Глава 5
ГЛАВА ПЯТАЯ
Этот странный сон вновь навеял мне некую тоску. Проснувшись, я долго смотрела на свой кулон, не понимая, отчего он ко мне приходит во сне. Видно, надо просто снять его, и всё станет, как и прежде. С этой мыслью я сняла амулет и забросила его в шкатулку. Его даже как-то не хватало, но морально стало намного легче. Странно, как это я не проспала сегодня. День вчера закончился так же ужасно, как и начинался, да ещё и лабиринты во сне. Может, я просто начала медленно, но верно сходить с ума?
Надежда Ивановна так и не позвонила моей маме. Либо просто не успела, либо мама додумалась не ответить на звонок. И неудивительно, она вернулась, когда я уже засыпала. Мама работала в частной фирме бухгалтером, и хоть работы у неё на самом деле хватало, после работы она умудрялась обслуживать ещё пару организаций, а всё остальное время раскатывала по городу со своим новым увлечением, женатым начальником завода, на котором изготавливали железобетонные конструкции. Я знала это, хотя она ничего мне не рассказывала о своих приятелях. Слышала разговор своих соседок по подъезду. Случайно. Просто обрывки фраз донеслись, я вообще никогда не была любителем подслушать чужие разговоры. Но говорили они уж слишком громко, видимо не знали, что я в тот момент выходила из квартиры.
На улице моросил мелкий дождик. Небо затянулось серыми тучами. На вчерашнюю солнечную погоду не было даже намёка. Видимо, дождь начался ещё ночью, потому как все ямки двора были заполнены водой. А я, дура, даже не додумалась взять зонт. Но возвращаться не хотелось, иначе точно можно было бы опоздать вновь, поэтому, натянув на голову капюшон, я старательно перепрыгивала через лужи, смахивая капли с лица. День пролетел как-то незаметно. Меня совсем никто не трогал, и я ни с кем не разговаривала. И меня это очень даже устраивало, потому, как слышать противный голосок Катковой мне вовсе не хотелось.
А вот вечером началось самое противное. Как это было ни странно, моя мама заявилась домой вовремя. И сделала она это лишь потому, что наша классуха всё же смогла ей дозвониться. И не успела я смотаться в свою комнату, как моя мать, допив свой чай, позвала меня не обещающим добро тоном:
– Карина, надо поговорить! – остановила она меня.
Я обернулась, скорчив мину. Мама сидела на табуретке, глядя на меня в упор, сняв свои очки.
– Чего? – отозвалась я.
– Зачем ты побила Леру Каткову?
Как же мне не хотелось оправдываться за вчерашний поступок.
– Она сама напросилась. Могу побить опять, мне не сложно! – ответила я, отвернувшись в сторону и разглядывая синие цветочки на обоях.
– Ты считаешь это нормальным? – она начинала повышать голос, и её тон мне совсем не нравился. Да мне никакой её тон не нравился, но когда в нём появлялись такие, чуть раздражённые нотки, я сразу просекала, что добром это не кончится.
– Я считаю нормальным. Она меня оскорбила, да и просто достала.
– Это не повод сразу лезть в драку. Тебе почти семнадцать, а ты ведёшь себя, как маленький ребёнок! Только год начался, а у меня от тебя одни проблемы!
– Я и есть твоя вечная проблема, – прокомментировала я, не поворачиваясь и стараясь не смотреть в глаза.
– Так и есть. Лучше бы тебя вообще не было! – крикнула она, задев во мне нечто живое, будто некая струна зазвучала внутри.
– Тогда почему ты не отдала меня папе, когда вы разводились? Почему?! – я почувствовала, что слёзы наворачиваются на глаза.
– Об этом даже и речи не было. Несносная девчонка! Ты мне всю жизнь испортила! Испоганила! – крикнула мать в ответ, хлопнув дверью. – Я больше не собираюсь краснеть за тебя! Может сдать тебя просто в интернат?
– Боюсь, ты опоздала по возрасту! – крикнула я в ответ.
