Глава 7
ГЛАВА СЕДЬМАЯ
Лёгкое сожаление, что осталось после пробуждения, быстро сменилось насущными заботами. Разговор мамы со следователем Ветровым оказал должное воздействие: она не кричала, не спрашивала меня, почему я уехала, не пилила, как обычно. Просто вела себя так, будто ничего и не произошло.
Я ушла в школу, представляя, что начнётся там. Но как это не было странно, никто меня не трогал. А потом на перемене случилось нечто, что вообще выбило меня из колеи. Когда я стояла у окна, чуть прикрыв глаза и вспоминая свой сон, в котором Дэн страстно целовал меня, ко мне подошла Лера Каткова, вернув меня в реальность своим голосом:
- Карина, я хотела поговорить с тобой, - тихо произнесла она.
Я повернулась, рассматривая обидчицу. Но она стояла передо мной без тени привычного ехидства. С ней даже не было вечного хвостика, Насти.
- Чего хотела? Кажется, с ничтожествами не разговаривают, Каткова. Только запомни, ничтожество здесь - это ты, - я отвернулась, не желая продолжать этот разговор, но она не отставала.
- Карина, я сморозила глупость, кажется. Я хочу попросить у тебя прощения.
- Чего? - я резко повернулась, рассматривая её, ожидая от неё чего угодно, но не этих слов. Она стояла, немного опустив голову, глядя на меня из-под длинной уложенной чёрной чёлки. - Каткова, ты чё, с дуба рухнула?
- Я, правда, была не права. Зря наговорила на тебя. Понимаешь, это виновата Настюха. Говорит, смотри, новенького уводят твоего. Вот я и взбеленилась. На самом деле он мне абсолютно не нужен. Прости меня.
- Ладно, Каткова, - я всё ещё пребывала в некой эйфории. - Так и быть. Но если ты ещё раз на меня хоть что-то скажешь - я твои глаза-то повыцарапаю Ты меня поняла?
- Мы же с тобой дружили раньше, помнишь? Давай просто забудем тот день, пусть всё будет, как прежде. Если хочешь - общайся с новеньким, мне не жалко, - она кивнула головой в сторону Никиты, что стоял неподалёку, не обращая на нас никакого внимания.
- Если ты имеешь в виду списывание домашек - так это и не дружба как-то. Ладно, живи, Лера, - язвительно произнесла я. - Мир?
- Мир! - согласилась она.
Временно этот разговор был окончен. Я выжидала, когда же закончатся занятия, чтобы позвонить папе. Наконец-то спасительный звонок оповестил всех о долгожданной свободе. Я набросила рюкзак на плечи и вышла на крыльцо, а потом достала телефон и набрала заветный номер. Родной голос раздался в трубке через несколько секунд. Видимо, он сейчас не ожидал моего звонка, потому как ответил несколько удивлённо:
- Кариша, как ты? - было слышно, что он за рулём, но судя по его тону, он ничего не знал о вчерашнем происшествии. Да мать и не стала бы звонить ему. Этим она бы вновь подтвердила папе, что я любила его больше, чем её, и скучала по нему.
- Папочка! Я так соскучилась! Как ты там?
- Работаю... Как школа? - спросил он, зная моё отношение к ней.
- Как обычно. Разве там может быть что-нибудь новое? Папочка, - я сделала небольшую паузу, собираясь с мыслями, - можно я к тебе приеду. Пожалуйста!
- Кариш... - он немного промолчал. - Я не думаю, что твоя мама это одобрит. Да и у меня работы невпроворот.
- Папа! - протянула я. - Работа у тебя всегда.
- Карина, ты должна меня понять. Я приеду к тебе, как только у меня будет свободный день. И о подарке я помню на День рождения. Ты разве забыла, что мы договаривались?
Его тон стал более серьёзным, но как мне нужно было объяснять ему, что мне не столь нужны его подарки, сколько он сам. Я прекрасно понимала, что с новой семьёй у него больше нет столько свободного времени, но мне было обидно, что я не могу его видеть, как прежде. Будто я была хуже всех. Да и не только в этом было дело. Если бы мать относилась ко мне лучше, то мне было бы легче перенести эту разлуку. А так мне некому было больше поплакаться и просто почувствовать себя вновь маленькой девочкой, какой я давно не была. Ведь обстоятельства жизни сыграли свою роль в том, что мне пришлось повзрослеть раньше времени.
- Я позвоню тебе вечером, и мы поговорим. Обещаю, - ответил он. - Я сейчас за рулём, извини, Кариш...
