших отношениях с Мутамидом. Ты себе смертный приговор подписал. Мы просили тебя с дядей поговорить, а ты усугубил ситуацию хуже некуда.

– У меня тоже есть компроматы на Фархада, ничего страшного. Дея будет молчать, пока я со всем не разберусь.

– Я удивляюсь, откуда в тебе столько уверенности?

– Это профессиональное, иначе давно бы умер. Всегда надо уметь отвечать за свои действия и быть уверенным в своей силе.

– Ты её любишь? – улыбнувшись мне, спросила мама.

– Не знаю, но рядом с ней я другой.

– Как можно не знать, любишь или нет?

– Честно, я не знаю, как выглядят эти чувства. Но мне с ней хорошо и вчера я был на вершине счастья.

– И не стыдно это с матерью обсуждать?

– Простите, – растерялся я.

– Любишь ты её или нет, ты поймёшь, когда придёт время. Любовь проявляется в поступках, а сейчас надо решать, как нам....

Мама не успела договорить, как дверь с грохотом раскрылась и кто-то помчался в зал. Мы с Майрой тут же подскочили и вышли из кухни. Увидев муфтия Мутамида, я сделал радостное выражение лица и, медленно подойдя к нему, спросил:

– Добрый день, дядя. Какими это судьбами? Неужели у Вас что-то случилось?

– Что ты, паршивец, делал в моём доме?

– А Вы думали, что только Вы можете ходить по чужим домам и запугивать моих близких?

– Я так понимаю, по-хорошему ты не понял?

– Изуродовать ребёнка – это было по-хорошему? Боюсь спросить, что тогда по-плохому?

Муфтий резко посмотрел на Майру. Успокоив свой пыл и встав ровно, Мутамид улыбнулся мне и сказал:

– Игра окончена, Амид. Удачи.

– Что это значит?

– Скоро увидишь. Да, и кстати, тебя там твой христианский друг искал, кажется, брату плохо было.

Сказав это, кади обошёл меня и поспешил уйти. Я тут же выбежал во двор. Посмотрев на дядю, который стоял на крыльце и говорил с Фархадом, я побежал к госпиталю. Забежав в больницу и чуть ли не падая в скользком коридоре, я ворвался в палату к Абдулу. Брат сидел на койке вместе с муллой Алимом и что-то радостно обсуждал. Подбежав к другу и схватив его за плечи, я тут же выкрикнул:

– Ты как?!

– Ты чего так кричишь? Всё хорошо, а что?

– Мутамид не приходил? Он сказал, тебе плохо было.

– Да нет, наоборот, я на поправку пошёл. Я рассказал о всех своих грехах Алиму, и мы молились. Надеюсь, Аллах простит меня.

С полным непониманием смотря на друга, который был лысый и сидел в белой тюбетейке, я встал ровно и постарался отдышаться. В палату вошёл Вислав.

– Амид? Хорошо, что ты пришёл. Я как раз нашёл госпиталь в соседнем городе, можем перевести туда Абдула и...

– Ты говорил с кади? – перебил я дока.

– Что? Нет, я его не видел даже, когда мне с ним говорить? А что?

– Он сказал, что ты искал меня.

Вислав задумался. В комнате нависла тишина, которую резко оборвал Абдул и спросил:

– Где Халим и мама?

– Дома они.

– А где ты виделся с дядей?

– Тоже дома, только что.

– Какого чёрта ты оставил их там? – выкрикнул Абдул.

Я тут же сообразил о хитром ходе муфтия и, побледнев, выбежал из палаты. Снова пробегая дорогу и рынок, расталкивая людей и несясь сломя голову по двору, я ворвался в дом и увидел лежащего на полу Халима, возле которого сидела рядом мама и сжимала какую-то повязку на его ноге.

– Что случилось? – спросил я, смотря на заплаканный вид матери и присев рядом.

– Убирайся, Амид, – сказал Халим, со злостью во взгляде посмотрев на меня. – Из-за твоих принципов мы тут все подохнем. Ты ведь хотел уехать и забрать деньги? Так езжай, время пришло.

– Что случилось? – расстроенно спрашивал я, посмотрев на маму.