И почему я не поехала учиться куда-нибудь в колледж ещё год назад? Жила бы себе сама, спокойно в общежитии. Так нет же, хотелось как лучше, поступить в университет. Так и хотелось крикнуть, что жизнь испортила не я ей, а она мне. Но от этого вряд ли что-то изменилось бы в тот момент, я ещё рисковала схлопотать пощёчину. Я поклялась никогда не говорить ей то, что рвалось наружу в такие моменты. Но в последнее время что-то слишком часто хотелось просто взять и отомстить всем. Я просто ушла, легла, укрывшись пледом с головой, чтобы не слышать дальнейших криков, что всё ещё раздавались из-за дверей спальни. Я ненавидела весь мир в тот момент, всех вокруг. Кроме папы. Почему-то к нему у меня было особое отношение.
В ту ночь я не видела никаких снов. Я и не спала полночи, всё обдумывая, как жить дальше, и стоят ли все мои мучения и самотерзания хоть чего-то в этой жизни. Иногда мне казалось, что проще рассказать те события кому-либо, но умом я понимала, что лишь усугублю этим всю ситуацию. Тогда мне точно не жить нормально. Так ещё есть шанс всё забыть, и с некоего момента начать новую жизнь, где не будет тех воспоминаний и той страшной тайны, что я скрывала от всех.
Амулет так и остался лежать в шкатулке. Мысли о том, что я никому не нужна, перечеркнули все положительные стороны моего существования. Я твёрдо решила уехать, но куда и как, пока соображала весьма смутно. Под утро я смогла уснуть, сон был тревожным и прерывался невнятными видениями, но страшного лабиринта в нём не было и в помине. Я проснулась от того, что входная дверь захлопнулась. Ей было всё равно, позавтракаю ли я, не было дела, не просплю ли я в школу. Её волновала лишь работа и репутация. В тот момент я и решилась уехать.
Поспешно забросив под тахту все учебники из рюкзака, я вытряхнула из шкафа вещи, что могли бы мне пригодиться. Джинсы, водолазка, и всё остальное, что было нужно. Остальное полетело назад в шкаф. До вокзала шагала медленно, оглядываясь по сторонам, будто кто-то мог остановить меня здесь. На часах было полдевятого, когда я увидела в конце квартала ярко-жёлтое здание, как ядовитое бельмо, выделявшееся на фоне серых пятиэтажек. Из нашего городка не шёл ни один прямой поезд в Москву, да и как я буду туда добираться, я пока тоже не знала, ведь денег у меня, как обычно, не было. Но я твёрдо решила уехать жить к папе, искренне веря, что смогу убедить его забрать меня к себе, хотя бы на год, пока я не поступлю куда-нибудь. Нужно было хотя бы позвонить папе перед тем, но я боялась, что он тут же перезвонит маме, и меня с позором вернут обратно. Тет-а-тет его легче было бы убедить в правдивости моих слов, тем более, он не понаслышке знал её тяжёлый характер.
Четыре ветви железнодорожных путей лежали передо мной, как бесконечные линии жизни. То и дело пробегали мимо работники железки, дворник с метлой недоверчиво косился на курящих около скамейки парней с большими рюкзаками, а голуби подбирали крошки и семечки, что кто-то заботливо успел рассыпать на перроне. Турникетов никаких не было. Я много раз ездила к бабушке в деревню на дизеле, и прекрасно знала, во сколько идёт какой пригородный поезд. До областного центра около часа пути, а там придётся выкручиваться и думать, что делать дальше.
Поезд пришёл гораздо быстрее, чем я ждала. Или просто время пролетело мгновенно, пока я прогоняла одни и те же мысли. Я запрыгнула в вагон, пробираясь между деревянными скамейками в середину вагона. Скоро придёт контролёр, я знаю, они обычно начинают с противоположного конца поезда, так что, возможно, мне повезёт сегодня, и я успею выйти раньше. Возможно, лучше стоило бы ехать автостопом, но этот способ был безопаснее. При поездках автостопом водителей всё чаще интересовали альтернативные методы оплаты, а рисковать не хотелось.
Сегодня я ошиблась, или просто стратегия проверки проездных билетов поменялась за год. Но, так или иначе, минут через десять после того, как поезд тронулся с места, я услышала скрипучий голос тётеньки, что шла по вагону с вполне определённой целью, и путь мне был один. Я бросилась, скрываясь за стоящими людьми, присаживаясь за скамейки, но голос приближался. Можно было попробовать перескочить в другой вагон, но успею ли я? Нет, следующая станция минут через десять, мне это ничего не даст. Как-то раньше мне удавалось обмануть контроллёров этим способом, но сейчас нужно нечто другое.
