Глава 21
Солнце, как будто само знало, что сегодня особенный день, проникало сквозь полупрозрачные шторы золотыми бликами. Оно мягко рассыпалось по комнате, лаская их спальню — как первая улыбка нового будущего.
Эмили проснулась первой.
Она лежала тихо, прислушиваясь к размеренному дыханию. Нужно было вставать, она направилась проверить, встал ли Оливер, увидев что он все еще спит, она задержалась возле дивана не надолго. Его рука была выброшена на подушку, волосы чуть растрепаны, уголки губ — расслаблены. В это утро он не был ни суровым, ни отстранённым, ни упрямым. Он был просто собой. Настоящим. Таким, каким она, возможно, ещё толком не знала.
Она осторожно, чтобы не разбудить его, прошла на кухню босиком, оставляя на полу лёгкие следы скомканной ночной сорочки. На столе уже был приготовлен её список — чек-лист дня. Всё должно было быть идеально.
Пока кипел чайник, она вернулась в спальню, и только тогда заметила, что Оливер уже не спит. Он лежал на спине и смотрел на неё, приподнявшись на локте.
— Ты рано, — сказал он хрипловато, голосом после сна.
— А ты нет, — усмехнулась она, — я подумала, ты проспишь, несмотря на мою записку.
Он ответил лишь лёгкой полуулыбкой. В его взгляде что-то смягчилось. Тревога между ними ещё не исчезла, но её словно размывало — как акварель под струёй воды.
Пока Эмили сушила волосы, Оливер принимал душ. Всё было в непривычной тишине, но уже без напряжения — с ноткой предвкушения.
Она вышла из ванной, накидывая шёлковый халат, и увидела его — стоящего у зеркала, с мокрыми волосами, застёгивающего рубашку. Эмили подошла и, не сказав ни слова, помогла ему с пуговицами. Её пальцы касались ткани, а иногда — его кожи. Он не отстранился.
— Хочешь, я помогу завязать галстук? — тихо спросила она, будто не хотела спугнуть эту утреннюю магию.
Он кивнул. Она принесла тот самый серо-голубой, идеально сочетающийся с её платьем, и ловко, почти по-мужски, завязала узел. Когда она поправляла его воротник, он смотрел на неё в упор, и между их лиц было меньше полуметра.
Она ощутила, как дыхание сбивается.
— Ты волнуешься? — прошептал он.
Она кивнула.
— А ты?
— Не знаю. Кажется — да. Но... я не понимаю, чего именно боюсь.
— Возможно, не свадьбы, а перемен.
— Или того, что за ними последует.
Они смотрели друг на друга чуть дольше, чем позволяла дружба. Или фиктивный брак. Что-то между ними начинало медленно просыпаться — как цветок в первый тёплый день.
Эмили одевалась в своей комнате. Платье, выбранное несколько дней назад, оказалось ещё прекраснее в этот утренний свет. Воздушное, с лёгкой линией плеч, плавной талией и мягкими волнами ткани, оно делало её похожей на героиню из старого романтического фильма.
Когда она вышла, Оливер молча замер.
Он не сказал ни слова — просто смотрел. А потом лишь коротко:
— Потрясающе.
Она смутилась, пряча улыбку.
Он взял со стола коробочку с кольцами, спрятал её во внутренний карман пиджака, и кивнул:
— Ну что, миссис... почти?
— Почти. — Она улыбнулась.
И они вышли вместе.
ЗАГС встретил их мраморным холодом, пафосной тишиной, оттенками бежевого и мерцающими люстрами. Уже собрались несколько гостей: родители Эмили, Оливера, Хейзел с Питером, Гейдж с Джоанн, пара друзей с обеих сторон. Все были нарядны, немного суетливы, но в воздухе витала радость.
Оливер и Эмили стояли рядом, когда их позвали внутрь. Большой зал с колоннами, зеркалами и аркой из живых цветов. За аркой — стол, за которым сидела регистратор. Она смотрела на них с доброй, но уставшей улыбкой. Таких свадеб она повидала сотни. Но что-то в этих двоих цепляло даже её.
Когда прозвучала фраза «Готовы ли вы стать мужем и женой?", у Эмили дрогнули пальцы. Оливер заметил и сжал её руку крепче.
— Я готов, — сказал он первым. — Не знаю, как сложится, но я хочу быть рядом. Хоть с чего-то настоящего нужно начинать.
Эмили смотрела на него, и её голос звучал мягко, почти шёпотом:
— Я готова... И даже если всё это началось не как сказка, я верю, что мы можем её написать. Вместе.
Они обменялись кольцами. Оливер аккуратно надел кольцо ей, задержав её руку в своей чуть дольше, чем нужно. Эмили сделала то же самое, смотря ему в глаза.
— Объявляю вас мужем и женой. — торжественно прозвучало в зале. — Поздравляю.
Когда Оливер наклонился, чтобы поцеловать её, он сделал это нежно, деликатно, но с таким внутренним напряжением, что Эмили на мгновение потеряла опору. Этот поцелуй уже не был частью спектакля. По крайне мере так казалось всем, кто наблюдал.
