5a. Случайная История. Разрыв.
скрипки в звёздно-семейном дуэте представлялась унизительной. Кира нуждалась в зрителях, их восхищении, цветах и аплодисментах, поэтому, несмотря на усталость, почти сразу же отправилась в полугодовое концертное турне. Я никогда не любил воздушные путешествия, и отчасти потому остался дома с твёрдым намерением как можно скорее подготовить новый альбом, теперь уже на основе собственного материала. Подаренные мной Кире композиции, которыми она столь демонстративно пренебрегла, по не вполне понятной причине стали для нас чем-то вроде табу. Мы оба инстинктивно старались избегать любого упоминания о них. Когда Кира сообщила мне, что сделанные ей ранние демо-записи потерялись при переезде, я не слишком огорчился утрате, а потом и вовсе забыл об этом.
В течение какого-то времени мы жили согласно и даже, можно сказать, счастливо. Вернувшись из турне, Кира немедленно принялась работать над новым материалом. Мы приспособились делить нашу небольшую студию, помогали друг другу, как могли, обменивались советами и сблизились, как никогда прежде. Мы пребывали в абсолютной увереннности, что ухватили Бога за бороду, и что наш новый успех затмит прошлый по меньшей мере десятикратно. К тому, что случилось на самом деле, ни Кира, ни я оказались совершенно не готовы.
Оба наших проекта провалились. Моя новая работа не имела ничего общего с искромётно-истерическим авангардом дебютного альбома, в значительной степени явивишегося результатом творческих усилий моей возлюбленной. Критики немедленно назвали новый сборник скучным и бесцветным. Информация о нём мелькнула на страницах музыкальных журналов и бесследно исчезла уже недели через две-три. По сравнению с постигшей меня неудачей новый альбом Киры можно было бы назвать вполне достойным – во всяком случае, с коммерческой точки зрения. Но прежний успех ей не удалось не только развить, но даже и повторить.
Кира проявила характер в попытках поймать вновь ускользнувшую от неё фортуну. Она пробовала снова и снова, но результат оставался неизменным: её музыка находила слушателей, концерты позволяли ей держаться на плаву, но и только. Кире так и не случилось осуществить свою мечту, завоевав почётное место в эстрадной элите, и она навсегда осталась звездой второй или даже третьей величины.
Я образумился первым, оставив попытки добиться прорыва на выбранном поприще и переквалифицировался в музыкального критика. Работа эта казалась стабильной и необременительной, но судьбе было угодно сыграть сыграть с нами ещё одну шутку. Шло время, Кирины творения постепенно уходили в небытие, но память о моём дебютном альбоме не только не стиралась, а как будто становилась всё более выпуклой и заметной: меня узнавали, песни с моего альбома использовались в театральных постановках и даже
кинофильмах. Вот только что благотворно для семейного бюджета, не обязательно на пользу самой семье.
Сложившийся дисбаланс, свои неудачные попытки покорить эстрадный Олимп на фоне моей незаслуженной, как ей казалось, известности, представлся Кире чёрной несправедливостью. Винить в том можно было злую судьбу, стечение обстоятельств или коварство богов, однако в конце концов главным виновником своей творческой драмы Кира назначила меня. Она никогда не говорила об этом прямо, но досада, звучавшая в её голосе, всякий раз когда разговор заходил о моём дебютном альбоме или музыке с него, и неприязненно-колючие взгляды её приобретавших при этом стальной блеск глаз говорили красноречивее слов. Былая нежность наших отношений сменилась отчуждением. Кира перестала интересоваться моим мнением о её новых работах и подчёркнуто-пренебрежительно отмахивалась от любых советов.
Она стала реже бывать дома, зачастую ночуя в Лондоне у той или иной подруги, и почти забросила работу в студии. Чаще всего теперь её можно было увидеть в гостинной перед телевизором с неизменным бокалом вина или стаканом джина-тоника в руке. В такого рода прострации она просиживала часами, заявляясь в спальню только глубокой ночью. При этом обычно будила меня, и я мучился бессонницей до самого утра, в связи с чем вскоре вынужден был переселиться в гостевую комнату.
Потом случилась вещь столь же естественная, сколь и нежелательная в наших обстоятельствах: Кира забеременела. Не знаю, что думала на этот счёт она сама, но я полагал, что обзаводиться потомством в сложившихся обстоятельствах было бы нелепо. О чём прямо и заявил ей. В ответ она, неприятно усмехнувшись, притворно-воркующим голосом поинтересовалась, отчего Господин Сочинитель (каковое издевательское домашнее прозвище я получил после вынужденной смены рода деятельности) так уверен, что это вообще его ребёнок. Месяца через три Кира, будучи изрядно навеселе, свалилась с крутой лестницы какого-то клуба в Сохо, сломав при этом ключицу и повредив колено. Её доставили в травматичеcкое отделение ближайшей больницы, где ещё через день она родила мёртвую девочку.
Когда Кира вернулась наконец домой, я, не говоря ни слова, собрал свои вещи и удалился, не вполне отчётливо ещё представляя, что же мне делать дальше. С тех пор мы не виделись. Продажей дома и реализацией имущества занималась адвокатская контора. Впоследствии я узнал, что Кира лечилась от алкогольной зависимости, а потом оставила сцену и переехала в Шотландию, где устроилась преподавателем музыки в какую-то частную школу.