Я встала, вытянувшись в струнку, и сделала безразличный вид, мечтательно глядя в окно. Но краем глаза я искала, кого бы мне сделать сегодня героем в моих глазах. Два парня, что стояли на перроне с рюкзаками, находились тут же, о чём-то оживлённо беседуя. Я прижалась спиной к огромному рюкзаку, рассматривая обстановку.
Контролёрша подошла быстро. Даже чересчур быстро. Я ещё не успела придумать ни одного довода. От безысходности я повернулась к парням, что стояли позади. Один из них, белобрысый, напоминал чем-то нашего Маркина, но в данный момент выбирать не приходилось. Я обратилась ко второму, лицо которого мне показалось более адекватным.
– Помогите, прошу! – быстро зашептала я, напустив для пущей значимости на глаза пару слезинок. – Меня сейчас высадят! Дайте на билет, пожа-а-алуйста! Ведь это совсем мелочь.
– А ты чего, сбежала? – спросил второй, рассматривая меня.
– Нет... – я запнулась. – Забыла дома кошелёк. К папе еду.
Белобрысый недоверчиво посмотрел на меня, а потом перекинулся со вторым вопросительным взглядом.
– Да ладно, я заплачу, – вдруг отозвался первый. – Не убудет. Докуда едешь, малая?
– До города... Спасибо... – прошептала я в ответ.
Парень достал мелочь и отсыпал проходящей мимо нас контролёрше, что скосилась на нас своими чёрными глазами.
– И далеко едешь? – спросил после этого первый, блондин.
Отчитываться перед незнакомцами не очень-то хотелось, но некая благодарность за то, что меня выручили, взяла верх, поэтому я ответила на его вопрос:
– В Москву... к папе.
– Знаем мы, как вы все к папам ездите. Только потом вдоль трассы почему-то стоите, да клиентов ищите, – проворчал он в ответ.
– Да ладно, посмотри, вроде нормальная девчонка, – вступился первый, что повыше. – Мы тоже в Москву валим. Новую ветку метро строим. Вахта: две недели там, две дома. Так ты с нами?
– Я не с вами, – пояснила я. – Но добраться как-то надо.
– Ладно. Меня Витька зовут, – представился белобрысый. – А это Вадик. У нас, правда, тоже денег в обрез, но сейчас приедем, чего-нибудь придумаем.
– Карина, – представилась я для приличия, отвернувшись к окну. Передо мной уже вставали картины моего прекрасного будущего, и я вдруг поверила, что мир не без добрых людей.
Я уже представляла себя в новой столичной школе, где меня совсем никто не знает. И то, что больше не увижу мать, и не вернусь в опостылевшую квартиру, в которой каждый уголок напоминает мне о чём-то нехорошем. На мгновение я почувствовала себя самым счастливым человеком на свете.
– Выходим! – прервал мои мечтания Вадик. – Приехали!
– Угу, – пробормотала я, подхватывая свой рюкзак. Вадик помог мне забросить его на плечо, а сам взял свой баул.
Мы вышли на знакомой станции, где я бывала не раз. Но сегодня всё казалось иным, будто навевая запах новой жизни и свободы. Мы сели на выступающий фундамент здания вокзала, отделанный чёрным пыльным мрамором. Виктор достал сигареты.
– Будешь? – предложил он и мне.
– Не-а. Не курю.
– Ну, как знаешь. Чего с тобой делать будем? – спросил вдруг он.
– А чего со мной делать?
– Денег надо раздобыть. У нас всё под счёт. Да и выпить в дорогу взять не помешает. Поможешь нам.
– Я? – удивлённо подняла глаза.
– Нет, я! Ты, конечно же, – он наклонился к Вадиму, что-то шепча на ухо, потом они переглянулись меж собой.
– Какой с меня помощник...
– Да тебе ничего делать и не надо будет. Смотри! – он указал на бабку, что продавала рядом пирожки и воду.
