Глава 7.
Дом 41638 на Сартилло-авеню был старомодным и полностью деревянным. Его окружал небольшой неухоженный сад. Напротив же высились вполне современные дома.
Я остановил машину у тротуара и прошел по короткой, заросшей травой дорожке к веранде, у которой громоздились пустые ящики.
Жалюзи на окнах были спущены, и на двери я не нашел таблички с именем хозяина. Правда, из окна верхнего этажа доносилось тонкое повизгивание флейты.
Я нажал на кнопку звонка, а когда убедился, что это не подействовало, забарабанил в дверь кулаком. Единственным ответом было все то же попискивание флейты. Я забарабанил сильнее, и тогда услышал голос, который посоветовал мне, что надо делать:
- Вы должны пройти к черной двери и постучать сильнее. Старый человек не хочет в этом признаваться, но на самом деле он почти глухой. Милый старый господин. Ему следовало бы приобрести слуховой аппарат.
Я отступил немного, чтобы, взглянуть наверх, потом обернулся и увидел в окне дома напротив женщину средних лет, с приветливым видом выглядывающую из окна второго этажа.
- Конечно, если вы пришли к мистеру Джонсу, а не к комy-либо другому, - добавила она.
- У него есть дочь по имени Лаура Джин?
- Да, есть. А что с ней?
Вместо ответа я спросил ее, как она относится к завываниям флейты.
Рот ее от неожиданности принял форму буквы "о", а потом она улыбнулась.
- Представляю, что будет, если мистер Джонс услышит, что его классическую музыку вы называете завываниями. Он ведь считает себя крупным флейтистом.
Я свернул за угол дома и забарабанил в дверь. Завывания флейты умолкли, и через несколько секунд дверь открылась. На пороге появился старый человек. В руке он держал флейту.
- Входите, входите, сын мой! - выкрикнул он громким голосом, прежде чем я успел что-либо сказать. - Если вы пришли к Таддеусу Джонсу.
Я последовал за ним в просторную гостиную, где он тотчас же поднял жалюзи. Мистеру Джонсу было за шестьдесят, и он хорошо сохранился для своего возраста. К тому же он несомненно был джентльменом. Меблировка гостиной оказалась много лучше, чем я ожидал, ориентируясь на внешний вид дома. Вся мебель казалась новой и была в хорошем состоянии.
Джонс предложил мне сесть, и сам уселся напротив, наклонив голову немного вперед, как это непроизвольно делают глухие люди.
- Я вас слушаю?
Я посмотрел на него: уж не смеется ли он надо мной? Нет, конечно, нет! Просто такова была его манера выражаться. Подобных людей я уже видел, правда, чаще всего в фильмах. Мистер Джонс был, вероятно, одним из немногих, кого мы по праву относим к "джентльменам старой школы".
Он вынул платок, встряхнул его, тщательно вытер себе руки и снова сунул в карман. И все время выжидательно смотрел на меня. Его серые, почти белые волосы оставались еще густыми и пышными, глаза - темные и терпеливые, нос по-орлиному острый. Уголки рта старого джентльмена немного приподнимались, что еще больше подчеркивало спокойное выражение глаз. На хозяине был темный костюм и белоснежная рубашка.
- Вы заявили в полицию, что у вас исчезла дочь по имени Лаура Джин, - сказал я. Он, видимо, не так уж плохо слышал, ведь я сказал эту фразу не повышая голоса.
- Да, - сразу кивнул он. - Вы - из полиции? Да, моя дочь пропала, все верно, сэр.
- Это случилось прошедшей ночью?
- Только сегодня утром... - заговорил старик. - Я забеспокоился только сегодня утром. Вчера вечером Лаура Джин не вернулась домой. Это необычно. Очень необычно.
Он замолчал и уставился на меня.
- Прежде этого никогда не случалось?
- Никогда. Вы... у вас есть для меня какие-нибудь новости?
