Часть 33. Daddy issues.
Я уже собиралась спросит его, на что он так уставился, но он сам первый подал голос:
— Это была... Мамина магия?
Взоры оставшихся братьев вдруг загорелись и стали перемещаться по треугольнику от Сифа к гитаре и от гитары ко мне.
— Ну... Да. Вы же в курсе, что благодаря ей я выживала все эти тысячи лет. — ответила я, даже не понимая, выдаю ли я слишком важную информацию, не скрывали ли Высшие это от них...
— Ты всё ещё ею обладаешь? — так же тихо спросил Сиф, будто разговаривал с хищником.
— Ну да, всегда обладала. А что?
Близнец промолчал. Он по-прежнему стоял, сложив руки на груди и пялясь на музыкальный инструмент. Тут я о нём и вспомнила.
— Так... Никто не хочет пойти со мной?
— Он же спит, разве нет? — вдруг резко напомнил Сиф, будто едва сдержал ярость в своих словах.
— Ну, мы его разбудим?
— Я пойду. — вдруг вызвался Авель, а затем спрыгнул с дивана и вышел ко мне, забрав у меня из рук гитару.
— Ну давай!
Мы с ним уже развернулись и захотели покинуть эту комнату, как вдруг позади раздалось мычание. Я обернулась и встретилась с яростным взглядом старшего брата.
— Ой, прости, Кей.
Я щелкнула пальцами, и тот наконец раскрыл рот, хватая им воздух и потирая подбородок.
— Только не перебейте друг друга, пожалуйста. — попросила я, выставляя ладони вперёд в знаке "стоп". — Пошли, Авель.
— Как думаешь, он сильно зол? — спросил блондин, когда мы уже повернули к пустынному коридору.
— Он не зол, он пьян. — исправила его я. — Поэтому не переживай. Если хочешь, мы можем его не будить и просто оставим гитару у кровати, пока он спит.
— Думаю, я должен попросить прощения за то, что сломал её. — стиснул он гриф в своих руках только сильнее. — Отец всегда любил гитары и устраивал концерты. Музыка для него всё. И да, для него это имеет большее место в жизни, чем мы.
— Ты скучаешь по нему?
— Всегда буду. Каким бы плохим отцом он ни был, я люблю его, хоть и знаю, что он не чувствует того же. Прошёл целый год со дня его Падения, и мне его не хватает. Я бы мог попросить Высших встречи с ним, но тут есть две причины, которые этому мешают: Высшие не позволят, только если я сам не паду; и вторая: он сам не захочет нас видеть.
— С чего ты это взял?
— Ты же видела как он нас встретил? — закатил он глаза, начав подниматься по лестнице за мной. — Он больше расстроился из-за поломанной гитары, чем обрадовался нашему приходу... — закончил он тихим голосом.
— А Сиф? Он тоже скучает по отцу?
— Кто? Сиф? Скучает по отцу? — он попытался пошутить, но улыбка снова исчезла с его юношеского пухлого лица. — Нет, он не скучает. Он почти с самого начала понял, что наш отец... Ну...
— Мудак? Мразь?
— Я хотел сказать "никудышный", но это тоже, да... Сиф с отцом никогда не ладили, он сам по себе, не то, что я. Я всё надеюсь, что однажды он осознает, насколько он дорог мне, и, может даже, обнимет... По-настоящему, как отцы и писают своих детей. — мечтал он с тёплой улыбкой на губах.
— Оbmutesco.
Тело Авеля вдруг потянуло вниз и оглушительный грохот заполнил этот участок коридора. Я в изумлении обернулась, и мой взор упёрся в Аластора.
— Ал! Какого...
— Тише! Давай сюда его.
Аластор повернул ручку ближайшего номера и открыл его. Быстро сориентировавшись, очередным заклинанием я внесла его тело в комнату и положила на пол, снова колдуя непробудное для Авеля состояние. Чёрный нимб был сигналом для Аластора, и тот начал сборку крови.
— Ты мог хотя бы предупредить, — начала я. — Он мог сильно удариться!
— Да брось! Это совсем не имеет значения в данную минуту. Ты ведь специально вывела его один на один, чтобы мы достали ещё один ингредиент, пока они здесь.
Мне и в голову это не пришло: мы с Авелем просто решили навестить папу и отдать ему то, что по праву принадлежит ему; я почти забыла про Аластора, пока мы говорили с Авелем об отце. И его слова сейчас встряхнули с меня лишние мысли.
Мы должны сосредоточиться на главном, а не обсуждать семейные отношения...
— Готово! — победный оклик Ала ввёл меня в реальность, и снова исчез, оставив на мне пробуждение брата.
Снова подняв его тело, оплетённое кольцами из чёрного дыма, я вывела его в коридор и перекинула его руку через свою шею. Ногой я поддела ремень от гитары и потянула на себя, вытягивая в коридор и закрывая дверь. Щёлкнув пальцами, я пробудила его от волшебного сна.
— Воу, полегче, Авель! — посмеялась я. — Ты что, не спал это ночью?
— Что? — сонно произнёс он. Я слегка подтолкнула его и поставила на ноги.
— Ты в порядке? Ты просто вырубился посреди нашего диалога. — продолжала улыбаться я, словно мне рассказали забавную историю.
— Ой! Извини, пожалуйста!
На его лице вдруг вспыхнул стыд и стеснение. Он быстро поднял с пола гитару и пару раз провёл по ней ладонью, точно смахивал пыль.
— Нам сюда, — указала я направление ладонью, продолжая выдавливать дружелюбную улыбку.
Мы повернули и встали напротив комнаты, на дверной табличке которой было написано его имя чёрным маркером поверх цифр. Похоже, он сам выбрал этот номер, ворвался без приглашения, пока ни Вегги, ни Аластор не желали давать ему ключи от собственной комнаты, вот он и сам выбрал себе спальню.
Я потянула ручку и мы вошли внутрь комнаты, в которой тускло горели светильники.
— Разбудим его? — шёпотом спросила я у брата, не отрывая взгляда от храпевшего мужчины, что по пояс был укрыт одеялом.
Авель не отвечал, взволнованно рассматривая отца. Он тяжело вздохнул, поставил его гитару на пол, прислонив гриф к прикроватной тумбочке, и вдруг стал уходить. Я недоумённо взглянула на него, затем на Адама и вновь на проникшего брата. Тот уже покидал комнату. Я поспешила пойти за ним.
Когда мы закрыли за собой дверь, я не выдержала и спросила:
— Почему ты не захотел поговорить с ним?
— А какой в этом смысл? — развернулся он, лениво плеснув руками. В глазах уже пропала детская искра радости и любви. — Он всё равно не захочет меня видеть. Даже если я принесу ему гитару из золота, подарю ему букет цветов и ящик алкоголя. Это правда, я уже так делал. — уныло хохотнул он. — Ладно, пойдём, думаю, остальные нас заждались, или уже перебили друг друга.