Старушка, одетая в тёмный платок, из-под которого выбивались седые волосы, громко зазывала покупателей, рекламируя на все лады свой супер-товар, только выпеченный в печи и приготовленный из наисвежайших продуктов. Причём, делала она это так убедительно, что если бы я ни разу их не пробовала, то возможно и поверила бы в искренность её слов. Её полные красные щёки забавно раздувались при каждом крике, будто воздушные шарики.
– Покупайте пирожки! Не проходите мимо! – орала она не своим голосом. – Не проходите мимо! Пирожки в дорогу! Беляши!
На миг она куда-то исчезла, а потом вынырнула вновь с другой стороны перрона.
– Наш поезд через два часа, время ещё есть, – сообщил только что вернувшийся из здания Вадим.
– Нормально. Проходящий?
– Да, из Краснодара.
– Пойдёт. Так что, хочешь заработать себе на билет? – спросил меня Виктор.
– А как?
– Видишь, бабка деньги в карман сумки прячет?
– Ну и? – не понимая, спросила я.
– Подойдёшь, будешь отвлекать. Сочиняй, чего угодно, хочешь про потерянные телефоны, хочешь – дорогу спрашивай. Главное, чтобы она от своей сумки отошла. А дальше мы всё сами.
– Разве так можно? – тихо спросила я, поняв, чего они задумали.
– А разве можно покупателей обманывать? Ты знаешь, что она туда в пирожки кладёт? Их же есть невозможно! По три дня потом греет, о них уже зубы можно сломать. Да ещё и налоги не платит.
Для меня это не являлось весомым аргументом, но остаться без денег вот так, на вокзале, не слишком хотелось. Москва стояла передо мной в душе, как город, где сбываются надежды и мечты.
– Ладно. Попробую, – сама не знаю почему, согласилась я.
– Идём! – ткнул меня в бок пальцем Виктор, оставив Вадима караулить наши вещи. Он шёл немного позади меня, делая вид, что мы не знакомы.
Очередной поезд двинулся, гремя составом, и бабулька успокоилась, поняв, что пока потенциальных покупателей нет. Под грохот и шум колёс отходящего поезда, я подошла к ней, тронув за плечо.
– Извините! – пробормотала я. – Вы не видели здесь собачку?
Конечно же, я несла первое, что приходило в голову, но это подействовало, потому как она повернулась ко мне, рассматривая с ног до головы.
– Какую ещё собачку, девочка?
– Маленькую... Щенка... Белый, с рыжими пятнами. Джек-рассел. Знаете такого?
– Не знаю, – проворчала бабка в ответ.
– Не важно. Ну, он такой... маленький, три месяца! Потерялся утром, здесь, недалеко! – я начала отчаянно размахивать руками, показывая размер вымышленного потеряшки.
– Не видела, иди там поищи, да в ларьке спроси. Не отвлекай.
Краем глаза я увидела, что Виктор уже направляется к своему другу, и поняла, что разговор можно заканчивать.
– Ладно, пойду искать там, – протянула я.
Я не успела даже дойти до угла вокзала, куда скрылись мои новые знакомые, как услышала истошный крик позади себя.
– Людечки! Обокрали! Держите их!
Бабулька оказалась не так проста, как казалось. И не такая несчастная и обессиленная. Она мчалась, размахивая баулом и поднимая шум на всю площадку. Прохожие шарахались в стороны, некоторые смотрели мне вслед, не понимая, что происходит. Но, на мою беду, откуда-то вынырнул наряд полиции, один кинулся наперерез мне, а другой уже вёл, пристегнув наручниками друг к другу, Витьку и Вадика, что громко возмущались при этом.
– Эти? – спросил один полицейский не умолкающую бабку.
– Эти, сынок! Эти! И девка с ними!
– Я не с ними! – возмутилась я.
– Как же! Видала я, как шушукались тут недалеко. Да и приехали они вместе. Это же надо, последние три тыщи достали! Ироды! – кричала она, надрывая голос.
– Ладно, сейчас пойдём в участок, а там и разберёмся, кто чего украл. Идём!
– А как же? – бабка показала на свой баул с пирожками.
– Это с собой. Или заявление писать не будем?
Бабка засомневалась на минуту, что-то бубня себе под нос. Три тысячи для неё, конечно же, были глобально большой сумой, но и уходить она не желала. Я же увидела, как из кармана Виктора выпали деньги, и так легко полетели, подгоняемые ветерком, по тротуарной плитке.