В трубке раздались короткие гудки. Я тяжело вздохнула. Я знала, что он не забудет позвонить, в отличие от моей мамы, которая про меня никогда не помнила. И понимала, что позвонила сама, возможно, не вовремя, но мне всё равно стало легче после того, как я услышала его голос.
Солнце сегодня светило ярко, по-летнему. Не верилось, что ещё месяц-полтора - и всё изменится, мир станет вновь тусклым. Но пока даже бархатцы на немногочисленных клумбах вдоль тротуара напоминали о том, что лето ещё где-то здесь, совсем рядом. Ведь это люди выдумали, что с сентября начинается осень, я бы перенесла его к летнему периоду. И если бы не школа, то можно было бы радоваться этому месяцу сполна. Кто вообще выдумал эти условные деления на месяцы, зависимость от дней недели, времени и прочие мелочи, которые мешали людям просто жить, устанавливая свои порядки? Если бы мне дали волю, я бы всё изменила по-своему, пусть даже потратив на это полжизни. Даже вода в облезлом круглом фонтане, что находился в маленьком сквере по пути, журчала весело, переливаясь солнечными бликами, а вокруг фонтана гуляли голуби, и мамы с колясками активно что-то обсуждали рядом, сидя на скамейке.
Я прошла уже большую часть пути, когда мой телефон вновь запищал. Это была мама. Странно всё это, обычно она не звонила мне в это время, разве что изредка, чтобы напомнить о домашних обязанностях.
- Да, - коротко ответила я.
- Карина! Ты уже закончила?
- Да!
- Домой идёшь? - напряжённо спросила она.
- Да!
- Неприятность одна... Короче, твою бабушку забрали на скорой сегодня, с утра завезли в городскую четвёртую больницу. Сердце... Мне её соседка звонила, рассказывала. Ты же знаешь, она никогда не поднимает трубку. Надо сходить к ней, посмотреть, как она там.
- Что? - я подпрыгнула, споткнувшись о бордюр.
- Ты же знаешь, что у меня работа. Придёшь домой - возьми у меня в тумбочке деньги. Пятьсот рублей. На маршрутке езжай. Купишь какого йогурта, да яблок. И печенья возьми... Карина, ты меня слышишь?
- Да! - произнесла я уже тише.
- Сдачу принесёшь. Я буду поздно, но позвоню тебе. Найдёшь, чего поесть.
- Ладно. Схожу, - согласилась я.
Эта новость несколько взволновала меня. Конечно же, я пошла бы, даже, если бы меня не просили. Я не видела бабушку несколько месяцев, только разговаривала раз в неделю с ней. Но последние дни она не звонила совсем, а мне в связи с последними событиями некогда было даже набрать её номер. Да и время теперь быстрее пройдёт до вечера, планов всё равно не было никаких.
Бабушка никогда и никому не жаловалась на жизнь, и это было главным отличием от моей мамы. Напротив, старалась помочь всем, чем только можно, и не только своим родным. Я знала это не понаслышке, ведь раньше часто жила у неё на протяжении всех каникул. Соседи её любили, но сама она лишний раз никого не беспокоила и ничего не просила. Скорую видать вызвала её соседка, Воронина Наталья. Она одна из немногих, кто сам приходил к бабуле, чтобы принести продукты или просто помочь по дому, зная о её слабом сердце. Отличная тётка, звала меня всегда в гости, поила чаем. Её дочери давно вышли замуж и разъехались, а муж погиб при исполнении, работал в милиции ещё в девяностые, когда его пристрелили во время бандитских разборок. Его портрет в форме висел на стене, а рядом в рамочке местился его посмертный орден за героизм. С тех пор тёть Наташа стала другой, несколько замкнутой, но ко мне и бабушке всегда относилась с теплом и заботой, хоть ей и нелегко пришлось в жизни, воспитывая в одиночку двоих дочерей. Не то, что моя мама, которая не могла найти время для меня единственной.
Ехать пришлось на автобусе, ведь больница находилась в противоположной стороне нашего провинциального городка. Жёлтая маршрутка пролетела мимо, переполненная пассажирами, водитель даже не удосужился остановиться. Хорошо, хоть до места было недалеко идти. Я вышла, направившись с остановки по мощёной дорожке туда, где располагались корпуса больницы. Я вошла туда, где, как я помнила, находилась регистратура и справочная. Не слишком разговорчивая светловолосая девушка выглянула, когда я всунула в окошко лицо:
- Чего?