—Ну что молодежь, какие же вы красивые. — Проговорила мама Оливера, сдерживая слезы.
—Мы вас поздравляем! — Крикнул Питер, обнимая Хейзел.
—Ну что, все на машинах? Едем к озеру, как договаривались. Там уже должны быть все. — Проговорил Оливер.
Поле раскинулось словно сцена, прибережённая природой специально для их дня.
Легкий ветер играл с лентами и занавесами, обрамлявшими деревянную арку у кромки озера, вокруг которого сгущались золотистые лучи заходящего солнца. Всё было как во сне.
Пышные композиции из лавандовых, белых и бледно-розовых цветов переплетались по периметру арки и вдоль прохода, усеянного лепестками. Рядом стояли ряды белых стульев с лентами, и почти все уже были заняты. Гости оживлённо переговаривались, дети бегали между рядами, смеясь, а в воздухе витал сладкий запах летней воды и свежей зелени.
Отец Эдгар уже ожидал их — в полном облачении, в лёгкой золотистой ризе, с Библией в руках. Его взгляд был спокоен, даже мягок.
Когда машина с молодожёнами остановилась у подножия дорожки, все встали и обернулись.
Эмили и Оливер вышли, взявшись за руки. Он слегка помог ей — она в своих туфельках и длинном подоле платья ступала по земле осторожно, но грациозно. В этот момент они действительно выглядели как влюблённые. Как будто забыли о том, как всё начиналось.
Пока они шли к арке, под звуки лёгкой инструментальной музыки, все стихли. Их взгляды говорили: «Они не притворяются. Они настоящие."
Перед самой аркой они остановились.
Отец Эдгар поднял руки, и его голос прозвучал громко, проникновенно, словно вырезая каждое слово на воздухе:
— Возлюбленные, вы пришли в дом Божий не только с тем, чтобы соединиться в законном браке перед государством, но и чтобы получить благословение Господне, соединяющее вас навечно перед Его лицом.
Он посмотрел на них с мягкой торжественностью.
— Венчание — это не просто обряд. Это союз душ. Это обещание не только телу, но и сердцу, что с этого дня вы станете единым целым — в радости и в печали, в здравии и в болезни, в свете и в тени.
Эмили стояла, не сводя взгляда с Оливера. Он сжал её ладонь сильнее.
— Если вы, Оливер и Эмили, пришли сюда свободной волей и хотите, чтобы Господь благословил ваш союз, то перед Богом и свидетелями дайте слово любви и верности.
— Да, — произнёс Оливер, уверенно, без тени сомнений.
— Да, — вторила ему Эмили, голос дрогнул, но глаза сияли.
Отец Эдгар достал две венчальные короны — тонкие, позолоченные, с крестом посередине.
Он подошёл сначала к Оливеру, перекрестил его и надел корону на голову.
— Раб Божий Оливер венчается с рабой Божьей Эмили во имя Отца, и Сына, и Святого Духа. Аминь.
Потом — к ней.
— Раба Божья Эмили венчается с рабом Божьим Оливером во имя Отца, и Сына, и Святого Духа. Аминь.
Он взял Евангелие и, положив его на их соединённые руки, трижды обвёл их вокруг аналоя — по кругу, символизируя вечность брака.
— Что Бог сочетал — того человек да не разлучит.
Тихий ветерок прошёл по полю, будто сама природа отозвалась на его слова.
Оливер взглянул на Эмили — не как на фиктивную невесту, а как на ту, что стоит с ним перед Богом, под венчальной короной, и принимает его навсегда.
И когда он снял с их голов венцы, когда произнёс:
— С этого дня — муж и жена пред Богом. Живите в любви и мире.
...все захлопали. Кто-то прослезился.
Солнце клонилось к закату, небо заливало всё поле мягким янтарным светом.
Возле озера, где совсем недавно звучали слова венчания, теперь царила другая музыка — живая, теплая, радостная. Повсюду звенели бокалы, гремели тарелки, и смех разносился по воздуху, перемешиваясь с ароматами еды и летних цветов.
Большие деревянные столы стояли в форме подковы, укрытые белоснежными скатертями и украшенные гирляндами из зелени, свечей и тех же самых лавандовых и белых роз, что были в букете Эмили. Каждый гость уже нашёл своё место.
В центре сидели Оливер и Эмили, теперь уже официально муж и жена — хоть и странная у них была история. Но в эту минуту всё казалось настоящим.
Хейзел, вся в ярком летнем платье с вырезом, осыпала их шуточными тостами, и даже Питер смеялся, хотя временами ревностно косился, если кто-то заглядывался на его жену.
Гейдж с Джоанн сидели чуть дальше, и она с любопытством наблюдала за каждым движением Эмили — возможно, с лёгкой завистью.
На небольшой сцене, под специально поставленным шатром, ведущий — весёлый мужчина с тонким чувством юмора — держал микрофон:
— А теперь, дамы и господа! Первый конкурс — «Кто кого знает лучше?» Играем только на честность... и, быть может, на развод завтра, — добавил он, под общий смех.