– А вон те не ваши деньги? – спросил он, указывая на купюры свободной от наручников рукой.
Бабка от волнения даже бросила свою котомку, побежав, как молодуха, за ними.
– Мои! Мои родимые!
– Так что, мы свободны, сержант? – спросил Вадик полицейского, что держал их.
– Пройдём в участок. Проверим вас по базе, – немного засомневавшись, произнёс старший. – Если всё нормально – отпустим. Через сколько ваш поезд?
– Через полтора часа, – ответил Виктор. – Да всё у нас нормально, чисто. Можете проверять.
– А девчонку куда? – спросил тот, что держал меня за руку.
– С собой.
– Мне мои вещи отдайте! Я к папе еду.
– Вот там и разберёмся, кто куда едет. Идём, – он толкнул в спину, и мне пришлось плестись с ними, прихватив по дороге рюкзак.
Здание полиции располагалось неподалёку, через дорогу. Мы поднялись по ступенькам, прошли по коридору, пару раз свернули, а затем нас втолкнули в большую комнату, в углу которой находилась клетка. Я видала такие по телевизору в бесконечных сериалах, но лично попала в такое помещение впервые. В клетке находилась лишь одна лавочка, а в самом кабинете по краю располагались такие откидные деревянные стульчики в ряд, как когда-то стояли в актовом зале нашей школы. В другом же конце кабинета стоял стол, а за ним важно восседал усатый мужчина в форме.
– Иваныч! Принимай! Надо их проверить! – произнёс молодой сержант, что привёл нас.
– Давай туда! – усатый бросил ключи от клетки, и через минуту возмущающихся парней затолкали туда, оставив рюкзаки в углу кабинета.
– Девчонку оставь, не сбежит, – проворчал он, сетуя на недопитый чай. – Чего вытворили?
– Митрофановну обчистить хотели. Что пирожками на вокзале торгует.
– Её обчистишь. Сама кого угодно облапошит, – буркнул он в ответ. – Ладно, оставляй, сейчас глянем, что за фрукты.
– Здравия желаю! – с этими молодой сержант покинул помещение, а усатый уставился на нас с недовольным видом.
Я ёрзала на неудобном стуле, пытаясь пристроить ногу на ногу, но с его высотой это было сложно сделать. А ещё разболелась спина. В данный момент я понимала, что папе всё-таки придётся позвонить, но телефон лежал в рюкзаке в выключенном состоянии.
Усатый полицейский медленно нажал кнопку, включая свой допотопный компьютер, на мониторе которого загорелся значок Windows, а сам агрегат издал протяжный скрип.
– Документы есть? – протянул он, гладя на парней.
Вадик вытащил из-за пазухи паспорт и подал его через решётку, второй сделал то же самое.
– Сейчас посмотрим, кто такие...
– Смотри быстрее, командир. На поезд опоздаем, правда.
Он полез в свой компьютер, практически уткнув в монитор нос и бубня что-то.
Но в этот момент в коридоре раздались ровные шаги, и в кабинет без стука вошёл молодой высокий парень, лет двадцати шести-двадцати восьми. На тёмные короткие волосы были подняты солнечные очки, глаза были прищурены, а губы чуть заметно улыбались. В одной руке он держал кожаную папку для документов, в другой были ключи от машины, которые он ловко перебрасывал через палец. Глаза сверкали, а шаги были ровными и чёткими. Одет он был по гражданке, в синие джинсы и чёрную рубашку. Его взгляд на секунду остановился на мне, и мы с ним встретились взглядом. Не знаю, что произошло со мной в тот момент, но я почувствовала, что сердце застучало сильнее. Кажется, я где-то видела его раньше. Парень отвёл от меня глаза, а потом обратился к усатому:
– Майор Телегин? Вам тут для меня документики кое-какие передавал подполковник Кравцов.
– Стучаться не пробовали? – произнёс в усы наш новый знакомый. – А вы кто?