- Иванченко Раиса Павловна в какой палате? - спросила я. Естественно, моя фамилия не совпадала с бабушкиной, ведь я носила фамилию отца, а у моей матери она была такой же как у бабушки. Девушка скосилась на меня, не особо желая смотреть ничего, ведь её отвлекли от телефона, где одно за другим сигналили новые сообщения. Ещё бы, я бы тоже не хотела работать за такую мизерную зарплату. Но потом она полезла в компьютер, что-то рассматривая и щёлкая мышкой.
- Кардиология, сорок вторая, - быстро ответила она, сразу же переключившись в телефон.
- Спасибо, - на ходу произнесла я, направляясь к лестнице.
Бабушка сидела на кровати, молча глядя в окно. В переполненной палате сложно было дышать шестерым находящимся там, в основном немолодым женщинам, я заметила это как только вошла. О кондиционерах не могло быть и речи, ведь здесь было всё, как и везде в нашей стране.
- Здрасьте! - я вошла, сразу же направившись к бабушке. - Привет, ба!
- Карина! - бабушка попыталась подняться в места, но я остановила её жестом. - Как рада видеть тебя! Боже, какая ты большая, почти взрослая!
- Да, ба! Как ты? - я присела рядом, доставая из пакета покупки.
- Зачем всё принесла! Забери, сама съешь дома.
- Нет уж. Мама велела тебе принести, - ответила я, не слушая её возмущений. - Что доктора говорят?
- Да что говорят... всё одно и то же. Стенокардия. Говорят, меньше нервничать надо, да отдыхать больше.
- Так отдыхай, бабуль. Чего ты напрягаешься? - я обеспокоенно взглянула ей в глаза. Она здорово изменилась за это время, оно никого не щадило. Под глазами выступили дополнительные морщинки, лицо похудело и осунулось. Но глаза сверкали ярко, будто ей до сих пор было лет двадцать пять.
- Когда, Карина! Сама же знаешь, хозяйство. А если всё заброшу, за что жить буду? Ведь пенсии той ни на что не хватает. Да и не могу я так просто сидеть, сложа руки. Мама как, всё на работе?
- Где ж ей ещё быть, - не могла же я рассказать ей, что творится у нас дома на самом деле. Ей нельзя нервничать лишний раз, ведь и так сердце шалит. - Бабуль, а что с твоим телефоном? Почему не отвечаешь?
- Так вон он, в сумке лежит, - она кивнула в сторону тумбочки. - Не звонит!
- Настройки смотрела?
- Какие? Я понятия не имею, где они находятся.
- Давай, сделаю. А то мама тебе дозвониться не может, переживает.
- Сделай. Только скажи, пусть не переживает. Я сама ей позвоню ей, когда скажут, что к чему. Всё равно меньше недели не продержат.
Этот разговор затянулся на полчаса. А потом, когда я вышла из здания и направилась по дорожке, меня ожидал новый сюрприз. Знакомый голос окликнул меня, от чего я споткнулась и резко остановилась, оглянувшись. Я сразу же сообразила, кто это, ведь уже три дня он раздражал меня своими нелепыми порой вопросами.
- А-а-а, это ты, Королёв? - протянула я.
- Привет! - обрадовано сказал он, подходя ближе.
- Да вроде только недавно виделись! - огрызнулась я в ответ.
- У меня здесь мама лежит, в том корпусе, - он указал рукой на больницу. - На третьем этаже.
Я повернулась, рассматривая его. Он вёл себя вполне естественно, и почему-то не вызывал раздражения в тот момент. Мне вдруг стало жаль его, я представила, что значит переехать в абсолютно иной город, где никого не знаешь, нет друзей, да ещё и мама в больнице, а отец постоянно на службе. Он стоял передо мной без малейшей улыбки, глядя прямо в глаза, приглаживая одной рукой тёмные волосы. В другой руке он держал перекинутую куртку, а сам был в белой футболке с эмблемой какого-то клуба.
- Серьёзное что-то? - вдруг спросила я.
- Да... неважно. А ты что здесь делаешь? - осторожно спросил он, боясь нарваться на новую порцию возмущений.
- Бабушка здесь... сегодня на скорой привезли, - ответила я, сделав небольшую паузу. - Ты сейчас куда?
- Домой, наверное. Вот только отсюда ничего прямого не едет. Придётся с пересадкой, через центр. А ты где живёшь?