В комнату вошла сестра. Лания явно была напугана и тоже заплаканная. Присев возле ноги Халима, она начала вытирать пол. Заметив кругом пятна крови и замотанную повязку на икре моего брата, я развернулся к маме и выкрикнул:

– Да что случилось?! Вы можете нормально объяснить?!

– Не ори!!! – закричала Майра и, закрыв руками уши, разрыдалась.

Я тут же обнял мать и посмотрел на Халима. Друг сел ровно и, с отвращением смотря на меня, сказал:

– Ты втянул нас в это всё. Ты видел, в каком состоянии Мерван и Синем. Ты видишь, что твой брат полуживой лежит в госпитале. И вместо того, чтобы хоть как-то залечь на дно, что делаешь ты? Трахаешь жену соседа? В доме моей невесты, которая оплакивает своего покалеченного брата? Ты так утешал себя? Это ты так пошёл о перемирии договариваться?

Я растерянно взглянул на сестру. Лания, не переставая рыдать, вытирала пол от брызг крови. Мама так же уткнулась носом мне в грудь и плакала, дрожа всем телом.

– Я не развлекался, я думал...

– Хватит! – выкрикнул Халим, сжав губы от боли. – Хватит думать, Амид. Дядя был прав – время вышло. Пока он нас всех не перебил, покинь этот долбанный город, возьми свою долю и живи, как мечтал всю жизнь.

– А вы?

– А что мы? Ты сделал для нашего благополучия все, что мог. Мне деньги не нужны, я хочу жить тут. Абдулу вышли его долю на лечение, Вислав поможет перевезти его и оплатить всё. А ты свободен, делай что хочешь, но только оставь нас в покое.

– Хотя бы скажи, кто это сделал?

– Зачем? Опять хочешь пойти разбираться? Это Фархад сделал, он вошёл и прострелил мне ногу. Я мог его ударить, Амид, но услышав, что ты спал с его женой, я молча принял удар. Хорошо, что только ногу он мне пробил. Будь ты на его месте, ты бы пристрелил меня, верно? Даже не думай идти и что-то говорить ему. Если ты хочешь сделать как можно лучше для нас, то просто уезжай.

Выслушав всё это, я отодвинул маму и, встав с места, вошёл в спальню. Сняв с себя вещи, я открыл шкаф и вытащил свою военную форму. К нам домой забежал Вислав. Увидев, в таком состоянии Халима, он тут же присел рядом и спросил:

– Господи, что у вас случилось? Это выстрел или ножевое? – расспрашивал Халима доктор.

– Всё нормально, док, – ответил Халим. – Мы её обработали и перевязали.

– В любом случае немедленно идём к моей машине, я вас отвезу в госпиталь. Ты разглядел того, кто это сделал?

– Это огнестрельное, пуля прошла навылет. Страшного ничего нет, я в этом разбираюсь.

– Ткани разорваны, а значит это уже страшно. Стрелявшего разглядел?

– Я помогу его довести до машины, – сказал я, подойдя к доктору.

Развернувшись ко мне и увидев меня в военной форме и с автоматом за спиной, Вислав немного растерялся.

– А ты почему так одет?

– Я покидаю этот город, мне надо ехать. Если не сложно, подкинешь меня до автовокзала?

– Да, без проблем, – растерянно ответил мне док.

Усадив Халима, маму и сестру на заднее сидение, я и Вислав сели спереди и поехали в госпиталь. Пока Халима помещали в соседней палате, я вошёл к Абдулу. Увидев меня, мулла Алим встал ровно и отошёл к стене, а друг с интересом посмотрел на меня и спросил:

– Ты чего это разоделся? Что случилось?

– Я уезжаю. Кажется, это первая битва, в которой я проигрываю и ухожу, поджав хвост.

– Аллах, что случилось?

– Я подставил всех, Абдул. Как ты и говорил, я сам виноват во всём. Халим попросил меня покинуть дом, а мама не перечила ему. Она согласна, как и сестра.

– Да брось. Да, ты натворил делов, но как ты можешь сдаваться? Иди и пристрели этого кади, проблема что ли?