Как же я мог сказать благородному старому господину, что его дочь скорее всего погибла? Поэтому я ответил, что Лауру Джин пока ищут.
- Кстати, у нее какая машина, мистер Джонс?
Он на мгновение задумался.
- "Студебеккер", мистер... Извините, но я не расслышал вашего имени.
- Меня зовут Слэгл, - сказал я.
- Да, - повторил он неожиданно громким голосом. - Я уверен, что это был "студебеккер", мистер Слэгл. Лаура Джин купила его в Оклахома-сити специально для поездки сюда. А почему это вас интересует?
И опять я не знал, что ответить. Я спросил его, можно ли закурить.
- Ну, конечно, конечно! - воскликнул он и сам взял предложенную сигарету. - Но вы, кажется, хотели мне что-то сообщить, мистер Слэгл?
- Ничего особенного, - ответил я. - Дело в том, что полиция обнаружила на бульваре Сепульведа брошенную машину. На шоссе, возле придорожного ресторана "Кукушка". Коричневый "студебеккер", модель сорокового или сорок первого года. Не скажете, похожа она на машину Лауры Джин?
- Да, - ответил он. Потом выглянул из окна. Женщина из соседнего дома стояла у садовой калитки.
- Входите, входите, миссис Эдвардс! - крикнул он. - Этот человек кое-что знает о Лауре Джин!
Когда вошла соседка, я поднялся и снова сел подле нее.
- Вы не скажете, куда собиралась ваша дочь вчера вечером? - снова обратился я к мистеру Джонсу.
Тот отрицательно покачал головой:
- Понятия не имею.
- Она никогда не упоминала ресторан "Кукушка"?
- Откровенно говоря, не помню.
- Мы однажды были там, с супругом, - вставила миссис Эдвардс. - Он находится за городом, в долине.
Джонс снова вытащил носовой платок и провел им по лицу.
- Но вы сказали, что машина была найдена пустой. А это может означать, что произошел несчастный случай и что Лаура Джин ранена. - Старый джентльмен побледнел.
- Ну, что вы! Зачем сразу думать о худшем, мистер Джонс, - успокоила его соседка. - Мы же еще ничего не знаем.
- У нее есть собака? - спросил я.
- Да, - быстро ответил Джонс. - Ее зовут Скиппи. - Он приподнял свои руки. - Черно-белый терьер. Приблизительно вот такого размера.
Я решился подвести дело к правде.
- Тогда боюсь, что с вашей дочерью действительно что-то случилось. Скорее всего, несчастный случай. И произошел он приблизительно в миле от того места, где был обнаружен "студебеккер".
Не называя имен, я рассказал ему о канале и о маленькой собачонке, которую обнаружил на берегу.
- У нее был плетеный ошейник и зеленый поводок? - спросил Джонс.
Когда я кивнул, он сразу сжался в своем кресле и прижал руки к груди, словно почувствовал сильные боли.
Миссис Эдвардс вскочила и вытащила из кармана его жилета трубочку с белыми таблетками.
- Это - сердце. Мистер Джонс страдает сердечной недостаточностью. Быстро принесите из кухни стакан воды.
Наливая в стакан воду, я быстро осмотрел кухню. На окнах висели белые узорчатые занавески. Все было очень чистеньким.
Миссис Эдвард сунула старому джентльмену в рот две таблетки и поднесла к его губам стакан с водой. Я спросил ее, в каком родстве она состоит с семьей Джонс.
- Ни в каком, - ответила женщина. - Мы только соседи. Но разве соседи не должны помогать друг другу?
Старому джентльмену постепенно становилось лучше, на лице снова заиграл румянец.
- Ему нужно какое-то время отдохнуть, - заметила миссис Эдвардс.
Я предложил прийти попозже.
Она энергично покачала головой.
- Нет. Что бы ни случилось с его дочерью, мистер Джонс захочет узнать всю правду, таков уж он от природы.