Некое подозрение закралось мне в душу, но я тут же выбросила из головы все сомнения. Он всего лишь мальчишка, мой одноклассник. И он не представляет мне никакой угрозы. Мы медленно шли вместе по дорожке, я ковыряла ногой мох, что проступал между швами в плитке, немного нервничая, ведь я давно не ходила ни с кем вот так. Но он оказался неплохим собеседником. В разговоре о книгах, которые он, как выяснилось, тоже читал, мы добрались до остановки, а потом вместе ждали автобус. Затем он ехал со мной до центра города, откуда мне предстояло идти домой уже пешком, но Никита увязался за мной, не отставая ни на шаг:
- Карина, подожди! Куда ты?
Я остановилась, глядя в его серые глаза.
- Вообще-то, я иду домой, если ты ещё не понял. Мы вместе доехали, а тебе, кажись, пересаживаться теперь.
- Я провожу тебя!
- Эй! Не стоит этого делать! Предупреждаю, мне общение не нужно. Так что как-нибудь без тебя дойду! - огрызнулась я, шагая от него прочь по безлюдной в тот момент улице. Откуда-то подул ветер, неся мимо меня листву, и вдруг повеяло холодом, заставив меня ускорить шаг.
- Карина, постой!
- Нет! - отрезала я. - Завтра увидимся.
Он не стал меня догонять, а так и остался стоять посреди тротуара, молча глядя мне вслед, а я хотела быстрее покинуть эту улицу и попасть домой, чтобы закрыться ото всех в своей комнате. Единственное, что омрачало момент, это то, что скоро должна была придти моя мама, которую я ещё не простила за вчерашний день. Но зато я быстрее лягу спать и вновь встречу в своём сне Дэна, которого я хотела видеть больше всех остальных на этом свете, хоть и боялась его. Но тот адреналин, что я получала во время встреч с ним, положительно действовал на меня, придавая настроение.
В какой-то момент мне показалось, что мимо проехала знакомая серебристая машина, и возникла некая мания преследования, но потом я решила, что всё это лишь моя фантазия. И почему Ветров так странно смотрел на меня вчера? А он симпатичный, этот следователь. И очень напоминал мне кого-то, сама не знаю кого. Если бы я могла чувствовать что-либо помимо ненависти, и не те события, то вполне могла бы в него влюбиться. Я ещё раз подняла глаза туда, где мне только что примерещился его автомобиль, и мне стало страшно. А вдруг кто-то знает о том, что я скрываю всё это время? Что будет тогда? Почему всё произошло именно со мной? Во всём виновата моя мама. Ведь если бы она не развелась с папой, ничего бы не случилось. И если бы не водила никого домой. И смотрела бы за своим единственным ребёнком, а не спихивала это на бабушку и улицу.
Интересно, был кто-нибудь там, в том месте, где находился мой секрет? Я не была там с того самого дня, боясь даже думать об этом. Интересно, есть ли в мире люди, которые могут вот так, три года носить в себе столь ужасные вещи, скрывая от всех окружающих. Мне даже не с кем про это поговорить... разве что с моим ночным кошмаром. Может мне станет немного легче? Я не могла даже представить себе, что меня ждёт в случае, если про Олега узнает кто-то здесь, на Земле. Что будет дальше? Перечёркнутое будущее? Всеобщее презрение и шушуканье за спиной? Тюрьма? Вселенский позор? Таскание по судам и кабинетам следствия? Ещё большая ненависть к моей матери, которая не усмотрела за своим больным на голову любовником? Меня не устраивал ни один из возможных вариантов развития событий, но и носить в себе я больше не могла. Душа кричала и хотела поддержки, но только не от матери или кого-то из знакомых. Просто хотелось, чтобы меня поняли и пожалели.
Где найти выход из этого лабиринта, в который я себя загнала? Неужели это и есть причина моих ненормальных снов, в которых я вечно ищу выход из сложившейся ситуации? В тот момент я поняла, что я не совсем здорова, ведь только психически больному человеку могут во сне так реально мерещиться демоны и лабиринты с непонятными локациями. Но если этот сон приятней реальности, то почему бы и нет? Зачем противиться своему же наркотику, хоть там и страшно, но это некий притягательный страх, заставляющий действовать решительно.
Задумавшись, открывая двери в подъезд, я не заметила, что оттуда выходит человек, и столкнулась с ним лбами, отскочив в сторону и потирая ушибленное место. Потом подняла голову, увидев своего соседа по площадке, который поднимал упавшие документы. Он выругался, а потом уставился на меня, не зная, что сказать. Мы впервые сталкивались со Станиславом лицом к лицу.