– Капитан Ветров, уголовный розыск, – парень достал удостоверение и ткнул усатому майору Телегину прямо в лицо, невзирая на ранг. Лицо его казалось мне таким знакомым, сама не знаю почему, я не могла отвести от него глаз. Но и не могла вспомнить, где видела его и при каких обстоятельствах. Внезапно он вновь повернулся, пристально рассматривая меня, и я поспешно отвернулась. Телегин наклонился, открывая сейф, а я вновь ловила на себе взгляд вошедшего.
– А это кто? – вдруг спросил молодой капитан, указывая на меня.
– Это? Их на вокзале задержал наряд, пытались бабу одну обчистить эти трое.
Я замерла, осознавая, что влипла хуже, чем мне казалось сначала. Все мои мечты рухнули в один момент, и я поняла, что ничего хорошего этот день уже не предвещает.
– Я знаю эту девушку! – уверенно произнёс Ветров. Я подняла голову от неожиданности и удивлённо посмотрела на него.
– Откуда?
– Расследовал одно дело три года назад на районе. Знаю, живёт одна с матерью. Родители в разводе.
– Куда собиралась? – спросил меня усатый.
– К...к... к папе в Москву.
– А мать в курсе? – вдруг спросил меня Ветров.
– Не-а, – я покачала головой.
– А с этими чего связалась? – он махнул головой в сторону незадачливых парней.
– Я связалась? Ехали вместе просто в дизеле... я ничего не делала, – я начала рассказывать, как было на самом деле, умолчав о самом моменте кражи и причастии к ней парней.
– Понятно, – прервал меня молодой капитан. – Сергей Иваныч, я заберу её, всё равно еду в их город. А то будет всю ночь шататься без денег.
– Я не... – попыталась возмутиться я.
– И даже спрашивать не буду. Едешь со мной, – его тон был резок, и я поняла, что лучше не спорить. – Идём!
Я поднялась, схватила свой рюкзак, прижав к себе, и испугано посмотрела на нового знакомого.
– Всего доброго, – он кивнул Телегину, и вывел меня за руку в коридор. Я вздохнула с облегчением. В Москву, я, конечно же, не попаду, но хоть здесь пронесло. Интересно, кто он такой?
Мы вышли на улицу и прошли к площадке, где я увидела серебристый внедорожник, припаркованный с краю. Он нажал кнопку, и автомобиль звучно пропищал сигнал приветствия.
– Присаживайся, – он по-джентльменски открыл двери, а сам уселся за руль, и мы медленно тронулись.
Ехали долго. Я молча смотрела в окно, представляя, что будет твориться дома, и как будет орать мать. Чуть пожелтевшие деревья вдоль трассы пролетали мимо. А он так, расслабленно держал руль одной рукой, второй нажимал кнопки магнитолы. То и дело он поворачивал голову, чтобы посмотреть на меня, а я отворачивалась. Я почти что уснула, когда он внезапно повернулся ко мне снова.
– А ты меня не помнишь? – спросил он.
– Нет... А должна? – удивлённо проговорила я.
– Я был у вас дома, три года назад, когда пропал без вести знакомый твоей мамы, Зорин, кажется. Я запомнил тебя...
Что-то ёкнуло в груди, добавив паники, но я постаралась сразу же взять себя в руки, чтобы не выдать эмоций. Это же надо... первый человек, кто напомнил мне о том уроде, с которым и были связаны худшие воспоминания в моей жизни. То, о чём я старательно пыталась не вспоминать и просто стереть в памяти. А этот молодой капитан и есть следователь, что приходил к нам тогда, долго беседовал со мной, потом с моей мамой. Он ничего не заподозрил, ведь я тщательно подготовилась тогда к его визиту. Это же надо, встретить его вот так, по глупости. Если бы я сегодня не сбежала, то никогда бы и не увидела следователя, ведь с тех пор нам больше не удавалось встретиться. Кажется, не удавалось.
– Я вас не помню, – повторила я, отвернувшись в сторону. Но он не унимался.
– Что у вас произошло дома? Почему сбежала?
– Я не сбежала. Просто к папе хотела, – заявила я, стараясь не встречаться с ним взглядом.
– А ты подумала, что может случиться в дороге. И вообще, ты предупредила своего папу о том, что ты едешь к нему?