– Эй-эй, – резко вмешался мулла. – Что значит пристрели? Речь вообще-то о живом человек, да и не забывайте, что он закон всему тут.

– Вот именно, Алим. Очень жаль, что у вас закон не Аллах, а какой-то кади. Вы ещё принимаете раскаяния? Я тоже хочу свою душу излить.

– Конечно, говори. Всегда говорите вслух то, что вам терзает душу. Искреннее раскаяние в содеянном поможет вам встать на путь истинный и изменить...

– Всё, заткнись, – прервал я нотацию юного муллы. – Абдул, я был рад знакомству с тобой и прости меня, если я не оказался таким хорошим другом, как ты. Я от всего сердца желаю тебе скорейшего выздоровления и скорой свадьбы с Ланией.

– Да перестань, Амид, – улыбнулся мне друг, потянув меня за руку. – Ты грубый, моментами говнюк ещё тот, но это не значит, что мы тебя ненавидим. Халим, как и я, очень любит тебя. Я, конечно, не так сильно, как он, но всё равно. Мы все братья и...

– Я переспал с Дей.

– Что? – не поняв меня, переспросил друг.

– Я переспал с женой Фархада, так понятнее?

– Аллах! – выкрикнул мулла и шлепнулся на стул, сев ровно и схватившись за сердце.

– Не знаю, как об этом узнал её муж, но он вошёл к нам домой и прострелил Халиму ногу.

– Амид, ты почти был у цели, какого чёрта тебя на эту костлявую понесло? Ты же её не любил!

– Я и не сказал, что люблю её.

– Что!? Ты ради долбанного секса так подставил нас?

– Аллах-Аллах, – снова простонал мулла, подойдя к окну и раскрыв его.

– Я виноват, я знаю. Поэтому я прямо сейчас пойду к дяде и договорюсь с ним. Я извинюсь за всё и дам слово, что уеду взамен на вашу свободу и покой.

– Думаешь, он согласится? – спросил меня опечаленный друг.

– Другого варианта нет, или я пристрелю его прямо там.

– О, Аллах, – завопил Алим.

– Да ты заткнёшься или нет? – возмутился я, посмотрев на перепуганного муллу.

– Да как тут заткнуться?! Ты хоть слышишь себя? Неудивительно, что Аллах обрушил все эти беды на ваши головы. Вы не люди, вы – пропавшие душой изверги! А ты, Амид, должен ответить за это по всей строгости закона.

– Халим прав, – сказал брат. – Тебе лучше уехать, иначе по закону тебя публично уничтожат. А ты не заслужил, чтобы люди видели тебя таким. Ты дал многим надежду на справедливость, и если тебя забьют, то считай, что Мутамид победил. Договорись с ним и постарайся уехать.

Выслушав друга, я подошёл впритык к койке и крепко обнял его.

– Ты мне реально стал родным. Давай, не болей, и как вернёшься на работу, свяжись с Хабибом и возьми у него мой номер телефона, чтобы я мог хоть как-то связаться с вами.

– Не вопрос, брат.

Похлопав друга по спине, я пожал руку мулле и сказал ему:

– Надеюсь, ты станешь новым муфтием этого города и внесёшь в него хоть немного справедливости. Мира тебе.

– Тебе тоже, Амид. Надеюсь, и ты станешь на путь истинный.

Последний раз взглянув на Абдула, я вышел из палаты и вошёл в соседнюю. Халим лежал и держал маму за руку, а рядом стояла Лания и Вислав. Увидев меня, сестра тут же подбежала ко мне и, схватив за талию, крепко обняла.

– Доктора говорят, что Абдул пойдёт на поправку, – сильно сжимая меня, радостно говорила Лания.

– Ин Ша Аллах, так и будет. Я только что попрощался с ним и хочу попрощаться с вами.

– Что значит попрощаться? – возмутилась мама. – Амид, мы не собираемся проигрывать Мутамиду. Ты останешься и продолжишь отстаивать свою позицию.

– Ценой ваших жизней? – спросил я, подойдя к Халиму. – Брат мой, я приношу свои извинения, мне правда стыдно перед тобой. Эта пуля на моей совести.

