Криминальные Сумерки

На город опускались сумерки, все вокруг теряло краски и приобретало голубоватый оттенок. За окном мелькали улицы, дома, желтоватые огни фонарей и фары машин, сливаясь в общую какофонию, до которой мне не было дела. Я ехала прямо в лапы охотника, от которого пыталась сбежать.

Многие боятся смерти, но умереть за любимого человека — не худший вариант. Я не жалею, о решениях, которые поставили меня лицом к лицу со смертью. Они же привели меня к Эвану.

Как ни странно, внутри я была совершенно спокойна. До этого я мучилась от переживаний, тревог и едкого страха. Но теперь, когда моя мать была в опасности, когда мне возможно предстояло отдать жизнь за нее, я была наполнена решимостью. Я пойду до конца, во что бы то не стало, сделаю все возможное, чтобы защитить ее.

Машина высадила меня у большого старого здания с арочными окнами, которое я помнила еще с детства. Я достала из кармана газовый баллончик и решительно направилась ко входу.

Вскоре я нашла тот самый зал, в котором я училась балету. Сейчас тут царил полумрак, просторное помещение освещал лишь тусклый холодный свет, валивший из окон. Лучи света, причудливо сплетаясь отражались от многочисленных зеркал, подсвечивая мелкие пылинки, которые медленно опускались, сверкая, словно блестки. Если бы я не была напряжена до предела, может я и оценила бы, как это красиво.

Я осторожно шагала, осматриваясь по сторонам, но никого не было. И тут я услышала голос мамы, она звала меня: «Бекка, Бекка...». Сорвавшись с места, я побежала, надеясь, что Дейн по счастливой случайности куда-то отлучился, и я успею ее спасти.

Ее взволнованный голос раздавался из шкафа, но дернув на себя дверцы, я увидела совсем не то, что ожидала.

Это был маленький старый телевизор, на котором была включена запись из моего детства. Мне было всего четыре года, на мне была маленькая розовая пачка. Мама обнимала меня и говорила, что я чудесно танцую, а я упрямо уверяла ее в обратном.

За моей спиной раздался тихий бархатный смех.

Я молниеносно обернулась. Дейн смотрел на меня с хищным прищуром, на его глаза падали темные тени, а его лицо отражалось от зеркал и множилось. У него были очень стройные черты, можно было даже сказать, что он красив, но для меня эта красота была пропитана ядом. Я смотрела на него завороженная, как на лезвие изящного клинка, готового проткнуть мою плоть.

Девочка на записи говорила: «Но я не хочу, не хочу!», а мама уговаривала ее: «у тебя отлично получается».

— Это моя любимая часть. Ты была упрямым ребенком, да?

Он медленно подошел ко мне и нежно коснулся щеки, а меня словно током ударило.

— Так ее здесь нет?

— Нет...

Он сжал руку на моем плече и резко вдавил меня в стену. У меня перехватило дыхание, в голове лихорадочно метались мысли, а ноги подкосились. Он наклонился так близко, что я чувствовала его холодное дыхание на своей коже. Он зарылся носом в мои волосы и с шумом втянул воздух, наслаждаясь ароматом. Я старалась не смотреть на него, а он продолжал:

— Извини... но все было слишком просто. И чтобы добавить огоньку, я сниму фильм о нашем свидании, — он бесстыдно провел пальцами по моей щеке, а я замерла, боясь даже вздохнуть лишний раз, — камеру я взял в твоем доме. Ты не против?

В его руке была наша старая цифровая камера. Он откинул дисплей, и загорелся красный огонек.

— И-и-и... Мотор! — С притворным сочувствием он протянул, — О-о-о... это разобьет сердечко Эвана...и твоего отца конечно тоже.

— Ты не... Эван с папой тут не при чем!

— Как это не при чем? Твой папаша втянул тебя в это. Ох... если бы не его расследование, мы бы могли даже не встретиться. Это было бы большое упущение. А Эван, что ж... я отправлю ему видео, чтобы подтвердить, что ты еще жива. Посмотрим, сколько Келлеры готовы заплатить за такое бесценное сокровище.