Это был настоящий допрос с пристрастием, это я поняла сразу. Он начал выпытывать всё по порядку. Нашему школьному психологу было далеко до него по способностям, а за эти три года он ещё поднабрался опыта. Видно, в нём это было заложено, и мне было далеко до этих умений. Буквально за час ему удалось выудить из меня информацию по поводу обстановки дома и в школе, про драку с Катковой и визит к директору, про постоянные наезды со стороны моей мамы и полное отсутствие внимания. Даже про то, какие я книги прочла за лето, мы умудрились поговорить с ним. Единственное, о чём я молилась в душе, чтобы он не начал вновь разговор про Олега Зорина. Эта тема была для меня запретной, и не знаю, как бы я стала выкручиваться, начни он снова про это говорить. Но всё обошлось.
– Знаешь, Карина... – он немного промолчал в момент обгона по встречной полосе. – Я, кажется, понял, в чём дело. Ты переживаешь за развод родителей, а мать не даёт тебе видеться с отцом. Я прав?
– Правы, наверное, – согласилась я, желая поскорее закончить эту тему.
– Я сам поговорю с твоей матерью. Не думаю, что она обрадуется сильно твоему побегу. И одну я тебя не отпущу. Покатаешься со мной, иначе я опасаюсь серьёзно за твою жизнь, – он вдруг рассмеялся, и я поняла, что он пошутил, хотя его тон был довольно серьёзен.
Часы на экране начищенной панели его автомобиля показывали три часа дня. Что же, скоро мать уже вернётся домой. Зато недолго кататься с этим полицейским. Хотя, он вдруг перестал меня напрягать. Я почувствовала некую защиту в его лице. Использую его дар убеждения, чтобы сгладить обстановку. Может мама прислушается хоть к его словам? Было похоже, что он на моей стороне, а мне это ой как не помешало бы сейчас. Позвонить папе я смогу и на следующий день.
– Держи, кстати. Вдруг что понадобится – позвонишь, – он протянул мне свою визитку, а я быстро прочла, что там написано. Значит, Ветров Денис Андреевич. Хорошее имечко, складное. Не то, что у меня. Я спрятала её в карман и расслабилась, слушая радио.
Время прошло очень быстро. Правда, мне пришлось таскаться за этим Денисом Андреевичем по всем коридорам местного управления полиции, но это оказалось довольно забавным мероприятием. Я столько нового услышала, что просто глаза на лоб лезли от такого количества информации и разнообразия происшествий в нашем городишке. Никогда бы не подумала, что такое вообще может происходить у нас. Хотя, кому не мне про это думать. Он не отпускал меня ни на шаг, опасаясь, что я могу просто сбежать, и желая доставить моей маме прямо в руки.
Уже в полседьмого вечера, когда мы добрались до моего дома, я быстро, стараясь не попадаться ей на глаза, прорвалась в ванную. Мама ничего не успела сказать, хотя, как ни странно была уже в курсе моего исчезновения. Видно, вновь классуха накапала, что меня нет в школе. Но следователь сразу же преградил ей путь, дав мне возможность прорвать оцепление и ретироваться.
– Марина Степановна, следователь уголовного розыска, капитан Ветров. Мы уже встречались когда-то. Разрешите войти и побеседовать по поводу вашей дочери.
Эти слова оказали на мою маму прямо таки волшебное воздействие. Тон сразу же сменился, а на лице отразилась наигранная улыбка. Этим шансом я и воспользовалась. Он сам пошёл с ней на кухню разговаривать обо мне. Я была уже в постели, слушая обрывки фраз, что доносились из кухни. Похоже, моя мама ещё варила ему кофе, потому как я почуяла запах, что шёл оттуда. А мне безумно хотелось спать и ничего больше.
Мне вдруг искренне стало жаль его, симпатичного капитана Дениса Ветрова. Незавидная его работка. Целый день промотался, а теперь ещё мои проблемы решает. А ведь ему ещё ехать обратно за рулём, а это займёт час, не меньше. Скоро будет уже темно, а он там будет совсем один, на трассе.
Я вдруг сообразила, что где-то там, в страшном лабиринте моего сна, в некой непонятной мне локации находится человек с созвучным именем. Он там совсем один и нуждается в моей помощи... Чёрт, что мне делать? Рука невольно потянулась к тумбочке, где стояла шкатулка с амулетом...