Верните мне мою жизнь

Я свернула на узкую тропу, ведущую к моему любимому месту у озера. Но подъезжая туда, где дерево раскинуло свои ветви над водой, сидел он. 

Даниэль. 

Как он тут оказался, когда я уезжала с квартиры Элис и Джейка, он еще был там!?

Его силуэт был едва различим в лучах раннего солнца, но я знала —  что-то не так. Он сидел на берегу, и вид его был настолько непривычным, что у меня перехватило дыхание. Растрёпанные светлые волосы, которые обычно были идеально уложены, падали на лицо. Рукава рубашки были закатаны, обнажая сильные руки, мышцы которых играли при каждом движении. Но это была единственная часть его тела, которая ещё сохраняла признаки той стальной выдержки, которой он славился. Моё сердце забилось чаще, когда я разглядела бутылку бурбона рядом с ним. Полупустая. 

А алкоголь уже начал брать своё. 

Человек, который всегда казался непоколебимым, сейчас разваливался на части, даже не пытаясь это скрыть. Страх ледяной рукой сжал моё сердце. Не страх за себя – я знала, что он не причинит мне физического вреда. Но видеть, как этот человек, чья внутренняя сила была выкована из титана, теряет контроль... Это было по-настоящему пугающе.

Но я не могла просто стоять и смотреть. Ноги сами понесли меня к нему, несмотря на внутренний голос, кричащий о предостережениях.

 —Что ты здесь забыла? Ты же должна была поехать домой. — Его голос, обычно глубокий и уверенный, сейчас звучал хрипло и грубо. 

Я попыталась собрать остатки уверенности:

 — Я хотела спросить тебя о том же.. 

— Тебя это не касается, езжай домой — Отрезал он, и в его словах звенела сталь, но теперь она была ржавой и сломанной. 

Черт, когда он успел так напиться? 

Пока я пыталась найти слова, он, шатаясь, поднялся на ноги. Его машина оказалась спрятанной в лесу, и я только сейчас заметила её тёмный силуэт между деревьев. Он, бормоча проклятия, подошел к ней и пытался открыть дверь, но его движения были неуверенными и размашистыми. Наконец, раздался щелчок замка. Я затаила дыхание, надеясь, что он просто сядет и уснёт. Но вместо этого он завёл машину. Паника пронзила меня насквозь. Я понимала — ему опасно садиться за руль. И я точно не успею добежать до него, прежде чем он тронется. 

Бросившись к своей машине, я увидела, как его автомобиль проносится мимо, оставляя за собой клубы пыли. Не раздумывая, я поехала следом. Не было мыслей о том, чтобы подрезать его, заставить остановиться или вызывать полицию. Я просто ринулась за ним, понимая в глубине душе, что не могу оставить его в таком состоянии. 

Следуя за его машиной, я чувствовала, как моё сердце бьётся в такт каждому его повороту. Я молилась, чтобы он скорее устал и остановился, но сил в нем оказалось больше, чем я могла представить. Я ехала за его машиной, держа безопасную дистанцию. Его вождение было неровным, но не опасным. Через минут тридцать он свернул на обочину и остановился, либо он устал, либо в машине закончился бензин, но меня не интересовала причина остановки, я просто была рада, что это произошло. 

Я подъехала следом, выключила двигатель и на мгновение замерла, наблюдая, как его мощные плечи судорожно вздымаются в такт прерывистому дыханию. Даниэль —  всегда такой непробиваемый, всегда контролирующий каждую эмоцию —  сейчас сидел, уронив голову на руль, будто весь его железный стержень наконец сломался под тяжестью невысказанного.

Осторожно постучав в пассажирское окно, я увидела, как он резко поднимает голову. Свет от раннего солнца выхватил из темноты его лицо — красные, воспаленные глаза, и сжатые до побеления губы. В этом взгляде читалась такая первобытная боль, что у меня перехватило дыхание.

Без лишних слов я открыла дверь и села рядом. Машина пахла кожей, порохом и чем-то горьким — возможно, невыплаканными слезами или виски. Он напрягся, когда я приблизилась, но не отстранился. Мои руки сами нашли путь — одна обвила его плечи, другая прижала его голову к моей груди, где бешено колотилось сердце.

—  Не надо слов —  Прошептала я, чувствуя, как его горячее дыхание пробивается сквозь ткань моего свитера. 

Его тело сначала сопротивлялось, оставаясь жестким и неподатливым, но постепенно, очень медленно, начало сдаваться. Его пальцы вцепились в мою спину, как тонущий хватается за спасательный круг.

Мы сидели так, пока его дыхание не выровнялось, пока дрожь в его руках не утихла. В этот момент я поняла странную вещь — сильнейший из всех людей, которых я знала, оказался таким хрупким. И мне вдруг страшно захотелось стать для него тем, кем он был для других —  непробиваемой стеной, тихой гаванью, местом, где можно наконец перестать быть сильным.