Дейн закрыл камеру и приторно улыбнулся.

— Только вот незадача, когда я с тобой наиграюсь, от тебя мало что останется...

Он схватил меня за горло и прижал к стене так резко, что перед глазами заплясали искры. Приподняв меня над полом, он впился губами в мои. Я вытащила из кармана баллончик, и как только он отстранился, я прыснула ему прямо в лицо. Он не на шутку разозлился и откинул меня в угол, словно тряпичную куклу. Я сильно ударилась головой об угол и отрубилась.

Когда я очнулась, лежа на полу, я увидела, как он что-то печатает в телефоне. Убрав телефон, Дейн подошел ко мне и присел рядом на корточки, грубо взял меня за запястье. Только сейчас я заметила, что поранила руку об осколки стекла, рана кровоточила и пульсировала болью.

— Ты такая слабая, совсем не можешь защитить себя... Думала, меня остановит твой баллончик? Ха-ха-ха... Эван даже не позаботился о том, чтобы у тебя при себе был пистолет. Какая жалось. Он оставил тебя такой беззащитной. Это очень жестоко.

Дейн встал и нежно глядя мне в глаза, резко наступил мне на голень, отчего раздался оглушающий хруст сломавшейся кости. Истошный вопль вырвался из моих легких, когда жгучая, острая боль вспыхнула и распространилась по всему телу. Перед глазами плясали красные круги, казалось, меня сейчас вывернет.

— О... я сделал тебе больно? Прости, малышка. Сейчас я все исправлю.

Он достал какой-то шприц и жгут, мои глаза расширились от страха.

— Сейчас доктор сделает тебе укольчик и все пройдет, — ласково говорил он.

Я заерзала на скольком полу, пытаясь уползти от него. Но он среагировал очень быстро. Прижал коленом одну мою руку, а вторую сжал до боли. Я сопротивлялась как могла, но он был в несколько раз меня сильнее, к тому же боль была на столько нестерпимой, что я едва могла оставаться в сознании.

Затянув мое плечо жгутом, он вонзил иглу и нажал на поршень. Что-то густое и тягучее разлилось по венам, сперва обжигая, а затем ласково убаюкивая. Боль ушла, тело стало податливым, ватным. Казалось, я проваливаюсь куда-то, но мне было все равно. Меня поглощала тьма, такая уютная, теплая, словно тяжелое одеяло. Еще один вдох, и я перестала понимать, кто я, где нахожусь и что со мной происходит.

Казалось, душа покинула тело, я совсем ничего не чувствовала и наблюдала за всем происходящим со стороны.

В зал ворвался разъяренный Эван, с силой толкнув Дейна. Тот отлетел в сторону, но быстро вскочил на ноги. Эван кинул быстрый взгляд на мое безжизненное тело, его глаза расширились от ужаса. Воспользовавшись тем, что Эван отвлекся, Дейн схватил его за шею и стукнул о зеркало, отчего оно с треском разошлось паутиной вокруг головы.

— Пришел совсем один? Как это глупо. Ты быстрый, но не такой уж сильный.

— Убить тебя силы хватит, — процедил Эван сквозь зубы.

Пнув Дейна по колену, он тут же зарядил ему кулаком в челюсть. Тот свалился на другое зеркало, полетели острые осколки. Эван подошел к моему телу, взял на руки... На мгновение я вернулась в сознание и увидела, как он склонился надо мной и почти беззвучно прошептал:

— Прости...

Но тут он заметил след от укола на моей руке. Лицо его мгновенно побледнело. Он подхватил меня на руки и бросился к выходу, но в этот момент Дейн резко толкнул его, и я с грохотом упало на пол. Мир вспыхнул и погас.

Теперь я снова видела себя со стороны. Мое тело трясло в неконтролируемом ознобе, дыхание становилось все более поверхностным. Я видела, как Эван продолжает яростно драться с противником, как сжимает его шею, и как глаза Дейна закатываются.