Оливер закатил глаза, но улыбнулся. Эмили чуть толкнула его в бок:
— Готов проиграть?
— Никогда, — отозвался он и взял предложенную табличку с надписью «ОН».
— Первый вопрос, — продолжил ведущий, — кто из вас первым признался в любви?
Оливер с усмешкой поднял табличку «ОН». Эмили — «ОН».
Оба засмеялись. Смех был настоящим.
Поздравления сыпались со всех сторон.
Мама Эмили — Джини — плакала, каждый раз вытирая глаза кружевным платком.
Стивен, её отец, подошёл к Оливеру, крепко пожал руку и тихо сказал:
— Заботься о ней. Она хоть и упрямая, но сердце у неё чистое.
— Постараюсь, сэр, — ответил Оливер с серьёзностью, и вдруг почувствовал себя не так уж и притворно в этой роли.
Позже, когда столы были полны еды и вина, когда бокалы зазвенели уже в десятый или двадцатый раз, наступила короткая передышка.
Оливер наливал себе в бокал минералку, и вдруг заметил, как Эмили разговаривает с его коллегой — молодой парень из его отдела.
Ничего флиртующего. Просто диалог. Но внутри него вдруг ёкнуло. Он не понял, что это было — укол ревности? Или что-то другое?
Он подошёл к Эмили, слегка положил руку на её талию и произнёс:
— Увожу тебя на танец.
Она взглянула на него с лёгким удивлением:
— Добровольно?
— Практически.
Они вышли ближе к полянке у сцены, где звучала нежная музыка. Оливер взял её за руку, положил вторую на талию и повёл. Она смеялась.
— Ты умеешь танцевать? Тогда в ресторане ты не особо двигался а такт.
— Только если никто не смотрит.
— Все смотрят.
— Прекрасно, — он прижал её ближе, — пусть завидуют.
Они кружились медленно, неуклюже, но в этом было что-то... настоящее.
Эмили смотрела на него снизу вверх, а Оливер — будто впитывал её глаза, губы, дыхание.
Она вдруг наклонился и тихо спросила:
— Когда всё это закончится...
— Да?
— Ты уйдёшь?
Он немного замялся. А потом ответила не словами, а крепче прижался к ней и прошептал:
— Пока не хочу думать об этом.
Салют поднялся в небо неожиданно — россыпью золотых искр, которые отразились в воде озера.
И в это мгновение им аплодировали стоя. Кто-то кричал «горько!», кто-то махал салфетками, кто-то снимал всё на телефон.
Они стояли под небом, под цветами, под прожекторами и звёздами. И, быть может, впервые по-настоящему чувствовали себя мужем и женой.
Дом встретил их тишиной.
Слишком тихо после смеха, музыки, поздравлений и фонтанов шампанского. Эмили сняла босоножки прямо в прихожей и прошла босиком по прохладному полу, держа подол платья в руке. Оливер закрыл дверь за ними, поставил коробку с подарками и сумку в угол, бросил взгляд на её спину.
Она выглядела уставшей — или... задумчивой?
Он не знал. Он просто чувствовал, как внутри начинает закипать ожидание. Они муж и жена, пусть даже фиктивно. Но то, что происходило между ними сегодня... было чертовски реальным.
Он подошёл к ней со спины. Молча.
Аккуратно отодвинул её волосы на бок и коснулся губами её шеи. Она вздрогнула — но не отпрянула.
— У тебя духи теперь другие? — спросил он тихо, почти хрипло.
— Нет... Это просто ладан остался после венчания, — слабо улыбнулась она, но голос её слегка дрогнул.
Он развернул её к себе. Его рука скользнула по талии. Он смотрел на неё — долго, глубоко, будто впервые. Затем наклонился и поцеловал. Сначала медленно, мягко... Потом жаднее. Рука скользнула к её бедру. Он потянулся к молнии платья. Но в этот момент она отстранилась.
— Подожди... — сказала она едва слышно. — Оливер, я... не могу. Не сегодня.
Он резко отступил на шаг.
— Снова?
Эмили молчала, глядя в пол.
— Серьёзно, Эмили? После всего? Ты снова ставишь стену?
— Это не стена... — начала она мягко. — Просто... мне нужно время.
— Тебе всегда нужно время! — сорвался он. — Твоё "время" длится уже хер знает сколько! Ты вечно отталкиваешь меня! То пьяная лезешь, то потом делаешь вид, что ничего не было! Я не понимаю тебя, Эмили! Что со мной не так? Или что с тобой ?
Она подняла на него глаза — глаза, полные боли.
— Дело во мне, Оливер... Я...
Но он уже не слышал.
— Да пошло оно всё! — бросил он, разворачиваясь. — Знаешь, я женился сегодня. А ощущаю себя каким-то идиотом, которому снова дали по рукам.
Он шёл через коридор, резко и громко. Дверь его кабинета хлопнула с сухим звуком, от которого у Эмили дрогнули плечи. Она стояла посреди гостиной, в свадебном платье. Босиком. Одинокая. В доме, где должна была быть любовь, — теперь была тишина и закрытая дверь между ними.