Его руки снова крепко обхватили меня, и он начал шептать мне в шею: 

— Я так устал... Я не могу больше... Все это..

Его горячее дыхание обжигало мою кожу, когда он говорил, слова вырывались прерывисто, будто пробивались сквозь годами выстроенную плотину.

— Ты не представляешь, как тяжело быть всегда сильным, потому что от тебя этого ожидают.. Как тяжело притворяться, что все в порядке... — Шептал он, прижимаясь к моей шее.

Его пальцы впились в мои бока так, что завтра точно останутся синяки, но я не шевельнулась. В этом не было агрессии — лишь отчаянная попытка ухватиться за реальность, пока его внутренний мир рушился.

— Я хотел бы все бросить и просто уехать. Но я не могу. Я обещал.. 

Я лишь сильнее прижала его к себе, пропуская его слова сквозь себя. В этот момент я поняла страшную правду — самые сильные люди часто оказываются самыми одинокими. Потому что никто не видит, как им больно. Потому что они не позволяют себе слабости. Потому что мир требует от них быть несокрушимыми.

И когда его тело наконец обмякло, а дыхание стало ровнее, я не стала задавать вопросов. Не спросила, кому дано это роковое обещание. Не потребовала объяснений. Просто провела пальцами по его взъерошенным волосам, как когда-то делала моя мама, когда мне было больно.

В этом хрупком моменте между нами возникла новая, невидимая связь. Теперь я знала его тайну. И теперь он знал, что его слабость — в безопасности. Что хоть кто-то в этом мире видит в нем не железного человека, а просто Даниэля.

Уставший. Израненный. Живой. 

— Поехали домой, — Наконец выдохнул он, голос хриплый от пережитых эмоций. Его пальцы все еще дрожали, когда он провел ими по лицу, будто пытаясь стереть следы своей слабости.

— Где ты живёшь? — Осторожно спросила я, но он лишь бессильно покачал головой. В его глазах читалось полное опустошение — алкоголь, эмоции и усталость сделали свое дело.

Я достала телефон, на секунду задумавшись, кому позвонить. Элис и Джейк — единственные, кому можно было доверять в такой ситуации.

— Алло? — Голос Элис звучал настороженно, на фоне слышалось бормотание Джейка.

— Мне нужна помощь, — Прямо сказала я, глядя на Даниэля. — Нужно отогнать машину Даниэля к моему дому.

— Что?! — В трубке одновременно ахнули два голоса. — Что происходит? — Допытывалась Элис, ее голос стал резким от беспокойства.

— Я объясню всё завтра, — Пообещала я, чувствуя, как Даниэль напрягся рядом. — Сейчас просто... помогите.

Я сообщила, где именно будет машина Даниэля. И повесив трубку, я повернулась к нему. Его глаза были закрыты, длинные ресницы отбрасывали тени на бледные щеки. В этом свете он выглядел почти беззащитным — так непохожим на того холодного, уверенного в себе человека, которого все знали.

— Они приедут, как только найдут водителя. — Тихо сказала я.

Он лишь кивнул, не открывая глаз. Его пальцы сжали мою руку — слабо, но с какой-то отчаянной благодарностью. В этом жесте было больше слов, чем он мог бы произнести сейчас.

Я пересадила Даниэля на пассажирское сиденье своего авто. И на последних каплях бензина загнала его машину в укромное место, подальше от любопытных глаз.

—  Все таки, бензин был на исходе. — Ухмыльнулась я.

Когда я вернулась к своей машине, он уже спал, его дыхание было глубоким и ровным. Всю дорогу до дома я смотрела на его красивое лицо, освещённое уличным светом. Почему я так отчаянно хотела ему помочь? Что-то в его разбитом состоянии задевало какие-то струны в моей душе. 

У подъезда я осторожно разбудила его. Он вышел из машины и начал подниматься по лестнице, как будто бывал здесь тысячу раз. Я не стала задавать вопросов, просто следовала за ним.

В квартире я отправила его в душ. Пока он был там, я успела переодеться в пижаму. Выскользнув из спальни, я застыла на пороге: он растянулся на диване в одних штанах, а мокрые волосы растрепались по подушке. Капли воды медленно скатывались по шее вниз.

Я накрыла его пледом, аккуратно подложила подушку под голову. И когда я уже собиралась уйти, его рука схватила меня за запястье. 

— Я так скучал по тебе — Прошептал он сонным голосом, и его глаза на мгновение открылись, чтобы снова закрыться. 

Эти слова повисли в воздухе, вызывая у меня целую бурю вопросов. Что он имел в виду? О ком он говорил? Или это просто пьяный бред? Я стояла над ним, глядя на его умиротворённое лицо, и понимала, что эта ночь только начала раскрывать свои тайны.