К горлу подступила нестерпимая тошнота, меня чем-то вырвало. Я понимала, что долго не протяну.

Ко мне подошла Алиса, она повернула мою голову так, чтобы я не поперхнулась.

— Карсон, — ее голос звучал очень взволнованно, — у нее передоз!

Эван, весь в крови, резко развернулся, он был в шоке и не мог сдвинуться с места. Теперь я увидела, что Дейн уже был не опасен — его схватили Джеймс и Эмиль.

Карсон обратился к Эвану:

— Хватит. Вспомни, кто ты. Ты нужен Бекке.

— Карсон! — Крикнула Алиса. — Ее нужно спасать! Карсон!

— Твои браться разберутся, — продолжал Карсон.

Я услышала два тихих хлопка. Это были свинцовые пули, прострелившие тело Дейна. Он обмяк и сполз на пол, а ребята потащили его куда-то в угол.

— Разожгите огонь! Нужно избавиться от улик. — Командовал Карсон.

Затем он приблизился ко мне, присел на корточки, коснулся пальцами моей шеи. Лицо его оставалось спокойным, но в глазах промелькнуло что-то тревожное:

— Без сознания, пульс слабый, дыхание... Прекращается. Порвана бедренная артерия, она истекает кровью.

Эван склонился надо мной, его руки дрожали.

— Это не должно было случиться. — Голос его сорвался.

— Алиса, жгут на бедро, — спокойно скомандовал Карсон. — У нее сильное кровотечение.

Алиса мгновенно затянула ремень выше раны, Эван сжал мои пальцы в своих ладонях, они были горячими, а вот моя кожа — ледяной.

— Карсон! — Эван едва не сорвался на крик. — Делай что-нибудь!

Тот уже вскрывал ампулу.

— Вколю налоксон.

Он быстро набрал жидкость и воткнул иглу мне в бедро.

Эван прижался своим лбом к моему, совсем холодному.

— Бекка... Бекка, слышишь меня?

Но я ничего не слышала. Прошла минута. Другая.

— Она все еще не дышит. — Сказал Карсон, убирая шприц. — Эван, искусственное дыхание. Сейчас.

Эван судорожно вдохнул воздух, склонился надо мной и прижал губы к моим, вдыхая жизнь обратно в мои легкие.

Тьма сомкнулась вокруг меня, но прежде чем она окончательно утянула меня в бездну, я увидела всполохи огня. Они горели где-то в стороне, отбрасывая на стены дрожащие тени. Было ли это реальностью или плодом моего разума — я уже не понимала.

В голове эхом звучала песня, что когда-то мне пел Эван своим глубоким проникновенным голосом. Она убаюкивала меня, качая на волнах воспоминаний.

Время разорвалось на части. Я видела себя в прошлом — смеющейся, живой, не знающей, что такое настоящий страх. Наш первый поцелуй и сплетенные взгляды, полные надежды. Сколько всего еще мы не успели.

Мы с Эваном лежим на заснеженной поляне, холодные снежинки, сверкая словно блестки, тают на моей щеке. Он проводит пальцами по моему лицу, взгляд его медовых глаз такой мягкий, тёплый... Если бы я знала тогда, что все обернётся так, успела бы я сказать ему больше? Может, признаться, что мне с ним было спокойно даже в самые опасные моменты?

Капля крови падает на искрящийся снег, расползаясь алым цветком. Я понимаю, что это моя кровь. Мне так холодно... Жизнь покидает меня.

Ещё одна картина — его руки на моей талии, он учит меня танцевать в пустом зале. Музыка играет где-то вдалеке, но я слышу только его дыхание. Он ведет меня плавно, но твёрдо, будто знает, что это наш последний танец.

Огонь вспыхнул ярче, словно пытаясь вырвать меня из грёз. Кто-то кричал, но голос звучал глухо, словно доносился из-под воды.

Я хотела представить будущее, но перед глазами не было ничего, кроме тьмы. В нём не было Эвана. Не было нас.

Смерть — это покой. Легкость. Жизнь труднее.