– А будь у тебя совесть, этой пули бы не было, да, Амид?

– Я виноват и не отрицаю этого. Я не тем местом думал. Раньше мне терять было нечего, поэтому я спокойно и смело решал все свои проблемы. Сейчас я понял, что за каждые свои действия мне приходится отвечать людьми, которых я люблю. Я это начал – я и закончу. Ты поправляйся и береги маму с сестрой.

– Обязательно, – ответил Халим, схватив меня за руку и потянув к себе. – Обещай, что никого убивать не будешь, договоришься с дядей и спокойно уедешь.

– Обещаю, мой младший брат.

Я крепко обнял друга и, погладив его по спине, посмотрел на маму. Майра внимательно посмотрела на меня и сказала:

– Иди к муфтию, поговори с ним. А потом зайдёшь домой – я буду там – и попрощаешься со мной.

– Хорошо, как скажите, мама.

Кивнув Виславу, я вышел из палаты и быстрым шагом поспешил к дому дяди. Всю дорогу я только и делал, что сожалел обо всё, что натворил. Какого чёрта я защищал этих людей? Кто мне за это спасибо сказал? Зачем я вообще хотел спорить с большинством, один в поле не воин, и это факт. Осторожно перейдя дорогу и спустившись по склону, я подошёл к тому самому кирпичному дому и увидев, что дверь была открыта, я вошёл. Шагая по светлому паркету в сторону комнаты, откуда доносились мужские голоса и смех, я легонько толкнул рукой коричневую дверь и увидел Мутамида с соседом Фархадом. Они стояли возле письменного стола и что-то весело обсуждали. Увидев меня, Фархад изменился в лице, а муфтий медленно опустил стакан с чаем и, поставив его на письменный стол, спросил меня:

– Неужели ты пришёл убить нас?

– Нет, можете не переживать, дядя. Я пришёл, чтобы договориться с Вами.

– Надо же, – улыбнулся муфтий. – Мы не раз договаривались с тобой, Амид, но в итоге ты предпочёл плевать на мои просьбы. Почему я должен верить тебе сейчас?

Фархад осторожно сел на кожаное кресло и, закинув ногу на ногу, внимательно смотрел на меня.

– Потому что я уезжаю навсегда, как Вы и хотели.

Муфтий и сосед переглянулись. Дядя встал ровно и, приняв гордую осанку, спросил меня:

– Чего ты хочешь?

– Я хочу, чтобы Абдул и Халим жили с Майрой и Ланией в полной безопасности. Они не шли против Вас и не вставали против Ваших законов – это всё я делал. Вся Ваша проблема во мне. Я уйду, и покину Ваш город навсегда. Также, – с отвращением взглянув на мерзкого соседа, продолжил я, – я хочу, чтобы случай с Деей остался в тайне.

– Даже не надейся. Эта сука сегодня же предстанет перед судом и получит заслуженную смерть, - мерзким голосом вмешался Фархад.

– Тогда я заявлю в полицию о притоне, который ты посещаешь, а также о Гуафаре, который распространяет наркоту среди местных подростков.

Услышав это, муфтий и Фархад растерянно переглянулись. Дядя погладил свою бороду и, подойдя ко мне ближе, сказал:

– Об измене Деи никто не узнает.

– Но, Господин, – встав с места, выкрикнул Фархад.

– Я сказал! – вытянув перед соседом руку, словно велев ему заткнуться, говорил дядя. – С Дей вопрос закрыт. Майру и твоих братьев также никто больше не тронет, если они не пойдут по твоим стопам.

– Не пойдут, можете быть в этом уверенны. А Дея уедет со мной.

– Нет! – закричал Фархад. – Мутамид! Не позволяй ему так плевать на меня!

– Нет, если она сбежит, я буду вынужден поднять местную полицию на её поиски. Ты её подставишь этим и она не минует казни.

– Дайте мне время на побег.

– Дея остается с мужем, и я обещаю, что она будет в безопасности и вопрос об измене будет закрыт. Если ты против, то сделки не будет. Тебе не о Дее надо думать, а о своих братьях, Амид.