Рассветные лучи нежно золотили край плотных штор, когда я в сотый раз перевернулась на подушке. Сон бежал от меня, как предатель, оставляя наедине с роем неотвязных мыслей. Сердце стучало учащённо, будто пыталось вырваться из груди и убежать прочь от этих мучительных вопросов: Что на самом деле значили его слова? Почему в моём доме он чувствовал себя так естественно?

Я сжала кулаки, чувствуя, как ногти впиваются в ладони. Разум твердил, что нужно было оставить его в машине, позвонить Джейку — поступить рационально, как поступил бы любой нормальный человек. Но что-то глубже, сильнее разума заставило меня привести его сюда. Теперь эта невидимая нить между нами, то натягивалась, притягивая меня к нему, то превращалась в тяжёлые цепи, удерживая от необдуманных слов и поступков.

После долгих бессонных часов и бессчётных поворотов с боку на бок, я резко поднялась с кровати и направилась в ванную комнату. Прохладный душ должен был принести ясность мыслей, надеялась я.

 Капли воды скатывались по моей коже, но вместо желанного успокоения принесли лишь новые вопросы. Особенно один: какой клинок носит с собой Даниэль?

Я знала каждый нож нашей группы: изящную "Кровавую Розу" Элис, загадочное "Око Ночи" Джейка, смертоносный "Шёпот Змеи" Кая, местонахождения которого я не знала, но это было одной из моих задач. Мой "Поцелуй Феникса" лежал на прикроватной тумбочке. Но его нож... Эта мысль не давала покоя, пробуждая во мне ту самую любопытную девочку, которая когда-то ради ответа на свой вопрос могла перевернуть все вверх дном.

Быстро вытершись пушистым полотенцем, я надела мягкий домашний костюм и на цыпочках направилась к креслу, где лежала его куртка. Первый карман — пуст. Второй — тоже. Тогда я приподняла куртку, оценивая её вес —  да, там определённо что-то было. Осторожно расстегнув внутренний карман, я извлекла нож.

—  Сердце Тени, — Прошептала я, разглядывая изящный клинок с замысловатой гравировкой в виде переплетающихся узоров. Удовлетворённая своей находкой, я уже собиралась улыбнуться, когда за спиной раздался тёплый, бархатный смех.

— Да, Элэйн, ты всё та же любознательная девочка.

Я медленно обернулась, чувствуя, как кровь приливает к щекам. Даниэль сидел на диване, его поза была расслабленной, а в глазах — сияла тёплая искорка, которую я раньше не видела. Солнечные лучи играли в его растрёпанных волосах, на губах застыла улыбка — искренняя, живая, настоящая.

—  Я просто.. — Мой голос дрогнул, когда наши взгляды встретились. Его глаза, обычно такие холодные, сейчас смотрели на меня с мягкой снисходительностью, будто он наблюдал за шалостями ребёнка.

Он рассмеялся снова — низкий, тёплый смех, наполняющий комнату каким-то особенным светом. Я не могла отвести взгляд. Даниэль, смеющийся так открыто —  это было так непохоже на привычный образ неприступного воина.

— Не переживай — Сказал он, успокаиваясь, но глаза всё ещё смеялись — Я уже видел эту сцену раньше.

— Раньше? — Я нахмурилась, чувствуя, как брови сами собой сходятся к переносице.

— Да. Ты точно так же, на цыпочках, прокралась в комнату твоего брата, пока мы были на кухне, — Его глаза блестели от воспоминаний — Перевернула весь мой рюкзак в поисках этого самого ножа. — Он кивнул на "Сердце Тени" в моей руке — Потратила уйму времени и попалась прямо на месте преступления.

Я опустила глаза, чувствуя, как щёки пылают — Прости, я не хотела..

— О нет — Он покачал головой, и в его взгляде читалось что-то тёплое, почти нежное  —  Ты именно этого и хотела. Как и тогда, но я привык. 

 На последнем слове его голос дрогнул, но он быстро взял себя в руки, хотя уголки губ подрагивали. И я невольно улыбнулась ему. 

Я предложила кофе, сообщила, что его машину должны были пригнать. Он вежливо отказался от завтрака, но поблагодарил — в его голосе и во взгляде читалась искренняя благодарность. От того сломленного человека у озера не осталось и следа — передо мной снова был собранный, сильный Даниэль, только теперь в его глазах появилось что-то новое, что-то тёплое.

Когда дверь закрылась за ним, я прислонилась к ней затылком, закрыв глаза. В памяти всплывали его смех, взгляд, та особая мягкость, с которой он смотрел на меня.

— Что это было? — Прошептала я в тишину квартиры, чувствуя, как что-то нежное и трепетное поселилось у меня в груди.