Девять из десяти.
0 лет
0 недель
1 день
Эми
Тому не особо нравится, когда я забираю все одеяла в мыслимой Вселенной.
Или пялюсь на него, пока он спит.
Я знаю это по нескольким причинам: А. Я знаю Тома, и он не любит, когда его пожирают глазами, если, конечно, ему за это не платят. Б. Каждый раз, когда я тяну спутанные вокруг его ног одеяла на себя, он чуть сильнее гримасничает во сне. Поэтому я делаю то, что сделал бы любой порядочный человек, который уважает другого, - продолжаю тянуть.
Том стонет и прикрывает глаза, восходящее солнце окрашивает его всклоченные волосы в золото. Яркий луч спускается по его груди, отбрасывая тени на обнаженный торс, шею, подбородок. Мне хочется уткнуться носом в изгиб между его шеей и плечом и жить там вечно. Такое сюрреалистичное чувство - словно в любую секунду мне под ухо раздастся трель раздражающего будильника, как в подростковых фильмах, и я проснусь в реальном мире, в своей реальной кровати, в одиночестве, холоде, печали и убеждении, что никто никогда меня не полюбит.
Но Том целовал меня.
Целовал мои растяжки и шрамы.
Он относился ко мне с уважением, с благоговением даже, обращался со мной бережно, как с хрусталем.
Он поцеловал самую напуганную часть меня, открыв путь к освобождению от страха.
Он здесь, рядом. Даже не верится.
Не верится, что настолько красивый, величественный, умный, добрый и интересный парень захотел - сгорал от желания - со мной переспать.
Никто больше тебя не захочет.
Но Том захотел меня, такой, какая я есть.
Кроме того, он остался после нашей близости, он все еще здесь, со мной, я не была настолько ужасной, чтобы он передумал и ушел. Он не плод моего воображения. Он здесь, он реален и пахнет в точности как его комната, и я растворяюсь в нем, пытаюсь растянуть каждую секунду роскошной золотой дымки, другими словами, блаженства этой теплой смятой постели с этим теплым растрепанным парнем, от которого я без ума.
Наконец Том приоткрывает один сонный глаз и, встретив мой распаленный взгляд, хрипло смеется.
- Доброе утро, моя жутко прекрасная.
- Я разрабатывала план, - говорю я, - как лучше всего убить тебя во сне.
Том наклоняется и нежно целует мою ладонь.
- Делай это долго и мучительно. Обожаю страдания.
- Именно поэтому я убью тебя быстро и безболезненно. Сверну шею для верности.
Он тычет в мое предплечье.
- Ты не смогла бы свернуть мне шею, даже если бы попыталась.
Я вскарабкиваюсь к нему на бедра и пытаюсь обхватить руками его шею. Он слабо сражается со мной, а затем, смеясь, притягивает меня к себе.
- Моя порочная девочка.
- Помнится, раньше ты называл меня проказницей, - шепчу ему в ухо.
Он лениво поглаживает меня по спине.
- Как ты? Тебе больно?
- Я переломана надвое и никогда больше не смогу ходить, - невозмутимо отвечаю я.
- Да, - шипит он, сильнее прижимая меня к себе. - Теперь ты никогда не сможешь сбежать.
Я закатываю глаза и выпутываюсь из его объятий.
- Пойдем, мой ужасно великий. Нас ждет новый день, восхитительный и полный грядущего разочарования. И еды.
Он не встает, предпочитая наблюдать, как я натягиваю на себя шорты и футболку. Затем стонет и прячет лицо в подушке.
- Не хочу никуда идти. Хочу остаться здесь навсегда.
- Для «навсегда» у меня здесь недостаточный запас чипсов, - противоречу я и морщусь, поскольку острая боль пронзает низ живота. Том вскакивает с постели и поддерживает меня рукой.
- Ты в порядке?
- Нет, все болит, я умираю.
- Я тебя предупреждал.
- Нет, не предупреждал! Не было никаких предупреждений! Только много грубой грязной болтовни!
- И смеха. Много хорошего смеха.
Я краснею, а он, заключив меня в объятия, тянет обратно в кровать и вздыхает в мои волосы.
- Прошли годы с тех пор, как я так смеялся. Спасибо.
- Ай-яй-яй, какой же ты тогда эскорт? Это мне полагается благодарить тебя за секс. Или заплатить. - Я перегибаюсь через край кровати и шарю в поисках чего-нибудь, кроме пыли. Нахожу бюстгальтер, а там и монетку, которую мне дала Николь, и кладу десять центов ему в ладонь.
- Вот. За твои услуги.
Том рычит и нежно покусывает мою шею.
- Думаю, я стою немного дороже.
- Даже не знаю, - отвечаю я нараспев. - Сперва ты должен это доказать.
Он переворачивает меня на спину, и я вскрикиваю.
- Доказать это? - спрашивает он, прислонившись своим лбом к моему. - А что же тогда было прошлой ночью?
- Разминка, - решаю я. - Аперитив. Кроме… фу-у, пожалуйста, давай не будем привносить в это странные пищевые аналогии, не хочу быть сравненной с рестораном.
- Ты самый лучший ресторан в мире. Четыре звезды «Мишлен», - утверждает Том, и я отталкиваю его. Он встает и, смеясь, натягивает джинсы. И именно в этот момент в комнату заходит Николь и, конечно же, созерцает во всей красе член Тома. Она смотрит на него, затем на меня, наконец, на лицо Тома и кивает словно ценитель искусства.
- Девять из десяти.