Старый джентльмен кивком подтвердил правильность ее слов.
- Прошу вас остаться, мистер Слэгл. А вам большое спасибо, миссис Эдвардс. Спасибо вам обоим. Я очень извиняюсь, что причинил вам хлопоты. - Его голова осталась вполне ясной, когда уже сердце начало отказывать. - Но только не понимаю, зачем Лауре Джин понадобилось разгуливать вместе с собакой по пустынному бульвару? Да еще в четыре часа утра!
Я вспомнил о словах миссис Докерти.
- Для меня это тоже загадка. Вы не знаете, куда собиралась ваша дочь? И вам неизвестно также, не договаривалась ли она с кем-нибудь?
Он по-прежнему четко выговаривал слова, только голос при этом звучал как-то глухо.
- Нет, сэр, не знаю. Лаура Джин достаточно взрослая и умная девушка, чтобы самой решать свои вопросы.
Я переменил тему.
- Вы давно живете в Лос-Анджелесе?
- Нет. Мы приехали сюда не так давно... Около восьми месяцев назад.
- Откуда?
- Из Вевоки.
- Это какой штат?
- Вевока находится в Оклахоме.
- А почему вы переехали в Лос-Анджелес?
- Это было желанием Лауры Джин. Она считала, что может добиться успеха в кино.
- И она действительно имела успех?
- Нет.
- Она хорошенькая?
Мистер Джонс замялся.
- Понимаете, для отца это трудный вопрос. С моей точки зрения, она очень хорошенькая.
Я взглянул на миссис Эдвардс.
- Я бы этого не сказала, мистер Слэгл, - заметила она. - Лаура Джин выглядела миленькой и здоровой, и у нее была хорошая фигурка, но красавицей ее назвать, конечно, нельзя. Тем более - по голливудским понятиям.
- Не произошло ли чего-нибудь странного или необычного с того момента, как вы приехали в Лос-Анджелес, мистер Джонс? Например, не были ли вы сами или ваша дочь свидетелями какого-нибудь нападения или ограбления?
- Нет.
- Но ведь однажды вас чуть было не столкнули в глубокий строительный котлован, - возразила миссис Эдвардс.
- Ну, это пустяки, - кивнул Джонс. - Все закончилось благополучно.
- И это вы называете пустяками?! - возмутилась соседка. - Если бы вы в последний момент не успели схватиться за доску забора, вы упали бы с большой высоты прямо на груду кирпичей.
Джонс объяснил это дело обычной случайностью.
- А еще были происшествия такого рода? - осведомился я.
И снова ответила миссис Эдвардс:
- Конечно. Немного позднее его чуть не задавила машина, а еще какое-то время спустя его кто-то хотел сбросить с балкона.
- Расскажите мне подробнее о машине.
- Эта машина дважды пыталась сбить мистера Джонса, причем в один и тот же день. И оба раза свидетели записывали номер этой машины.
- И что было предпринято?
- Лаура Джин заявила об этом полиции. Там проверили все показания и установили, что эта машина была украдена. Только на следующий вечер ее нашли брошенной в Ван-Нейсе.
- А что за история с балконом?
Мистер Джонс наморщил лоб.
- Я считаю, что это - простая случайность. Дело в том, что, когда я иду на концерт или в театр, я люблю сидеть на балконе. И, если возможно, беру место в переднем ряду. В том театре, где это случилось, лестницы, ведущие на балкон, довольно крутые. И вот, спускаясь после представления, я споткнулся о чью-то ногу и чуть не упал через перила.
- Вы, случайно, не знаете того человека?
- Нет! Разумеется, нет! С моими знакомыми я всегда жил в мире. И врагов у меня никогда не было.
Тем не менее уж одного-то врага он наверняка имел.
Я спросил у него, нет ли в доме фотокарточки Лауры Джин.
Миссис Эдвардс принесла с камина портрет девушки, вставленный в рамку.
