❍ Глава 3
1
Я смотрю на своё отражение в заляпанном зеркале, пробегаясь кончиками пальцев по проблемным местам кожи.
Не знаю почему, но хочется плакать.
«А Ник бы улыбнулся», – проносится в голове.
Ухожу подальше от зеркала, чтобы не ударить кулаком в собственное отражение со злости.
Просто пойду и начну мыть посуду в тазу с мутной водой. Просто надену перчатки, чтобы не ощущать на себе остатки от недельных ошметков. Просто буду дышать ртом, чтобы не тошнило от запаха гнили. Просто прошло ещё два месяца...
Слезы текут из глаз бесконечным ручьём. Минуту, две, десять, час.
Губы пересыхают, но вместо того чтобы выпить воды, я их закусываю, всасывая собственную кровь.
Ненавижу вкус нашей воды и обожаю праздники когда мы покупаем по-настоящему питьевую, чтобы хотя бы на момент представить какими бы счастливыми мы были, если бы пили эту чёртову воду каждый гребаный день, как наши предки когда-то.
Но кого все это парит, эта хрень лишь пожирает мои мысли, как глисты, которых, уверена, тоже много.
«Лучше в Логово вернуться, чем ещё один день просрать на работе».
Через секунду осознаю, о чем я только что подумала и тарелка падает из рук и разбивается вдребезги.
«Нет, о боги, нет. Ни за что».
Это насколько должен отчаяться человек, чтобы захотеть в Логово Неизвестности?
— Я слышал, как что-то разбилось, с тобой все в порядке? — обернулась на голос Томаса.
Он любит прислониться о стенку в какой-то подходящей ему позе, деловито засунув руки в карманы. Обидно, что у меня так никогда не получается.
Рубашка в клетку, темные джинсы и шлепанцы на ногах. "Местный модник", — усмехаюсь про себя, а после жалобный писк вырывается наружу и я накидываюсь на брата с объятиями.
Я привыкла плакать по-тихому. Чтобы никого не расстраивать. Чтобы не придавать этому какое-то особое значение. Чтобы успокоить себя и выплеснуть закипевшее наружу. Правда, этого бывает мало и хочется кричать. Кричать от усталости, от осознания того, что кому-то сейчас хорошо настолько, насколько тебе не суждено даже присниться и я...
— Устала, — заканчиваю последнюю мысль вслух.
Томас гладит меня по спине. Не знаю, может он уже устал от меня? Слушать моё нытьё день и ночь, а ведь я даже не задумываюсь о том, что его тоже могут тревожить какие-то проблемы.
— Как ты, Томас? — осознав свою вину, произношу я. – Как ты, братик? Почему ты не рассказываешь о себе ничего?
Я слегка отстраняюсь от него, чтобы видеть его лицо. Он улыбается, но как-то грустно.
— Я просто жду, когда ты спросишь.
— В смысле? — недопоняла я.
— Зачем говорить, если человек тебя не слышит и если это ему не интересно?
В сердце будто что-то кольнуло. За одну секунду я почувствовала, будто кто-то обозвал меня всеми плохими словами мира. Стало жутко стыдно. Поток слез усилился, постепенно переходя на стадию истерики.
— Боже, Томми, прости. Я такая эгоистка!
— Да ладно, я тоже не лучше...
— Нет, ты хотя бы выслушивал, давал какие-то советы... как ты?
— Хреново, если честно.
— Расскажи мне все.
Внезапно Томас рассмеялся и мы отстранились друг от друга.
— Не-е-е, ты не поймёшь. Научись сначала не судить людей, потом поговорим.
Он уже собирался уходить, как я специально разбила ещё одну тарелку и закричала:
— Опять ты за свое, черт тебя возьми. Уймись уже! Почти каждый день о Люке вспоминаешь, может, хватит?
Томас издал очередной смешок.
— О Люке сейчас ты вообще-то вспомнила. Тем более в данный момент нас с ним ничего не связывает, можешь уже успокоиться. Меня вообще больше не парит все то, о чем я тебе говорил раньше, честно.
Я вздохнула.
— Ладно, либо ты такой хороший актер, либо я тебе действительно поверила, но черт возьми, ты так и не говоришь, что творится с твоей жизнью!
Легкая ухмылка застыла на его лице, а приподнятые брови говорили о том, что он сейчас где-то далеко, в своем мире, где только он способен читать собственные мысли, что меня напрягает. Почему-то раньше я не горела таким желанием узнать о том, как проходит его день и чего он ждет от будущего.
— А нахрена всем этот Марс сдался? — вдруг выпалил он. — И без него проблем хватает, — Томас махнул рукой, развернулся и зашагал прочь, параллельно поправляя воротник клетчатой рубашки.
2
Томас Уикенд громко хлопнул дверью, игнорируя предупреждения сестры об оставшемся времени до комендантского часа и уверенно зашагал в тот дом. Он, казалось, уже давно должен был забыть туда дорогу, ведь прошло около пяти лет, но нет. Томас направился вперед по улице, в то время как другие сломя голову бежали в обратную сторону, чтобы поскорее успеть домой, параллельно с опаской косились на него.