- Извините! - пробормотала я, пытаясь пробраться мимо него в открытую дверь.
- Ты что, слепая? - он наступал, и мне вдруг стало страшно.
- Я же извинилась...
- Ладно, живи, - он рассмеялся вдруг как-то злорадно, а я наморщилась в ответ, не понимая причины его смеха. - Смотреть надо, куда прёшься!
- Хорошо, обязательно буду смотреть. Может вам помочь? - вдруг предложила я.
- Да! Держи, - он вручил мне кипу разбросанных бумаг, в которых я узнала бухгалтерские расчеты, ведь много раз видела, как похожее делала моя мама, когда ещё чаще бывала дома, - я пока остальное подниму.
Бумаги по двору разлетелись порядком, ведь ветер так и не утих, а, напротив, поднимался, не обещая ничего хорошего. Стас бегал, поднимая листки и складывая их на заднее сиденье своего автомобиля. Сейчас он был в костюме, что несколько нелепо смотрелся в такой ситуации, пиджак он снял, бросив на руль джипа, а галстук перекрутился и висел на спине. Тут ещё ко всему прочему зазвонил его телефон.
- Да! - прокричал он в трубку, хватая на ходу листок с синей печатью, который кружился вокруг него, не давая себя поймать. - Я знаю, что завтра тендер! Всё будет хорошо! Не мешай мне!
В трубке что-то проговорили, а Стас скосился на меня, кивая головой, чтобы я подошла к нему.
- Да пошёл ты! Говорю тебе, не успею заехать в банк! С утра деньги переведём! Всё успеем!
Я медленно подошла и вжала плечи, опасаясь попасть под раздачу, а потом вернулся ко мне, молча приняв из моих рук ценный груз. Краем глаза я видела, что суммы на документах проставлены немалые. Недаром он так переживал за каждый листок.
- Станислав, - протянул он руку мне, - будем знакомы... соседка.
- Карина... - тем же тоном произнесла я, впервые посмотрев в его глаза и протянув руку в ответ. Мой первый испуг прошёл, и теперь я смотрела на него просто, без боязни.
Всё с бумагами обошлось благополучно и он наконец-то, не говоря мне больше ни слова, нервно развернулся, заехав задними колёсами на клумбу, за которой ухаживали бабульки всего двора. Если бы кто-то увидел это его злодеяние, не видать бы ему целых стёкол в своей машине. Но никого больше сейчас не было и никто, кроме меня не смог оценить его поступок. Я же лишь улыбнулась, когда он, добавив газку, выскочил со двора, проскрипев на выезде тормозами, чтобы пропустить кого-то.
Из двора нашего старого кирпичного дома выходила арка, выезд из которой был прямо на одну из главных улиц городка. А во дворе росли старые толстые тополя. А чуть дальше, в густых зарослях колючей акации и высокого не стриженого можжевельника скрывалась кирпичная будка с метр высотой, в которой сбоку была вделана никогда не открывающаяся толстая ржавая решётка. Её не открывали уже лет десять или больше. Такое ощущение, что про бомбоубежище, скрывающееся от посторонних глаз за бугорком, мусорными баками, между растениями и бетонным забором позади него, давным-давно забыли местные власти. Но я о нём помнила постоянно.
Я отвела взгляд от этого места, тяжело вздохнув, и направилась наконец-то домой. Что со мной сегодня? Почему я так часто начала вспоминать негатив своей жизни? Наверное, мои сны так влияют на меня, да ещё и случайная встреча со следователем. Мне стало страшно, когда я представила, что эта встреча могла быть не случайна, а всё это закономерность, которая ни к чему хорошему не приведёт.
Я вновь и вновь думала об этом, делая уроки, но мысли возвращались к вчерашним событиям. Может, лучше было бы встретиться и поговорить с Денисом Андреевичем, и тогда все мои сомнения отсеются, и всё вернётся на свои места, как было до того. Я слышала из комнаты, как пришла моя мать. Она вошла и несколько минут спрашивала меня о том, как я съездила к бабушке, ни слова не произнося о том, что я вчера сбежала из дома. Видно, Ветров хорошо проработал её в отношении меня, в этом я была ему очень благодарна.
Скорее бы наступила ночь. Я аккуратно потрогала тонкую цепочку на своей шее, не понимая, как то, что происходит во сне, может происходить в действительности. Это никак не могло быть реальностью. Но для меня это лучше, чем моя настоящая жизнь...