- Вот Лаура Джин.
Фотокарточка была большой и цветной.
Разумеется, девушку нельзя было назвать красивой. Каштановые волосы, слишком узкие нос и губы, взгляд приятный, но спрятанный за очками. И насколько я мог видеть на фото фигуру девушки, и по этой части она не могла бы выступать на конкурсе красоты. Просто миленькая девушка, какие часто поют в церковном хоре. Мне показалось, что где-то я ее уже видел.
- Значит, вы родом из Оклахомы? - спросил я старого джентльмена.
- Совершенно верно, сэр. Там у меня маленькое ранчо, неподалеку от Вевоки. Оно принадлежало моей семье еще тогда, когда Оклахома была индейской территорией, - не без гордости добавил он. - Я там много лет играл в городской капелле.
Я снова взглянул на фото.
- И почему вдруг Лаура Джин решила, что сможет добиться успеха в кино?
Он покачал головой.
- Этого я не знаю. Но Лаура Джин настояла на том, чтобы мы переехали сюда. В первые месяцы она была безмерно счастлива. Зато в последнее время она часто и много плакала. Несомненно, потому что разбились ее мечты стать актрисой.
- А каково ваше финансовое положение?
- Простите, сэр?
- Вы вынуждены работать?
- Нет. У меня достаточно средств к жизни... Но если с Лаурой Джин действительно что-то случилось, то чего же мы сидим тут? Нужно что-то предпринять, - спохватился он.
- Все, что нужно предпринять, будет сделано, - сказал я. - А нам лишь остается надеяться на лучшее. До сих пор мы фактически еще не знаем, случилось ли вообще что-нибудь с вашей дочерью. Ведь не исключено, что она оставила машину, а сама сидит у подруги. А вы не знаете, у нее есть здесь, в Голливуде, приятель?
- Это щекотливый вопрос, - заметила миссис Эдвардс.
- Что вы имеете в виду?
Джонс откашлялся.
- Лаура Джин уже несколько месяцев встречалась с одним человеком. Но это было ее личное дело, и я не вмешивался. Но когда я однажды все-таки выразил желание познакомиться с ним, она сразу рассвирепела. Она заявила, что не может привести своего друга в эту... эту развалюху, как она заявила. Да, она, кажется, употребила именно это слово.
- И вы так и не познакомились с ним?
- Нет, сэр. Но я несколько раз говорил с ним по телефону, когда он хотел назначить свидание Лауре Джин. Один раз я даже видел его издали, когда он заезжал за ней на машине.
- Вы смогли бы описать этого человека?
- Высокий, темноволосый, с тоненькими усиками. На нем было светлое пальто спортивного покроя.
В Голливуде не пройдешь и десятка шагов, чтобы не встретить двадцать мужчин с такой внешностью.
- А какого он приблизительно возраста?
- Этого я сказать не могу, - ответил мистер Джонс. - Дело было вечером. И я смог увидеть его на какое-то мгновение.
Я попросил его одолжить мне фото Лауры Джин. Он не хотел расставаться именно с этой фотокарточкой и дал мне взамен другую, которая меня вполне устроила.
Сказав, что полиция еще даст знать о себе, я оставил его посреди комнаты - этого милого, беспомощного и старого джентльмена, который все еще продолжал держать в руке свою флейту.
Мне было уже давно пора ехать в контору и заняться своими каждодневными обязанностями. Но я этого не сделал. Мой нос уж слишком завяз в этом деле, от которого я, правда, не ожидал получить ни цента прибыли. Черт возьми, ну что ж, в таком случае я займусь им бесплатно!
Из головы никак не выходили два крика в ночи, которые последовали с промежутком в тридцать секунд. Если Стив Миллет действительно наскочил на нее с бешеной скоростью, то один крик был вполне естественным. Но почему через полминуты она вдруг снова закричала? Ведь полминуты - это очень долго!