Уикенд заходит в пустой заброшенный палисадник, стараясь бесшумно открыть скрипучую калитку. Поднимает голову и видит выцветшую и слегка перекосившуюся вывеску, на которой с трудом можно разобрать надпись: «Роуды».
Грустная улыбка мелькает на его лице.
Набирается духу и стучит в дверь, хоть и знает, что вряд ли кто откроет. Стук, и ещё стук, спустя время ещё один...
Уже начинает выламывать дверь, а после думает: «а зачем?» и бессильно сползает вниз. Так же медленно, как и течёт его жизнь, которую он так ненавидит.
«Как ты, братик?» – мягкий заботливый голос растворяется в голове. Ох, если бы она только знала, что творится у него в мозгу, то не стала бы задавать такие глупые вопросы.
Достаёт тщательно спрятанные от семьи сигареты и делает затяжку.
О нем все давно забыли. У него не осталось друзей, потому что он сам запретил себе возвращаться на ту сторону. В мир алкоголя, счастья и беззаботности. Он знал, что это не его мир, ведь у людей, с которыми он общался никогда не было ничего схожего со словом «семья», чем он отличался. Когда говорил, что ему пора домой, они смеялись над ним - просто не понимали.
А потом он нашёл человека, который мог бы его понять. Который был так близко, но в то же время так далеко от него. Который мог стать самым лучшим другом и...
Томас чувствует, как опора из-под спины пропадает — он падает, через секунду полностью развалившись в длину на холодной поверхности. Открывает глаза и видит ухмыляющуюся рожу, которая с интересом рассматривает его.
— Хрена ли тебя сюда затащило, уродец? — грубо кидает незнакомец и садится на корточки. Теперь его лицо стало ближе.
Томас узнал его, но не сказал ничего в ответ. Просто продолжил лежать и считать количество прыщей на лице паренька.
— Оглох, вылупленный? Я спрашиваю: с хрена?! — парень становится свирепее, на лбу даже образовывается незаметная морщинка из-за сведённых бровей.
Томас выставил руку перед собой.
— Заткнись, а, — устало произносит он, стараясь игнорировать удивленное лицо парня. — Черт, как же хочется колы, сто лет ее не пил.
— Да ты, черт возьми, знаешь вообще, кто я такой?! — ещё больше взбесился парень и сжал руки в кулаки.
— Заткнись, — повторил Томас. — Не удивляйся. Я знал тебя ещё до того, как ты стал подонком Утконосом, поэтому если у тебя в голове возникло желание избить меня, это не принесёт тебе никакого удовольствия, просто потому что мне будет плевать, да и пришёл я совершенно не за этим.
Утконос высокомерно кивнул и с пафосом сделал шаг в сторону.
— Прошу в хату, — воскликнул он. Былое волнение в нем испарилось. Даже появилось ощущение, что он все это время притворялся. — Ох, разве что, у меня не прибрано и я конечно же начну суетиться ради тебя и делать вид, будто я такой чистюля.
И он действительно начал демонстративно носиться из стороны в сторону.
«Чертов клоун, — подумал Томас. — Всегда его действия такие тупые и непредсказуемые».
Утконос остановился и изобразил изумление:
— Ах да, я же так и не вспомнил тебя, но знаешь, мне пофиг. Хотел колы? Сейчас принесу - не гордый, подавись ею черт возьми... А ну-ка, погоди-ка!! Ты же тот маменькин сынок, который рано уходил с тус и которого я и привёл к нам в компанию! Тони, кажется!
Уикенд закатил глаза.
— Томас, ну да ладно.
— Точно, точно! Ладно, с хера приперся, сосунок?
Паренёк манил его жестом за собой, подпрыгивая на ходу, как ненормальный, собственно, кем он и являлся, а Томас старался не обращать на него внимания, чтобы не трепать себе нервы.
Ему казалось, что в помещении слишком жарко, хотя руки продолжали быть холодными. Он нервничал, причём сильно. С чего бы, Томас же всегда отличался общительностью и открытостью - ему нечего бояться! На него просто влияла Утконосовская атмосфера. От этого парня просто несло Логовом, и речь шла совсем не о запахе...
Уикенд отметил, что все практически не изменилось. Тот же диван, на котором их компания когда-то зависала, стол, который всегда был завален пивом со вкусом мочи и закусками, но... что-то изменилось и он это почувствовал.
Пройдя на кухню, Утконос неаккуратно набулдыхал сомнительный напиток, в котором даже не шипели пузырьки и запихал себе в рот что-то хрустящее.
— А Беллатрис и ее братец на работе все ещё, да? — спросил Томас, чтобы подавить нараставшее чувство тревоги.
Утконос подавился и издавая противные звуки, выплюнул содержимое на пол.
— Их уже давно нет в живых, бро, — прохрипел он.
Coming 🔜