Я покачал головой, прикусив нижнюю губу. Я себя ещё никогда таким беспомощным не чувствовал.

– Значит, я со всем согласен, но при одном условии, – продолжал резать без ножа Мутамид.

– Каком? – поинтересовался я и увидел, как за спиной дяди, от сквозняка, приоткрылась дверь в другую комнату.

– Всё это будет действительно так только пока ты отсутствуешь. Как только ты решишь вернуться сюда, ты будешь публично казнён плетьми насмерть, вместе с Деей. Договорились?

– Я же сказал, что уезжаю навсегда.

– Договорились? – повторил дядя, протянув ко мне свою руку.

Я тяжело вздохнул, понимая, что теперь у меня обратной дороги нет. Но жизнь друзей была для меня дороже моих принципов. Схватив руку дяди, я крепко сжал ее и сказал:

– Хорошо, договорились.

– Даю тебе время до вечера. С заходом солнца тебя не должно быть здесь, Амид.

– Да, я как раз уже собираюсь выезжать.

Я смотрел на довольный вид дяди, который словно долгожданный кубок победы получил. Впервые мне пришлось смириться с врагом и позволить ему смотреть на меня свысока. Но в жизни надо уметь проигрывать, хотя бы ради тех, кого любишь. Фархад был явно недоволен решением муфтия, но его мнение мало волновало дядю. Заметив, что за спиной Мутамида, там, где приоткрылась дверь, кто-то встал, я пригляделся и увидел того самого человека в мешке. Незнакомец подслушивал наш разговор и, поняв, что я его увидел, быстро спрятался. Я тут же обошёл дядю и ворвался в эту комнату.

– Эй! – выкрикнул муфтий. – Ты это куда?!

Я огляделся. В квадратной комнате, кроме огромных шкафов от пола до потолка, заставленных книгами, и приоткрытого окна больше ничего не было. Подойдя к окну и выглянув из него, я увидел красивый сад, украшенный разноцветными цветами.

– Ты что себе позволяешь? – возмутился дядя. – Мало того, что без приглашения пришёл, не разулся, так ещё и в комнаты врываешься. Мы договорились, забыл?

– Что это за комната? – отойдя от окна и рассматривая книжные полки, спросил я Мутамида.

– Это библиотека моего кабинета. Я люблю читать книги.

Заметив на полке рамку с фотографией, я взял её в руки и посмотрел на фото. Муфтий, в обнимку с каким-то мужчиной, тремя парнями, казался очень радостным и счастливым.

– Это кто? – спросил я.

– Это мой брат, а это его сыновья. Кстати, вот и сам Амид, – указал дядя пальцем на парня, которой стоял рядом с Мутамидом и обнимал его. – Как видишь, Амид, мы все были счастливы и любили друг друга, пока не случилось это горе.

– Почему же Вы не помогаете Майре и Лании? – поинтересовался я, поставив фото на место и заметив на полке что-то блестящее.

– Кто это сказал? Майра? – улыбнулся дядя. - Я пытался ей помогать, но она посчитала, что сама со всем справится и прогнала меня. Ей полагается лечебница, но я жалею её и позволяю жить с дочкой.

Взяв с полки декоративный ножик, который один в один был копией тех ножей, что подарила мне сестра, я повернулся к муфтию и спросил:

– А это у Вас откуда?

– Амид оставил. Он часто бывал у меня с братьями. Я хотел вернуть ему этот нож, но он уже уехал служить. Ладно, довольно вопросов, тебе пора покинуть мой город.

– Да, Вы правы, – ответил я дяде, сделав вид, что кладу нож на место, но сам тихонько сунул его в свой карман и быстро вышел из библиотеки.

Мутамид и Фархад проследили, чтобы я благополучно покинул их дом. Вдруг я резко замер в коридоре и, развернувшись к Фархаду, спросил:

– А как ты узнал про измену жены?

– За порцией хорошего кайфа тебе и не то расскажут, – улыбнулся мне сосед.

– Хасан..., – прошептал я сам себе. – Вот гнида.

Но, что было, то было. Я ничего больше не ответил и поспешил покинуть этот «Зеленый район».